***
- Почему он сам не предупредил? – спрашивает Доппо, заполняя некоторые документы. - Он спал эту ночь у меня, а сейчас пошёл к себе, так как телефон разряжен. – отвечает белокурый, присаживаясь за свой стол. Он неожиданно всем своим нутром ощущает, как его пилят взглядом порядка так пять человек, поднимает голову на уставившихся на него коллег с широко раскрытыми глазами. – Что такое?.. – подозрительно задаёт вопрос Ацуши, чем вызывает волну смеха среди ребят. - Странные у вас отношения, конечно. – между слов говорит Йосано, скрываясь в своём кабинете.***
Вскоре тучи разошлись. На смену пасмурной серой погоде пришло теплое солнышко и яркая радуга, обогнувшая небосклон своими разноцветными красками. Словно в самом помещении стало чуточку уютнее и приятнее. Детективы расслабились под ласкающими лучами солнца, но слишком рано. Незамедлительно поступили новости о террористическом акте где-то за городом. Акутагаве и Накаджиме тут же отдают приказ быть наготове пока не придут точные данные. Пара минут и узнаётся, что за городом Йокогама произошло нападение раннее не появлявшейся террористической группировки, устроившей резню в заброшенном соборе, где периодически проходили собрания среди культистов поклонявшихся неизвестному Божеству или Существу. Выдвигаться нужно было срочно. Дорога заняла около двадцать минут. Детективы понимали, что прибудут поздно и мало на что смогут повлиять, тем не менее полиция уже была там. Прибыв на место назначения, им докладывают обстановку и просят не вмешиваться пока работают правоохранительные органы. Акутагава неоднозначно реагирует на эту просьбу, но права перчить у него нет. Впрочем, он сам догадывается почему так случилось. Они чуть отошли от места происшествия, осматривая территорию. - Почему нас не впустили? – задаёт Ацуши, наблюдая за освобождением заложников и арестом преступников. - Во-первых, они прибыли быстрее. – однако это мало влияло на право зайти. – Во-вторых, доверия к нам поубавилось, когда ты пропал на девять месяцев. – Рюноске обращает недовольный взгляд на своего напарника, но тот лишь виновато опускает голову. Вскоре они проходят на закрытую территорию. После зачистки их предупредили, что командующий всей группировки скрылся, однако малоизвестно скрылся ли он где-то в другом месте. Оба решают взять на себя дело по раскрытию главного преступника. Акутагава немедленно приступает к обследованию нижнего этажа, а то есть подвала. Накаджима следует за ним. Обстановка накаляется, когда спустя полчаса они не находят ни единой зацепки. Оба сходятся на мнении, что преступник сбежал, поэтому пора выбираться. Но как бы ни так. Их поджидали возле узкого коридора. Террорист немедля открывает огонь, как только в поле зрения появляется один из детективов. Ацуши не успевает отреагировать, но вот его предусмотрительный напарник отталкивает парня в сторону, подставляясь под выстрел, перед этим заметив, как сверху посыпалась пыль, хорошо видимая на лучах солнца. На шум сбегается полиция: одни скручивают найденного, а другие прибегают на подмогу детективам, один из которых был ранен.***
Накаджима уже полтора часа просиживал в больнице, глядя на белую стену перед собой. Перед ним метались врачи, пациенты, но он словно выпал из мира, а взгляд его был рассеянным. В голове роились мысли о случившемся. За такую долгую работу вместе у них не происходили столь опасные ситуации. Всё выполнялось чисто и согласованно. Он не раз прокручивал мысль о том, что сам виноват в произошедшем, ведь если бы не был таким рассредоточенным, мог хотя бы ответить на вопрос, почему их не допустили к делу, как только они прибыли. Он так отвык от этой работы, чувствовал себя самозванцем после такого задержавшегося «отпуска». Парень постепенно вводил себя в транс заблудшими опасениями за жизнь напарника и за своё будущее место в агентстве. Его беспрекословно могли выкинуть из ВДА из-за такой неопытности. Внезапно его окликают и он оборачивается на звук. - Акутагава Рюноске пришёл в себя. Вы можете зайти. – заверил врач, покидая реанимационное отделение. Ацуши подрывается с места. Войдя, он ловит ожидающий его взгляд пострадавшего, отчего вдруг стопорится на месте, но всё-таки заходит в глубь помещения. Присаживается рядом, обращая внимание на раненную руку. - Как себя чувствуешь? – едва слышно спрашивает парень не поднимая глаз выше руки. - Отвратительно. Но мне не так больно, как ты себе надумал. – честно признаётся детектив, глядя на поникшего Ацуши. - Почему тогда «отвратительно»? – он приподнимает голову, поймав всё такой же холодный взор Рюноске. - Ненавижу больницы. Слова застревают в глотке. Умение говорить словно исчезает. Накаджима молчит, но не потому что ему нечего сказать, а потому что винит себя и знает, что его раскаяния раздражают Акутагаву. В конце концов он обещает, что навестит его завтра и уходит не найдя в себе силы продолжить разговор. Он сдержал своё обещание. Но более не посещал палату Акутагавы, так как узнал, что недавно приехала его сестра, которая каждый день проводит пол дня с ним, принося необходимые продукты и вещи. Посчитав, что его компания будет лишней, он смиренно ждал выписки напарника. За всё это время он неоднократно угнетал себя, но после в его голову ударило осознание всего положения. Зачем вообще Рюноске полез его спасать? Он же бессмертен. Никакая пуля не страшна вампиру. Не может такого быть, что он по глупости своей забыл об этом. Что же, на него подействовал незримый долг отдать жизнь за напарника? Это невероятно глупое пожертвование, учитывая нынешние обстоятельства. Ацуши стал ломать себя ещё сильнее от отсутствия возможности поговорить с Рюноске.***
Прошла неделя. Акутагаву готовили к выписке. В свою очередь Накаджима не сидел ровно на стулке, а каждый день старался принять участие в любой миссии, восполняя утраченные навыки. Хоть он тревожился о том, что с таким раскладом его могут уволить, члены ВДА и сам директор приняли единогласное решение оставить Ацуши и вообще не заводить эту тему вновь, так как они искренне верили в него. В будущем это действительно помогло быстрее освоиться. На следующий день Рюноске выписывают и советуют взять больничный, на что тот лишь отмахивается и всё равно идёт на работу, где все его с нетерпением ждали.***
Попрощавшись, брюнет покидает здание детективного агентства, но на выходе его хватают за руку и ведут за собой. Этот некто – Накаджима. По его ускоренным и отрывистым шагам стало ясно, что что-то стряслось и детектив не стал перечить, молча следуя за парнем. Как бы странно это не выглядело. Он даже и думать не пытался, почему так послушно шёл за ним. Просто где-то внутри признал, что скучал за всё то время в больнице, ему стало не на шутку обидно, когда Ацуши не стал его навещать кроме тех двух дней. Белокурый запускает Акутагаву в квартиру, что-то невнятно говорит про то, что бы он ждал его в гостиной, а сам ушёл в ванную. У него вновь трясутся руки, а голова идёт кругом. Тошнота. Его опять-таки рвёт от человеческой еды, которая практически не восполняла голод. Целую неделю приходилось насильно пихать в себя что-то кроме крови. Сил не прибавлялось, он только мог поддерживать себя на ногах благодаря этому. Приведя себя в порядок, он собирается присоединиться к компании Рюноске, но открыв дверь, он упирается прямо в него. - Тебе плохо? – он осматривает ели как стоящего на ногах напарника. - Всё нормально. Мне просто нужно было очиститься от еды. – парень хочет обойти гостя стороной, но тот не уступает, делая шаг в ту же сторону: - Тебе нужна кровь? Сейчас. – Акутагава тянется к пуговицам, уже подставляя шею. - Что ты.. Нет, не здесь, не сейчас! – Ацуши явно опешил от действий напарника, но тот неумолим – он притягивает Накаджиму к себе: - Я обещал, что помогу. – перед вампиром открывается настоящий соблазн. Себя сложно контролировать, когда нет причин отказаться, кроме собственной стеснительности. Он впивается в нежную кожу и наконец может насладиться тем, в чём нуждался по своей чудовищной природе. Однако он быстро выводит клыки, чувствуя, как его плечо сжимают от боли. - Спасибо. Но ты мне не оставил шанса. – улыбается парень, смачивая рану своей слюной. - О чем ты? – вопрос растворяется в тишине. Они проходят в гостиную и садятся всё на те же места, у того же ночного вида из окна. Эта традиция была весьма странной, но такой чарующей своей загадочностью и красотой. - Я не успокоюсь, если ты не ответишь мне один на вопрос: зачем подставился под выстрел? – взгляд меняется на пристальный, выжидающий оправдываться на месте. Рюноске таким не сломить. Но он не отвечает, отведя глаза на сгустившееся облаками ночное небо. Он не знал, как объяснять такие поступки самому себя, а тут от него требуют рассказать об этом во всеуслышание. - Отвечай! – он бьёт руками по столу, подорвавшись с кресла. – Ты же знал, что я бессмертен. Эта пуля не причинила бы серьезного вреда! Ты понимаешь, что напрасно жертвовал собой? – его переполняет тревога, кажется, будто бы только сейчас он осознал весь риск ситуации. Брюнет сглатывает. Ещё в больнице он понял насколько эта жертва лишена смысла. Но приняв ситуацию такой, какой она явилась, он уже был готов принять слезные благодарения своего напарника за его благородный поступок. Однако Ацуши далеко не принцесса, чтобы решить всё таким простым путём. За всем этим скрывались куда более сложные чувства: он смог передать свои переживания, накопленные за всю ту неделю, только таким способом, не подумав, что это может прозвучать грубо и унизительно. Хотел показать, что тоже ценит его и не позволит так просто бросить. Накаджима остывает и садится обратно, извинившись за сказанное. Он начинает пояснять, что не просто так высказал всё это, но Акутагава не желает его слушать. С полна ощутив, что опять пошёл на поводу у своих чувств, опять раскрыл своё истинное отношение, побоявшись за жизнь другого, как за свою, опять утонул в доверии. Он стремительно покидает квартиру Ацуши, а когда тот его догоняет, то вырывается из его рук с нескрываемой обидой и презрением во взгляде. Глазам его не хватало только слёз, чтобы во всей полноте описать чувства, вызванные этой встречей. Но он оскорбит себя, если станет расценивать этот разговор, как что-то, что заслуживает его слёз. Белокурый возвращается к себе со словами весьма хорошо объяснявшими его настроение: - Вот я мудак.