Позволь, позаботиться о тебе.

Фёдор сидел у окна своего роскошного особняка, глядя на лунный свет, который аккуратно озарял бескрайние сады вокруг. В его груди горел огонь беспокойства, который разгорался все сильнее с каждым днем. Долгие недели превратились в месяцы, и его верный слуга, Иван, начал странным образом отдаляться от него. До сих пор он мог вспомнить те моменты, когда Иван сиял счастьем и радостью, искренне интересуясь всем, что его окружало. Теперь же это стало редкостью. Иван, казалось, стал дистанцированным, проводил в основном время в одиночестве, и почти не проявлял эмоции. Фёдор замечал, что блондин приходил к нему всё реже, и даже когда приходил, оставался молчаливым. Он больше не видел в глазах Ивана искреннего восхищения и преданности. Внутри Фёдора росла пустота и тревожная мысль о том, что его длинноволосый слуга мог забыть его, перестать боготворить и быть им, как прежде. Ведь даже если он иногда сурово относился к Ивану, это было лишь по прихоти. Он никогда не хотел бы, чтобы блондин перестал быть рядом. В эту мрачную ночь Фёдор решил разобраться в этой загадочной перемене и взял решение вызвать Ивана к себе. Он медленно поднялся из кресла, пересек комнату и нажал на звонок. Слуга, всегда находившийся неподалеку, пришел быстро. Фёдор смотрел на Ивана с нежным улыбкой и сказал: — Иван, что ты бы хотел приготовить на ужин сегодня? Иван немного потерялся от такого неожиданного вопроса и многозначительно взглянул на своего хозяина: — Но, хозяин, обычно вы сами решаете, что заказывать. Фёдор с упорством ответил: —Не сегодня, Иван. Сегодня это ты выбираешь. Пожалуйста, дай мне возможность помочь тебе. Иван, всё ещё немного смущенный, но в то же время удивленный этой новой стороной Фёдора, нерешительно ответил: — Ладно, хорошо. Давайте приготовим пасту карбонару? Фёдор слабо улыбнулся и сказал: — Прекрасно, Иван. Давайте начнем с заготовок? Или. что для этого нужно? — Фёдор редко готовил, да и будь он простым человеком то считался бы за бытового инвалида. Сам процесс готовки стал моментом их воссоединения. Иван начал активно участвовать, нарезая ингредиенты и помешивая соус, его глаза снова начали сиять интересом к кулинарии. Но они так же молчали. Будто ком в горле. И то это от того что Гончаров привык готовить в тишине. А его хозяин будто мешал. Когда всё было готово и они сели за стол, Фёдор еле решался спросить: — Вань, я хочу спросить… Это из-за чего-то, что я сделал, ты начал держаться от меня подальше в последнее время? Слуга посмотрел на Фёдора, его глаза выражали смешанные эмоции — страх, но и надежду на понимание. — Я… я думал, что мог разочаровать вас, хозяин, — признался он, — И не хотел вас обижать. Фёдор взял руку Ивана в свою. — Дурак? ничто, что ты сделал, не могло бы меня разочаровать. Я просто хочу, чтобы мы были ближе, как раньше. Я понимаю что обстоятельства не из лучших, но я же не смогу без твоей поддержки. — Господин, — Прервал его голубоглазый — Я заметил, что вы, проводите больше времени с Небожителями и Дазаем, чем со мной. Вернее, кажется, что вам с ними интереснее. Фёдор, слегка приподнимая брови, взглянул на слугу и медленно улыбнулся: — Иван, ты забываешь, что они — часть моего плана, но ты — моё сердце. Это не значит, что они важнее для меня, чем ты. Иван уловил теплоту в этих словах и слегка краснел. — Просто, кажется, они могут предложить больше развлечений и разнообразия. Фёдор опустил вилку и взял руку Гончаровав свои, тихо произнося: — Ваня, всё, что я делаю, всегда было и будет для твоего счастья и безопасности. Мы не можем позволить никому узнать, насколько сильно ты для меня дорог. Тебя могут использовать против меня, сам знаешь. Иван почувствовал себя тронутым и сжал руку Фёдора в ответ. — Я понял, Федь. Просто я хотел убедиться, что я всё ещё важен для Тебя. — Переход та «ты» всегда был шёпотом. Фёдор вдруг положил вилку и ложку в сторону, и немного передвинул стул ближе к Гончарову. — Иван, сейчас я хочу позаботиться о тебе. Иван немного удивленно взглянул на своего хозяина, его губы немного дрожали. — Хозяин, ой, Федя, это не обязательно, я могу сам… Фёдор улыбнулся и прервал Ивана: — Позволь мне, Иван. Давай я позабочусь о тебе сейчас.— Он аккуратно накрутио пасты на вилкуи поднес его к губам Ивана. Иван, все ещё слегка краснея, не смог устоять перед такой заботой и позволил Фёдору покормить его. После этого он взял вилку и ложку и начал кормить Фёдора, рассматривая его глазами с нежностью и умиротворением. Когда они оба покормили друг друга и убрали посуду со стола, Фёдор предложил: — Что скажешь, давай выйдем покурим на свежем воздухе? Иван согласился, и они направились в сад, где среди цветущих цветов они продолжили свой разговор, наслаждаясь компанией друг друга и заботой, которую дарили. В саду, окутанном ночной тишиной, Фёдор и Иван нашли уютные камни и сели рядом друг с другом. Зажгли свои сигареты, наблюдая, как облака дыма плывут вверх и рассеиваются в ночном воздухе. Это была некая игра, когда они выдыхали дым и давали ему плыть в направлении друг друга. Затем, словно нарушив невидимую границу, Фёдор слегка приблизился к Ивану. Его пальцы нежно коснулись губ Гончарова, вызвав мягкое вздохнувший ответный вздох от брюнета. Их глаза встретились, и в этот момент их мир остановился. Фёдор, ощущая, как эмоции настигают его, осторожно взял Ивана за плечо и медленно, но настойчиво, прижал его к себе. Их губы встретились в легком поцелуе, начавшемся нежно и вдруг ставшем все более страстным и горячим. Иван рукой осторожно провел по спине Фёдора, будто укрепляя его решимость. Их губы слились в страстных поцелуях, каждый из которых отдавался в этот момент полностью, забывая обо всем, кроме своей страсти и привязанности друг к другу. Сигареты были забыты, а внимание уделялось только этой нежной ночи и сильной связи между двумя душами. — Пошли вон с моей клумбы! Ваши гейские штучки у меня уже в горле застряли! — Кричал на них Пушкин из своего окна. — А на ужин могли бы и меня позвать, уроды! Давитесь своими макаронами! — Пошёл на.