Самое главное

Хоук вообще часто думал, что ему просто повезло. Возможно, не впервые в жизни – он родился в любящей семье, выбрался из Лотеринга живым, осел в Киркволле, стал героем. Но так ли ему повезло на самом деле? Что скрывалось за обратной стороной монеты? Чем ему пришлось пожертвовать для своего так называемого «Долго и счастливо», как в книжках? Чем? Отцом. Близким человеком, который умер за несколько лет до бегства из Лотеринга. Человеком, что ради него вместе с матерью прятался по всему Ферелдену – лишь бы не забрали в Круг, лишь бы не оставить детишек одних. Добегался. Он так старался для них... Чтобы детей не постигла та же участь. Брат. Они не были близки, как с сестрой, но... Он правда желал стать для Карвера опорой. Другом. Только вот брат этого словно не желал. А Гаррет старался не навязываться, не настаивать. Сестра лишь хмыкала на его очередные жалобы на брата. Карвер и Бетани всегда ладили лучше – близнецы... они словно имели ментальную связь. Должно быть только она и догадывалась, что творилось в голове её «половины». Хоук... в конце концов, он пожертвовал самым дорогим, что у него было. Той, кто всегда стоял на первом месте. Той, кто отдала всё своё тепло, на которое была только способена, вырастившей его. Мамой. Он потерял собственную мать в этой погоне за звание «Защитника Киркволла», которое даже не просил. Вот она – плата за его «добродетель». За нынешнюю «счастливую» жизнь. Или обёртку таковой – ведь это всё, что осталось после обезображенного трупа матери. От неё тоже осталась лишь обёртка. Да он... он даже похоронить не сумел её по-человечески – и до сих пор не собрал по кусочкам то, что от неё осталось. Мама... её тёплые руки будто до сих пор приглаживали чёрные спутанные волосы – как у неё самой в молодости – и легко обнимали за плечи. Будто в поместье из прошлого до сих пор звучал её голос – строгий, но такой родной. Будто дух её обитал там до сих пор. Но Хоук знал – нет. Прямо сейчас её тело хранилось под толщей земли, в плотном деревянном гробу. Мёртвое. Но всё-таки... От воспоминаний на глаза накатывали слёзы. Больше, наверное, ему так особо и не везло. Разве что с Андерсом. Это даже не везение – а подарок судьбы. Настоящий. Будто Андрасте решила смилостивиться над ним и подарить то, что так отчаянно не хватало. Чтобы было не так больно. Чтобы закрыть эту рваную рану. А ведь начиналось всё так легко... Поиск карты для экспедиции, знакомство с таинственным лекарем, волосы которого отдавали рыжиной. И сколько они не были бы русыми, коричневыми, или как их там ещё называла Бетани, но для Гаррета Хоука они всегда отдавали рыжиной. Делали этого якобы «серьёзного и воинственного», на первый взгляд, лекаря менее опасным. Для него. Будто окраска у зверям – «не тронь, убьёт», но Хоук тронул. Потому что для него это была не боевая окраска, а всего лишь милая особенность, которая проявлялась, стоило только магу выйти на свет. С ним было уютно. Будто и не было тех ночных пробежек по закоулкам Клоаки или ещё каких «похождений». Когда они сидели у трескающихся поленьев в камине, Гаррет чувствовал себя в безопасности. Всё-таки не зря он тогда первым начал оказывать знаки внимания. Настойчивые, даже немного не в его характере. Будто... будто сердце чувствовало, что вот оно, счастье, близко, лишь руку протяни – и оно твоё, не бойся! И Хоук слушался. Он вообще часто слушал сердце – и обычно оно не ошибалось. Это была интуиция, внутренняя чуйка – не суть важно. У них обоих были свои проблемы, загоны, каша в голове. Но над всем надо работать, и над отношениями в том числе. Карвер бы точно усмехнулся в этот момент, услышав такое от своего старшего братца. Наверняка бы сказал, что тот «Снова расклеялся» и что «Годы берут своё». И, возможно, был бы прав. С Андерсом легко. Болтать, обмениваться колкостями или же просто лежать. И сейчас он провёл рукой по его волосам, возвращая из мыслей. – Воронье гнездо, решил свить, Хоук? Чего задумался? – Андерс повернулся на бок, приметив, что обычно говорливый Гаррет неожиданно притих, по привычке закинув руки за голову. Лежать на сене было неудобно, но это хоть что-то – после недели в бегах-то. Хоук выдохнул. Ответом Андерсу в очередной раз послужила тишина. Гаррет рассеяно разглядывал то, что маг бы наверняка описал как «картину маслом» – сквозь старую, местами редкую черепицу внутрь сарайчика пробивался слабый лунный свет. Рядом послушался вздох. Наконец, Гаррет соизволил повернуть голову в сторону любимого. Человека, которого он пообещал себе не потерять ни при каких условиях. Даже если тот... подставил его. Стал убийцей. Главной темой для обсуждения среди людей – всё же подрыв Церкви не пустяковая вещь. Для Хоука это не было пустым звуком. Но что делать, если любишь? Просто любишь, каким бы плохим он ни был. Что бы ни натворил. Просто безоговорочно любишь. Потому что это родной, проверенный человек. Который внезапно приставил нож к горлу – в самый неподходящий момент. Хоук не мог его убить, как бы не требовал моральный кодекс или сопартийцы. Потому что он пообещал. И это же... Андерс. С которым он проводил вечера и много, запойно говорил. — Всё хорошо. Спи. Ради него он вновь опустился на дно, защитил магов, затаился, сбежал, стал живой легендой про «Героя Киркволла», которого никто больше не видел. И вот он здесь – отдыхает в бесхозном фермерском сарайчике на границе с Вольной Маркой. Кто бы подумал, что ему вновь придётся бежать спустя столько лет... Но ради любимого... нет, родного человека можно пойти на всё. Даже на бегство. Даже на прощение.