Исключительные вещи

— Ещё не спишь, милая? Ночник проливал мягкий свет на пудровые стены комнаты, обитые французским шелком. Маленькая кроватка из белого дерева скрывалась под навесом из слоёв нежного бежевого атласа и сатина оттенка полированного золота. В углу мирно дремали игрушки: пегас с блестящим рогом, рыжая лисичка, кукла с огромными стеклянными глазами и пышными ресницами, большой картонный дом со светящимися окошками и настоящей подъездной дорожкой, маленькие кареты, человечки с забавными лицами и даже крошечный чайный сервиз из отменного японского фарфора. Маленькую Лили баловали и почти носили на руках. Светловолосая и темноглазая, она была удивительно хорошенькой и изящной. В свои пять лет Лили уже знала о манерах, а потому двигалась и говорила как истинная мисс Малфой. Она любезно приветствовала гостей, часто заглядывающих к её отцу. Все они, неизменно одетые в чёрную форму, каждый раз сбрасывали маски официальности и не могли удержаться от комплимента маленькой хозяйке поместья. Драко шутил, что в тот день, когда он решит выдать её замуж, очередь из претендентов будет тянуться до самого Норфолка. — Ты обещал мне сказку, папочка! — капризно заметила она, складывая маленькие изящные руки на покрывале. Драко посмотрел на книгу барда Бидля, покрывшуюся тонким слоем пыли на тумбочке. Малфой перекинул через локоть мантию, приготовленную для выхода на задание, устало взъерошил волосы и улыбнулся, подходя к кровати. — Принцесса, я знаю, что давал тебе слово, — он провёл рукой по её светлым кудрям и рассмеялся, когда в янтарных, таких знакомых глазах проскользнуло раздражение. — Но папочке необходимо идти. Лили нахмурилась сильнее, и на её переносице образовалась смешная морщинка, совсем как у её матери, когда та злилась. Драко Малфой ненавидел сердить своих близких женщин, а потому поспешил добавить: — Но я обещаю, что завтра днём мы отправимся на Косую аллею и купим тебе что-то великолепное. Слышал, ты давно говоришь о серебряном браслете, который увидела у подруги. — Мне не нужны украшения, которые уже есть у других! — фыркнула она, бросая взгляд на туалетный столик, уставленный шкатулками. — Мы так похожи, милая, — Драко рассмеялся. — Я тоже люблю исключительные вещи. Лили снисходительно улыбнулась, и Малфой вдруг подумал, что готов отдать всё в своей жизни за то, чтобы видеть эту улыбку и этот ясный, полный нежности взгляд до конца своих дней. Дочь была подобна солнцу в его непростой жизни, полной борьбы за любовь, и Драко чувствовал себя особенным, находясь рядом с ней. Эта девочка дала ему всё, чего не хватало прежде, и Малфой знал, что заслужил это счастье. Всю свою жизнь он посвятил войне, которая продолжалась, казалось, уже миллион лет. — Бабушка говорит, что твоя работа очень опасна, — внезапно нахмурилась девочка, и её персиковые губы едва заметно задрожали. Малфой сглотнул и мотнул головой: — Ерунда, солнышко. Бабушка зря тебя расстраивает. Скажем, — он изобразил веселье, — я лишь играю в прятки с очень, очень плохими людьми, которые хотят навредить нашей семье и другим хорошим волшебникам. — Это те люди, которые хотели забрать маму? Его внезапно бросило в жар; Малфою показалось, что он снова оказался в том дне, когда, заглянув в их с женой спальню, обнаружил там лишь письмо, оставленное похитителями. Они сообщали, что придут и за Лили. — Верно, детка, — он напряжённо стиснул зубы. Драко плохо помнил следующие за тем вечером сутки. Товарищи по службе уверяли его, что Гермиона отыщется; несколько отрядов добровольно выдвинулись на её поиски. Вокруг Малфой-менора выстроилось кольцо из людей в чёрном, и Драко, благодаря их за помощь, слышал подбадривающие шутки о том, что ни у одной леди не было рыцарей больше, чем у Лили. Похитители не остановились на сделанном; они продолжали слать письма, полные жестоких обещаний и угроз. Твари требовали отдать Лили добровольно взамен на жизни десятков заложников, удерживаемых ими в течение всей войны. Спустя неделю безрезультатных поисков было принято решение о встрече с похитителями. — Но сейчас твоя мамочка дома, и она в порядке, — поспешно добавил Малфой, заметив, как округляются от ужаса глаза дочери. Он всеми силами старался оградить её от мира, полного ненависти и убийств. Драко не желал ей юности, подобной своей. Он хотел, чтобы Лили наслаждалась каждой секундой своего детства и взросления. И хотя его враги отчаянно пытались лишить малышку матери и отца, удача была на стороне Малфоя. Ложный обмен пленниками состоялся спустя несколько дней. В ходе крупнейшей операции половина похитителей была уничтожена, а половина захвачена в плен. Допросы длились целые сутки. Драко не чувствовал усталости, выясняя у ублюдков местонахождение его жены. Они сопротивлялись, являя достойный пример стойкости и упорства, но наконец боль победила. — Все говорят, что мамочка болеет. Когда я смогу снова её увидеть? — Очень скоро, малышка, — Драко заботливо подоткнул одеяло, окончательно справляясь с приступом тревоги, который пробудили в нём воспоминания. — Сейчас она общается со своими друзьями и набирается сил. — Но вдруг её снова попытаются украсть? — Лили приподнялась на подушках. Драко пообещал себе, что отдаст жизнь, но накажет ублюдков, из-за которых в по-детски ясных глазах его дочери появился вполне взрослый страх. Она не должна была узнать об опасностях мира. Только не так рано, не сейчас, когда являлась единственным существом, способным спасти Драко от растлевающей его душу войны. — Я позаботился об этом, малышка. Больше никто не приблизится к твоей маме. Лили немного расслабилась, но тут же закусила губу, как делала всегда, желая сказать что-то, что говорить не стоило бы. — Бабушка говорит, что она несчастна, — выпалила и испуганно замерла, глядя на отца. — Как же она может быть несчастна, когда у неё есть ты? — в ответ улыбнулся Драко. — Мамочка немного устала. У неё много забот. Но я сделаю всё возможное, чтобы она хорошенько отдохнула и пришла к тебе в отличном настроении, — Малфой лукаво улыбнулся, пересекаясь хитрым взглядом с дочерью, и та окончательно развеселилась. — А теперь ложись спать. Уже поздно, и мне пора идти. — Хорошо, папочка, — на щеках Лили сиял здоровый румянец, когда она опускалась на розовые подушки с вышитыми на них ромашками. — Я тебя люблю. В душе Драко поднялся прилив оглушающей нежности; ему хотелось рассмеяться от легкости и счастья, внезапно пронзивших всё тело. — Ты вся моя жизнь, милая, — он наклонился и оставил на лбу дочери поцелуй. Она довольно хихикнула. — Пусть тебе приснится что-то приятное, — Драко поднялся и неспешно направился к двери. — Обещаю, что придумаю тебе подарок куда лучше того браслета. Лили воодушевлённо кивнула и зажмурила глаза, всем своим видом пытаясь показать, насколько она послушная. Драко улыбнулся и закрыл за собой дверь. С душой, полной радости, он продвигался по тихим коридором поместья. Остановившись около большой дубовой двери, Драко взялся за ручку и уверенным движением ступил за порог. В просторной комнате ещё горел свет, и Малфой окинул интерьер, подобранный лично им, довольным взглядом. Выписывая из Европы превосходные образцы резной мебели, согласовывая с именитыми лондонскими магазинами цвета и текстуры обивки и штор, он думал о комфорте супруги и знал, что она по достоинству оценила его труды. — Я был у Лили, — произнёс он, подходя к широкому зеркалу в рост и поправляя одежду. — Она скучает по тебе. Следовало молчание, и Драко наклонил голову, через отражение рассматривая точёные лодыжки жены, виднеющиеся сквозь разрезы на серебряной — его любимой — сорочке. Она лежала на кровати, и её хрупкое тело выглядело воистину божественным среди мягких покрывал и бархатных подушек. — Знаешь, последнее время я часто думаю о той ночи, когда мы зачали Лили. Ты помнишь эти сумасшедшие чувства? Не было ни одного сомнения, что они породят чудо, подобное ей. После стольких лет противостояния, притирок, уступок… — он покачал головой, замечая, как под тонкой тканью вздымается её плоский живот. — Я так хотел понравиться тебе. Знал, что должен измениться, и сделал это. Доказал, что мои чувства — не блажь, что я смогу защитить их. Разве я хоть раз обманул тебя? Тишина вовсе не смутила его. Малфой был далеко в своих мыслях, когда повернулся и медленно направился к кровати. — О, детка… — он застонал, закрыв глаза. — Сегодня утром, принимая душ, я кончил, вспоминая о том, как ты пела подо мной в ту ночь. Мне никогда не было так узко и хорошо, и те царапины, которые ты оставила… Гермиона молчала, и Драко приоткрыл глаза, глядя сверху вниз на её раскрасневшиеся щёки, приоткрытый от волнения рот и высоко вздёрнутый подбородок. — Ты кричала, что хочешь меня глубже, сильнее, быстрее… С её губ сорвался нервный вдох, словно она хотела что-то сказать, однако Драко не дождался ни одного звука. — Ты называла меня чудовищем. Ты грозилась убить меня. А затем мы снова трахались, и круг повторялся, — он наклонился, сложив руки за спиной. — Но вот в чём проблема, милая: я никогда не принуждал тебя. Ты отдавалась сама, потому что тебе нравилось ощущать мой член, нравилось, когда я трахал тебя пальцами, нравилось, когда мой язык… — Замолчи! — её голос, срывающийся на визг, потревожил мертвенное спокойствие, застывшее в воздухе. Он заинтересованно взглянул на её лицо. Больше всего Драко нравились глаза. Большие, словно у лани, они окончательно очаровали его в тот день, когда Грейнджер притащили на допрос в его поместье. — А день нашей свадьбы? — он мечтательно зажмурился. — Было немного обидно, что ты сказала «нет» у алтаря. К счастью, гости были достаточно тактичными и сделали вид, что ослышались. Зато колдо вышли отменными. Я позаботился о том, чтобы их увидели в каждом доме магической Великобритании. Но твои друзья не отправили даже открытки с поздравлением, — он скривил губы в притворном расстройстве. Гермиона попыталась вскинуть руки в попытке — Малфой был уверен — схватить его за шею, но цепи на запястьях тяжело загремели, останавливая порыв. — Прямо как в наш медовый месяц после рождения Лили, — он весело хмыкнул, разглядывая кандалы. — Ты позволяла привязывать себя к изголовью шёлковыми лентами… — Уходи, убирайся! — змеиным шипением прорвалось сквозь зубы, но Драко лишь покачал головой. — И спустя столько лет ты наконец поняла, что ненавидишь себя, а не меня. Поэтому и сбежала, — он жестоко улыбнулся, разглядывая её лицо. Гермиона беспомощно плакала, хотя старалась изо всех сил держаться и не дать Малфою повода подумать, что он прав. — И снова молчание. Лучше, чем поток грязи, который лился из твоего рта вчера. Вижу, что общение с друзьями пошло на пользу. Уверен, вы отлично поболтали, — он увидел, как красные глаза распахнулись ещё шире, а губы задрожали. — Но боюсь, милая, им пора, — и перевёл взгляд на два трупа, прибитые к стене напротив кровати. — Они начинают пахнуть. С лица Уизли уже сползала кожа, сероватая в приглушённом свете, излучаемом чудесной хрустальной люстрой, которую Малфой заказал из Италии специально для её спальни. Драко знал, что когда-то бестолковый рыжий увалень был кем-то вроде её бойфренда, и поэтому с особенным удовольствием проводил допрос, ломая кости и разрывая мышцы. К несчастью, тот умер, не произнеся ни слова. Но Чжоу Чанг оказалась намного слабее. Малфой был почти разочарован, когда она раскрыла все карты ещё до того, как он принялся за пальцы её второй руки. За свою честность она умерла быстро и легко, и даже теперь Драко видел в её отвисшей челюсти подобие улыбки. — Не смотри на меня так, — Малфой строго сжал губы. — Ты знаешь, как я люблю исключительные вещи, — он наклонился ещё сильнее, вырывая из её груди панический хрип. — А они осмелились украсть у меня самую ценную. Его пальцы нежно очертили овал её лица, отводя прилипшие к коже волосы. — Теперь мне нужно идти. Обещаю, я приведу к тебе больше друзей. Поцелуешь меня на прощание? Гермиона вжималась в подушку до тех пор, пока его губы не настигли её в настойчивом поцелуе. Она мотнула головой, но тут же болезненно застонала: холодные пальцы впились в подбородок, сковывая движения. Его язык грубо скользнул внутрь, и Грейнджер издала нечто похожее на яростный визг, прежде чем схватить его нижнюю губу зубами. Он тихо застонал, но замер, расцепляя пальцы. Гермиона разжала зубы, лишь когда по её языку потекла вязкая горячая кровь. Драко резко отстранился, и она с отвращением сплюнула в сторону. — Похоже, с оральными ласками придётся повременить, — Драко прижал к губе платок, быстро вытащенный из кармана, и улыбнулся несмотря на жгучую боль в прокушенной плоти. — Ты расстроена, любовь моя. Думаю, твоим друзьям следует остаться ещё на пару дней. Драко тихо притворил за собой дверь, стараясь не тревожить покой поместья. У Лили был чрезвычайно чуткий сон, и ему совсем не хотелось, чтобы она поднялась среди ночи. Малфой улыбнулся, вспомнив совершенно очаровательное лицо дочери, и надел маску Пожирателя.