Солнце выключает облака

      В одну из самых лучших школ Парижа "Франсуа Дюпон" в новом учебном году пришло приличное количество новых учеников, но одна из них особенно отличалась от всех. В программе обмена школа, в отличие от других, никогда не участвовала, но одна японка каким-то чудом именно по обмену оказалась здесь. Среди учеников тут же поползли слухи: как же так могло получиться? Произошла какая-то ошибка в системе, или, быть может, место в школе для нее было куплено таким образом? Небезызвестная японская фамилия, показавшаяся по началу знакомой кому-то, а потом и вовсе найденная у владелицы одной перспективной автомобильной компании, только подиаитывала слухи и вызывала все больший интерес к новенькой.       Японка носила строгую форму, ее лицо имело ну очень уж серьезное выражение. За спиной новый аккуратный рюкзак, в руках томик какой-то книги на японском. Впечатление она создавала не то, чтобы недружелюбное, но холодной казалась точно. Кагами Цуруги не хотела ни с кем контактировать. Может, она плохо знала французский? Но проверять познания новой ученицы мало кто хотел, все охотнее шептались за спиной, обсуждая загадочный образ японки. А те, кто подходил к ней, оставались в скором времени одни с односложным ответом.       Одной из таких энтузиастов была Маринетт Дюпен-Чен.       - Привет, - девушка, спотыкаясь и дружелюбно улыбаясь, подошла к новенькой, одиноко стоящей у стены в коридоре на перемене. - Ты Кагами, да? Мы теперь учимся вместе, - радостно заключила Маринетт.       Она старалась говорить не слишком быстро и четко, полагая, что иностранка может не понять ее речь. Кагами кивнула и прислонилась спиной к стене.       - Здравствуй, - голос ее звучал ровно и безэмоционально, даже как-то уставше. На лице за все время не дрогнул ни один мускул. - Можешь не утруждаться, я понимаю тебя.       - О, у тебя хороший французский, - Маринетт снова улыбнулась, за спиной нервно заламывая пальцы в волнении.       - Знаю его в совершенстве, - будто рапорт отчеканила Кагами.       - Ого... Ну, это очень хорошо...       Дюпен-Чен почувствовала себя довольно неловко, видя полную незаинтересованность собеседницы в диалоге. Однако она неловко продолжила:       - Меня, кстати, зовут Маринетт. Маринетт Дюпен-Чен, - девушка снова улыбнулась. Кагами едва заметно кивнула, но ничего не ответила. - Как тебе здесь?       - Нормально.       Дюпен-Чен, пусть и нервничала, пытаясь наладить хоть какой-то контакт, но сдаваться пока не собиралась. Взгляд зацепился за книгу в ее руке. Мягкая белая обложка поблескивала глянцем.       - О, что ты читаешь? - Мари придала голосу дружелюбный и заинтересованный тон.       Кагами сказала что-то по-японски, вероятно, название книги, и, одумавшись, быстро добавила:       - "Кафка на пляже". Вроде так.       - Ого, - Дюпен-Чен снова улыбнулась. - Тебе нравится? О чем она?       - Да, - Цуруги пробежала пальцами по глянцу обложки. На ее лице, кажется, появился намек на улыбку. - Потом расскажу, если хочешь, - тон ее снова стал серьезным и холодным.       - О, да, пожалуйста, - ответила Мари с блеском в глазах, пусть и понимала, что скорее всего девушка ответила ей так, потому что не хотела говорить с ней, по крайней мере, сейчас, и предполагала, что Дюпен-Чен ее оставит в покое. Но Мари решила попробовать зацепиться за возможность познакомиться с японкой. - Давай встретимся после школы? Может прогуляться.       - Я занята, прости, - быстро отрезала Цуруги.       - А позже?.. - Дюпен-Чен уже осознала тщетность своих действий.       - Я не знаю. Прости, Маринетт, мне пора, - Кагами отошла от стены.       - Ладно, - Мари старалась сохранять позитивный тон и улыбку. - До встречи, Кагами! - девушка помахала рукой. Цуруги, ничего не ответив, пошла от нее, не оборачиваясь. Маринетт обречённо вздохнула.       У Маринетт Дюпен-Чен долгое время сохранялась репутация неуклюжей и слишком добродушной неудачницы. Ко всем она была открыта и, возможно, даже слишком навязчива. Ее суетливая речь и постоянное волнение мало кого привлекало. Мари цеплялась за любую возможность подружиться с кем-либо, липла с вопросами и дружелюбным общением даже осознавая свою нелепость в эти мометы. Почти всегда ее порывы разбивались о безразличие окружающих. Всё-таки элитная школа - не место для таких простых и добрых людей. Но Маринетт не сдавалась, и пока была намерена подружиться с Кагами Цуруги.       Больше она к ней не подходила в этот день, чувствуя, что ее расположения Мари не завоевала. Кагами все ходила, смотря прямо перед собой. В руках у нее была книга и новый плеер, от которого к ушам, сокрытым волосами, тянулись тонкие провода наушников. Никаких признаков эмоциональности ее лицо так и не подавало. Ни с кем она не общалась, и никто не пытался завести с ней разговор. Вот и все.       Мари встретила Кагами снова, когда вечером прогуливалась по опустевшим маленьким улицам. Нельзя сказать, что настрой у Дюпен-Чен был очень позитивным. Она, почти не обращая внимания на свой путь, шла, смотря под ноги, и думала. Думала о своей ничтожности и одиночестве. Маринетт была наивной, но не глупой. Она прекрасно понимала, что людей она не привлекает, что они смеются над ее добродушием. Мысли перенеслись к новой ученице, когда Мари вышла на набережную Сены. Девушка очень надеялась растопить холод Кагами. Она была сама по себе, вроде бы самостоятельная и не нуждающаяся ни в ком, но где-то на подсознании Маринетт чувствовала, что Цуруги тоже одинока, что есть у них что-то общее. На улице стремительно темнело, но фонари в сумерках ещё не горели. Набережная была почти пуста, что для вечернего Парижа было довольно удивительным. Но Маринетт не обращала на это внимания. Но что-то знакомое показалось ей в силуэте, стоявшем у парапета. Подойдя немного ближе и присмотревшись, Мари узнала Кагами. Она слабо усмехнулась такому совпадению и пошла ближе к ней, все же мысленно метаясь в неуверенности своих действий. Может, не стоит беспокоить японку?       - Кагами? - Мари встала рядом с девушкой у ограды. Кагами удивлённо обернулась и вытащила из одного уха наушник.       Она была уже не того официального вида, что днём. Теперь она стояла в далеко не аккуратных джинсах и черной свободной футболке; через плечо у нее была перекинута потрёпанная сумка, а в руках дымилась сигарета.       - Маринетт?       - Привет, - Дюпен-Чен как-то невесело улыбнулась.       - Ты удивительно настойчивее остальных.       - Что?       Кагами покачала головой, выдыхая дым.       - Не боишься последствий? - Маринетт кивнула на сигарету. Цуруги потушила ее о перила и кинула окурок в воду.       - Какая разница?       Маринетт пожала плечами.       - Ты не такая, как днём.       - В смысле?       - Не веселая.       Мари печально усмехнулась.       - Ты тоже не такая, - сказала она. На немой вопрос она добавила: - более разговорчивая.       - Почему ты пытаешься со мной говорить? - поинтересовалась Цуруги.       - Хочу познакомиться. Пообщаться, - Мари вздохнула. Она добавила тише: - Подружиться...       - Почему я? У тебя нет друзей. - Если честно, - Мари улыбнулась, - нет. Кагами удивлённо раскрыла глаза и подняла брови.       - Почему? Ты же такая общительная и... Дружелюбная, наверное.       - Вот так сложилось, - Мари грустно пожала плечами. - Все считают меня нелепой.       Кагами ничего не ответила, только бросила сочувственный взгляд.       - А ты, Кагами? Почему ты ни с кем не общалась?       Цуруги скривилась.       - Это все глупо. Я не хотела сюда ехать. Мне не нравится.       - Что? Как так?       - Мать все решила за меня, - Цуруги уставше вздохнула. - Она постоянно так делает.       - Вот как... - Мари положила руку на плечо Кагами в поддерживающем жесте. Она почувствовала, как девушка вздрогнула. - Надеюсь, тебе здесь понравится.       - Все возможно, - усмехнулась Кагами.       Они ещё какое-то время постояли рядом, просто думая о своем и смотря в воду. Зажглись фонари. Мари отстранилась от ограды.       - Кагами... - позвала она. Цуруги обернулась. - Спасибо.       - За что?       - Просто спасибо. За то, что не отвергла, - Маринетт улыбнулась. - Мне надо идти. Удачи, - она помахала рукой.       - Пока.       Мари ушла, а Кагами снова уставилась в воду. Закрыв лицо волосами, она улыбалась.