Суета вокруг линейки

Утро первого сентября в веселом семействе ВэньЧжоу наступило внезапно. Что, впрочем, ни капельки не удивило абсолютно никого, включая первоклашек Ченлина и Гусян. Дядя Вэнь привычно наводил суету и носился по квартире нежно-розовым воплощением хаоса, дядя Чжоу с тоской поглядывал на заветную фляжечку и честно старался не отсвечивать и не попадаться на пути у своего неугомонного шиди. Дети обреченно пытались доесть завтрак под неусыпным взором бегающего вокруг стола и подкладывающего добавку Кэсина. Заспанный Цзюсяо, которого подняли исключительно за компанию и чисто из вредности, вяло отбрыкивался, что в институт ему к десяти и нет, он не собирается брать сегодня с собой обед в лоточке. Посвящение в студенты все равно планируется завершить походом в кафе, как первокурсникам поведали их кураторы. До школьной линейки оставалось еще больше часа, когда градус взвинченности у всех достиг максимума и включился режим беганья по стенам и потолку у особо выдающихся личностей. Цзышу лично запаковал в новенький костюмчик чудом не подавившегося Ченлина, перепроверил в очередной раз прогноз погоды и решительно содрал с ребенка пиджак, ограничившись рубашкой и корпоративным галстучком. Бордовым в беленький горошек. Ченлин покорно перенес все, включая ненавистное причесывание, с тоской поглядывая на дожидающийся его букет, габариты коего позволяли даже первоклашке спокойно отмахаться от некрупного злодея. Гусян же выпала тяжкая доля в лице ее старшего братца, взвинченного до такой степени, что даже Цзюсяо поспешил удрать в ближайший парк, пока и его во что-нибудь не нарядили по случаю первого дня в институте. В сиреневенькое с серебряным кантиком, к примеру, видел он и такое в гардеробной у неугомонного шисюна – страшное место, надо сказать, эта гардеробная… А-Сян, конечно, девочка закаленная, но даже она, казалось, была готова стукнуть это паникующее бедствие, ну или хотя бы скандал закатить. И ее можно было понять: банты на голове у девочки смело могли посоперничать диаметром с ее букетом каждый, косички же любящий брат заплел ей так туго, что глаза обрели обычно несвойственную им форму красного феникса. Разумеется, не обошлось без обязательных белых колготок, которые Гусян ненавидела всем своим юным сердцем. И пусть в прогнозе значились оптимистичные плюс двадцать семь, а белым на жизнерадостной девчушке ничего не способно было продержаться дольше получаса – проверено неоднократно. Но ведь это первое сентября! Школа! Линейка! Любимая сестренка! Короче говоря, в данном случае всем определенно оказалось проще смириться и покорным стадом послушно выдвинуться из дома. Очень заранее выдвинуться, поскольку надо успеть и доехать через пробки, и пофотографироваться, и учительницу заловить и первыми одарить букетом… И вот тут началось самое увлекательное – с точки зрения детей, разумеется. Выбранная заботливыми опекунами школа была всем хороша – и находилась практически загородом, у самого леса, и территорией обладала обширной да зеленой, и рейтинг имела один из лучших в городе, да вот только проехать к ней оказалось очень непросто. Из-за странной планировки района к школе не вела ни единая нормальная дорога. Доехать можно было либо узкими улочками меж домов, рискуя не разъехаться со встречкой или не суметь припарковаться на немногочисленных свободных пятачках в окрестных дворах, либо проехать по грунтовке вдоль леса, где и встать спокойно, и идти откуда недалеко. Чжоу Цзышу решительно отогнал Кэсина от водительского кресла и предпочел реализовать второй вариант доставки семейства, несмотря на уже слегка истеричную трескотню со стороны неугомонного шиди. Но не учел того светлого факта, что рабочие, круглосуточно трудящиеся на близлежащей стройке, за ночь ухитрятся так перекопать остатки дороги, что по пути в школу наряженному семейству пришлось форсировать многочисленные то ямы, то канавы. Детей и вовсе пришлось переносить на ручках во избежание их логичного преображения в двух шестилеток обыкновенных хулиганистых, не имеющих ничего общего с тем прилизанным вариантом, что пытался представить обществу их суетливый дядя Вэнь. Тем не менее до места всем удалось добраться без потерь, и даже нужный вход отыскался подозрительно быстро. Не дав выплеснуться разочарованию Кэсина из-за того, что они оказались возле учительницы далеко не первыми, Цзышу отыскал в емкости, изрядно напоминающей сортировочную шляпу, бейджики, кои поспешил нацепить на малость повеселевших детей. Еще бы - дорога интересная, от букетов освободили, да и с одноклассниками можно поболтать, особенно если избавиться от этих надоедливых взрослых... Не совсем, конечно, избавиться, чтобы в пределах видимости были и далеко не удирали, но и чтобы не мешали общению юных дарований друг с другом. Вот только детки не учли при этом Вэнь Кэсина, у которого был План. И согласно этому плану всем требовалось сфотографироваться оптом и в розницу и с учительницей, и на фоне школы, и с вон тем живописным кустом, и под развесистой мэйхуа, явно не один десяток лет мирно растущей у ограды... А затем начались совершенно незапланированные перемещения в пространстве. До начала торжественной линейки оставалось совсем недолго, все дети уже прибыли и их аккуратно расставили по местам по возрастам и классам, и тут выяснилось, что слишком много родителей толпится у них за спинами. Когда же малость возмущенную общественность отогнали чуть подальше от их кровиночек, внезапно оказалось, что лично у их класса запланировано общее фото. Вот прямо сейчас, пока дети еще бодры, веселы и не осознали, что у них впереди еще целых одиннадцать лет созерцания этой школы и этих лиц. Пока детишки мирно стояли, знакомились, играли в ладушки и сравнивали юбочки, Вэнь Кэсин непрерывно фотографировал, благо Гусян не из тех, кого кто-то смог бы сдвинуть на задний план. Ну и куда более робкий Ченлин от нее не отходил, облегчая тем самым процесс запечатления сего исторического события. Когда же первоклашки толпой утят проследовали за учительницей в кущу особо живописных дерев, а затем обратно, им удалось настолько эффективно перемешаться, что Гусян опознавалась только по краешкам бантов, Ченлина же на четвертом ряду не было видно абсолютно. Наконец, линейка началась, поскольку ждали только возвращения их класса. Прозвучали гимн, речи, прокружились танцы, сценки… Под жизнеутверждающий бубнеж директора первоклашки отправились в школу на свой первый урок. И поскольку в этот солнечный день в школу заходила далеко не одна сотня детишек, абсолютно доселе не знакомых ни друг с другом, ни с учительницей, ни со зданием, то совершенно закономерно не все из них оказались на нужных местах. К примеру, того же Ченлина Чжоу Цзышу совершенно случайно с изумлением обнаружил на улице, на месте, где стоял ранее его класс. Так что пришлось ему спешно хватать ребенка в охапку, лично вести того в нужный класс, сдавать с рук на руки учительнице и взглядом просить а-Сян, чтобы та проследила за непутевым братиком. И надеяться при этом, что Кэсин все-таки дождется его возвращения, прежде чем пойдет громить учительскую и доводить до инфаркта директора. Хотя если бы на месте Ченлина оказалась Гусян, Цзышу не поручился бы за сохранность и самого здания школы – его шиди определенно был страшен в гневе. Следующие часа полтора прошли не менее нервно. Вокруг школы бродила в тягостном ожидании толпа родителей, бабушек, дедушек и прочих родных преимущественно первоклашек. Периодически в родительский чатик прилетали сводки с места действия от чудом пробравшихся внутрь особо пронырливых мамочек. Урок закончился, детей провели по школе, покормили и начали класс за классом выпускать на волю прямиков в любящие ручки многочисленных родственников. Кого-то загнали фотографироваться на крыльцо, кто-то пытался просочиться мимо, но учителя строго блюли и хаос оставался управляемым. Усадив-таки вырвавшихся на волю Гусян с Ченлином на качели, Кэсин вытер скупую мужскую слезу. Первый раз в первый класс ему определенно удался. Цзышу деликатно отвернулся якобы полюбоваться улетающими шариками и украдкой приложился к предусмотрительно прихваченной фляжке. Он это определенно заслужил.