Друзья на век

Утро июньского дня. Теплое, светлое. Птички поют, солнце восстаёт из за горизонта. Небо окрашивается в светло-светло розовый цвет. За этим всем наблюдает Просперо, сидящий во дворцовой тюрьме, вместе со своими приятелями-мятежниками. Вчера, Оружейник Просперо и его хороший друг и товарищ Канатоходец Тибул, подняли мятеж против правителей их города. Вооружившись, они пошли штурмом на дворец правителей. Но гвардия правительства оказалась хитрее. Гвардейцы отрезали их от города и загнали в ловушку. Кого то расстреляли, а кого то, как и Просперо, посадили за решетку. И в девять часов утра, его и других мятежников, казнят на Площади Суда. Просперо пытался найти лаз или еще какой то выход из этой тюрьмы. Вчера он не спал всю ночь, пытаясь придумать, что можно сделать. Но, стены были из крепкого камня, дверь закрыта с наружней стороны, а окно была напрочь заковано железной решеткой. Теперь, смирившись, сидя и видя свой, возможно последний, восход солнца, оружейник мрачно молчал. В рыжих запутанных волосах гуляли лучики раннего солнца. На лбу, у Просперо, была небольшая рана, с уже засохшей кровью. На плече тоже было ранение, но ее закрывала белая, перепачканная грязью и кровью, рубашка с короткими рукавами. На подоконнике лежала его кожаная куртка. Вместе с ним, в этой камере, находились еще троя мятежников. Один из них спал, второй просто сидел на полу рядом с первым, а третий оторвал от своей тельняшки кусок ткани и стал перевязывать себе бедро. - Ну и зачем ты это делаешь? Тебе ведь все равно скоро отрубят голову... - проворчал один из мятежников. Это был Старик Феофан, который до этих событий работал банщиком. У него были седые волосы и желтые, как у филина, глаза. Человека, перевязывающего рану, звали Гарлем. Он уже давно был в отряде Просперо. Много чего поведал, хоть ему и не больше двадцити семи. Гарлем усмехнулся. - Только о смерти и думаешь? Я уверен, нас спасут, и мы еще покажем этим трем жирным свиньям. Гарлем закончил перевязывать себе бедро, после встал и стал ходить по камере. Потом снова уселся. - Эх! - вздохнул он. - Нога еще болит... - До казни... - Феофан посмотрел в окно, пытаясь определить время по солнцу. - Еще.. часа два-три. Сомневаюсь, что остался хоть кто то на свободе. Всех наших либо перебили на месте, либо они так же как мы заточаны в соседних камерах. - А я уверен!.. - Гарлем не успел закончить. За дверью послышались шаги. Потом поворот ключа в замочной скважине. Последний из мятежников, тот который спал, проснулся. Все остальные, кроме Просперо, просто повернули головы к двери. В камеру вошел Капитан Цереп. Вид у него был суровый. На голове была черная шляпа с длинным желтым пером. На мундире висели значки и награды. На поясе с одной стороны у него были два огромнейших пистолета, а с другой стороны висели ножны с саблей. Цереп оглядел мятежников злым взглядом. Потом остановил свой взгляд на Просперо. - Правительство, хотят видеть оружейника Просперо. - прогремел он. Просперо опустил голову, потом еще раз взглянул на утренний рассвет, и, накинув на себя куртку, пошел к двери. - Давай! - крикнул Цереп одному из гвардейцев, которые были у него за спиной. Гвардеец надел Просперо на руки железные наручники и выталкнул его из тюремной камеры. Феофан, Гарлем и еще один мятежник посмотрели ему вслед. - Как думаешь, - обратился Гарлем к Феофану. - зачем его захотели видеть правители? Феофан пожал плечами. - Ну конечно, - сказал наконец третий мятежник, поднимаясь на ноги, которого звали Гурд. - Врят ли, они захотят с ним чай пить. Надеюсь, когда он вернётся, расскажет. * * * Просперо повели в главный зал. Впереди шел королевский Канцлер. Его лицо почти не было видно, потому что он всегда где то на половину закрывал его воротником. Наконец, Просперо привели. Канцлер распахнул дверь и яркий белый свет временно ослепил Просперо. - Ну давай. Иди вперед! - скомандовал Капитан Цереп. Просперо сделал шаг почти в слепую, так как глаза еще не привыкли к свету, в темнице было довольно темно. Но вот, глаза привыкли и перед Просперо открылась очень занимательная картина. Огромный преогромный стол, в форме буквы "П", занимал весь зал. В центре стола сидели три правителя. Все в париках и с салфетками у шеи, которой не было видно. Они были огромными и очень очень толстыми. Казалось, просто невозможно растолстеть до таких размеров. Огромные шеки, размером в воздушный шарик и маленькие глазки с горошену. Помимо Трех Толстяков за столом сидели еще герцоги, предворные дамы, министры и много разных других гостей. По всей видимости, тут был пир, и минуту назад все эти люди радостно шутили и смеялись. Но как только в зале оказался оружейник, все стихли. Просперо повернул голову, чтоб посмотреть сколько тут всего людей, большая половина всех присутствующих взволнованно охали и ахали, чуть в обморок не падали, когда Просперо хоть краем глаза смотрел на них. Они все его до жути боялись. Взгляд Просперо наконец остановился на трех сидящих правителей. - Вы хотели меня видеть? - спросил оружейник. Первый Толстяк немного отодвинулся назад и изобразил решительную улыбку. - Мы хотели посмотреть на тебя. А ты? Разве тебе не интересно, в чьих руках ты оказался? - он вопросительно поднял бровь. - Мне противно на вас смотреть. - Просперо не отводил взгляд от Толстяков. - Ну, мы скоро отрубим тебе голову. - с усмешкой проговорил громко Второй Толстяк. - И таким образом, поможем тебе не видеть нас. И он расхохотался. Все гости в зале тоже расмеялись. - Я не боюсь. - смех в зале тут же стих. - Моя голова одна, а у народа сотни тысяч голов. Вы не сможете отрубить их всех. - Чтоб ты знал, - крикнул Третий Толстяк. - Сегодня на Площади Суда будет казнь. Палачи сегодня расправятся с твоими товарищами! Просперо сжал кулаки. - Ваш мозг, кажется, совсем уже заплыл жиром. - рявкнул Просперо так, что вся толпа отхлынула от него поближе к белым стенам. - Если вы так уверены, что казнь тех, кто пошел на освобождение народа, как то повлияет на него в вашем городе, то вы, скорее всего не видели ничего, что происходит на улицах. Да что там говорить. Вы вообще ничего не видите, дальше своего брюха! - Скажите пожалуйста! - возмутился Первый Толстяк. - А что же мы должны видеть? Просперо окинул всех присутствующих недоверчивым взглядом и сказал, метнув головой в сторону гостей: - Спросите у них. Пусть они вам расскажут. Все насторожились. И зале повисла тишина, которая длилась около минуты. Просперо вновь продолжил: - Пусть расскажут, что крестьяне, у которых вы отнимаете хлеб, добытый честным трудом, поднимаются против помещиков. Они сжигают их дворцы и прогоняют прочь с земель. Рудокопы не хотят добывать уголь для своих хозяев. Рабочие ломают машины, чтоб не работать на вас. Матросы выбрасывают ваши грузы в море. Солдаты не хотят больше служить вам. Все, кто раньше служил вам, и получал за это гроши, теперь идут войной против вас. Против вас, жирных, богатых, заменивших сердце на кусок позолоченного металла... - Мне кажется, - вмешался королевский Канцлер. - Он говорит лишнее. Но Просперо продолжил: - Я пятнадцать лет живу в этом городе! И за все эти года я ненавидел вас! Я ненавидел вас не один. Пятнадцать лет... Как долго мы собирали силы... Но придет ваш последний час. И мне плевать, если я его не увижу! За мной идут единомышленники! - А ну довольно! - Крикнул Третий Толстяк. - Нужно вернуть его в тюрьму! - сказал Второй Толстяк. - Он зверь! А звери должны быть в зверинце! - предложил Третий Толстяк. - Нужно упрятать его в зверинец! Первый Толстяк наклонился вперед и положил на стол руку, украшенную кольцами. - Ты будешь сидеть в зверинце, - при этих словах все Толстяки довольно улыбнулись. - Пока мы не поймаем гимнаста Тибула. Как только этот черноволосый попадется к нам в руки, мы казним вас, вместе. Народ увидит, что их "великолепные вожди" не смогли справиться с нами, и они надолго не захотят поднимать бунты против нас! Просперо молча опустил голову и посмотрел себе под ноги. - Ты забыл, с кем ты хочешь воевать. - продолжил Первый Толстяк. - Мы — сильны, мы — могущественны. Все здесь принадлежит нам. Все! Весь хлеб, который родит наша земля. Весь уголь, который добудут шахтеры. И все железо. Из которого ты, "милый наш", делаешь свое оружие. Но мы богаче тебя. Самый богатый, среди вас, будет беднее нас в раз сто. Мы можем купи все! И даже людей. - он хитро улыбнулся. Слова Толстяков придали храбрости гостям. Они стали кричать и тыкать пальцами в Оружейника. - В зверинец его! - В клетку, в клетку! - Мятежник! - Туда его, туда! Под эти, и другие не очень приятные возгласы, Просперо вывели из зала и захлопнули дверь. Гвардейцы уже было потащили его обратно, но их остановил Канцлер. - Вы что, не слышали, что сказали Их Величества? - он показал жестом в противоположную сторону. - Его надо отвести в зверинец. Они повели его в след за Канцлером. В зверинце чем то воняло и было очень шумно. Проснувшиеся звери стали рычать прыгать на решетки и ходить из стороны в сторону. Здесь были в основном хищные звери: тигры, львы, леопарды. Одна пантера была не в клетке, а сидела на цепи, словно собака. Тут, почему то, были еще и попугаи, которые сидели в отдельной клетке в конце зверинца. У входа в свою клетку Просперо заупрямился. Он упёрся ногами об пол и отказывался идти, даже пики, колющие спину уже не помогали. Гвардейцы, с горем пополам, затолкали его в клетку и заперли на ключ. Ключ отдали Канцлеру. Все удалились, оставив несчастного оружейника в клетке. Когда его толкали в клетку, он врезался головой в прутья, из чего с веска снова пошла кровь. Просперо закрыл рану рукой и сел на пол.