Королева

                    Секс. Дело было в сексе и в том, что Мью секс любил. Любил смотреть на Зи лисьим взглядом, невзначай касаться длинными пальцами собственной ширинки и поедать, жрать прищуренными глазами. Зи это нравилось. Нравилось столько в нем секса, и то, что вопросов не возникало. Вообще никаких. С Мью не приходилось гадать о вещах, которыми они займутся наедине вместе. С Нью приходилось. Приходилось думать и планировать. И это была хорошая, разнообразная жизнь, которую Зи распланировал до самой свадьбы, какой бы ненастоящей она ни была. С Нью была обманчивая ясность; в его светлом, солнечном смехе, когда он склонял голову на плечо Зи, уже была запрограммирована любовь. Он привставал на цыпочки для поцелуя, как образцовый будущий муж. Обнимал и шептал на ухо чепуху по-китайски. И взяв однажды Зи за плечи слишком взрослым для себя жестом, посмотрев серьезными узкими щелочками, долго молчал, но так и не произнес "ялюблютебя". А жест был тот самый, и серьезность в глазах - та самая серьезность. И не в словах, в общем-то, было дело. А в том, что долгосрочная любовь на данный момент в планы самого Нью не входила. Наверно поэтому Зи набрал в лайне короткое сообщение, собрал сумку и улетел. Истеричка, сказал сам себе уже в небе, сделав всё так, чтобы Нью ни в коем случае ничего не узнал. Хотя аккуратность эта не имела никакого значения - зачем беречь кого-то, кому никак не сможешь изменой навредить? Нью был всегда понимающим и очень умным мальчишечкой, маленьким цепким львёнком с амбициями половозрелого льва. Зи довелось видеть, как прижимает он к стенке работодателей, демонстрируя отменную хватку питона. И, наверно, немного ошибся, потешив свое самолюбие, сказав Мью о его великой к себе любви. А так хотелось. Под крылом самолета плыли пушистые равнодушные облака. Девять лет разницы, нужен ты ему. Мью сделал роскошный жест: снял на неделю крохотный частный островок недалеко от Пхукета, и воздух этой островной свободы ласково обдал Зи лицо, небрежно растрепав густую челку; синий морской цвет постепенно исчез вдали, сменившись на буйный зеленый, и автомобиль незаметно домчал своего пассажира до невысокого холма к красивому дому, который сливался архитектурой с тропическим лесом. Вместе с Зи неслышный бриз с душком адюльтера - измена всегда отвратительна - и запахом чьих-то будущих слез проник в этот роскошный дом, выстроенный в новомодных экорешениях, растянутый в горизонтальной плоскости по сторонам света, со множеством же горизонтальных поверхностей повсюду, словно одна большая для кого-то кровать. Распахнутая входная дверь пряталась в тени высокого дерева. Зи остановился около него, задрав голову к изумрудной кроне. Мягко в вечернее небо улыбнулся. Вот и всё, подумал, глядя на встречающего его Мью. Я приехал. Я здесь. Я твой. К черту любовь. Займемся сексом? Две спальни в доме были отличным решением, чтобы не мешать друг другу. Сгладить первые часы неловкости. Зи вышел из своей посвежевшим, сменившим дорожную одежду на более легкую, светлую, тонкую, сквозь ткань которой кое-где просвечивали рельефы тела. Мью, деликатно не беспокоивший его всё это время, подготовил стол на веранде - расставил тарелки с доставленным ужином, симметрично расположил на льне скатерти пузатые бокалы, придавил хрустящую салфетку бутылкой вина. Засмотрелся на белоснежного Зи. Не удержавшись, нахально заглянул за ворот его рубашки, цапнув за воротничок, минутой позже любопытно приоткрыл крышку заказанного Зи блюда - сложносочиненный салат Мью, видимо, не впечатлил, скорее обеспокоил. - Тебе плохо не будет? - иронично поинтересовался он, когда они уселись, и покрутил пальцем в районе пупка, изображая, видимо, колики. - Нет, - ответил Зи. Добавил: - Полезно для кишечника, вообще-то. С кишечником в эти семь дней должно было быть всё в порядке. Кишечник был важной составляющей их будущих анальных взаимоотношений, разве нет? Мью почему-то смущенно улыбнулся, а Зи почуял неладное. Напомнить ему, может, для чего он сюда прилетел? Или он плохо объяснил тогда? Непонятно? И ему действительно придется Мью просить? К ночи пошел теплый тропический дождь. Полусонный, так и не определившийся в желаниях, Зи вышел перед сном на веранду, подставил лицо влажному бризу, долетавшему с берега. Зачем-то допил вино из бокала Мью. Дождевая вода придала божоле привкус небесных слёз, изменив букет неузнаваемо. Было... терпко, тревожно. Может, потому, что в вине находились не только дождь, но и частичка другого, нелюбимого мужчины, когда он касался края стекла влажными губами. У Мью были красивые, жесткого рисунка губы. Зи помнил их очень отчетливо. Остатки Зи выплеснул нервно и поспешно. Это было просто негигиенично, в конце концов. Послышался шорох - на перила веранды запрыгнул пришлый рыжий кот. Прикормленный постоянно сменяющимися жильцами, он был холёным и достаточно упитанным, даже жирным. Он мог позволить себе вместо настоящей охоты лениво цапнуть меховой лапой несчастную цикаду и глупо с ней играться, придавливая с каждым разом все сильней и сильней. Под конец котище отвернулся от полураздавленного насекомого, среагировав на крик ночной птицы, и истекающую чем-то противным, зеленым, небрежно смахнул вниз хвостом. Она с глухим стуком плюхнулась на землю. Зи посмотрел на кота. Кот нагло посмотрел сквозь Зи. Утром они сидели на той же веранде, завтракали, пили кофе. Щеки Мью горели темным румянцем, какой бывает только у смуглых людей. - Плохо спал, дорогой? - спросил Зи насмешливо, хотя не стоило. - Когда-нибудь я тебя убью, Зи, - ответил Мью и лениво улыбнулся: остров-то был маленьким, не убежишь. Они замолчали, и было хорошо молчать. Было хорошо не ждать разговоров, объяснений. Было комфортно быть рядом друг с другом и не думать ни о свадьбе, ни о любви, без этого чувствуя себя давно и прочно женатыми. Сколько я с ним уже, подумал Зи, неожиданно понимая, что все их встречи на бегу, споры и флирт, вся их несмешная игра, вся растянутая на годы прелюдия намного более похожа на отношения, чем ровная, безоблачная история с Нью, которой все равно чего-то не хватило. Известно - чего, усмехнулся Зи, отставил чашку и поднялся, собираясь на пробежку, но Мью вдруг осторожно взял в кольцо своих длинных пальцев его запястье. - Зи, ты прилетел отдыхать - отдыхай, - напомнил заботливо. - Я не могу позволить себе выбиваться из ритма обычной жизни, - пояснил Зи. - Потом будет сложно вернуться. К кому, подумал. К мальчику, с которым всё было? Кроме главного? - В общем, у меня режим, - поставил точку, все еще чувствуя, как крепко держит его Мью за руку. - Режим, - повторил Мью нехорошим голосом. - Ладно. Огласи вслух, когда у вас, например, секс по этому режиму? Не замечая и этого злого тона, и этого необъяснимого "вы", имея в виду конечно же самого Зи и того человека, которому Зи приехал изменять. Зи скривился от непонятного отвращения. Потому что ничего не отменяло того факта - он изменял. Изменял красиво, роскошно, со вкусом и полным ощущением безнаказанности, прежде всего оттого, что никакого значения, наверно, эта измена уже не имела. И все равно Зи был подлец. Взрослый и красивый. Эта ли красота прощала ему все? Это ли тело, мужественное, но вылепленное изящным и гибким. Эти ли его ночные глаза - совершенно несимметричного разреза - боже, как же орал на него лет десять назад его давно уже уволенный менеджер, за шкирку вытаскивая Зи из кабинета пластического хирурга, где молодой, юный, он вознамерился эту асимметрию исправлять. Зи тяжело вздохнул - ему следовало поставить точку. Окончательную. И не вспоминать сейчас о том, что секс у них с Нью по режиму был восхитительно часто. И что от этого "часто" Зи немножко устал. - Зи, - позвал его Мью, выдергивая из воспоминаний, и воспользовавшись этой заминкой, сделал последний оставшийся шаг навстречу, прижался бедрами, корпусом, протиснув босую ногу между ног. Взял лицо в ладони. Ладони у Мью были большими, объемными, большие пальцы ласково прочертили линии от переносицы к вискам. Мью внимательно посмотрел на левое веко, которое наплывало на ровный ряд ресниц чуть сильнее правого, придавливая их и делая взгляд Зи правильно драматичным; наполненным неожиданной женственностью и легкой французской грустью. Зи усмехнулся прямо в руках Мью - он всё про себя знал. - Что там у вас опять стряслось? С этим твоим. А? - спросил Мью участливо. И что ты такой умный-то у меня, подумал Зи. Любовь стряслась. Вроде бы. Я думал, счастливая. А Мью неожиданно отвлеченно произнес тихим, нежным голосом: - У тебя глаза... разные. Ни черта не понимает, мысленно закатил свои разные глаза Зи. - По статистике у большого процента людей несимметричные черты лица, - пробормотал в ответ, аккуратно высвобождаясь. Ну как вот говорить с таким о серьезном? Намечалась не пробежка, а непонятно что - настроение стремительно уходило, становилось тревожно и не совсем понятно - отчего Мью все никак не хотел отпускать из рук его недовольное лицо с этими разными глазами. Нью, когда они прощались в их последнюю встречу, вот точно так же держал его за плечи и ничего не говорил. Ни на тайском, ни на китайском. И на секунду показалось, что оба этих мужчины не говорили Зи одного и того же. - Пусти меня, - вырвался он из объятий. Отпихнул Мью от себя. Стремительно сбежал по ступеньками на лесную дорожку, рискуя вляпаться в мягкую грязь на обочине и неприглядно грохнуться. Одежда быстро промокла от пота и влаги тропического леса. Вернувшись, Зи чувствовал себя очень спортивно и очень глупо. Потому что Мью-то сидел на веранде полуголый, правильно расслабленный - в светлых тонких свободных трусах-шортах, перекинув одну ногу через подлокотник ротангового кресла, натянув ткань так, что между бедер красиво выделялся контур члена. Живот у Мью был поджарым, пупок спрятался в маленькой складке живота, когда он нагнулся за телефоном. Но услышав шаги Зи, выпрямился, вскинул голову, улыбнулся одними глазами и они мгновенно стали узкими-узкими, лисьими. - Набегался? - спросил весело, будто забыв недавний эпизод и что-то невысказанное, которое было наверно неважным. - Набегался, - ответил Зи кратко на вопрос, не совсем понимая - о чем они сейчас говорят. Мью кивнул. Энергично с кресла встал, потянулся, красуясь. - За домом есть маленький бассейн, - сказал, приглашая освежиться. - Бассейн - это хорошо, - согласился Зи. Постоял немного в своей комнате у зеркала, скинув спортивную одежду. А может, ну их эти плавки, подумал и машинально поправил немного напряженный член. Вышел к бассейну, умело спрятанному среди зеленых шаров кустарника, с маленькими желтыми цветами на них. Мью сидел на бортике, болтая ногами в воде. В плавках. Зи облегченно выдохнул, одергивая свои. С наслаждением опустился в воду. Посмотрел на Мью немного сердитым взглядом, когда тот в очередной раз, гоня волну, проследовал в противоположный от Зи угол, вежливо предоставляя тому пространство для плавания. Зи фыркнул про себя - да кто в этих бассейнах плавает. В этих бассейнах трахаются. Неизвестно еще, сменили после последних гостей здесь воду, или в ней по-прежнему растворен чей-то чужой грех. Зи передернуло. Словно те, кто был здесь до них, тоже приехали изменять. - Мью, - позвал он тихо. Мью спортивно подтянулся на руках, сев на бортик. Шорты бесстыдно облепили его сильные бедра. - Чего-то хочешь, Зи? - спросил Мью. Зи продолжал смотреть на его тело. Хочу ли я, подумал. Мью посмотрел в ответ. - Ты сказал, что трогать тебя нельзя, - припомнил его же слова. - Я не трогаю. Почему ты не трогаешь меня. Что за показательное послушание. Зи вдруг захотелось, чтобы его хорошенько встряхнули, треснули о бортик головой, заставили. - Можно. Трогать, - сказал он неуверенно, размышляя о том, насколько ему сейчас стыдно просить о сексе. И стыдно ли вообще. Мью оказался очень близко слишком быстро. Слишком быстро начали они целоваться, Зи помнил, что Мью всегда был стремительным в поцелуях - вот они ведут деловую беседу, а вот - Зи уже под Мью, а язык Мью у Зи в горле. - Пойдем в постель, - прошептал Мью ему на ухо, а Зи облегченно выдохнул - как хорошо, что не пришлось просить. В спальне пахло привычными мужскими ароматами - гелем для душа, терпкой туалетной водой Мью, его кожей, и к этому сейчас примешивался химический, чужеродный запах какого-то антисептика из бассейна. - Пусти, - отстранился Зи, - я схожу в душ. - Ты не готов? К сексу? - спросил Мью в лоб. - Готов, - ответил Зи, и вдруг понял, что когда готовился, уже тогда, значит, знал. Ждал. Изменял. Мью смотрел темным, жарким взглядом. Зи смутился. Он не это хотел сказать. - Я просто хочу смыть химию из бассейна, - объяснил, уже понимая, что ничто на свете не заставит Мью перестать представлять, чем он занимался утром в уборной. Для кого. Мью резко дернул его за руку на кровать снова. - Тогда не пущу, - сказал. Повалил Зи на себя. Надавил на затылок, принуждая склонить голову к своему лицу, поцеловал глубоко, жадно, с агрессивным нажимом и языком. Оторвался от покрасневшего рта Зи. - Не забудь, - шепнул Зи прагматично и скучно своим глупым освобожденным ртом, - о презервативах. Мью приподнял брови в легкой ухмылке. - И смазку, - снова открыл рот Зи. - Не забудь. - Ты будешь учить меня, как трахать мужчин, нонгЗи? - спросил Мью и посмотрел прицельно в его левый дьявольский глаз - вдруг это от него были все их беды? - Не буду, - согласился Зи и потерся о ладонь Мью щекой. Мью уставился на его лицо, на кожу, а Зи вспомнил, что даже пудры не взял. Успел только кинуть в сумку защиту от солнца, плюнув на батарею склянок в душевой, так хотелось быстрей убежать. И кожа его сейчас была простой, обыкновенной. Около носа вскипал вулканчиком маленький красный прыщик, а под нижней губой саднила крохотная, тоже красная царапина от слишком интенсивного, торопливого бритья. Видел ли Мью в нем простого земного мужчину с бытовым порезом на лице или видел божество, которое нужно было сделать своим и не поранить повторно? В глазах Мью было необъяснимо нежное выражение. Потом он зашуршал серебристым пакетиком. В любом случае трахать Зи собирались бережно. Мью откинул с них одеяло, под которое они зачем-то залезли. Зи отвернул лицо в сторону, скулы стали розовыми, и пятно это, он почувствовал, поползло ниже, с щек на шею, на грудь, сделав кожу нежной, чувствительной. Мью несдержанно оставил пару отметин у левого соска Зи. Поцеловал второй, трогая руками талию, бедра, член. Зи затрясло, захотелось по-настоящему трахаться; от возбуждения глаза наполнились влагой, переполняющей глазницы, словно бесконечная топь. - Какие черные у тебя глаза, - прошептал Мью, романтический идиот. Зи моргнул, и тяжелая, крупная слеза наконец скатилась из левого глаза. Когда он брал Нью в их первый раз, он тихо про себя рыдал от счастья. Когда он первый раз Нью отдавался - всхлипывал в подушку по-настоящему, потому что и от любви, и от чужого члена было почему-то неправильно больно. Мью тем временем опустил руку вниз, отодвигая Зи ягодицу, разминая между, массируя, что-то успокаивающе шепча на ухо. Зи обнял его покрепче за шею, послушно развел ноги. - Медленно, пожалуйста, - вышептал в рот, как только Мью приставил член и надавил головкой. У Нью размер был существенно меньше. Головка трудно толкнулась, Зи застонал, поморщился. Мью, придержав его за дернувшуюся макушку, медленно, аккуратно вставил на всю длину. - Всё. Зи, всё. Выдохни. Милый. Всё. Зи почувствовал, как ресницы окончательно слиплись от его глупых, мальчишеских слёз, зачем он вообще плачет. Царапина налилась прилившей кровью. Крылья носа зажгло, и цвет этого проявившегося солнечного ожога оказался идентичен мифическому цвету его возбуждения - с Мью внутри всё казалось теплого красного цвета. Зи благодарно закинул руку ему на шею и нежно поворошил на затылке волосы... Через несколько минут Мью сидел на краешке кровати, сгорбившись, отвернувшись. Рядом валялся завязанный, раздутый от спермы презерватив. Кончил за два толчка, как неопытный мальчишка, надо же. Зи, лежа на животе, изо всех сил сжимал в руках подушку. Казалось, надвигается тропический шторм. - Знаешь, Зи. Давно хотел тебе сказать. Ты нужен мне. Очень, - прозвучало наконец в напряженной тишине, и Зи подумал - вот как, значит, признаются в любви зрелые тридцатилетние мужчины. И на правах все еще двадцатидевятилетнего сбежал от этой страшной беды в свою комнату. Сдуру выдавил прыщик, сразу расползшийся воспаленной краснотой на пол-лица. Залез под холодный душ, чувствуя, как плохо всё - и там, и здесь, и между ягодиц. Утром Мью без спроса заявился в его спальню. Нахально завалился под бок, разворошил всего, приставая с поцелуями, с ласками, стирая этой дурашливостью из памяти прошлую неудачную ночь, слишком быстрый, подростковый секс и своё признание. И вдруг замер, спрятав лицо в чужие лопатки. - Ты же расстанешься с ним? - спросил и тихо лизнул Зи в соленую кожу. - Ты же... расстался? Надо было, подумал Зи, изо всех сил вдавливая голову в пуховую подушку, пока Мью, аккуратно выковыривая его черноволосую голову из лебяжьего пуха, другой рукой стаскивал с него пижамные штаны. Мью снова вылизывал его соски, спускаясь ниже, к пупку, и яркой, черной дорожке под ним, а Зи ёрзал, выгибался, чувствуя голой кожей ягодиц гладкий и прохладный экран своего закопанного в кровать телефона. И будто в плохой комедии, этот телефон отчаянно завибрировал в самый неподходящий момент, через секунду разродился переливчатым звонком последней сладкой песенки Нью, и Зи, неловко повернувшись, судорожно вытаскивая из-под задницы орущий смартфон, случайно смахнул зеленый значок, отвечая на вызов. - Зи, - мягко донеслось из динамика по громкой связи. Зи замер, а Мью медленно отнял свою руку от его бедра. Ну, здравствуй, Нью. Как же ты вовремя. Зи отключил громкую связь и приложил телефон к уху. Нью звучал, как всегда, нежно, ласково. Я скучаю, Зи. Я, знаешь, кое-что понял. Я сказать хочу. Тебе. Я просто не успел, понимаешь? Зи слушал и зачем-то смотрел в упор на своего другого любовника, пока Нью по привычке стеснительно переходил на китайский и эхом в барабанные перепонки билось это его новое, неожиданное, долгожданное "ай ни". Ай ни. Ай ни. Два простых иероглифа. Зи мог обманывать себя сколько угодно, но базовые фразы на мандарине он прекрасно знал – ему признавались в любви. Мью сидел с больным лицом. - Я перезвоню тебе, Нью, - сказал Зи тихо, счастливо и сбросил вызов, думая о том, что ему почему-то кажется, будто мальчик его обо всём знает, разыгрывая некую шахматную партию, в которой одним талантливым ходом мгновенно возвращает себе ферзя. - Послушай, Мью, - сказал он, поворачивая блаженно-глупое лицо к любовнику. - Нет, Зи. Это ты послушай, - ответил ему совершенно точно разъяренный Мью. И Зи почувствовал, как снова валят его на кровать. Как кусают - кусают по-настоящему, с кровью до гематомы. Как раздвигают ноги насильно коленом, пока руки зажимают зачем-то рот. Потом Мью отпустил его лицо, схватился ниже, за челюсть, надавил на ямки под скулами, заставляя разомкнуть губы, принять язык, слюну, стоны. И свою любовь, конечно же. Господи, чем я заслужил такой качественный, агрессивный секс думал Зи, пока бился макушкой о спинку кровати. Мью периодически сдергивал его ниже, но они снова и снова, слипшись телами, ползли по скользким сатиновым простыням куда придется, крутясь по всей постели. - Угомони своего наглого молодого львёнка, или я не знаю, что с тобой сделаю, - рычал на него хрипло дышащий Мью, показывая наконец адовую выносливость взрослого, сильного животного. - Что он себе вообще позволяет? Действительно. Маленький, влюбленный, признавшийся так невовремя наглец. На коже у внутренней стороны ляжки медленно наливался бордовым огромный синяк. Между бёдер горело. Мью толкался страстно, и бесконечно страстно говорил о любви. Было хорошо и больно. То ли от диких собачьих покусов бешеного Мью, которые еще долго не спрячешь; то ли от его удивительно несдержанных признаний, сказанных наконец спустя так много лет. Ночью, когда их дом затих после того, как яростно Мью хлопнул за собой дверью спальни, Зи в одиночестве стоял у окна и вертел в руках телефон. Потом набрал номер авиадиспетчера. Робот частной компании любезно поприветствовал его и перешел к главному меню. Если вы хотите изменить дату вылета на континент на более раннюю, нажмите "один". Если вы хотите аннулировать свой билет, нажмите "два". Если вы хотите познакомить друг с другом своих любовников - нажмите "три", передразнивая робота, дурашливо проговорил про себя Зи. Потом занес палец над цифрами и в раздумьях посмотрел на свое отражение в темном окне. Левый дьявольский глаз его по-сатанински прищурился.