Карточный кайф

— Ярик, ты дома уже? — Да, я дома. Жду тебя через час. Ты ведь будешь через час, Саш? — Конечно. Смотри, ничего там не уничтожь, руина, пока меня нет. К мыльнице не прикасайся, она все еще на соплях. Так, и что там за грохот? Ты же один? — А? Да, да, конечно. Это с улицы, я окно открыл. Я только в кресле посижу, тебя подожду. И еще раз спасибо, Сашечка, что разрешил. — Да уже жалею… — Казьмин! Я еще не положил трубку. — Хахах, ладно, ты там расслабляйся, но не сильно. Жди меня. — Обязательно. Целую тебя в пухлую нижнюю. До встречи, Саш. — О боже. Ну ладно. До встречи. Ярослав радостно спрятал телефон и посмотрел на ухмыляющегося товарища. — Ну что? Да, да, я соврал Казьмину. Но это ж все не просто так. Пошли искать необходимый реквизит для сегодняшнего перфоманса. И скорее, мне потом еще в душ надо сходить, подготовиться. И не закатывай глаза, я все вижу. Сашу вечерний звонок от Баярунаса немного удивил. Да, они договорились заранее, что вечер и ночь проведут вместе, воспользуются, как говорится, счастливой случайностью, что графики совпали, и посторонние разъехались, но без сюрпризов не обошлось. Ярик приехал прямо к МДМу и попросил дать ему ключи, так как он хочет встретить Сашу уже дома. Сюрпризы Казьмин не очень любил, но отказать не смог. Тем более, ему сказали, что все исключительно ради нескольких блаженных минут в массажном кресле. И что на кухню драгоценную и золотую он заходить не станет, в спальню — тоже, и к хрупкому столу не прикоснется. Только диван и кресло, пока Саша не придет. В каждой шутке есть доля шутки, но Саша даже немного растрогался от такого внимания и понимания и почти сразу позвонил консьержу, предупредить о госте с ключами. Ну ладно, пусть Ярик его встречает уже дома: приятно же, когда тебя ждут. А он, в свою очередь, поторопится после спектакля покинуть гримерку и рванет к нему. Ярослав показал ему накануне свой график — когда теперь они еще смогут вместе провести столько времени? Неясно. Сплошные поездки и работа в Питере, почти до самых концертов в конце августа не получится. Но там уже сам Саша придумал, чем будет удивлять Ярослава. Выйти из гримерки самым первым удалось без труда, а вот на улице его, как обычно, поджидали поклонницы с подарками, улыбками и сияющими взглядами. Ну как им отказать во внимании? Да и не скажешь же, что, «извините, мол, сегодня спешу домой, меня там расслабленный после массажа Ярослав ждет, скорее всего, уже без одежды и с кучей неприличных соблазнительных идей. Но, к счастью, сегодня девочки пришли не сильно разговорчивые, вопросов после фотографирований не задавали, и получилось довольно скоро распрощаться и уехать. Чувство предвкушения отличного вечера, плавно переходящего в ночь, тут же накрыло с головой. Вот же Баярунас — невозможный человек, что до сих пор способен оказывать на него такое сильное влияние. Но в просторной и светлой прихожей встретил его не Ярик, а Рома Савченко, их гитарист, приятель и просто очень классный добрый парень и талантливый музыкант. — Рома? — Саш. Привет. Ты только не пугайся. Я уже ухожу. Мне велено тебя встретить, отправить тебе голосовое сообщение и свалить. Что я, собственно, и делаю. И, главное, хорошего вечера. Ну вы и психи, конечно, парни. — Чего? Я вообще ничего не понимаю, Ром. А где Ярик-то? — В гостиной, разумеется. Ну, в той комнате, где кресло массажное и стол твой. — Да, верно, гостиная. — Саш, все, я пошел. Пока и счастливо оставаться. — Ну пока, да. Давай я дверь за тобой закрою. — Не забудь прослушать сообщение. А то Ярик мне голову открутит. Пока. — Понял. Ну пока. До скорого. Саша скинул куртку, бросил рюкзак в прихожей, глянул мельком на себя в зеркало — грим не успел полностью снять, ну да ладно, вроде, даже и не сильно заметно, и полный предвкушения пошел в гостиную. В центре комнаты обнаружилось нечто удивительное. На полу лежал человек, с ног до головы укрытый карточками. Очень искусно, надо сказать, укрытый, так как карточки, порой, образовывали целые цепочки, наложенные друг на друга; где-то стояли домиками; где-то, казалось, были даже склеены. Человек, не просто полностью погребенный под ними, хаотично разбросанными кучей — хотя, столько карточного добра не набралось бы в квартире при всем желании; а весьма красиво, аккуратно и очень изобретательно ими спрятанный. Работа настоящего, кого? Архитектора, художника, строителя? — Ох ничего себе! Вау! Охренеть! Что за мумия у меня тут? И абсолютно все карточки были перевернуты рубашками вверх — ни одной картинки на этом странном «покрывале» не обнаружилось. Ошеломленный Саша только широко улыбнулся и тут же включил пересланное Ромой сообщение. И даже не удивился, услышав знакомый любимый голос. — Здравствуй, Александр. Очевидно, что ты уже в гостиной и смотришь на меня, погребенного под карточками. И сразу уточню, что из твоих альбомов мы ничего не вытаскивали, только дубли и то, что было в коробках. Так что не паникуй и не злись, Казьмин. Наоборот, готовься получать удовольствие. Но слушай инструкцию. Да, я все продумал, играть будем по моим правилам. Я придумал, мои и правила. Надеюсь на твою честность, Саш. Так вот, снимая карточки, будь осторожен, не разрушь конструкцию, и не отвлекайся. Тебе категорически запрещается смотреть карточки, то есть, переворачивать их нельзя. Рассматривать будешь потом, без меня, хоть ночи напролет. А сегодня же все твое внимание должно достаться лишь мне. Да, Казьмин, ты не ослышался. И тут Саша нажал на стоп и засмеялся в голос. — Офигеть, ты, конечно, суровый. И требовательный. Но поскольку ответа, ожидаемо, не последовало, пришлось продолжить слушать пояснительное сообщение. — Как только под снятыми карточками появляется кусочек моего тела, то ты тут же должен его поцеловать. Одного раза вполне будет достаточно, иначе мы тут до утра меня не найдем. Руками трогать так же запрещается, только карточки снимать можно. Порядок снимаемых карточек ты определяешь сам. И да, мне уже очень интересно, с каких частей тела ты начнешь и чем закончишь. Поскриптум. Я в трусах, не мог так жестоко поступить с Ромой, который согласился мне помочь. Сам понимаешь, что один я бы не справился. Дерзай, Саш. Я уже в предвкушении. Надеюсь, что и ты тоже. Не забудь меня пофоткать для своей личной коллекции. Как видишь, все очень серьезно, не испорть карточную игру. И кайфани. Люблю тебя. — Оу, как же мило, Ярик. И какой же ты …кринж, Ярик. И я псих, потому что согласен абсолютно на все. Спешил домой, чтобы поскорее завалить тебя на диване, а тут, опа, такой сюрприз. Хм, ну что ж, приступим тогда. Саша сделал пару снимков «сюрприза», а потом сел перед ним на колени и склонился к той части, где, скорее всего, находилась голова. — Так, с чего бы начать? Тебе там нормально дышится-то, а? Ай, блин, ты же не ответишь. Точно. Хм. То есть, если не убирать карточки с лица, то ты весь процесс будешь молчать, верно? Верно. Очень заманчивая перспектива побыть в тишине. Ну ладно, я же тоже люблю тебя, Ярик. Я не могу так с тобой поступить, и ты прекрасно это знаешь. Саша осторожно убрал сразу несколько карточек с лица, не переворачивая, отложил в сторону, и заглянул в родные голубые глаза. — Закрой, — шепнул, склонившись над ними, и нежно поцеловал дрожащие веки. А следом снял еще несколько карточек, открывая нос и губы. — Привет, — тепло улыбнулся. — Привет. Я удивлен. Правда. Ты не снял карточки с члена? — Оставим на сладкое? И ты же в трусах, сам сказал. — А? Ну да. Верно. — А теперь помолчи немного, я же должен поцеловать новые открывшиеся части. Саша нежно зацеловал лицо и пару раз коснулся губ. Ярик сначала лежал спокойно, для первого поцелуя даже губы не разомкнул. Но когда Саша вновь решил его поцеловать, нарушая правила, тихо замычал, чувствуя, как горячий язык уже властно проходится по его губам. — Эй, одного раза достаточно. — А я соскучился. И что ты мне сделаешь? Остановишь, разрушив конструкцию? — Нет, конечно, но, Сашечка, блин. Давай дальше открывай. — Слушаюсь. И чем это ты, кстати, пахнешь? Что-то сильно знакомое. И Саша еще раз уткнулся носом в скулу Ярика и глубоко вдохнул. — Очень знакомое. — Нашел у тебя в ванной. Намазался после душа. Весь намазался, Саш. Нравится? — Вкусно. Но, надеюсь, что карточки не испачкались, Ярик? — А? Блин. Ну посмотри. — Так мне же нельзя их переворачивать. — Точно. Тогда, потом посмотрим. Сюрприз будет тебе. Еще один. — Ладно. Проехали. Давай найдем твои сосочки и откроем татуировку, м? — Только один поцелуй, Саш. Всего один. А то, если ты увлекаться будешь, то с нижней части быстро все карточки попадают. А Рома так старался, чтобы тут все держалось и не развалилось сразу. Они же еще и разной толщины все. — Я знаю, Ярик. Я знаю. Саша убрал карточки почти со всей груди и с части живота и честно поцеловал только по одному разу, вновь одурманенный близостью и сладковатым запахом лосьона. А потом резко переключился на руки и освободил плечи. Ярик даже смог в ответ теперь его погладить по запястью, а Саша перецеловал каждый пальчик, едва сдерживаясь от смеха, поскольку Ярик тоже захихикал в ответ. — Я знал, что ты тоже рано или поздно не выдержишь. Не устал еще лежать на полу без движения? — Немного. Терпимо. Ковер у тебя офигенный. Приятно на нем. И я ведь промассажировался перед экзекуцией, в душ сходил, расслабился. — Не продолжай, а то покусаю, — улыбнулся Саша, вновь вернувшись к избавлению Баярунаса от карточек. Теперь приступил к ногам, начиная со ступней. И Ярик заметно напрягся. Конечно же, от Саши ничего не скрылось. — Ты чего? — Ты такой покорный, Саш. Послушный. И такой ласковый. И еще ведь ни одну карточку не перевернул. Целуешь меня нежно…всего. — Ну ведь ты сам предложил, чего теперь удивляешься? Чудной ты, Ярик. И к тому же, мне очень сильно нравится эта игра. Распаляет желание, не так ли? — продолжил Саша чуть тише, зацеловывая бедра и не лишая себя возможности пройтись по теплой коже носом, вновь втягивая запах. Ярослав же издал тихий то ли писк, то ли всхлип, и Саша широко улыбнулся, начиная методично скидывать карточки с паховой области и самого низа живота, при этом оставляя выше еще несколько карточек. Поцелуи стали настойчивее, и захотелось немедленно стащить боксеры, но Ярик обидится, скорее всего — против правил же. Хотя, член уже совсем не вялый, игра явно нравится тут сразу обоим. И окончания ждут с нетерпением тоже оба. Но сказано же — «один поцелуй и руками не трогать», значит, придется подчиниться. Тем более, что и без того кайфово. И голова идет кругом от желанной близости все сильнее и сильнее. Но пока еще вполне терпимо. Методичное и размеренное избавление тела от карточек вгоняет в какую-то легкую медитацию и немного отвлекает от порывов страсти. Стопроцентное мазохистское наслаждение, не иначе. А Баярунас все –таки садист, выходит. Надо будет поделиться с ним этими мыслями. Интересно, что он на это скажет. — Я так и думал, что ты оставишь его на десерт, Казьмин. Вот же ты странный. — Не страннее тебя. Иди ко мне, мой сладкий пупочек. У каждого свои фетиши, Ярик. — Нет у меня фетишей, Саш. Саша, блин. Один поцелуй. И убери язык. Саша, ох. — А разве игра не закончилась? Я убрал все карточки, Ярослав. — А? Правда? И Ярослав словно очнулся, с трудом выплывая из нежной неги, сел на полу и осмотрелся — рядом с ним все было завалено карточками, перевернутыми рубашками вверх, и посреди всего этого великолепия сидел улыбающийся Саша на коленях с распростертыми объятиями, с яркими соблазнительными губами и смотрел в упор потемневшим взглядом из-под вспотевшей растрепанной челки. Недолго думая, Ярик бросился к нему в руки, но тут же завалил на лопатки и горячо прижался раскрытым ртом к припухшим губам, чьи поцелуи все еще фантомно чувствовал на коже, от макушки до пяток. Саша ответил на нетерпеливый поцелуй и позволил стащить с себя футболку, немного смеясь и задыхаясь от стремительности Ярика, что еще несколько секунд назад так смирно лежал под карточками. — Тише, тише, ты чего? — Саша, впрочем, охотно обнял свалившуюся на него «фурию желания» и запрокинул голову, подставляясь под резкие поцелуи и укусы. — Замолчи, Саш. Я полчаса лежал неподвижно, пока Рома покрывал меня карточками, потом я лежал и таял от твоих поцелуев, еле сдерживаясь. Все, мое терпение закончилось. И Ярослав вновь припал к желанным губам, резко и грубо зарываясь пальцами в волосы, заставляя Сашу еще сильнее запрокинуть голову и издать горловой стон, и зажмуриться. И крепче прижать горячую ладонь к пояснице, настойчиво пройтись по влажной спине вверх и снова вниз, жадно сжать ягодицу. — Ярик, стой. Ярик, я кое-что придумал. — А? Чего? Очень неохотно, но Баярунас все-таки отвлекся от зацеловывания выступающих ключиц и приподнял, в недоумении, голову, пытаясь сфокусироваться на лице Саши. — А давай теперь накроем тебя карточками с другой стороны. Ты ляжешь на живот, а я сам тебя покрою, а потом, точно так же, целуя, уберу карточки. М? Обещаю, будет точно так же горячо и волнующе. А то, ты только с одной стороны зацелованный, получается. Ярик слушал Сашу молча, даже бровью не повел, но во взгляде что-то сначала будто бы прояснилось, а потом вдруг радужки еще больше затопили расширившиеся зрачки. Баярунас смачно облизал губы и кивнул. — Отличная идея, Казьмин. Умница. Я согласен. Только сначала я с огромной любовью и лаской трахну тебя на этом супер мягком и дорогом ковре на полу, а потом можешь хоть всю ночь играться с карточками в постели. И словно в подтверждение слов Ярик смело расстегнул и стянул по бедрам сразу вместе с бельем с Саши его фирменные широкие штаны. Похоже, дальше тоже придется играть только по правилам Ярика. Но ничего, Саша совсем даже не против. Он покорно раздвигает ноги под Яриком, подаваясь навстречу новым поцелуям и прикосновениям, параллельно расчищает место одной рукой от карточек, берет одну и переворачивает. И потом еще одну, слегка вывернув голову, когда Ярик спускается поцелуями чуть ниже и кусает его чувствительно под ребрами. Тянется за третьей, но не успевает увидеть, кто же там — потому что его член обхватывают жадные горячие губы, а рука Ярика настойчиво опускается на запястье, требуя не отвлекаться и бросить «находку». И больше Саша не отвлекается, получая настоящий кайф. Но на краю подсознания все равно мелькают мысли о том, как же получше накрыть Ярика карточками. Они же ведь плотные и гладкие. Но точно лучше всего это сделать уже в кровати. Голый Баярунас с карточками в постели — что может быть кайфовее? …