Плохие привычки

Сегодня был дождь, настолько сильный, что казалось камни стучат по окнам школьного кабинета. Саске любил такую погоду, под звуки грома и ливня хорошо получалось уснуть, не терзая себя глупыми мыслями перед сном. Но сейчас сонное царство зазывало совсем не кстати. Подперев щеку ладонью, Учиха пытался вслушаться в речь физика, но та лишь дьявольски убаюкивала его, вынуждая сомкнуть веки. В реальность его вернул резкий грохот, источником которого был Узумаки. Тот сидел напротив, сверля Учиху своими голубыми глазами. Его светлая голова, решила, что стукнуть ладонью об парту будет лучшим способом разбудить брюнета. — Чем занимался всю ночь? — протянул блондин с долей издевки. По всей видимости звонок на перемену уже прозвенел, а Хозуки так и не явился. — Кто-то умер? — сонно окинув взглядом Узумаки, брюнет мысленно отметил, что тот был во всем черном. — Забавно это от тебя слышать, учитывая, что ты каждый день так ходишь, — Узумаки раскрыл рюкзак и выложил на парту одну единственную тетрадь на все предметы. — Ты же не собираешься тут сидеть? — С чего бы нет? — А с чего бы да? — Хочется мне так — обиду на лице Узумаки выдавали слегка надутые губы и хмурый взгляд. Саске удивился такому порыву блондина, шесть лет не хотел с ним сидеть, а теперь вдруг захотел. Но решив, что спорить с Узумаки бессмысленно, оставил того на месте. — Дашь списать контрольную? — тихо проговорил Наруто, в надежде не получить отказ. — Так ты за этим сюда сел? — усмехнулся Учиха. Видеть улыбку Саске было довольно пугающе, казалось, тот вообще никогда не улыбался. — Не говори, что надеялся на что-то большее, — хитро улыбаясь, блондин приблизился к лицу брюнета. — Отвянь, — на лице Саске не дрогнула ни одна мышца, зато ладонь накрыла довольную морду Узумаки и отодвинула ее в сторону — хочешь списать – списывай, но меня не трогай. — Никто тебя и не трогает, — пробубнив себе под нос, Наруто обиженно поник, рисуя что-то на парте. Звонок прозвенел достаточно быстро, а урок начался с тестирования. Приняв распечатку от учителя, нужно было приступить к решению, на которое давалась всего лишь двадцать минут. «Сколько электронов содержится в электронной оболочке нейтрального атома, если в атомном ядре двадцать протонов и семнадцать нейтронов» Наруто истерично усмехнулся, ведь он считал то с трудом, а тут еще не просто цифры. — Не подписывай, — тихо раздалось рядом. — Что? — Наруто не сразу понял о чем говорит Саске. — Фамилию не подписывай, балда. — А, хорошо, — он не подал виду, но душа его запела от счастья. Самостоятельно сдать контрольную ему не светило, оставалось надеяться только на брюнета. Саске знал Узумаки достаточно хорошо, чтобы понять, что тот даже списать верно не сможет. Поэтому непонятный порыв благородности заставил его решить тест собственноручно и обменяться с блондином листами. Наруто хотелось расцеловать Учиху от и до, но одноклассник казался таким колючим, что вполне можно было пораниться и в прямом, и в переносном смысле. Да и в целом, странно было целовать парня. Блондин попытался стереть нездоровые мысли, но невольно в голове возник вопрос, а целовался ли вообще Учиха с кем-нибудь? Учитывая его садистский характер, представить такое было невозможно. Хоть слухов о его насыщенной постельной жизни ходило и достаточно, Наруто этому никогда не верил. Или не хотел в это верить. Пока Учиха упорно трудился за двоих, блондин успел нарисовать на парте еще три лягушки с начала урока. Заметив чем занимается Узумаки, Саске шумно выдохнул и ненадолго прикрыл глаза. Кажется, вера в него окончательно погасла. Сдав контрольные листки, можно было немножко выдохнуть, остальная часть урока была посвящена просмотру презентации по теме. Лежащий на парте телефон раздал вибрацию. «В эту пятницу, в семь часов, Джамп-стрит 21, начудим дерьма!!!» День рождения Карин в этом году приобрел новые масштабы, учитывая, что сообщение было отправлено в общий чат школы, а многочисленные восклицательные знаки в конце лишь подтверждали ее боевой настрой. — Эй, Учиха, — повысив яркость на телефоне, блондин показал тому сообщение — я хочу видеть тебя пьяным. — Зачем? — Саске искренне не понял его просьбы. — Как зачем? Чтобы заглянуть в твое жуткое нутро, снять с тебя эту маску железной невозмутимости, — иногда Узумаки казался глубокомыслящим человеком. — Я иду, но не потому что ты с меня хочешь что-то снять. — Не волнуйся, штанишки останутся при тебе, наверное. Что Учиха забыл на подобного рода мероприятии Наруто спрашивать не стал. Голову заняли другие вопросы. Жутко хотелось есть, желудок кажется начал переваривать сам себя. Решив, что сон посреди урока приблизит время перерыва, блондин приложился о парту щекой. Лежать было неудобно, но куда лучше, чем спать сидя. Саске его решения не разделил. Вжавшись в спинку стула, тот вытащил телефон, чтобы глянуть на время. До звонка оставалось еще целых двадцать минут. Смерив Узумаки взглядом, брюнет остановился на дрожащих светлых ресницах, глаза под ними забегали. Наверное, гиперактивность блондина отнимала много энергии, требуя возмещения. Саске немного завидовал легкомыслию Наруто. Его ничего не терзало, ему не было свойственно сидеть в долгих раздумиях и изводить себя сомнениями. Для него жизнь была очевидно проста. Виски сдавила тупая боль, брюнет зажмурился, уронив лицо в ладонь. Хотелось зарыться от света как можно глубже. Боль нарастала, а время тянулось невыносимо медленно. В попытке пережить мучительный приступ, Саске вцепился в штанину брюк, ткань опасно затрещала. Дыхание сбилось, вены на шее набухали, а кожа покрывалась красными пятнами от напряжения. Руки коснулись чужие горячие пальцы. Не было необходимости открывать глаза и переводить взгляд, чтобы понимать кому они принадлежали. Перехватив ладонь, брюнет крепко сжал ее до побеления и хруста костяшек. Было плевать, что кто-то может увидеть. Сейчас для него существовало только две вещи: он и его боль. Голова наполнилась туманом, голос учителя отошел на второй план. Кажется мигрень начинала отступать, но сознание стремительно отдалялось. Наруто успел схватить брюнета за ворот олимпийки, когда тот обмяк и соскользнул со стула. — Наруто?! — учитель Ямато первым заметил неладное, все вмиг обернулись в конец класса и собрались толпой за считанные секунды вокруг них. — Сакура, приведи сюда врача! — голос физика был строг, он помог Узумаки уложить Учиху на пол и, сдернув чью-то кофту со стула, подложил ее под голову. *** Очнулся Саске уже в кабинете школьного врача. В нос ударил запах медикаментов, яркий свет в помещении ослепил глаза. Боли не было, как и воспоминаний о произошедшем. — Как самочувствие? — светловолосая женщина натягивала манжету для измерения давления. — В порядке, — Саске не задавался вопросами по типу «где я?» или «что произошло?», находился он в этом кабинете неоднократно, да и сознание терял не впервые в жизни. — Мне пришлось позвонить твоей семье, чтобы тебя забрали, — голос Цунаде был спокойным и даже приятным — вряд ли ты горишь желанием отсиживать оставшиеся занятия в таком состоянии. — Я в норме, — последнее чего желал брюнет, это казаться беспомощным. — Тонометр говорит обратное, давление пониженно, — сняв манжету и отложив аппарат в сторону, женщина делала какие-то записи в карточке учащегося — я мало чем могу тебе помочь, не зная причины твоей гипотонии. Шея начинала затекать, холод коснулся кожи, вызывая мурашки. Приняв положение сидя, Саске натянул черную олимпийку. — Ты принимаешь какие-нибудь таблетки? — Релпакс, — Саске был бледным как лист бумаги, а в голосе чувствовалась слабость. — Кто тебе их назначил? — ручка Цунаде внезапно остановила запись, взгляд устремился на брюнета. — Невролог, — в попытках не взболтнуть лишнего, Учиха перевел взгляд на свои вещи, лежащие на стуле рядом. Видимо кто-то принес их вместе с ним. — И какой диагноз поставил тебе твой невролог? — информацию приходилось выпытывать, нежелание об этом говорить было написано на лбу у подростка. — Внутричерепное давление повышено, — он не собирался говорить ничего более, посчитав, что разговор на этом можно закончить, Учиха потянулся за рюкзаком. — Саске, я понимаю, что ты не из тех, кто любит обсуждать свои болячки и проблемы, но пока ты в стенах этой школы, ответственность за твою жизнь лежит на мне. Не стоит скрывать от меня подробности. Теперь разговор действительно был закончен, захлопнув папку с карточкой, Цунаде переместилась за свой письменный стол. — Сиди здесь, твой брат уже за тобой едет. *** Дома братьев встретила мертвая тишина и холодная мраморная плитка под ногами. Босиком в этом доме ходить было невозможно. — Я попросил Изуми сегодня приготовить твою любимую пасту с помидорами черри. Можно пообедать вместе, семья же всё-таки, — Итачи не выглядел обеспокоенным или жалостливым, более того, он улыбался. — В другой раз, я не голоден, — скинув кроссовки, Саске собирался пойти поспать, помидоры не входили в его планы. — Может хотя бы чаю? Или лучше кофе, Цунаде сказала, что тебе сейчас может помочь чашка кофе. Я принесу тебе в комнату, не закрывайся только, — повесив куртку, старший брат направился на кухню. Ноги еле плелись, Саске соврал, сказав, что чувствует себя нормально. Лестница на второй этаж была бесконечным препятствием для изнеможенного брюнета. Преодолев ступеньки, он остановился в коридоре. Напротив его комнаты была комната матери, в дверной замок которой был вставлен ключ. Обычно они держали ее запертой, чтобы лишний раз не портить обстановку, оставшуюся после Микото, но сейчас, поддавшись эмоциям, Саске открыл оную. Единственное светлое помещение в доме. На прикроватной тумбочке стояла фотография с выписки младшего из роддома. Маленький Итачи с маленьким Саске в руках и обнимающая сыновей Микото. Взяв рамку в руки, брюнет растянулся на кровати. Вглядываясь в черты лица матери, он пытался запечатать их в своей памяти, но со временем лицо всегда забывалось. Она умерла когда Саске было семь. Тогда он не до конца понимал, что произошло, но осознание пришло с годами, оставляя беспросветную дыру в груди. Не найдя в себе силы оторваться от изображения матери, Саске так и уснул с фотографией в руках. *** После занятий Наруто договорился с Кибой сходить с ним по магазинам в поисках лучшего прикида для Инузуки, но настроение в миг улетучилось после случившегося. То, с какой силой сжимали его руку во время приступа, дало понять насколько мучительную боль терпит Саске, и от этого становилось еще больнее. Написав тому пару сообщений с вопросом как он себя сейчас чувствует, блондин затих в ожидании. — Узумаки, если ты собираешься быть таким кислым и дальше, пользы от тебя мне будет не очень то много, — Киба же был наоборот в приподнятом настроение — не переживай ты так за него, это же Учиха, даже если он серьезно болен, его семья в состоянии купить ему больницу, комплект врачей и фармацевтический завод. И вообще, с каких пор ты так печешься о нем? — Какая разница, Киба, он наш друг и я за него беспокоюсь. — За меня ты бы тоже так тревожился? — вопрос Инузуки прозвучал до жути серьезно. — Ты больной? Что за вопросы? Конечно! — Наруто опешил от сомнений подобного рода. — Ну смотри, я, конечно, не богатый красавчик, но всё-таки тоже твой друг — усмехнулся Киба переводя все в шутку. — Дело не в «богатый красавчик». — А в чем? У него больше, чем у меня? — изобразив теотральное удивление, Инузука уже готовился получить леща за подобные шутки. — Бля, какой же ты мерзкий человек, — блондин впервые улыбнулся за последние пару часов — у любого больше, чем у тебя. — А ты хочешь помериться, да?! Только скажи и я покажу тебе, парень! — Киба сгреб свои причиндалы в охапку через ткань джинс, опасно приближаясь и пародируя любимых чернокожих рэперов Узумаки. — Чувак, уйди от меня, пожалуйста, — Наруто наконец залился смехом, стирая траурную атмосферу вокруг — прибереги презентацию члена для своей подружки. — Тогда помоги мне одеться нормально, чтобы моя подружка захотела его увидеть, — жалостливо протянул Киба — в этом тряпье у меня есть шанс только болезнь подцепить, но никак не девчонку. — Я тебя так приодену, что ты получишь и девчонку, и болезнь, возможно которой она болеет. ЗППП не дремлет, друг — широко улыбнувшись, Наруто закинул руку на плечи и приобнял друга. — Вот давай без этого только, я и так на иголках после статистики СПИДа в нашей стране. *** Проснулся Саске в кровати не один. Брат заботливо накрыл его одеялом и лег рядом, а на тумбе стояла чашка уже остывшего кофе. Глянув на время, Саске удивился тому, что проспал он всего лишь час, но чувствовал себя бодро. — Брат, — Саске подумал прежде чем еще раз его звать, стоит ли вообще будить. Подумав, что Итачи и так изводит себя работой, он бережно укрыл его тем же одеялом и решил спуститься на крыльцо. Взяв кружку с тумбы, он сперва направился на кухню за новым кофе. Голова все еще кружилась, но ощущал он себя уже намного лучше. Поэтому, пока работала кофемашина, ему захотелось перекусить. Открыв холодильник, он заметил контейнер с той самой пастой, про которую говорил Итачи. Подумав, что это то, что сейчас нужно, он переложил еду в тарелку и поставил греться в микроволновку. Развернувшись к столу, сердце Саске пропустило сильный удар и ухнуло вниз, в дверном проеме стояла большая черная тень. — Блять, — парень схватился за столешницу сзади, ноги невольно подкосились. Он не сразу узнал старшего брата в монстре из темноты, обман зрения сыграл злую шутку. — Разогреешь мне тоже? — Итачи выглядел как только что родившийся птенец – немного опухший и растрёпанный после сна. — Если будешь так подкрадываться, я уже никогда тебе ничего не разогрею, — Саске выпрямился и попытался угомонить сердце, играющего в пинг-понг с его грудной клеткой. — Прости, я не хотел тебя напугать, до смерти точно, — Итачи виновато улыбнулся и сел за стол. — Лучше от испуга, чем от болезни, — младший вытащил еще одну тарелку и положил туда порцию для Итачи. — Тебе стало хуже? — утвердительно проговорил старший. — Очевидно, — поменяв разогретую тарелку из микроволновки на новую, Саске поставил ее перед братом. — Нужно сделать контрольные анализы. — Зачем? Все равно.. — договорить Саске не дали. — Затем. Не обсуждается. Завтра едем к Орочимару, — иногда Итачи внушал ужас, а перечить ему было равносильно смерти. — Ради твоего утешения, — тихо проговорил младший. Итачи смерил его долгим строгим взглядом. Он видел в нем мать, они были как две капли воды с Саске. Микото слишком рано ушла из жизни. Несвоевременно. Это было неестественно и неправильно. А теперь у него хотели отнять самое ценное, любимого младшего брата. Он не мог позволить этому произойти.