Змея на груди

— Давайте начнём с самого начала, — сказал следователь, раскрывая папку с материалами дела. — Как давно Вы знакомы с подозреваемым? Дейдара весь завибрировал от раздражения и смутной тревоги. Подозреваемый. Что за безумие? До сих пор не верилось, что это происходит в реальности. «Он здесь, чтобы помочь. Он просто выполняет свою работу», — напомнил себе Дейдара и резко мотнул головой, откидывая чёлку со лба. — Больше года. — А если точнее? — С прошлого апреля, да. — При каких обстоятельствах вы познакомились? Вспоминать об этом было удовольствием. Было бы, поправил себя Дейдара, не находись он сейчас в полицейском участке по столь паршивому поводу. Сверкающая история их первой с Орочимару встречи обращалась скучными, голыми фактами. Безжизненными и холодными, как столешница из нержавейки. — Мы встретились на открытии моей выставки. — Тогда Вы знали, что он — известный кинорежиссёр? — Это имеет отношение к делу? — огрызнулся Дейдара. — Нет, не знал. Я не увлекался кино до встречи с ним. Служебный диктофон наматывал миллисекунды, фиксируя каждое сказанное слово. Он нервировал. Бесил. Дейдара почувствовал, как потеют ладони. Следователь Яманака сделал какую-то пометку в своём мягком блокноте, но Дейдара был уверен, что не сообщил ему ничего нового. Это всё часть спектакля, часть образа — эти дурацкие диктофоны, блокноты, пометки и хитрые вопросы, путающие и сбивающие с мысли. Нацеленные на то, чтобы дезориентировать человека и заставить его наболтать лишнего. — В каких отношениях Вы состояли с подозреваемым? — В близких. — Насколько близких? — В интимных, да, — сухо отозвался Дейдара, ощущая, как с каждым словом то сложное, высокое и многогранное, что было между ними, становилось банальным и плоским. Они просто состояли в интимных отношениях. В одну строчку. Без подробностей и глубины, которые были никому не интересны. Следователь одарил его сосредоточенным взглядом, могущим означать что угодно. — Замечали ли Вы что-нибудь необычное в его поведении в последнее время? Что-то странное в день его исчезновения? — Нет, — отрезал Дейдара. — И меня бесят эти намёки! Орочимару не делал ничего плохого! — Но он пропал, и мы не можем допросить его лично. Важны любые мелочи. И Ваше мнение также будет учтено, — снисходительно добавил Яманака, хотя его немолодое, но по-своему красивое лицо говорило другое. «Видал я таких, как ты, сотнями, и на ваше мнение всем плевать». — Он связывался с Вами после того, как пропал? Текстом, звонками? — Нет, — отозвался Дейдара. Это больно ранило. Било под коленки. Он волновался. Был уверен: что-то случилось, что-то нехорошее. — Вам приходилось видеть подозреваемого в обществе жертвы за этот год? — с холодной жестокостью продолжил Яманака. Нет, возможно, он не был жестоким, да и тон его был вполне человеческим. Но то, что для следователя являлось обыденностью, Дейдару резало по живому. — Кого? — рассеянно переспросил он. Впрочем, прекрасно расслышав вопрос. Его пульс участился, дыхание стало каким-то дёрганым. — Жертвы. Цунаде Сенджу. — Я не… Возможно. Не знаю. Я не помню, да. Вокруг него всегда столько народу! Яманака понимающе кивнул. — Я покажу Вам фотографии. Возможно, они Вас шокируют, Вы имеете право отказаться. — Показывайте. Следователь вынул из папки несколько фото и разложил на столе перед Дейдарой. На самом деле ничего шокирующего в них не было. Они больше напоминали постановочную фотосессию, наподобие стилизованной съёмки из модного журнала. Женщина с длинными светлыми волосами, собранными в сбившийся хвост, лежала на персидском ковре между кожаным диваном и журнальным столиком. На столике сохранились следы предшествовавшей попойки — бутылки из-под вина, саке, бокалы, ещё бокалы, пепельница с сигаретами, какие-то закуски. Сама женщина — Цунаде, вдруг почему-то подумал о ней по имени Дейдара, — не выглядела пугающе. Просто неестественно бледной, с синяками на шее, в расхристанном шёлковом кимоно глубокого зелёного цвета. Одна нога была босой, на другой всё ещё оставалась алая туфля. Дейдара почувствовал неловкость за то, что вот так безнаказанно глазел на женщину в неприглядном виде — она наверняка бы этого не хотела. Будь она жива. И всё же не смог удержаться, чтобы не проскользить взглядом вверх по её голени, по обнажённому бедру, как вдруг… Дейдара похолодел. Он вперился отчаянным взглядом в татуировку. Сердце заколошматило где-то в горле. Он хорошо знал этот рисунок. Рисунок, который столько раз покрывал поцелуями, который так часто гладил пальцами. Об который тёрся разгорячённой щекой в порыве страсти. Белая змея с жёлтыми глазами. Идентичная той, что носил Орочимару под левой ключицей. Отчего-то вдруг подступили слёзы обиды. Это не могло быть совпадением. Орочимару и Цунаде были знакомы. Не просто знакомы — близки. У них было что-то общее. Что-то важное, во что Дейдара не был посвящён. — Кто она? — Дейдара постарался, чтобы его голос не звучал жалко или взволнованно. — Актриса в прошлом. В последнее время занималась продюсерской деятельностью. Вам доводилось встречаться или слышать о ней от подозреваемого? — Не думаю. Нет. Я никогда не видел их вместе, да. — Что-нибудь на фотографиях кажется Вам знакомым? Дейдара ещё раз осмотрел детали места преступления, но ничего особенного не заметил. Или, может, не хотел замечать, потому что не мог думать ни о чём, кроме татуировки змеи на бедре убитой женщины. Он чувствовал, что это важно, что стоит сообщить о ней служителю закона, но не мог решиться, потому что не знал, какие последствия это будет иметь. С другой стороны, рано или поздно полиция обнаружит факт парных татуировок, и тогда Дейдару прижмут за то, что солгал. И всё же он должен сперва всё обдумать. Просто немного собраться с мыслями в тишине… — Нет. Ничего, — соврал он. — Хорошо. — Её задушили? — спросил Дейдара то, что и без того знал. — Да. Яманака собрал фотографии. Довольным он не выглядел, но и разочарованным тоже. Как будто за много лет службы привык уже к безрезультатным опросам свидетелей. Просто рутина. Просто жертва, просто подозреваемый. Как будто не люди даже, а фишки в настольной игре. — Я должен задать вопрос личного характера. В моменты физической близости не проявлял ли ваш партнёр интереса к практикам удушения? — Что за?! — вспыхнул Дейдара. — Нет! И даже если да, это не ваше собачье дело! Этот небольшой взрыв внезапно принёс некоторое облегчение. Будто навалившиеся со всех сторон эмоции отбросило назад. Стало проще дышать. Дейдара вновь почувствовал своё тело. Следователь Яманака кивнул сам себе, словно именно такой реакции он и ожидал, сложил фотографии обратно в папку, застегнул её, опять сделал какую-то запись в своём блокноте, а что-то другое оттуда вычеркнул. — Скажите, — заговорил он новым, свежим тоном, как если бы они только начали беседу. — Вам знакомо имя Саске Учихи? О, разумеется, оно было знакомо Дейдаре. Имя, которое он хотел бы разобрать на буквы, рассоединить на атомы, взорвать каждый из них по-отдельности и затем растереть пепел между ладоней. Чёртов Саске. Бывший любовник знаменитого режиссёра. Позёр, как и все актёры, ничего на деле из себя не представляющий. Его игра была из рук вон плоха. С каким-то больным интересом Дейдара посмотрел все фильмы с его участием, и в каждой ленте бездарный Учиха демонстрировал одну и ту же эмоцию на протяжении всего экранного времени. Ах нет, иногда он изображал крайнюю степень гнева и боли, но это было скорее смехотворно, нежели достоверно. Дейдара не мог понять, чем проклятый Саске зацепил Орочимару и почему их роман продлился так долго. Его собственные отношения на этом фоне казались незрелыми, детскими. Всего лишь год… Это чувство мерзко саднило, от него хотелось увернуться, заглушить, выжечь напалмом, вырвать с корнем из груди. Превозмогая желание вылить весь свой гнев на следователя, Дейдара ответил: — Знакомо. При чём здесь он? — Час назад он выступил с обращением, в котором обвинил Орочимару в сексуальном насилии, психологическом давлении и удержании против воли. — Что? — выдохнул Дейдара и тут же схватил телефон, набирая в поисковой строке комбинацию из имён. И действительно: поиск моментально выдал свежий ролик на всех новостных ресурсах. — Посмотрите позже. У меня ещё пара вопросов, — попытался вернуться к сути разговора Яманака, но Дейдара не мог оторвать непонимающего взгляда от заголовков. «АКТЁР ОБВИНЯЕТ РЕЖИССЁРА В СЕКСУАЛЬНОМ НАСИЛИИ». «САСКЕ УЧИХА ВЫДВИГАЕТ ОБВИНЕНИЯ ПРОТИВ БЫВШЕГО ЛЮБОВНИКА». Что случилось? Мир сошёл с ума? Дейдара растерянно опустил телефон, глядя перед собой в пустоту. Как это вышло, что его счастливая, яркая жизнь в одночасье пошла под откос? Здесь что-то не сходилось. Да, в мире знаменитостей скандалы — это часть работы, условие задачи, можно сказать. Но не таких — не с убийством и сексуальными маньяками. Не с тем спокойным, мудрым и понимающим жизнь Орочимару, которого он знал… Наверное, этот вопрос задаёт себе каждый, кто оказался в подобной ситуации: «А знал ли я его вообще?». — Вы были в курсе предыдущих отношений Вашего партнёра? Имели о них представление? — снова подал голос следователь. — Да. — Что-либо в них казалось Вам странным? Чёрт возьми, конечно, казалось! Сам факт того, что Учиха смог попасть в постель к Орочимару, был нонсенсом! Но из песни не выкинешь слов. Что было, то было. — Нет. В киноиндустрии много экстравагантных пар. Я не могу осуждать своего партнёра за прошлые выборы. — Когда в последний раз подозреваемый контактировал с Саске Учихой? — Я… — Дейдара запнулся. — Да понятия не имею! Надеюсь, давным-давно. Вы хоть представляете, с каким количеством народу он общается? — Смутно. Просветите меня. Дейдара отмахнулся. — Мы не имели привычки следить друг за другом и отчитываться о контактах, ага. Я пришёл сюда в надежде, что помогу его найти, но вы здесь только тратите время впустую! — Первая беседа всегда кажется бессмысленной, — подбодрил Яманака. — Но потом обрывочная информация собирается в общую картину. Вы должны понимать, Вы ведь художник. — Я скульптор, да, — буркнул Дейдара. — В скульптуре мы отсекаем лишнее. — Что ж, в нашем деле лишнего не бывает. Следователь протянул ему визитку, и Дейдара уже знал, что тот скажет. — Если он свяжется с Вами, сообщите мне. Если что-то вспомните или заметите, тоже сообщите мне. — А Вы? Вы мне сообщите хоть что-то? Или я буду, как дурак, сидеть в неведении? Мой, — он запнулся, — партнёр пропал. Его подозревают чёрт-знает-в-чём. Женщину убили, и теперь вы пытаетесь повесить это на него. Вы хоть понимаете, каково мне? — Дейдара яростно ткнул себя пальцем в грудь. — Я должен что-то сделать, нужно ускорить процесс! Следователь Яманака нахмурился, слушая эту тираду. — Тогда будьте внимательны и постарайтесь воспроизвести в памяти все предшествующие события. Скоро Вас вызовут для полноценной дачи показаний. А пока что — вот, — он выудил с заваленного стола ещё одну визитку. — Это действительно хороший психолог. Вам лучше поделиться переживаниями с кем-то более компетентным, чем я. Дейдара фыркнул, но визитку взял. «Конан Уайт, психотерапевт», — гласила лаконичная надпись, и ниже следовали контакты. Дейдара сунул визитку в задний карман джинсов, уверенный, что выбросит её по пути из здания, и поднялся. Следователь выключил диктофон и тоже встал. — Могу я задать личный вопрос? Не для протокола. Дейдара недовольно подкатил глаза и снова отвёл чёлку от лица. — Что привлекло Вас в этом человеке при первой встрече? — Зачем Вам это? — Детали решают всё. — Вы ведь ничего не понимаете в искусстве? — горько усмехнулся Дейдара. Яманака пожал плечами. — А он понимает, да, — Дейдара помолчал, глядя под ноги. — До свидания, — развернулся и пошёл прочь. Самый честный, сокровенный ответ он оставил себе. Не хотел выносить его на суд циничного служителя порядка. Не хотел превращать его в скупую, ничего не значащую информацию и тем самым лишить себя чего-то важного, ценного. Голос. Это был его голос.