Нуар

*** Парфе было идеальным: слой рубинового желе на дне, золотистый бисквитный слой, клубничный джем, маслянистая полоска крема, снова бисквит с джемом, золотое с алым, всё это венчает белоснежная шапка взбитых сливок, и на самом верху как финальный аккорд — глянцевитая коктейльная вишенка, утопающая в молочно-сахарной роскоши. — …совсем ободралась, и на видном месте пятно от крови. Гинтоки приоткрыл глаз. Пасмурный свет еле пробивался через окна, Шинпачи неясной тенью бродил по комнате с тряпкой, вытирал пыль и что-то говорил, его слова переплетались со стуком дождя в единый белый шум. Было скучно и сонно. А парфе исчезло. Гинтоки снова закрыл глаз, надеясь вызвать дух другого десерта. — В Окее распродажа, ты слышишь, Гин-сан? Голос раздался над головой, резкий и неожиданный. — У тебя должна быть очень важная причина, Шинпачи, чтобы оборвать мой драгоценный послеобеденный сон этой новостью, — пробормотал Гинтоки, пытаясь одновременно говорить и спать. — Нужен новый диван. — Зачем, — буркнул Гинтоки, переворачиваясь на другой бок, — этот очень удобный. Шинпачи ткнул пальцем в диван напротив. — Я об этом. Нашим посетителям неприятно сидеть на ободранном и продавленном. Гинтоки неохотно поднялся, сел, свесив ноги и сонно моргая. — Я готов уступить посетителям свой диван, — сообщил он. Шинпачи покачал головой. — Тогда ободранный диван окажется перед глазами клиента. — Не переживай, у нас всё равно нет посетителей, Шинпачи… — Не догадываешься, почему, Гин-сан? И почему меня должно это успокоить?! Снаружи за мягким стуком дождя послышался шум, и оба замолкли. Входная дверь без стука отъехала в сторону, тёмный силуэт застыл на пороге. Шинпачи спрятал за спину тряпку, Гинтоки машинально пригладил растрёпанные волосы, хотя им не помогла бы даже расчёска. Посетитель зашёл внутрь легко, будто к себе домой: темноволосый мужчина, на вид ровесник Гинтоки, голова забинтована так, что не видно одного глаза, пёстрая юката с бабочками болтается, как с чужого плеча, пояс завязан небрежно, будто впопыхах. Он смерил взглядом растрёпанного Гинтоки, перевёл взгляд на Шинпачи, словно прикидывая, не тот ли ему нужен, и снова вернулся к Гинтоки. — Вы работаете сегодня? Гинтоки смотрел в упор: в посетителе не было ничего необычного, даже если не сравнивать его со всеми аманто, что побывали у них за время существования Йородзуи. И всё же что-то было в нём странное, что-то… тревожное? Знакомо опасное? — Да, разумеется, мы работаем двадцать четыре часа семь дней в неделю, — бодро ответил Шинпачи, когда молчание Гинтоки затянулось. — Присаживайтесь, пожалуйста. Вам кофе, чаю? — Принеси клиенту наш лучший кофе, — хрипло велел Гинтоки, борясь с желанием протереть глаза. Шинпачи еле заметно пожал плечами — «У нас одна банка растворимого». — Присаживайтесь, перейдем к делу… Гость снова внимательно изучил взглядом диван, и Гинтоки ясно увидел все потёртости, и пятно крови, и потёки от кетчупа, и дал себе клятву, что если клиент не сбежит, то сразу же после аванса он побежит в мебельный магазин. Словно поддавшись на его мысленное обещание, клиент наконец сел. Откинулся назад, облокотившись о спинку, скрестил руки на груди. Он чего-то ждал, и Гинтоки прочистил горло. — Вы, конечно же, хотите, чтобы Йородзуя… помогла… вам… сделать… что? Гость дёрнул уголком рта и отрывисто произнес: — Найти одного человека. Голос его тоже был низким… и тревожащим. Гинтоки сглотнул. — Мы замечательно ищем людей! И всегда всех находим, наши клиенты потом много раз обращаются, чтобы мы нашли кого-нибудь ещё, и даже когда теряются сами, то приходят к нам просить, чтобы мы их нашли! — на одном дыхании выпалил он. — Кого, где, за какой срок? Клиент снова чуть скривил рот, будто сдерживая улыбку, и ответил флегматично: — Вся информация здесь. И протянул желтоватый конверт. Гинтоки с заправским видом надорвал его, понял, что конверт не заклеен, но важно дорвал до конца. — Здесь же только фото и… — начал он, когда дверь в спальню отъехала, и на пороге показалась взъерошенная Кагура в пижаме. — Хочу есть, — озвучила она свой жизненный девиз. Клиент покосился на неё и наконец улыбнулся, криво и весело. — Ого, — сказала Кагура, — кофе. Шинпачи, ты такой милый, давай его сюда. Здравствуй, незнакомый подозрительный человек. Гинтоки ответил на насмешливую улыбку гостя нервной ухмылкой. — Эти дети, — извиняюще сказал он, поднимаясь. — Секунду. Кагура смотрела исподлобья, вцепившись в кружку так, что Гинтоки отбросил мысль незаметно для клиента отобрать её. — Шинпачи, — попросил Гинтоки, — сходите прогуляйте Садахару. — Он не любит ходить под дождём, и я не люблю, — пробурчала Кагура из кружки. — Это напоминает мне о моём доме и вызывает много травматических воспоминаний… — Шинпачи, — торопливо перебил Гинтоки, — отведи Кагуру в ту кондитерскую, за углом, пусть ни в чём себе не отказывает. — Ты уверен, Гин-сан? — Конечно, он уверен! — радостно выпалила Кагура. — Подожди, я переоденусь! Кажется, она вылетела из комнаты в новом платье в ту же секунду, когда вбежала в неё. Сунув Шинпачи пару купюр, Гинтоки со страдальческим вздохом прикрыл дверь за ним и Кагурой. — Этот мир совсем прогнил, — пробурчал он. Гость за спиной закашлялся, но когда Гинтоки повернулся, он сидел всё так же расслабленно и со своей полуусмешкой. Гинтоки снова уселся напротив, помахал фотографией. — Только это — и пафосное прозвище. Маловато будет. Чем он занимается, в каком районе потерялся, как давно может, его видели на днях? Номер телефона не лишний будет. Так, а тут у нас имя на обороте фото, «Уцуро». Это его настоящее имя? — Это имя человека на фото, — пояснил клиент. — Последний раз его видели в районе Кабуки Гинтоки покивал. Хорошо, что у нас есть там связи, — важно сказал он. — Это довольно грязное место, мистер… забыл, как вы представились. Клиент почему-то перестал улыбаться. Он подался вперёд — Гинтоки готов был поклясться, что через вырез юкаты видно цвет его нижнего белья — и сказал отрывисто: — Шинске. Такасуги Шинске, — добавил он, не отрывая взгляда. Единственный глаз был зеленовато-прохладным. — Сроки… я готов ждать, но в разумных пределах. — Такасуги Шинске ухмыльнулся, предлагая оценить шутку — он и «разумность» вместе. — Сколько возьмете за работу? Гинтоки сделал вид, что задумался. Обычно оклад исчислялся в просроченных квартплатах и степени отчаяния клиента. Иногда он зависел от степени отчаяния самого Гинтоки. Но с Такасуги Шинске было сложно, он словно видел все эти нехитрые приемы насквозь. — Давайте так, — сказал Шинске, вынимая из-за пазухи солидную денежную стопку, и аккуратно положил её на стол. — Это тридцать процентов. Остальное по мере ваших успехов, — и он снова издевательски улыбнулся. Так, что Гинтоки готов был или как следует врезать по этому нахальному лицо, или утереть ему нос и в два счёта найти этого Уцуро, этого «Белого Дьявола». *** Дождь всё никак не кончался, а из зонтиков в офисе Йородзуи нашёлся только смешной зонт Отаэ с зайцами и пластиковый жёлтый дождевик. Гинтоки задумчиво посмотрел на носок сапога, который определённо не пережил бы прогулки по лужам. Кабуки — радужный неоновый рай, из-за фасада которого торчат острые уши шинра. Там не развернёшься, любая потасовка может обернуться неприятностями для Отосе. С Курогаму ещё можно договориться, с Сайго тоже получится замять, особенно если в компании великолепной Зурако. Эльфийская принцесса не простит самовольства на своей территории. *** — Эй, — сказал Гинтоки, тыча в лицо полупьяного подозрительного алкоголика фотографией Белого Дьявола Уцуро, — ты его знаешь? Видел? Я в курсе, так что лучше сознаться. Алкоголик моргнул подбитым глазом, что-то пробормотал и ушёл в глухую несознанку. Или бессознанку, подумал Гинтоки почти с облегчением, хлопнул похрапывающего мужчину по плечу и двинулся к стойке заказать себе что-нибудь, чтобы согреться. Как хорошо, что сразу не повезло. В такую погоду совершенно не хотелось ничего, и даже мысль о второй части гонорара не мотивировала. Этот одноглазый мутный тип, зря, конечно, Гинтоки не отговорился невероятной занятостью. Внутренний голос со вчерашнего дня дребезжал, что зря, зряааа. Ну ничего, ему ведь не надо хватать того волосатого с фотки и тащить заказчику. Достаточно узнать, где он ошивается, и сообщить одноглазому. Саке прошлось по пищеводу, разливаясь неприятным алкогольным теплом. Гинтоки закашлялся, зыркнул на ухмыляющегося бритого старикашку, который злорадно наблюдал за ним из-за обшарпанного столика. — Видел его? — буркнул он, сунув руку с фоткой прямо под нос старикашке. К огромному удивлению Гинтоки, старичок отпрянул, на испитом лице мелькнул страх. — Да кто ты такой? — прохрипел он. — Что нужно? Он вскочил, едва не опрокинув столик и разлив пиво по коленям пьяных собутыльников, и бросился к выходу. Гинтоки с тоской посмотрел на недопитое саке, вздохнул и бросился следом. Снаружи забегаловки было темно, мокро и ни следа старикашки.