Лекарство

      — Сигма, солнышко, ну прими лекарство! — умоляюще произносит мужчина в бежевом плаще, сидя возле пятилетнего малыша, который вредничал уже час, отказываясь принять таблетку.       А все случилось так, что сыночек Осаму подхватил какое-то вирусное заболевание в садике и теперь у него болело горлышко, но была проблема в том, что у Сигмы был сильный рвотный рефлекс и он боялся принимать таблетку по разным причинам: будь то подкатывающая к горлу тошнота или мерзкий вкус лекарства.       Малыш отрицательно качает головкой, под тяжелые вздохи горе-отца, что не может найти компромисс в этой ситуации. Удивительный Дазай человек! Может договориться хоть с боссом преступной группировки, а с маленьким ребенком управиться тяжело.       — Сигма, сейчас Чуя придёт и разозлится, что ты не принял лекарство! — но даже на такую банальную угрозу мальчик не реагирует и слабо смеется через боль в глотке, ибо папа Накахара на него никогда не умеет злиться на него. Вообще. На папу Осаму еще может, но с ребенком он само олицетворение спокойствия и терпения.       Будто бы в подтверждение словам горе-отца, входная дверь хлопнула и из гостиной, в которой находились родитель и ребенок, было видно рыжеволосую макушку, которая наклонилась вперед и уже разувалась. Сигма оставался спокойным, явно не понимая и не переживая об участи взрослого, а вот Дазай уже мысленно представлял, как Накахара-старший станет напоминать ему об этом позоре ещё, как минимум, семь лет.       Чуя проходит в комнату, внимательно осматривая находящихся в ней острым взглядом карих глубоких глаз.       — Ты все еще не смог дать солнышку лекарство? — интересуется мужчина, подходя к ним ближе, но не успевает он и пяти шагов пройти, как Сигма тут же подскакивает со своего места, где он играл с кубиками, и уткнулся носом в живот отца, как бы показывая своё отвращение к способам лечения у папы-Осаму.       — Если ты такой умный, слизняк, то сам дай ребенку лекарство! — язвительно процедил Дазай, поднявшись с корточек и устало смотря на своего почти-что-мужа.       Осаму знает, что Чуя может найти общий язык с ребенком. В этом у него талант. Видимо поэтому они в тот день пришли в детский дом, чтобы усыновить какого-нибудь миловидного ребенка, коим стал трехлетний, на тот момент, Сигма Достоевский, ныне уже Сигма Накахара-младший.       Чуя гладит малыша по волосам и нежным-нежным голосом шепчет (Дазай невольно ревнует, ведь так мужчина говорил только с сыном):       — Сигма, радость моя, выпей таблетку, — ребенок печально смотрит на родителя, как бы умоляя не заставлять его принимать её, — когда ты выпьешь ее, то тебе станет легче и горлышко пройдет. Ты же мне веришь?       Мальчик кивает под радостную улыбку горе-отца Осаму. Сигма медленными неуверенными шажками подходит к нему и также медлительно берет таблетку. И только Накахара хотел протянуть ему приготовленный стакан воды, как ребёнок резко сорвался с места и помчался в отдаленные места квартиры.       — Ну Сигма-а-а-а! — устало слышится с уст отцов.