Зимний холод сильно щиплет кожу Люмин,
когда она возвращается с занятий. Солнце уже давно село, хотя ещё даже не время ужина. Если бы незначительная спортивная стипендия, которую они с Итером получили, она бы никогда сюда не приехала. Ну, и это была единственная школа, которая её приняла. Шестой класс серьезно подорвал ее средний балл, но сейчас она ничего не могла с этим поделать. Прямо перед началом предпоследнего года учебы одна из болельщиц обвинила ее в том, что она пыталась соблазнить её парня. Любой, кто знал Люмин, мог сказать, что это ложь, она даже призналась перед большей частью своих близких друзей и семье, хотя об этом не было широко известно. Тем не менее, никто не пытался защитить ее от издевательств, опасаясь стать следующей мишенью. Поначалу это было легко, большую часть времени она могла просто игнорировать это. Но когда она перешла в старшую шестую школу, всё изменилось. Сначала она подумала, что это была случайность, что она просто споткнулась о собственные ноги, но ситуация быстро обострилась. Лестницы, шкафчики, люди — это не имело значения. Её толкали, спотыкались о неё или сталкивались с ней внутри здания. Для неё это было слишком много. Люмин начала пропускать занятия, иногда даже целые дни, просто отсиживаясь в своей комнате. Под одеялами было безопасно, по крайней мере физически. Учителя были расстроены, её оценки ухудшались, даже ее тело медленно истощалось. Но однажды ночью она совершила ошибку. Кровь и ужас на лице брата… она не хочет об этом вспоминать. В любом случае ей напомнят об этом позже, будь то в душе завтра утром или во время приема лекарств. Черт, иногда это настоящий удар в душу, и это напоминает ей о прошлом. Споткнувшись о туфли, которые она не узнает, Люмин возвращается в настоящее. Верно, Итер сказал, что пригласит некоторых друзей. Один, два, три… четыре? Она пересчитывает незнакомую обувь, снимая пальто. Она действительно считает, что Итер в последнее время тусуется не с той компанией. Во всяком случае, у него есть друзья, и это больше, чем у неё. Квартира у них маленькая, поэтому она слышит их с того момента, как заходит на кухню. На прилавке лежат её антидепрессанты, которые она демонстративно игнорирует. Итер все равно напомнит о них, когда они будут ужинать. Она тихо проскользнула в свою комнату, надев наушники, чтобы попытаться заглушить… что бы, черт возьми, ни задумали её брат и его друзья. Она тратит около трёх с половиной часов, просто чтобы написать эссе одновременно слушая музыку на небольшой громкости. Люмин совершенно забыла о времени, так как всё время она была поглощена работой. Иногда она работала часами подряд без перерывов, а иногда не ела целый день, чтобы успеть сделать больше. Чтобы отвлечь ее внимание, нужно, чтобы кто-то с силой снял с нее наушники и зашептал ей на ухо. «Что такого интересного произошло, что заставило тебя беспокоить своего старшего брата, а?» — Руки, обхватившие ее плечи, и теплое дыхание у ее уха пугают Люмин, заставляя упасть со стула. Она, должно быть, забыла запереть дверь, позволив одному из друзей Итера ворваться прямо внутрь. Друг Итера смотрит на нее сверху вниз, а на её лице расплывается забавная улыбка. Почему из всех его друзей это была именно она? Коротышка в шляпе раздражал, но с ним можно было справиться, так как его эмоции всегда были на виду. Вспыльчивый рыжий придурок, который постоянно пытается флиртовать с ней и каждый раз терпящий неудачу. С ним тяжело, но, по крайней мере, она знает, что он не поставит под угрозу свое место в своей команде, пытаясь что-то начать с ней. Даже странный студент-медик, который, как она клянется, каждый раз выглядит по-новому, был бы нормальным. Любой, кроме этой. Высокий рост этой девушки и её впечатляющие мускулы — всего лишь сноска по сравнению с её внешностью супермодели. Ее бело-черные волосы такие же запоминающиеся, возможно, это более подходящее слово. Ее зовут Арлекино и, если Люмин правильно помнит, им обеим приходилось несколько раз ходить на занятия вместе, но она так и не поняла, как себя вести в её присутствии. «Полегче, блондинка, я не причиню тебе вреда», — говорит она с ухмылкой. «Итер и остальные ушли, но мне, как и тебе, нужно работать над статьей для истории №642. Он оставил для тебя тарелку, сказал мне удостовериться, что ты поешь» «Ох, эмм, спасибо», — рефлекторно отвечает она. Не то чтобы она не была благодарна за напоминание, но вторжение в ее безопасное пространство заставляет Люмин нервничать. Она все еще немного ошеломлена и не встала на ноги. «Я пойду за ней чуть позже.» «Хорошо», — Арлекино протягивает руку, чтобы поднять Люмин на ноги. Когда Люмин все равно не двигается, чтобы взять её за руку или встать самостоятельно, она с силой поднимает замерзшую девушку. Она чувствует, как все ее тело дергается при контакте. Должно быть, она уловила страх, охвативший Люмин, потому что ее ухмылка зубастая и… тревожная. «Я буду на кухне, если тебе понадобится помощь… или компания.» Все тело Люмин содрогается от тона ее последних слов, она действительно не знает, как вести себя с этой женщиной. В классе она постоянно ощущает ее взгляд на себе, и быть наедине с ней сейчас чрезвычайно некомфортно. Она не расслабляется, пока дверь не закроется, и она снова не останется одна. Еще один час она пытается писать, но её весь психологический настрой нарушен. Уже далеко за десять, когда Люмин делает перерыв на ужин. Она осторожно направляется на кухню, не особенно желая столкнуться с Арлекино, но не имея возможности избежать этого. На кухне она находит ноутбук в спящем режиме и тарелку с едой, накрытую пищевой пленкой. Она забирает свои лекарства с тарелки, прежде чем разогреть еду в микроволновой печи. Итер не плохой повар, так что это простая, но вкусная еда. Она ест быстро, надеясь закончить до того, как Арлекино вернется откуда-то. Может быть, ей стоило бы поесть раньше, потому что усталость и тошнота настигли ее довольно внезапно. Её руки опираются о стол, чтобы удержаться при головокружении. Ей нужно лечь, но ее тело не слушается. Её руки ослабли, не в силах выдержать вес её тела по неизвестным причинам. По выходным она занимается скалолазанием, как у нее слабеют руки? Её лицо находится всего в дюймах от мраморной столешницы, когда её движение прерывается, когда кто-то обвивает свои руки вокруг её талии. С одной стороны, она благодарна, что не получила сотрясения мозга, с другой — она чувствует себя крайне неудобно от контакта. Мгновение спустя её ноги подкосились, и весь её вес перенесся на того, кто ее удерживает. «Спокойно. Мне не хочется, чтобы Итер вернулся и увидел свою младшую милую сестрёнку с раной на голове.» — Это Арлекино, это точно Арлекино. Она одна здесь. Но всё звучит так далеко и расплывчато. «Ты не сможешь двигаться некоторое время, поэтому просто расслабься, тебе это понравится». «Что… ты… сделала… со мной?» — Слова Люмин выходят слабыми и задыхающимися. Тяжело оставаться в сознании, не говоря уже о формировании полноценных предложений. Её кровь словно кипит в жилах, точки контакта между одеждой и кожей горят огнем. Одна из рук, удерживающих её, скользит под её рубашку, Люмин пытается закричать, но из её губ вырывается лишь слабый всхлип. «Нет… пожалуйста…» И после этого её прерывают, вставляя в рот два пальца и заглушая без особых усилий. Арлекино сильна и, похоже, не прикладывает особого усилия, чтобы поднять Люмин в этой неудобной позе и отнести обратно в её комнату. Рыдания протеста Люмин становятся все слабее, как из-за потери сознания, так и из-за невыносимого жара, поднимающегося из ее ядра. Щекочущее дыхания в шее и легкие пощипывания раковины уха накалили ее нервы. «Сто- ах!» — Очень сильный укус в шею заставляет Люмин задохнуться и застенчиво ворчать, прерывая её посередине предложения. Весь её организм дрожит от новых ощущений. Не то чтобы она раньше не пробовала встречаться и с мужчинами, и с женщинами, но она никогда не чувствовала склонности к интимным отношениям. Ей удается выговорить несколько внятных слов сквозь пальцы, зажатые в её рту. «Что… проис…ходит…» «Ну, скажем так, ты не приняла свои обычные лекарства,» — шепчет ей на ухо Арлекино, садясь на кровать Люмин. Рука, заткнувшая ей рот, убирается только для того, чтобы схватить подол ее рубашки и поднять ее через голову. Её оттолкнули назад, голова упала на подушку, а руки обхватили её с обеих сторон. Арлекино наклоняется и понижает голос, что, по мнению Люмин, довольно соблазнительно. «Я дал тебе кое-что, что поможет тебе расслабиться.» Ох. Ох. Осознание своей ситуации заставляет Люмин расплакаться. Это были не ее антидепрессанты; это были успокаивающее средство и афродизиак. Что она может сделать, чтобы выбраться из этого? Люмин не соображает, ее тело не слушает её команд. Фактически, оно активно поощряет все, что Арлекино делает с ней, как предатель. Ощущение холода на её ногах и киске заставляет её обратить внимание на то, что её полностью раздели, а она даже не заметила этого. В какой-то момент Арлекино тоже остается без рубашки, обнажив более чем впечатляющую грудь. На теле Люмин следы помады, создающие узор, напоминающий созвездия, идущие от её губ до лодыжек. Арлекино, кажется, намеренно избегает всего, что могло бы дать хоть какое-то облегчение. Ей отчаянно нужно что-то, какое-то трение между её ногами. Ощущение дыхания на её клиторе разжигает пламя, обещание большего так близко. Мучения Люмин, кажется, не имеют конца, потому что, как только она сдалась, Арлекино слазит с кровати. Жар в её теле стал невыносимым, но Арлекино просто наблюдает за ней с самодовольной ухмылкой. Из Люмин вырывается пронзительный вой, в страхе от того, что она может просто остаться в этом мучительном состоянии. «Посиди здесь для меня, как хорошая девочка, хорошо?» — Звук захлопывающейся двери наполняет Люмин ужасом. Она не знает, как долго сможет выдержать, не сойдя с ума. Ей этого не хочется. Ей ничего из этого не хочется, но сильное наркотическое воздействие играет с её разумом. Проходит несколько минут, но Люмин кажется, что прошли часы. Жалобы тела только подпитывают её слезы. Арлекино возвращается и слышит рыдания Люмин, теперь совершенно обнаженной. Легкое жужжание, касающееся её клитора, заставляет ее тело содрогнуться от внезапной стимуляции. «Я принес несколько игрушек специально для тебя.» — Арлекино демонстрирует предметы, кладя их на кровать. На прикроватной тумбочке лежат различные ограничители, вибраторы и фаллоимитаторы, которые, как уверен Люмин, не поместятся, а также ремни. Она проводит пальцем по мокрым складкам Люмин, напевая удовлетворенно от того насколько там влажно и какой развратный стон это вызывает. «Похоже, мне даже не придется тебя готовить. Ты ведь все это сделала сама, не так ли, маленькая шлюшка?» Люмин издает самый неловкий звук, который она когда-либо издавала, когда два пальца скользят в ее тугое отверстие. Это больно, очень больно. Ее стенки плотно сжимаются вокруг вторгающихся пальцев, когда они начинают двигаться внутри. Стон Люмин, прерываемый рыданиями и мольбами о помощи, внезапно обрывается, когда Арлекино засовывает в ее горло самую маленькую из игрушек. «Готово, куколка,» — мурлычет ей на ухо Арлекино. Люмин не в состоянии с этим справиться и она задыхается. Невозможно дышать, глаза широко раскрыты от ужаса. Слезы падают быстрее, когда Арлекино продавливает игрушку глубже. «В конце концов, мальчики ушли на выходные, нам будет очень весело». Люмин думает: «ох…». Это первая связная мысль, которая пришла ей в голову за долгое время. «Я трахаюсь». Игрушка и пальцы были вынуты одновременно, оставив Люмин ощущение разочарования от пустоты. Боль между её ног стала еще сильнее теперь, после того как ей дали немного облегчения, только чтобы забрать его. Теплое прикосновение вокруг её клитора заставляет Люмин опустить глаза и увидеть копну седых волос, плотно прижавшуюся между её бедрами. В одной руке Арлекино держит фаллоимитатор, смоченный ее собственной слюной, теперь прикрепленный к специальным ремням. В другой руке, прокладывая круги по её животу, находится удручающе большой серебряный предмет с драгоценным камнем на одном конце. Арлекино убеждается, что Люмин видит, как она вылизывает её между бедрами, иногда проводя серебряным предметом сквозь мокрые складки. Люмин пытается закричать от ужаса, когда она чувствует, как предмет проникает в её зад, но единственное, что она получает, это отчаянный стон, когда зубы задевают её клитор. Ее растянутая и наполненная задница болит, но она не может сопротивляться и, если бы она могла, она сделала бы это давным-давно. Арлекино отходит назад, просовывая свои крепкие ноги через ремни и выравнивается с её входом. Несмотря на то, что искусственный член был самым маленьким из всей коллекции, он все равно был ужасающе большим — чуть более 20 см. Пытаясь найти лучший ракурс, она поднимает ноги Люмин на свои плечи, заставляя пробку сместиться в её заднице, вызвав еще один стон. Люмин чувствует, как её внутренности сжимаются от удовольствия и боли, когда Арлекино входит внутрь. Когда её бедра касаются зада Люмин, она замирает всего на мгновение, прежде чем почти полностью выскользнуть обратно. Её тело дрожит от того, что оно настолько полное, только чтобы сразу же почувствовать себя пустым. Она почти начинает просить о чем-нибудь, о чем-нибудь, что могло бы помочь ей справиться с наркотиками в её организме, когда бедра Арлекино резко двигаются вперед. Столкновение бедер друг о друга сопровождается громким хлопком, который заполняет всю комнату. Она немедленно устанавливает жёсткий темп, отправляя Люмин в бред, наполненный экстазом. Афродизиак и нарастающее возбуждение сделали её тело очень чувствительным. Она даже не может предотвратить слюну, капающую из уголка её рта. Она смутно слышит ворчание и грязные разговоры Арлекино, но её сознание быстро ускользает. Последнее, что Люмин помнит — это язык, вторгающийся в её рот, прежде чем она отключается от удовольствия и последних действий седатива.***
Выходные Люмин проходят как в тумане, и, к сожалению, домашняя работа почти не сделана. Даже без этого она чувствует себя по-настоящему ужасно. Она не принимала лекарства все выходные и только на следующее утро узнала, что её бутылка с рецептом тоже была заполнена афродизиаками. Все в ее теле болело, вероятно, от сильной растяжки и оргазмов до потери сознания. Арлекино буквально насильственно приставала к ней, когда чувствовала возбуждение. Нигде не было безопасно от этой безумной женщины, даже в душе. Она попробовала всё: прятаться, покидать квартиру, звонить кому-либо… но безрезультатно. Её телефон исчез где-то между тем, как она пришла домой в пятницу и первым приемом наркотиков. Wi-Fi тоже был отключен, так что ноутбук был бесполезен. Даже попытка уйти из квартиры потерпела неудачу, как только она попыталась уйти, её шею обхватила рука, а в штаны вставили вибратор. Весь день воскресенья она не вставала с постели. Она просто… сдалась, её тело и разум слишком устали. Она знает, что Итер сегодня возвращается, но сможет ли он ей помочь? Веревки и наручники удерживают её на простынях, уже испачканных её собственными жидкостями, а в рту держится кляп. Звук хлопающей двери заставляет её бороться и умолять отпустить её, но всё, что она получает — это игрушки двигающиеся внутри неё, снова толкая её к вершине оргазма. «…Да, ей не очень хорошо. Думаю, она сейчас спит.» «Ну ладно, я проверю её завтра.» Голоса из соседней комнаты доносятся до её ушей, но надежда на спасение исчезает, когда Арлекино проникает в её комнату. Она снимает все ограничения и игрушки, кроме кляпа, и садится прямо на живот Люмин. Она держит телефон и проигрывает видео, на котором Люмин стонет и дрожит под Арлекино. «Ты не рассказываешь никому о том, что произошло в эти выходные. Если сделаешь это, я отправлю это видео всему университету.» Люмин неохотно кивает. Она не в том состоянии, чтобы осознать, что видео также является обличающим доказательством против Арлекино. Получив её согласие, Арлекино снимает кляп и тихонько выходит из комнаты, оставляя Люмин в истощении. Она прячется неделю, практически не ест и не выходит из своей комнаты. Итер сразу начинает беспокоиться, учитывая то, что случилось в прошлый раз. Она даже не может объяснить, что случилось, так как не хочет, чтобы видео распространилось, но бояться принимать лекарства — плохой признак. Наконец, она выходит из комнаты и даже ходит на пары несколько дней спустя. Она отправила электронные письма своим профессорам, ссылаясь на личное чрезвычайное положение, которое ей не хотелось объяснять и которое заставило её пропустить занятия. Увидев её пустые глаза в первый день после возвращения, можно сказать с уверенностью, что большинство из них поверили ей. Видеть Арлекино на половине занятий вызывало у неё каждый раз панические атаки, а голодный взгляд, устремлённые на неё, делал невозможным фокусировку на учебе. После занятий она старается уйти как можно быстрее. Она берет свою сумку и оборачивается так быстро, как может… прямо в грудь Арлекино. «Ну здравствуй, я скучала по тебе всю прошлую неделю.» — Арлекино наклоняется ближе, понижая голос так, чтобы слышала только Люмин. «Пойдем ко мне, я хочу услышать, как ты кричишь.»