Запах шторма

      Ничто не проходит бесследно, и у всего есть две стороны. Кому, как не Каэдэхаре Кадзухе, лучше знать об этом?       Сирота — преступник — беглец — повстанец — …корабельный барометр. Так над ним посмеивались на «Алькоре»: чувствительность Кадзухи к капризам погоды приносила много пользы в плаваниях, но непрестанные перемены порой укладывали парня пластом, а то и ввергали в морскую болезнь — даже при его великолепном чувстве равновесия. Это непременно означало, что грядёт шторм; и тогда сама Бэй Доу, которая никому не давала спуску, милостиво позволяла Кадзухе отлежаться. «Всё равно в бурю от тебя никакого толку», — ворчала она, но ему порой казалось, что она говорит так лишь для острастки. Впрочем, едва ли кто-то ещё из команды улавливал эту тонкую нотку — если она вообще звучала, вольно или невольно.       Во время своих приступов штормовой мигрени Каэдэхара оставался в стороне от корабельной жизни, но некоторые вещи видятся только издалека. Как бы его ни мутило, он замечал некоторые перемены в самочувствии самой Бэй Доу. Её шаг становился чуть медленнее, взор часто тускнел на доли мгновения, а голос звучал громче обычного — но и в том был некий надрыв. Конечно, Кадзуха и не надеялся узнать причину этих явлений, но глаза он промывал часто, а уши — тщательно, потому мог им верить.       Даже когда Бэй Доу оказалась рядом. Совсем рядом.

~ ~ ~

      — Что, малёк, попустило уже? — она заглянула в его с товарищами каюту, где, кроме него, сейчас не было ни души. — Что-то запаздывает твоя буря...       Каэдэхара медленно поднялся и сел на койке, внимательно глядя на капитана. Она будто ждала шторма, как избавления. Это выглядело очень странно, как и тени сомнений, которые омрачали сейчас её лицо.       — Капитан, — сил хватило только на напряжённый шёпот, который едва ли дошёл до её ушей, как бы те ни были чутки.       Конечно же, она всё поняла и без того: у изысканного инадзумского барометра явно появились вопросы. Наверняка лишние, но…       — Иди-ка сюда, — махнула рукой Бэй Доу. — Пригодишься наконец.       Кадзуха осторожно слез с верхней койки, откуда при ясной погоде или в лёгкую дымку спрыгивал быстрее, чем падает лист на ветру. Капитан не смогла удержаться от добродушного смешка: ну что возьмёшь с этого инадзумца!..       «Что-то да возьмёшь, раз позвала», — самодовольно подумал тот и тоже усмехнулся, пусть и про себя.

~ ~ ~

      — Значит, так.       Она без лишних слов протянула ему большую банку, которая невероятно горько пахла: в то же время этот запах отчего-то хотелось вдыхать и вдыхать. Наверняка какое-нибудь необыкновенное снадобье из Ли Юэ. Лучше не спрашивать, из чего их делают, решил Кадзуха.       — Ещё не хватало с этим к корабельному лекарю, — бросила она, предваряя немой вопрос. Кадзуха мгновенно всё понял: во-первых, она наверняка избегала ставить себя в уязвимое положение перед кем бы то ни было из команды (странно, что Каэдэхара стал исключением), во-вторых, это явно была не та болезнь, при которой требовалась помощь лекаря. Не свежая рана, не загадочная зараза с неведомых островов: что-то иное, как раз под силу смелому, но хрупкому юноше.       — Капитан?..       — Я сто лет капитан. Смотри-ка в обморок не упади.       Она резко развернулась к своей койке и обнажила спину, заодно убрав вперёд волосы. Он даже не зажмурился, хоть щёки и вспыхнули жаром: от лопатки до лопатки, даже чуть выше, красовался тёмный широкий шрам.       — Всё думают, что я им бессмертная. Попробовали бы сами трое суток с этим… чудищем морским, — Бэй Доу замялась на секунду, чтобы не выругаться: сейчас это было ни к чему.       Кадзуха, слегка всё-таки стесняясь, мельком оглядел каюту: уютная деревянная обшивка, светильники в прочных плафонах, в меру широкая койка. Наверняка и пахнет тут обычно приятней, чем… чем сейчас, когда стоишь тут с банкой мази в руке! Да, лучше не спрашивать, чего туда намешали.       — Смекаешь? Вот эту вонючку, что у тебя в руках, надо втирать в кожу минут пять, прямо по шраму, чтобы не болело. В этом состоит твоя задача.       — Так точно, капитан, — не замедлил откликнуться Каэдэхара.       — Я и сама до него достаю, но не на пять же минут, — зачем-то пояснила она. — Если не втереть как следует — толку мало… А теперь марш сюда!

~ ~ ~

      Бэй Доу лежала на животе, отвернувшись от Кадзухи: ему была оказана великая честь присесть на капитанскую койку. Сама капитан глубоко дышала и не произносила ни слова, отчего Кадзухе было чрезвычайно неловко; впрочем, его не поправляли и не останавливали — раз так, то с заданием он справлялся. Неведомая смесь трав и ещё-сёгун-знает-чего холодила пальцы и ладонь, зато к запаху парень давно привык, отметив, что тот ещё и прогнал все остатки головной боли.       С каждым движением руки холодок отступал, сменяясь жаром воспалённых мышц, а после — здоровым теплом. О том же, насколько приятно прикасаться к самой Бэй Доу, пусть и не как к женщине, Кадзуха старался не думать.       — Кажется, уже высохла, — осторожно заметил он, заметив, что мазь хорошенько впиталась. — Ну, почти.       — Почти так почти, — Бэй Доу чуть повела плечами. — Прекрасно подействовало, между прочим! Жаль, я раньше не додумалась.       — Раньше?..       — Раньше, — она повернула голову так, что теперь он видел лицо: неожиданно задумчивое, почти печальное. — Ты сам болезный, так что меня не осудишь. И сплетен распускать не станешь.       В воздухе повисла довольно тягостная пауза. Кадзуха прервал её первым.       — Капитан, я… — он с трепетом приложил руку к сердцу. — Я был так рад вам помочь!       — Рад он! — рассмеялась Бэй Доу, возвращаясь к привычному настроению. — После пятого шторма наверняка надоест.       — Теперь это моя обязанность?..       — Не моя же! А теперь ступай-ка к себе, — Бэй Доу красноречиво сдвинула брови. — На сегодня свободен.       — Так точно, капитан.       Здесь больше нечего было делать. Скользнув за дверь, Кадзуха будто растворился в пустом пространстве: вдруг кто увидит-таки? — потом шмыгнул в свою каюту, запрыгнул на койку и притих.       Снаружи уже отчётливо доносились звуки грома и ветра.