Ночное чаепитие

Чайльд Тарталья. Как много всего в этом имени. Заноза которая засела глубоко и периодически напоминая о себе вызывала весьма неоднозначные ощущения: от искренней злости из-за ситуации в Ли Юэ, до потаенной заинтересованности, в которой блондин не рисковал признаться даже себе. С предвестником они пересекались достаточно редко, и эти встречи всегда обрывались какой то неловкостью для них обоих. Откровенно сказать, Итэр старался избегать этих встреч. Всегда опустошенный взгляд голубой бездны в глазах Аякса наводил ужас, заставляя все нутро сжаться, а ладони покрыться испариной. В последнее время стало ясно, что что то в поведении рыжего изменилось, напрягая Итера. Будто невзначай брошенные взгляды, когда эфир общался с Ин Эр, или заходил пообедать к Сян Лин. Путешественник стал ощущать постоянное эфемерное присутствие Тартальи в воздухе. В ночи, тихие шорохи по углам или темные тени, что раньше не привлекали внимания, обрели новые смыслы заставляя лишний раз оглядываться и ускорять темп. Сегодня наступила именно такая ночь, особенно наполненная беспокойством, хоть все было как и обычно. Жители гавани слонялись по улочкам наслаждаясь треском цикад и любуясь ночным небом. И только одному путешественнику было не до наслаждения природой. Жгучее волнение росло в груди громко пульсируя в ушах. Каждый угол разил чем то настораживающим и опасным, каждый шорох заставлял вздрогнуть и обернуться. Итер не мог избавиться от ощущения слежки и попятился в темный переулок, сам того не видя, но не пройдя нескольких метров ощутил спиной что прикоснулся к кому то. Холод пробежал от головы до пят, заставляя тело трястись мелкой дрожью. Пусть это был бы кто угодно, но не предвестник. Итер был бы рад сейчас увидеть даже очередного доходягу с навязчивой просьбой помочь, но нет. Закон подлости работает безотказно. На плечи путешественника опустились две тяжелые ладони в перчатках, и сжали, разворачивая юношу лицом. Аякс вырос широкоплечей горой буквально из темноты. Растянув губы в улыбке он наигранно рассмеялся. — Что же тебя так напугало, комрад? Не давая возможности вклинить Итеру ответ он затараторил дальше — — На улице уже такая темень, а ты ходишь один, даже без Паймон? К слову, где она? Хотя, я уверен что с ней все в порядке. Я думаю ты не откажешь своему другу пройти и выпить чашечку чая на сон грядущий? Идем. И с этими словами он, надавив между лопаток Эфира, протолкнул его в какой то маленький домишко, что стоял почти на окраине города, в том самом темном переулке. Путешественник не успел отдать отчет в происходящем чтоб возразить, и молча шел туда, куда его ведут. Напряжение между ними висело в воздухе, но никто открыто о нем не говорил, по этому игра в «друзей» была тяжелее чем обычно. Друзья ведь не отказывают друг другу в чашечке чая, особенно беспричинно? Изнутри дом не отличался роскошным интерьером, скорее выглядел так, будто его сняли на недолгое время. Тарталья любезно указал на место на диване, приглашая сесть, а сам отошел на кухню, греметь ложками и кружками организуя чаепитие. Ладошки нещадно холодели и потели, и даже привычное обтирание о ткань штанов не помогало. Итер сел в угол дивана, стараясь занимать как можно меньше места, подсознательно надеясь что его не заметят и забудут про него, но это были глупости. Что мешает встать и уйти? Этот банальный вопрос не давал покоя голове, крутясь снова и снова, не находя ответ. Скорее всего верх брал простой интерес — «что же будет дальше», и внутри теплилось какое то маленькое доверие, что Аякс все-таки не маньяк, и ничего плохого с другом делать не станет. Хотя понятие «плохого» у всех разное. Из размышлений его выдернул плюхнувшийся рядом Тарталья. Он протянул большую кружку горячего напитка, и дружелюбно улыбнулся. Предвестник был одет иначе чем обычно, сразу было ясно — он не на службе: красная рубашка плотно обтягивая его широкие плечи и спину, была наскоро и небрежно заправлена в черные брюки. Нельзя в таком себе признаваться, но выглядел он чертовски хорошо. Чай обжигал губы, но Итер поспешно сделал большой глоток и отставил кружку. В комнате повисла неловкая тишина, а холодный взгляд Аякса, казалось, сейчас просверлит в юноше дырку. Только сейчас Итер заметил что предвестник протянул кружку только ему, сам он не пил ничего. От осознания этого он закашлялся и рыжий, играя обеспокоенность, положил руку путешественнику на спину. Это прикосновение оказалось горячее чем обычно, даже слишком. От него по спине прошли мурашки, заставляя громко вздохнуть. — Итер, с тобой все хорошо? Заглядывая в глаза вопрошал Чайльд. Эфир чувствовал как странное тепло разливается по его телу, отзываясь тянущими ощущениями снизу живота. Его взгляд обеспокоено заметался по комнате, ища мнимые пути для отступления. Но все на что он мог наткнуться — это бездонные глаза напротив. Итер никогда не смотрел в них так долго, не отрываясь. Тарталья медленным, гладящим движением переместил руку со спины юноши сначала на шею потом на щеку. — Аякс, что происходит? Дрожащим от волнения голосом прошептал путешественник, но ответа не последовало. Вместо слов предвестник торопливо сократил расстояние между их лицами и прильнул к губам блондина. Сначала короткий поцелуй, словно прощупывающий почву. Тарталья снова заглянул в глаза юноше, боясь отрицательной реакции. Итер прикрыл глаза и притянул ближе Аякса, обернув руки вокруг его шеи. Это был мокрый, глубокий и рваный поцелуй, во время которого Итер громко выдыхал в губы Тартальи, тем самым распаляя его все сильнее. Щеки и уши Эфира горели, ему было стыдно за свое поведение, стыдно за то что он так развязно целовался, и за то что так бессовестно хотел чтоб этот вечер не заканчивался. Он водил руками по нависшему сверху телу, с особенным упоением задерживаясь на тонкой, но крепкой талии, сжимая ее и царапая ногтями. Язык Тартальи свойски исследовал рот путешественника, не давая им обоим делать лишних вдохов, чтоб заполнить все пространство друг другом. Итер не до конца понимал, что происходит, но низ живота нещадно тянуло, а напряжение в штанах сводило с ума. Ему хотелось чтобы Тарталья был еще ближе, насколько это возможно и рваным движением он подмахнул бедрами потираясь о колено, которое уперлось между его ног. Нараставшее доселе волнение, отступило, уступая место жгучему возбуждению. Аякс разорвав поцелуй спешно отстранился смотря голодным взглядом на раскрасневшегося путешественника лежащего под ним. Эфир приподнялся на локтях и отводя взгляд в сторону тихо промямлил — «Наверное я должен идти, прости» Тарталья рассмеялся — — Это ты прости, но сегодня ты никуда отсюда не уйдёшь. В Чайльде разгорался пожар, который он давно пытался тушить. Желание быть рядом с путешественником уже превратилось в навязчивую мысль, и не покидала голову рыжего достаточно продолжительное время. Кроткий нрав Итера, тонкая, осиная талия и длинная коса пшеничного цвета, которую хочется намотать на кулак, притянуть к себе и никогда не отпускать. Он буквально сводил с ума предвестника заставляя делать все больше и больше глупостей: от слежки, до подливания разжигающего страсть зелья в чай. Тарталья опустил руки на грудь путешественника и огладил выпирающие бусины сосков. Эфир попытался сопротивляться, но вместо этого тихо простонал отводя взгляд. Его глаза, и не только, намокли от нестерпимого желания, что росло с каждой секундой, распаляя тело, отчего каждое прикосновение к нему ощущалось в тысячу раз чувствительнее. — Или мне все-таки остановиться? Тарталья театрально вскинул руки и принялся отстраняться от Итера. Эфир торопливо схватил того за руку и упер взгляд в пол. Его плечи вела мелкая дрожь, а бедра терлись друг о друга, в попытках хоть как-то ослабить напряжение. — Так я и думал. Оскаливая зубы в улыбке прошептал Чайльд. Тут же его руки сомкнулись на тонкой шее Итера оставляя после себя кожаный ошейник с длинной цепочкой металических звеньев. Не успел путешественник ахнуть в недоумении как был нагло притянут лицом к ширинке предвестника сидя на коленях подле того. Одним движением заведя руки Итера за спину, Аякс щелкнул пальцами и на нежных запястьях Итера сомкнулись гидро-нити, напоминающие хомуты. Маленькая фигурка путешественника была полностью обездвижена, обеспечивая долгое наслаждение новенькой игрушкой. Итер тяжело и горячо дышал в пах предвестнику, а его терпкий запах сводил его сума еще больше. Он не переставая облизывал губы, и словно течное животное пытался потереться о крепкую ногу Аякса. Не выдерживая бесконечного ожидания пока Тарталья налюбуется своей работой, путешественник мокро мазнул языком по ткани брюк, за которой теплился твердеющий член. Долго реакции ожидать не потребовалось, и рыжий стянул брюки с бельем оголяя плоть. Итер спешно провел языком по длинному члену от основания до конца, тем самым вызывая тихий, переходящий на шепот стон у его обладателя. Обведя языком вокруг головки он спешно вобрал ее в рот, жадно слизав выступившую смазку. Солено. После, путешественник отстранился, но лишь для того чтоб спуститься ниже и ласкать напряженную мошонку предвестника сначала вобрав в рот одно яичко, потом второе. Неожиданное мастерство в данной сфере буквально сорвало последние клапана выдержки у Аякса, и он сжав пшеничные волосы с силой начал толкаться в горло Итера, входя во всю длинну, заставляя путешественника кончиком носа упереться в лобок от чего он жалобно заскулил закатывая глаза. Судя по его поведению — ему нравилось подчиняться, только он ни за что бы не сознался сам себе в этом. Несмотря на стоны Итера, Аякс продолжал толкаться заставляя Эфира давиться слюной, которая пошло хлюпала и капала на пол, стекая с подбородка. Долго Чайльд не продержался, и войдя до предела и прижав голову блондина к паху, густо кончил в его горло. Закашлявшись, Итер отстранился, оставляя тонкую нить спермы от головки члена до губы. Аякс прижал руку к лицу и сквозь пальцы, смотря на сидящего на коленях Итера сказал: «Если ты думаешь что я закончил, то ты глубоко ошибаешься. Я очень вынослив». *** Чайльд перенес его в спальню на втором этаже. Здесь было предательски темно, и настолько холодно, что простыни обжигали кожу. Ошейник все еще болтался на шее, неприятно звеня, но гидро-хомуты были сняты. Итер не понимал что он должен чувствовать, но не давая ему погрузиться в размышления, Тарталья навис над ним. Его широкая тень полностью закрывала собой единственный тусклый источник лунного света. Рыжий натянул поводок притягивая Итера к своим губам заставляя выгнуться в спине. — Ты все такой же горячий… я думаю тебе нужно немножко помочь… да? Вот здесь? Воркуя, Тарталья опустил руку на пах Эфира и медленно сжал член второго, вызывая этим судорожный вздох. Чайльд наклонился к юноше и вонзив острые зубы тому в шею, больно укусил, после чего принялся оставлять большую фиолетовую метку страсти. Итер зашипел от неожиданных ощущений, но сопротивляться не стал. — Оставь еще, прошу. Я~я хочу быть тв… Он замялся на полуслове, но похоже предвестник не услышал последнее, или сделал вид, что не услышал. В противном случае — допроса с пристрастием было бы не избежать. Тарталья настолько нещадно кусал шею и ключицы путешественника, что проступившие капли крови остались у рыжего на губах и тонкой струйкой стекали по лицу. Он горячо выдохнул, не в силах больше терпеть, и в один миг стянул оставшееся белье с Итера. Разведя одним движением его ноги, Тарталья обвел рукой свой упругий член, и призвав силу гидро вместо смазки, приложил пальцы к напряженному входу путешественника. От неожиданного ощущения холода и влаги в таком месте юноша сильно вздрогнул и накрыл лицо руками. Предвестник без труда протолкнул первый палец, на что Итер смущенно поморщился. Тарталья нагнулся к нему поближе — «Если будешь прятать лицо, я войду в тебя без растяжки, о чем ты очень пожалеешь». Благо Эфир отличался сообразительностью, и выполнил просьбу предвестника незамедлительно. К первому пальцу добавился еще один, начиная разминать стенки ануса. Тарталья то разводил пальцы внутри, то толкался вперед, стараясь сделать из напряженных тканей мягкий пластилин. Оставляя влажный след от поцелуев, он спустился к затвердевшим розовым соскам Итера. Мокро облизав один, второй он сжимал перекатывая бусину между пальцев заставляя тело под ним извиваться. Бедра Эфира начали двигаться на встречу пальцам, умоляя дать больше, потому что они уже не могли утолить то исступление, до которого его довели. Итер обхватил лицо предвестника обеими руками и нагло притянув к себе впился в него поцелуем. — «Аякс, — шептал он не прекращая поцелуй, — пожалуйста, я не могу больше терпеть». Тарталья отстранившись, переместился между ног Эфира, и закинув их на свои плечи приставил мокрую головку ко входу. Ему всегда нравилась эта поза, в ней можно добиться максимально глубокого проникновения, что обеспечит полный спектр ощущений. Легким толчком накачанного торса Аякс оказался наполовину внутри юноши. Тело под ним сжалось и громко вскрикнуло. Больно. По началу всегда больно, но невзирая ни на что, он продолжил двигаться, вскоре войдя в него во всю длину. Поцелуй переплетающий языки скрасил неприятные ощущения, позволяя Итеру немного расслабиться и обнять Тарталью спутывая свои пальцы на его большой спине. Внутри его член ощущался просто невероятно. Большой, широкий, заполняющий пустоту полностью. Казалось, Итер даже ощущает пульсацию сеточки вен на нем. Это ощущение присутствия и тепла внутри страшнее самого опасного наркотика, оно вызывает привыкание с первого раза и от него не существует исцеления. Чайльд вышел из тела Итера, но тут же вошел резко и до конца, заставляя Итера вскрикнуть от боли и удовольствия смешанных в одном коктейле. На него янтарных глазах проступили слезы, а ртом он начал ловить воздух, как рыба выброшенная на берег, но тяжелое нависшее тело сверху этого не позволяло. Тарталья положил ладонь на живот Итера и надавил с силой, нащупав себя самого внутри него. Одна только мысль о том что он берет свой предмет воздыхания так глубоко туманит разум все сильнее. Тарталья будто специально избегал самого заветного места внутри Итера, толкаясь не туда. Чайльд выжидал. Выжидал пока Итер сдастся и начнет просить пощады. Путешественник пытался сам направить член внутри, куда надо, будто бы невзначай дергая бедрами, но у него как назло ничего не выходило. — Проси меня. Эфир был изведен этой пыткой и не сопротивляясь, прикрыв глаза он томно проскулил — «Умоляю, Аякс… перестань мучать меня. Ты входишь очень глубоко… сделай мне приятно ~» — Какой послушный мальчик. Тарталья расплылся в улыбке. Рывком он натянул поводок ошейника и притянув Итера к себе, вошел наконец под правильным углом задевая заветный комок нервов. Путешественник громко всхлипнул и вцепился ногтями с спину Аякса, сдирая кожу. — «Черт» — дрожащим голосом прошептал Итер. — Прошу, не останавливайся, Аякс. Я хочу чувствовать каждый твой сантиметр… Почти сойдя сума лепетал Эфир. Он запустил руки в рыжие волосы, убирая их с покрытого испариной лба, и продолжал нежно оглаживать. — Я должен тебе признаться — Начал Итер — Я каждую ночь мечтал о тебе, Аякс. Каждую ночь я трогал себя внизу, доводя до оргазма, мечтая чтоб когда нибудь это оказались твои руки. Сделай меня своим, умоляю, я хочу всегда быть рядом. Тарталья остановился, и вопросительно посмотрел на него, не веря собственным ушам и задумавшись, не вздумал ли он его разыгрывать. Увидев смятение, Итер бурно покраснел и отвел взгляд, но Чайльд схватив его за подбородок, неглубоко поцеловал и вернул зрительный контакт. — Я хочу чтоб ты смотрел мне в глаза когда будешь изливаться на свой живот. После этих слов он продолжил входить внутрь, но уже не придерживаясь темпа как раньше. Движения выходили рваными и сбивчивыми, он глубоко дышал и все сильнее прижимал Итера к себе. Тарталья опустил руку на член путешественника, размазывая капающую смазку по стволу, задерживая пальцы на уздечке и нежно сжимая головку. Аякс толкался внутрь словно остервенелый, дикий зверь неведающий пощады. Все что оставалось Итеру — громко всхлипывать от удовольствия и пытаться держать себя от потери сознания. Тело, от головы до пят било мелкой дрожью от подступающего оргазма, и удерживать зрительный контакт становилось почти невозможным. Сдавшись, на свой страх и риск, Итер закрыв глаза, пылко прильнул к губам Тартальи, не стесняясь облизывая его губы и иногда кусая за нижнюю. Чайльд усмехнулся в поцелуй, и сжал руку на шее Итера, перекрывая доступ к кислороду. Горло под его рукой запульсировало, а лицо покраснело еще сильнее. Губы начали онемевать, и отвечать на поцелуй рыжего больше не получалось. Асфиксия обострила все чувства, которых и так было слишком много. Рука Тартали на члене, и его собственный внутри, который казалось вот вот прорвет его насквозь. Хотя, если бы это сейчас произошло, Итер оказался бы не против. Член внутри путешественника дернулся, заполняя его изнутри вязким, и горячим семенем, не останавливаясь и делая еще несколько диких толчков, Тарталья доводит Итера до оргазма, и тот изливается себе на живот, теряя сознание. *** По лицу Итера скользнул луч солнца пробившийся сквозь шторы, заставляя открыть глаза. Все тело, особенно задница и шея, с которой до сих пор стекали капельки крови, неприятно болели. Это означает что двигаться сегодня — непозволительная роскошь. Кто то вошел в комнату. Половицы шумно скрипнули под чьим то весом. Итер даже не повернулся, для него было очевидным, что пришел тот, кто обездвижил его на весь день, и возможно на завтра. — Ты не ответил на мое предложение вчера. Обиженно буркнул из-под одеяла Итер. Именно ответа на свое признание он ждал больше всего, даже больше завтрака или встречи с Паймон. Тарталья подошел к Итеру и сел рядом на кровать. Он нежно откинул пшеничные волосы с лица и поцеловал юношу в губы. Итер обхватил его руками и затянул в постель, вынуждая опять оказаться сверху. — Ну так? Твое молчание значит чтоб я собирался и наконец выметался из твоего дома? Срываясь от нетерпения крикнул Итер. Тарталья рассмеялся, и отогнув одеяло оголил низ живота путешественника. На нем тускло светился силуэт гидро метки. Он был будто внутри, под кожей. Такое явно не смоешь ни одним походом в душ. Такое вообще никогда не смывается, ни с тела ни из сердца. — Такой ответ меня устроит. Радостно улыбнулся Итер.