***
Несмотря на звание бара, "Лес Авидья" больше походил на средневековую таверну и именно этим влюблял в себя взрослых гиков, а также просто любителей подобной атмосферы. Кави больше относила себя ко вторым, однако со временем влияние друзей из "Авидьи" росло, поэтому теперь она как минимум разбиралась в том, кто такие хоббиты и почему нельзя просто так взять и войти в Мордор. Сайно, сегодня стоящий на баре, заметил подругу и отсалютовал ей шейкером. С ним она познакомилась ещё на первом курсе, когда тот на одной из вечеринок облил её пивом, и с тех пор они стали довольно хорошими друзьями. А ещё чуть позже он познакомил её и с Тигнари, своим парнем, который в итоге и привёл их всех в "Авидью", так как на тот момент подрабатывал в ней по выходным. Кави протиснулась со своим несчастным чемоданом в сторону друга и махнула ему рукой, сев на барный стул. В её душе теплилась надежда, что тот без слов поймёт в чём она сейчас нуждается. Впрочем, надежды были не зря: спустя пару минут перед ней приземлился бокал с вином, а Сайно упёрся локтями в стойку и принял свою излюбленную позу слушателя. — Ну выкладывай. Тяжёлый день? Бывшую встретила? Или из квартиры всё же выселили? Кави отпила из бокала со странной изогнутой ножкой и пожала плечами, даже не зная с чего начать — Сайно собрал бинго из своих предположений. Ещё немного покрутив бокал в руках, Кави выпила всё вино в нём залпом, морально готовясь. — Привет. Да так… Я сегодня случайно пересеклась с Аль-Хатимой, она пришла за кофе в "Люцерну". И я притворилась, что не помню её. Сайно чертыхнулся, мгновенно подливая ей ещё вина. И он, и Тигнари были осведомлены на счёт того, что между девушками произошло два года назад. Однако ситуация осложнялась тем, что он был двоюродным братом Хатимы и полностью исключить её из жизни не мог. Кави прекрасно понимала это, поэтому на него не обижалась. И всё же старалась по возможности избегать тему «слона в комнате», как и друзья. — Чёрт, мне надо было сказать тебе заранее, но я не думал, что ты придёшь после смены. Кави насторожилась, смутно понимая о чём может идти речь. Выпитый алкоголь начал приятно туманить голову и отгонять слишком сложные мысли — второй бокал вина довольно быстро отправился вслед за первым. — Я пригласил Хати сегодня сюда, так как она всего пару дней назад вернулась в город, и мы давно не виделись. Кави хмыкнула, не совсем представляя как ей стоит реагировать на такую новость. — Боже, я-то думала что-то страшное случилось, — Кави с кривоватой улыбкой пожала плечами, снова оставляя пустой бокал на стойке. — Просто опять сделаю вид что вижу её впервые в жизни, если мы вдруг пересечёмся. Не парься. Сайно с сомнением посмотрел куда-то за спину Кави, доставая из-под бара в очередной раз бутылку вина. — Возможно вам стоит использовать этот шанс? Наконец поговорить друг с другом и помириться. Два года прошло, как никак. Где-то в подсознании Кави возникла мысль, что идея звучит не так плохо, но она махнула головой, стараясь прогнать её подальше. Даже от возможности разговора с Хатимой внутри всё сжималось от застарелой обиды. — Не глупи, Сайно, — Кави тяжело вздохнула, прокручивая в руках третий бокал вина. Забавно, она даже не заметила, как Сайно его наполнил. — После такого не мирятся. Повисло молчание, пока Кави допивала очередной бокал вина. Внезапно её внимание вернулось к стоящему рядом чемодану, и она решила уйти от неприятной темы разговора. — Могу отнести чемодан к тебе в кабинет на время? Хозяйка затеяла ремонт какой-то, поэтому я пока в отеле, ещё не успела заселиться. С тех пор как Сайно и Тигнари купили "Авидью", Кави всегда могла пользоваться внутренними помещениями бара. Все сотрудники давно знали её и считали чуть ли не частью коллектива, поэтому никогда не препятствовали её присутствию и даже были рады поболтать. Однако сегодня была полная посадка и все были в зале, так что Кави надеялась, что сможет немного побыть в одиночестве. Врать другу было неприятно, но ещё больше она не хотела чувствовать на себе взгляд, полный жалости. — Ага, отдохни если хочешь. Тигнари недавно обновил плед и подушки в кабинете, они все твои. Только сейчас Кави осознала как устала за день: с утра она выехала из квартиры, потом проторчала двенадцать часов на работе почти без дела, и под вечер её ждало потрясение в виде неприятной встречи. Любой нормальный человек после такого уже спал бы без задних ног. — Спасибо вам обоим. Не знаю даже чтобы делала без вас. Сайно неловко усмехнулся, кивнул и продолжил работать. Кави давно заметила, что он максимально смущается от любой благодарности в свою сторону. Словно всё что Сайно делал было само собой разумеющимся, и не требовало упоминания. Тигнари потихоньку боролся с этой его чертой, и улучшения действительно стали заметны: раньше Сайно просто бы отмахнулся от благодарности и сделал вид что ничего не произошло.***
Кабинет встретил Кави тишиной и привычным запахом разных трав. Тигнари вроде даже как-то рассказывал ей, каких именно, но в памяти это надолго не задержалось. На диване и правда обнаружились новый плед и пара пушистых подушек, на которые Кави сразу упала, стоило ей снять обувь. Чемодан остался где-то у входа, абсолютно забытый. Атмосфера кабинета "Авидьи" всегда действовала на Кави успокаивающе. Вероятно, как раз из-за тех самых трав, названия которых вылетели у неё из головы, а также лёгкой прохлады. Выпитый алкоголь и тяжёлый день бодрости не добавляли, поэтому Кави почти сразу уснула, стоило ей устроиться на диване поудобнее. Прошло некоторое время, прежде чем из сна её выдернуло стойкое ощущение чужого присутствия. Спала Кави довольно чутко и просыпалась от любого шороха, поэтому почти мгновенно начала бодрствовать от звука задетого чемодана и тихого «Чёрт», раздавшегося у входа в кабинет. Кави ожидала увидеть кого-то из сотрудников или Сайно, но с огромным удивлением обнаружила в проходе Аль-Хатиму. Они с неловким молчанием смотрели друг на друга несколько секунд, пока Кави тяжело не вздохнула. — Даже знать не хочу, что ты здесь делаешь, Хатима. Кави поднялась с дивана, потягиваясь. Стрелка настенных часов указывала на час ночи, а это значило что поспать Кави удалось около двух часов. Всяко лучше, чем если бы она вообще не спала, но Кави ощущала, что всё же этого недостаточно. — Ого, так ты всё же помнишь меня. Кто бы мог подумать. Язвительные нотки в голосе Хатимы подняли бурю негодования в душе Кави, которая хотела просто молча уйти. Поравнявшись с бывшей подругой, Кави нарочно задела её плечом и подняла голову, сталкиваясь с ней взглядом, переполненным от ярости. — Просто отвали от меня уже.***
Кави сидела за одним из самых неприметных столиков где-то в углу бара и потягивала алкоголь. Она не помнила, что конкретно заказала, но это был уже четвёртый по счёту стакан. Сайно первое время пытался позвать её за барную стойку через официантов и поговорить, но спустя несколько попыток сдался. Кави почему-то была уверена, что это он столкнул их с Хатимой в кабинете, и теперь была на него обижена. Вероятно, уже утром она его простит, но сейчас ей абсолютно не хотелось с ним разговаривать. Покончив с очередной порцией спиртного, Кави уронила голову на стол и прикрыла глаза. Спать хотелось всё больше, и постепенно затихающий под утро бар только способствовал погружению в сон. Уснуть окончательно ей не дал только тот факт, что кто-то сел напротив неё. Сил поднять голову у Кави не было, поэтому она просто понадеялась, что Сайно поймёт её невнятную речь. — Я не бду с тбой гврить, Сайно. Тишина, послужившая ответом, немного напрягла Кави. Сайно бы как минимум уже пошутил про её состояние, но человек напротив упорно молчал. Кави всё же подняла голову со стола и испытала дежавю: на неё смотрели глаза светло-бирюзового цвета, прямо как несколько часов назад в кофейне. — В университете наверняка не перестают говорить о тебе и твоём будущем успехе. Дочь того самого знаменитого архитектора, ещё и лучшая студентка своего выпуска как-никак. Кави внутренне сжалась, представляя из себя один оголённый нерв. Под холодным взглядом Хатимы было крайне некомфортно. Кави хотела убежать, но не могла: она села спиной к стене, а Хатима, севшая напротив, полностью перекрыла ей пути отступления. Помочь не мог и Сайно — это место не просматривалось из зоны бара, и он даже не видел что здесь происходило. — Поэтому довольно неожиданно было встретить тебя работающей обычной бариста, а потом и в баре, запивающей свою никчёмную жизнь. Так что мне стало любопытно: как же ты до такого докатилась? Кави затравленно смотрела на Хатиму, сложившую руки на груди, и осматривающую её своим «вы все говно» взглядом. — Твой отец вообще знает, где ты работаешь, или ты обманываешь его как остальных? При упоминании отца ярость, прятавшаяся в недрах души Кави, разгорелась с неистовой силой. Она была уверена, что научилась контролировать себя в такие моменты, но сейчас ей стало очевидно это всё же не так. Оказался тому виной выпитый алкоголь, или же дополнительный раздражитель в виде Хатимы, суть одна — у Кави сорвало крышу. — Не смей, — голос Кави был наигранно спокойным, когда она, переполненная яростью, вскочила со стула с намерением ударить собеседницу по лицу. Однако после выпитого за эту ночь алкоголя ноги её уже плохо держали, и она плюхнулась назад. На место ярости пришло бессилие, и от осознания собственной беспомощности к горлу Кави подступил комок, — Я же просила отстать, что ты хочешь от меня?.. Хатима пожала плечами и сложила руки перед собой на столе в замок. — Я просто хочу поговорить. Несмотря на произошедшее, голос Хатимы был всё также спокоен. Она словно знала, что Кави ничего не сможет ей сделать, и последнюю это раздражало ещё больше. — Просто поговорить?.. Тихий кивок в ответ от Хатимы ситуацию лучше определённо не сделал, и Кави снова начала загораться как спичка. — Мы причинили столько боли друг другу два года назад, тебе этого было мало?! Хоть людей в баре и стало гораздо меньше, многие ещё продолжали отдыхать и начали обращать ненужное внимание на парочку, общающуюся на повышенных тонах в углу заведения. Кави это неожиданно успокоило — она всегда не любила излишние взгляды в свою сторону, поэтому поспешно сбавила обороты. — Ты… Ты хоть знаешь, что значила для меня тогда, Хати?.. Голос Кави задрожал, а невольно вырвавшееся «Хати» горечью прокатилось по языку. Хатима тяжело выдохнула, сжимая руки в кулаки. — Не стоит озвучивать то, о чём пожалеешь утром. Продолжим этот разговор, когда ты протрезвеешь. Я подожду тебя на улице, забери вещи. Всё внутри Кави воспротивилось тому, чтобы куда-то идти с ней, но один червячок сомнений, посаженный разговором с Сайно, всё же говорил что ничего страшного не случится. Кави тем не менее отрицательно помотала головой. — Никуда я не пойду с тобой. Тяжело вздыхать, судя по всему, было фишкой Аль-Хатимы, потому что только это она сегодня и делала. Закатившиеся глаза прекрасно выражали всё, что она думала о сложившейся ситуации. — А тебе разве есть где ночевать? Вопрос был чисто риторическим, и Аль-Хатима ответа на него не ждала. Она поднялась со стула и поправила рубашку, невольно заставив Кави залипнуть на этом движении. — Переночуешь в моей квартире, а завтра от меня доберёшься куда тебе будет нужно. После этого больше никогда меня не увидишь, если хочешь. Кави, всё ещё залипающая на её руки и пойманная с поличным, неловко прокашлялась. — Идём. Бар скоро закрывается. Ты же не хочешь, чтобы Сайно узнал о реальном положении вещей с твоей квартирой? Кави исказила губы в гримасе, мгновенно подскакивая с насиженного места и грозно надвигаясь на собеседницу. — Если ты расскажешь ему… Хатима покачала головой и улыбнулась, сложив руки на груди, как часто любила делать. — Я не расскажу, но и Сайно совсем не глупый. А ещё не глухой и прекрасно может слышать твои пьяные беседы с незнакомцами о том, какая хозяйка квартиры бессердечная сука. Подумай об этом на досуге. Кави выдавила из себя измученное «Ладно» и направилась за чемоданом, неожиданно для самой себя отметив что готова отдать всё за удобный матрас и возможность поспать в тишине. Например отдать единственный шанс избежать разговора с бывшей подругой.***
Квартира встретила их блаженной тишиной и приятным запахом чего-то пряного. Хатима разулась и босиком прошлась в гостиную, не заботясь о сохранности носков. Кави могла ожидать подобного от кого угодно, но только не от неё. Это внезапно поселило в её голове мысль о том, что за два года много всего поменялось. — Можешь воспользоваться гостевой спальней, она прямо по коридору. Душ — дверь справа от входа на кухню. Чувствуй себя как дома. Кави смущённо потёрла нос и сняла обувь, сразу меняя её на более удобные домашние тапочки с львятами, которые дала Хати. Они были её ещё в те времена, когда между ними было всё хорошо, и им приходилось делать совместные проекты по учёбе. Почему-то на душе Кави внезапно потеплело от мысли о том, что Хатима хранила их эти два года. — Спасибо. Хатима буркнула что-то похожее на «ага» и скрылась в кухне, видимо хотела найти что-то поесть. Кави потянулась и обнаружила, что часы показывают пять утра. Организм внезапно вспомнил про недосып и ноги сами по себе понесли Кави, уже абсолютно забывшую о душе и еде, в сторону спальни.***
Аль-Хатима с самого детства любила читать и уделяла почти всё своё свободное время только этому занятию. Её бабушка, лично занимающаяся обучением внучки, это поощряла и покупала ей всё больше книг. Тем не менее, найти общий язык со сверстниками ей было крайне тяжело: в её возрасте дети любили читать подростковое фэнтези и разного рода романтические истории, а Хатима любила читать научные трактаты и бабушкины тексты по филологии. Даже в университете многие однокурсники находили её странной и особо общаться с ней не стремились. Исключением оказалась только Кави, подсевшая к ней как-то за ланчем. В тот момент она стала первой и единственной подругой Хатимы за всю жизнь, хоть потом общение со сверстниками Хати удалось наладить. После их ссоры Хатима чувствовала себя одиноко и сразу по окончании обучения в университете решила уехать в другой город, чтобы начать новую жизнь без тяготящих воспоминаний о прошлом. Вернуться её заставил только Сайно, иногда рассказывающий о своей жизни и о том, что Кави стала совсем другой. В подробности он не вдавался и Хатима не знала, что происходит в жизни бывшей подруги кроме того, что она катится в тартарары. Поэтому Хатима совсем не была готова к крикам посреди ночи из соседней комнаты, которые точно разбудили бы её, не читай она очередную книгу. На стук в дверь никто не ответил и Хати решила зайти без приглашения, надеясь, что её не выгонят подушкой в лицо. Хатима не сразу поняла где в этой куче, созданной из одеяла, находилась Кави: она свернулась калачиком и плакала во сне, иногда умоляя кого-то оставить её. Лишь спустя ещё некоторое время Хати услышала тихое «Отец», заставившее кровь в жилах застыть. Она схватила Кави и попыталась её растормошить, — Эй, Кави. Ноль реакции. Хатима решила действовать быстро и отвесила Кави несколько лёгких пощёчин. — Ну же, Кави, просыпайся! Кави внезапно распахнула глаза, выглядя при этом как выброшенная на берег рыба: она была дезориентирована и судорожно пыталась хватать ртом воздух. Хатима усадила её вертикально и приобняла за затылок, фокусируя взгляд Кави на себе. — Глубоко дыши, сосредоточься на замедлении пульса, давай. Это поможет тебе успокоиться. Хатима начала медленно делать глубокие вздохи, а потом выдохи. Она надеялась, что это поможет. Спустя некоторое время Кави обмякла в её руках, оставшись абсолютно без сил. Тем не менее, она уже не дрожала, и Хатима сочла это хорошим знаком. — Как ты? Кави выдохнула, отстранившись от бывшей подруги. Она села на кровати чуть в отдалении, обхватив руками колени, и вытерла рукой влажные щеки. — Лучше, спасибо. Повисла неловкая тишина, прерываемая лишь тиканьем часов. — Спрашивай. Вижу, что у тебя есть вопросы. Кави поёжилась, не очень горя желанием на них отвечать, но понимала, что лучше всё объяснить сейчас, чем потом вспоминать об этом ещё раз. — Ты всегда говорила, что у тебя самый лучший и любящий отец в мире. Почему ты видишь его в кошмарах? Кави тяжело вздохнула, проведя руками по лицу. Ей хотелось спрятаться под одеяло и никогда не обнажать душу0. Но Хатима никуда не исчезла бы, к великому сожалению Кави. — Он умер два года назад. И когда я засыпаю, он иногда приходит во снах, — Хатима чертыхнулась про себя, вспомнив всё что сказала несколько часов назад. На душе у неё стало как-то паршиво. — Говорит, что я полное разочарование и не достойна быть его дочерью. Я… Я не могу работать архитектором из-за этого. Поэтому перебиваюсь подработками и еле свожу концы с концами. Хатима нахмурилась, вспомнив что у Кави была и мать. На языке сразу завертелся вопрос, но Кави предугадала его. — Мама уехала во Францию, у неё новая жизнь. Мы пишем друг другу поздравления по праздникам, но… Это всё. Хатима не знала, что сказать, да и не была уверена, что это уместно в данной ситуации. Она сама такая же: уехала начинать новую жизнь, оставив близких людей позади. Бабушка наверняка знала бы что сказать, но её уже несколько лет как не стало и Хати старалась решать проблемы исходя из собственных суждений. Поэтому она сделала то, что подсказало сердце, а не разум: притянула Кави в объятья и уложила головой на себя, поглаживая по волосам. Так Кави могла поплакать, не стесняясь при этом Хатимы. Они провели в тишине несколько минут, прежде чем Кави отстранилась сама. — Спасибо. Хатима кивнула и поднялась с кровати, намереваясь уйти и оставить Кави отдыхать, но та внезапно поймала её за руку. — Стой. — Хати в недоумении приподняла брови, поворачиваясь к ней. — Пожалуйста, не уходи. Ты… нужна мне. У Хатимы весь воздух выбило из лёгких. Кави никогда не просила её ни о чём, даже когда они были друзьями. Поэтому ей осталось лишь молча подчиниться и снова сесть на кровать. Кави легла, и похлопала рукой по соседней подушке. — Ляг, пожалуйста. Хати выдала тихое «Хорошо» и легла рядом, повернувшись к ней лицом. Она не понимала куда деть руки и что делать. Они просто смотрели друг на друга, пока Кави сама не решила эту дилемму, положив свои ладони на чужую талию. Хатиме осталось лишь обнять её в ответ, с надеждой проснуться утром не в одиночестве.***
Входная дверь хлопнула, заставив Хатиму отвлечься от чтения. Она положила закладку в разворот и отложила книгу, стягивая наушники на шею. Спустя минуту в гостиной появилась Кави, несущая в руках пакет с продуктами. — Как прошла сессия? Кави пожала плечами и улыбнулась, впрочем Хатима заметила небольшую фальшь в улыбке, что немного её напрягло. — Хорошо. Мы обсудили с терапевтом мои проблемы с работой. Думаю, я возьмусь за ту заявку, о которой говорила тебе две недели назад. Хатима поднялась с дивана, обняла Кави и забрала пакет с покупками, проходя на кухню. Кави последовала за ней, нервно перебирая пальцами в отсутствии пакета. Хатима не давила — знала, что той нужно собраться с мыслями. — Ещё терапевт сказал мне, что я должна рассказать тебе кое-что, я думала об этом уже давно. Хати случайно выронила пакет с орехами на стол, почему-то не совладав с собственными руками. И дело было точно не в том, как долго они шли к этому разговору. — Да, и что же? Кави вздохнула, облокотившись на тумбу, и сложила руки в защитном жесте на груди. Хатиме до безобразия сильно хотелось обнять Кави и успокоить, но она знала, как ей важно сказать всё в слух. — То, что я тогда сказал тебе в баре… Это был не просто пьяный бред. Ещё когда мы нормально общались в университете, я поняла, что… Поняла, что влюблена в тебя. После ссоры я надеялась, что это сойдёт на нет, особенно когда ты уехала. Хатима почувствовала лёгкий укол вины, но понимала, что Кави не это имела в виду. Она точно знала — та больше не злится за произошедшее в прошлом. — Но стоило мне тебя увидеть спустя столько лет и я поняла, что эти чувства никуда не делись. Я люблю тебя, Хатима. Хатима преодолела разделявшее их расстояние и нежно обхватила лицо Кави руками, наконец увлекая её в такой долгожданный поцелуй. Они ходили вокруг да около почти полгода, едва ли не всё время, что Кави жила у Хатимы. Поэтому сейчас, когда всё было оговорено, Хати ощутила облегчение. Но ход был теперь за ней и она не собиралась с ним тянуть. — Ну наконец-то. Я тоже люблю тебя. Кави счастливо рассмеялась. Страх отказа, поселившийся в её сердце, пропал. Словно его никогда там и не было. Она обняла Хатиму за шею и прикрыла глаза, слегка щурясь. Солнце залило светом всю кухню, будто почувствовав — сейчас самый подходящий момент. Это вселяло Кави надежду, что у них всё будет хорошо. Возможно не идеально, но точно хорошо.