Не сегодня

Давно убит мой последний друг. Его прикончил мой первый враг. Я бы хотел чтоб не стало нас двух. Было бы проще но вышло не так. - Когда ты понял, что наркотики всерьёз пришли в его жизнь? У Дудя лицо наглое, бесстыжие, как у черта. Смотрит без капли сожаления, будто задницу туалетной бумагой вытирает. "Важный - хуй бумажный." - Сказала бы Влада. Как хорошо что ее здесь нет. Ком застревает в горле. Приехали, блять. Знал, что лучше прикинуться больным и не прийти. Да хоть рассказать про инопланетное пришествие или то, что приглашен на похороны королевы Англии, но не идти. Спросит же, сука, про то, про что лучше не вспоминать. - Поскольку Рома часть моей семьи, то я к нему отношусь... Очнись, блять. Ромки больше нет. - Относился как к брату. Олег плетет еще что-то про личные границы, зоны, как на контурной карте, сам особо себе не верит. Не говорит не потому, что не знает. Не хочет. Увиливает Олег мастерски. Ученый Не хуже егэшников по литературе воду умеет лить. Поэт, хули. *** После интервью осадок неприятный. На выходе Олег машинально достает телефон и набирает знакомый номер, чтобы по привычке рассказать о случившемся. Осознание прошибает холодком по спине. Больше нет Ромки. Больше нет тупых совместных фоток с пивом поздней ночью. Нет шумных поездок на тачке втроем с Дэнчиком и игр в приставку под утро после пьянки. Нет поцелуев на адреналине после особо удачного концерта. Таких нужных и важных, будто у Олега дым из задницы повалит если Рома прямо сейчас его не поцелует. Они делали это часто. Просто потому что могли. Просто потому что если вам обоим за тридцать и вы натуралы, поменявшие, словно перчатки, толпы девушек, иногда можно позволить своему бро залезть деснами к тебе в рот и кайфовать от этого. Просто потому что Олегу было приятнее возвращаться к родной улыбке, вместо того, чтобы затыкать дырку в груди парой фанаток. Просто потому что рядом с Олегом Рома не принимал. Их первый раз, как бы отвратительно это не звучало, Олег помнил отлично. Я, честно, даже не помню, что в моём бланте. Бомбей туссин, Бакарди, даже не знаю, что в моём спрайте. Олег не помнит, что он пил - спрайт отдает джином, но ему все равно, что нарушил запрет не пить на концертах. - Я срываю с нее платье и мы оба впадаем в безумие. - орет Олег, прыгая словно тигр. Рома где-то сзади хватает второй микрофон и начинает нести что-то мало похожее на пение. - ЛСП! ЛСП! ЛСП! Фанаты ревели на концерте и скандировали их название, а Ромка разбежался, а затем полетел к краю сцены ринулся в толпу плавящихся тел. - Мы оба впадаем в безумие. - кричит Олег, вовсе не думая, что завтра ему придется распрощаться с собственными голосовыми связками. Искра. Буря. Безумие. Они вваливаются в тесный номер гостевого отеля, прямо в грязной обуви с бутылками вина падают на диван. Рома хлещет из горла. Рома тянет ближе, так что они сталкиваются лбами. Это лучше наркотиков. Лучше в тысячу раз потому что сейчас они живые и счастливые. Олега трясет от ромкиной охуенности и адреналина, а сам он подается вперед и шепчет Роме прямо в губы. - Но пока ты меня любишь... - Пули пролетят мимо-о-о-о. - Пьяно улыбается Ромка, аккуратно касаясь его губ своими. С опаской. Будто у Олега сейчас хватит сил оторваться и залепить ему по роже или хотя бы посмеятся и прикинутся ровным перцем. Поцелуй смазный, на обкусанных губах чувствуется соль крови и джин. - Малышка любит дилера, а дилер малышку тож-е-е-е. - Тянет Рома. Плевать, что тогда Олег узнал, что Англичанин наркоту еще и поставляет. Плевать что они тогда были убуханые в хлам. Плевать что звучало это как признание в любви. Тогда, именно до этой строчки Олег был неебически счастлив. Жалко, что тогда Ромка олегову белую полосу в жизни, кажется, снюхал. Слезы почему-то стекают тонкими дорожками по щекам. Олег сам не понимает как оказывается дома. На холодильнике висит их с Ромкой фото. Олег матерится на желтый магнитик, убирая его в дальний ящик письменного стола. Нужно жить дальше. Но не сегодня.