Возможно

      Шэнь Цинцю ненавидит мужчин. Она боится каждого их взгляда, каждого незначительного прикосновения. Одного их присутствия достаточно, чтобы она забыла о хрупком спокойствии и начала просчитывать пути отступления. Даже спустя много лет воспоминания ещё так свежи.       Шэнь Цинцю не может спать в пустой комнате бамбуковой хижины. Ей кажется, что стоит закрыть глаза, как иллюзия больного разума развеется, и Цю Цзяньло вырвет её из сна за волосы.       Она не собирает волосы в сложные причёски. Потом невозможно будет расчесать, когда её проведут через весь хозяйский дом, накрутив каждую прядь на кулак. Шэнь Цзю не чувствует себя в безопасности.       Она не может опустить веер и улыбнуться рассвету. Восход знаменует начало мучений.       Ещё день без сна. Ещё день напряжённых лживых улыбок. Ещё день полный виноватых взглядов Юэ Цинъюаня.       Шэнь Цзю считает, что если бы её Ци-гэ вернулся за ней, то она не боялась бы мужчин, не была бы в них разочарована. Она бы не боялась того, кому когда-то отдала свою преданность.       Проблема в том, что Юэ Цинъюань — мужчина. Будь он женщиной, то было бы проще.       Шэнь Цзю не может заставить себя расслабиться при нём. Он мужчина. Он принадлежит к тем, кто причинял ей боль. Она не может.       Это причиняет боль. Она сама уподобилась мужчинам, раз способна причинять себе такие страдания. Это отвратительно.       Шэнь Цинцю ходит в бордели, чтобы поспать. Слухи о ней ходят нелицеприятные, но она не обращает на это внимания. Слухи вокруг всех крутятся. Не она первая, не она последняя.       Боевые братья подговаривают Ци Цинци поговорить с ней. У самих кишка тонка подойти к ней с такими заявлениями.       Это не кончается хорошо.       — Если тебе не хватает денег, то можно урезать некоторые траты, — поучает её Ци Цинци, и первое время Цинцю не понимает о чём идёт речь. — Не стоит благородной заклинательнице зарабатывать подобным образом.       Шэнь Цинцю застывает, услышав такое обвинение. Наивные представления о боевом братстве разбиваются, впиваясь осколками надежд в руки. Шэнь Цинцю ненавидит себя за то, что поверила, что может хоть немного ослабить контроль и сходить в город поспать.       Шэнь Цинцю вся деревенеет и прикрывает ядовитый оскал веером.       Шэнь Цинцю не спит ночами, не посещает больше бордели. Школу она любит, поэтому рушить репутацию своего пика… Да лучше умереть! Раз уж даже шиди и шимэй решили её поучить.       Усталость накапливалась. Её совершенствование не настолько хорошо, чтобы бодрствовать сутки напролёт.       Шэнь Цинцю раздражительнее обычного. Глупые боевые братья опускают одни им понятные шуточки о женщинах, а она без наслаждения опускает их на дно.       «Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесьзаткнитесь», — тупой болью бьётся в мыслях Цинцю.       Очередное собрание горных лордов. Она должна слушать внимательно, должна вносить предложения и коррективы в действующую политику школы, но взгляд плывёт, концентрация теряется, а неизвестная тяжесть прибивает к месту — не шевельнуться.       — Шэнь Цинцю, — тихо звучит рядом.       Цинцю потребовалась минута, чтобы понять, что её зовут, ещё полторы, чтобы перевести взгляд.       Лю Цингэ сидит рядом, практически вплотную, смотрит хмуро.       Ей кажется, что она видит оттенок обеспокоенности в стальных глазах, но Цинцю секунду назад была убеждена, что на голове Шан Цинхуа гнездится хомяк. Её зрению нельзя доверять. Только не сейчас.       — Что шимэй хочет? — предложение максимально коротко. Каждое слово, будто падает сверху и разрезает нутро.       — Что с тобой? — сильнее хмурится Цингэ.       Стоило уколоть её. Как-нибудь задеть, чтобы эта дикарка с Байчжань начала драку. Битвы с ней всегда бодрили, хоть и ломали что-то внутри. Что-то, что приходит в ужас от того, что можно сражаться с женщиной, ведь эти прекрасные создания созданы для безопасности.       Но у Шэнь Цинцю нет на это сил. Напряжение звенит в висках, разум устал просчитывать планы на случай, если лорд пика Цзуйсянь выпил больше обычного.       — Ты плохо себя чувствуешь, — доносится до Цинцю, словно сквозь толщу воды.       Она вцепляется в предплечье Лю Цингэ, когда та собирается… сделать что-то. Возможно, обратить внимание Юэ Цинъюаня на её состояние или подозвать Му Цинфана.       Только для воспалённого сознания и Юэ-шисюн, и Му-шиди не братья, а мужчины. Звери в человеческом обличии.       — Только не их, — сорванный шёпот практически неслышим в шуме обсуждения новых поставок с Аньдин. — Не мужчин. Пожалуйста, не их.       Она будто снова вернулась в дом семьи Цю. Тогда перед глазами тоже было мутно и паршиво. Она также просила мальчишку-слугу не звать хозяина, когда по случайности разбила маленькое красивое блюдце на кухне. Только пацан оправдал своё звание мужчины, и она ещё несколько долгих месяцев скрывала от Цю Хайтан сломанные рёбра.       Шэнь Цзю слабо осознаёт реальность. Мыслями она вернулась в своё прошлое и всеми силами старается избежать боли.       Лёгкое прикосновение грубоватой ладони заставляет ощутимо вздрогнуть. Зрение проясняется достаточно, чтобы увидеть спокойный взгляд Лю Цингэ.       — Ты в безопасности, Шэнь Цинцю, — Шэнь Цзю слышит в этих словах обещание.       В груди успокаивается паника, мысли о Цю Цзяньло уходят прочь.       «Конечно же, — устало и неконтролируемо думает Цинцю, — здесь же Лю Цингэ. Никто не посмеет напасть, когда она рядом. Да…»       Шэнь Цинцю утомлённо прикрывает глаза и падает куда-то вперёд. Знакомые, сильные руки ловят её и аккуратно придерживают.       Под щекой у Цинцю женское плечо. Она чувствует себя так, словно пришла отдохнуть в бордель, но нет. Тут безопаснее, тут есть Лю Цингэ, что обещала защиту.       Шэнь Цинцю погружается в спокойный сон, наконец, чувствуя себя в полной безопасности.       Вокруг стоит тишина. Горные лорды удивлённо переглядываются. Подвыпивший шиди пика Цзуйсянь открывает рот, как мимо него пролетает маленький метательный нож. Богиня Войны не просто так получила свой титул.       Взгляд Лю Цингэ спокоен. Он обещает расправу каждому, кто захочет проявить любопытство.       Собрание продолжается. На них косятся, тихо перешёптываются. Удивительное дело — две непримиримые соперницы ведут себя как старые подруги.       Лю Цингэ не обращает внимания на разговоры не по делу. Она сидит и не шевелится, чтобы не побеспокоить забывшуюся сном Шэнь Цинцю. Она многое в жизни повидала, разные задания выполняла. Она знает, кому принадлежит взгляд, которым на неё смотрела Цинцю.       Она не хочет его больше видеть. Если понадобится, Лю Цингэ будет каждый день сторожить её сон. Лишь бы больше не видеть панику в изумруде чужого взгляда.       Возможно, что всё началось именно тогда, когда Шэнь Цинцю посмотрела на Лю Цингэ открыто и честно в своём страхе.       Возможно тогда, когда опустила тяжёлую голову ей на плечо.       Возможно тогда, когда лучшие ученицы Цинцзин и Байчжань столкнулись взглядами и про себя восхитились обладательницей непокорного взора.       Возможно, всё началось именно с первого взгляда.