холодно-жарко

Анмициус всегда был безнадежным романтиком. Все свое детство, стоило ему почувствовать прохладу, он сразу начинал озираться в поисках той, что предначертана ему самой судьбой, и лицо его озарялось самым ярким светом. И, конечно, каждый раз с сожалением осознавал, что это подул ветер, что это простуда, что это что угодно, но не соулмейт, и дул смешно щеки, обижаясь на что-то эфемерное и пока не поддающееся его детскому пониманию. Это нечестно. То, что он никак не может найти свою единственную и неповторимую – нечестно. И Анмициус верит, надеется и ждет до тех пор, пока не привыкает наконец, что если ему стало вдруг холодно, значит, он просто не выспался, плохо поел или должен поскорее выпить жаропонижающее. Смирение пришло быстро. Сказочный мир прекрасного принца треснул по всему фасаду, немного осыпался и местами даже потускнел, но в принципе продолжал держаться, а это уже неплохо. Возможно, он просто наивный дурак. Нинлер всегда шарахался всего, что говорило о любви. С самого детства, будучи и без того нелюдимым из-за скупых эмоций, он ощущал себя еще более лишним в компаниях неугомонно щебечущих о высоком и прекрасном чувстве, а потому предпочитал вместо общения забиваться в самый дальний угол и как можно меньше напоминать о своем существовании. Так было просто проще – эмоциональных ресурсов на столь бесполезные вещи у него не хватало. Нинлер настолько холодно относился к концепции предначертанных, что решил вдруг в один день пойти наперекор всему и обыграть – закрыть лицо навсегда маской, одеться в несколько слоев одежды и плавиться от жары в своих тряпках, но зато так он точно мог никогда не беспокоиться о том, что однажды хоть какое-то чувство физического тепла заставит его вздрогнуть. А если совсем повезет, то прекрасным солнечным деньком проворонит так свою судьбу и продолжит счастливо жить в своем коконе. Возможно, он просто замкнутый чудак. Когда Анмициус в начале нового учебного стоял на воротах и с периодическими поучительными вздохами выписывал в блокнот нарушителей, примечая, подмечая и запоминая новеньких, он точно помнил, как прошмыгнул мимо него вдруг холодный ветер, и забыл об этом в круговороте загруженных будней. Крутился вокруг дам, предлагал им помощь, не ощущал рядом с ними совсем-совсем ничего и грустно улыбался, думая о том, что в этом году тоже не повезло. А потом столкнулся в толпе с кем-то, увидел краем глаза споткнувшееся и падающее тело и инстинктивно схватил за руку, дергая на себя и помогая подняться. И быстрее любых слов, раньше, чем хотя бы открылся рот, пулей пролетело осознание, что ладонь ему льдом будто насквозь пробило и снежинками по венам потекло. А испуганное лицо напротив, он точно знал, прямо сейчас чувствовало на своей руке жжение самого сильного пламени и лаву по капиллярам. Нинлер с ужасом осознал, что его планы по избеганию старшего, рядом с которым всегда было подозрительно жарко, провалились. А Анмициус осознал, что всю жизнь воевал не в те ворота.