***
Новое десятилетие встретило человечество не новыми открытиями, или хотя бы приятными новостями, а жесточайшим перенаселением Азии и Европы, человечество, за каких-то там тридцать лет увеличилось в два раза, что не могло не сказаться на экономике всего мира. Весь континент сходил с ума, рвал на себе волосы с вопросом: "Что делать?". И ответ не заставил себя долго ждать. Никто не думал дальше собственного носа, может, если бы эксперименты были проведены профессионалами, или времени на создание вируса было бы больше, человечество могло бы спать спокойно. Ну как спокойно, относительно, тех, кто жил в отстающих странах, ведь их постигла ужасающая кара, которую не пожелаешь никому, даже своему злейшему врагу, что уж говорить о мирных жителях. Репортажи с места происшествия рвали сердца миллионов, заставляя выходить людей на улицу и распространять свое недовольство. Проект быстро свернули, но семя проказы уже было посеяно, оставалось только ждать результатов. Результатом стали горы трупов, и не просто мертвецов, а вполне себе ходячих и даже немного разумных, что не могло не привести к беде. Хоть опасные зоны были оккупированы, но армагеддон было уже не остановить. С Азии проказа перешла на Европу, затем на Африку, а оттуда ее занесло и по остальным материкам. Дольше всех держалась Австралия, но и ее постигла судьба всего мира. И, к удивлению всех, вакцина не сработала. Ни у кого не было времени доработать ее, особенно в такой маленький срок. Может, единицы и спаслись, но все остальные, в том числе и те, кто курировал этот проект, не смогли избежать страшной участи. Так человечество истребляло само себя.202... .09.12
Осень наступила плавно, отголоски лета все еще ощущались в теплой погоде, а так же еще не до конца пожелтевших листьях, которые кружили в танце по серым улицам Москвы. Дожди были редко, но все же шли. То там польет, то здесь поплачет, оставив за собой только едва мокрый асфальт и холодные лужи. Грязи не было, все высыхало до того, как множество ног смешают воду с землей, пробегая за очередной жертвой. Здания возвышались над маленькими улицами, они были грязными и тусклыми, свет уже давно не зажигался в этих домах, все окна пусты, только тюль иногда развивалась по ветру, выглядывая из деревянных рам и будто махая всем, кто ее видит, желая приятной дороги. Окна в основном были открыты, может кто вылезал через них, а может наоборот, но тогда думать об этом становится страшно, поэтому никто не заглядывает в голые квартиры, боясь увидеть тень уже, скорее всего, мертвых жильцов. Мебель вся стояла на своих местах, а пыль, скопившаяся в ткани, делала все тусклее, чем есть на самом деле. Когда входишь в такую квартиру, сразу душа тоскливо воет о былых временах, когда здесь, сверху или снизу раздавались разговоры людей, а не только мрачное кряхтение и завывания, больше похожие на рев животного. Никто ничего не брал из этих квартир, только если еду или медикаменты. Вся техника, вместе с мебелью, покрывалась толстым слоем пыли. Сложно сделать тост, когда электричества не было уже более полугода, или посмотреть любимую передачу на телевизоре, ведь проводка вся перегорела. Только полы все голые, ковры все растащили, начиная от длинноворсовых белых ковриках, до тех самых ковров бабуль, узоры которых завораживали не одно поколение. В офисах было все так же, все компьютеры стояли на своих местах, медленно погибая от времени, но огнетушители, а также вся бумага с канцелярией была сворована, если можно так сказать, ведь это уже никому не принадлежало, везунчиками. Иногда даже можно почувствовать, что здесь все еще кто-то есть, мозг сам галлюцинировал и представлял, людей за компьютерными столами, а в конце коридора можно было услышать откровенный разговор коллег, да только слов не разобрать, только лепет и тихий хохот. И после такого только и думаешь: "А не схожу ли я с ума?", а в ответ ты услышишь: "Да.", и тогда точно нужно пить таблетки, ведь ты начал говорить сам с собой. В любом случае, не сходить с ума в этом "новом" мире было сложно, повезло, если ты успел примкнуть к кому-нибудь, в одиночку здесь не выжить - это факт. Все одиночки заканчивали свой путь растерзанным трупом с сожранными внутренностями, и в этом даже есть своя романтика. Как приятно, когда любовь всей твоей жизни выедает твое сердце, смотря на тебя остекленевшими и блеклыми глазами, причмокивая и разрывая своими сломанными ногтями плоть. А ты, почему все еще в сознании, думаешь, как же хорошо смотрится красный цвет с ее черными волосами, а потом умираешь в агонии. Когда кто-нибудь напишет об этом книгу, она станет бестселлером этого мира, все будут читать и перечитывать ее, а после найдут автора повешенным, ведь писать книгу в постапокалипсис - признак суицидальных мыслей. А он бы прочитал ее, и с большим удовольствием, ведь заняться на пустынных улицах города нечем. За большой период времени, что он был здесь, он изучил все вдоль и поперек. Качался на детских качелях, спускался к реке и разглядывал дно, не прибило ли что-нибудь интересное. Однажды он даже нашел записку в бутылке. Ничего себе! Однако ничего интересного в записке не было, как всегда, зов о помощи, скукота. В супермаркете половина продуктов сгнила и, если бы он мог чувствовать запахи, обходил бы его за три версты, но пока на витринах все еще был алкоголь, он ходил туда. Затем шел обход территории, когда осматривались все квартиры на наличие каких-либо изменений, а после, к часам девяти, он поднимался на крышу и смотрел, смотрел на город, темный город без фонарей и любых источников света, помимо луны, смотрел, пока мозг сам не отключался. Это нельзя было назвать сном, глаза были все время открыты, но мозг был полностью отключен, он ни о чем не думал и ничего не видел до самого утра, и тогда цикл повторялся вновь. Вряд ли это назовёшь жизнью, скорее проживанием. Одно и тоже каждый день, но иногда все таки случались сюрпризы. Одним из таких можно считать потерянных путников Москвы, которые, с оружием на перевес, всегда шагали по направлению в торговый центр. Как он понял, в городе образовались что-то типа лагерей, или банд, и судя по всему они не очень ладили. Оно и понятно, на всех провизии не хватит, но им еще повезло, ведь столица большая, много домов, магазинов, но также и живых трупов больше, две стороны медали. Но, что странно, никто и тех, кого он видел, не повторялись. Память у него хорошая, и он точно помнил, что повторяющихся людей не было никогда, они, похоже, либо умирали по пути, либо же были настолько испуганы, что в этот район больше не совались. Оно и к лучшему, нечего им здесь делать, это его место, и выживших тут не жалуют. Парень открыл глаза, на улице только начинало светать и теплый свет алого солнца неприятно светил в глаза. Солнечные лучи начинали немного греть грязную кожу, после холодной ночи это самое восхитительное чувство, мышцы затекли от долгого пребывания в одной и той же позе и он потянулся. Под ногами расстилалась пустая улица, а ветер обдувал голые ступни свежим воздухом, в котором чувствовалась влажность предыдущего дня. Кое-где медленно шастали мертвецы, утро тоже их разбудило, ведь обычно они стоят почти неподвижно, когда на горизонте и не пахнет людьми, но сейчас они выглядят более оживлённым, как бы и иронично это не звучало. Вдохнув полной грудью осенний воздух, парень поправил свои торчащие каштановые волосы и подобрал под себя ноги, становясь на ноги и тяжело выдыхая он проделанных действий. Если он и в прошлом мире был не спортсменом, так в этом он был на одном уровне с ежом, тоже ползал бы да грибы собирал, будь его воля. Накинув на голое тело, толи майку, толи футболку черного цвета, и штаны, которые больше похожи были на разодранные куски половой тряпки, тот отправился вниз. Хоть на улице и постапокалипсис, но голым ходить тоже не вариант, холодно все таки. Взглянув на свои голые ноги, парень подумал, чтобы, может, наконец присмотреть себе даже простые тапочки, розовые, меховые, не говоря уже о каких-нибудь берцах, которые уже по-любому растащили со всех квартир, но эта мысль осталась на затворах сознания, ведь начинался новый день, новый цикл. Медленно плывущие облака навевали спокойствие, а равномерное поскрипывание детской качели хоть как-то заставляло его мозг не уходить полностью в свои мысли. Но все равно философские мысли сами заполняли его черепную коробку. "Облака, символизирующие утраты прошлого, неминуемо уплывут за горизонт, означая, что нужно жить настоящим, не зацикливаясь на плохих воспоминаниях..." : Интересно, если бы он вел свой блог с цитатами, как быстро бы его заблокировали? Парень усмехнулся со своих мыслей. Может, когда он уже сойдет с ума от одиночества, он сам себе будет их читать, и сам же на них и реагировать, создаст себе и хейтеров, и поклонников, и будет ходить себе важный по городу, расписываясь на лбах ходячих. Качели неприятно скрипнули напоследок, когда он встал уже с насиженного места. По ногам прошелся морозный ветерок, и парень поморщился, переступая с одной ноги на другую Да, определенно что-то нужно делать с обувью, земля начинает промерзать. Глаза метнулись в сторону реки, они была вся такая же серая и грязная, с трупами и множеством мусора. Нет, сегодня в плане не будет реки, настроение не хочется портить, ведь каждый раз, когда он спускается к реке, на него сразу же наплывает отчаянная меланхолия, и хочется, если не утопится, то убежать от нее далеко-далеко. Солнце светило сегодня особенно ярко, окрашивая город в теплые тона, и на душе становится радостно. Первый солнечный день в сентябре, это запоминающееся событие. Если бы парень знал, какое сегодня число, он бы точно записал его к себе в блокнот, как самый лучший день осени. Небольшой порыв ветра припечатал к ноге какую-то дранную листовку, вроде, являвшаяся бывшей газетой. С листа тонкой бумаги на него смотрели пара черных глаз, и что-то такое пугающее было в них, что он поспешно отвел взгляд, было ощущение, что лицо с газеты узнает все его мысли, где он сейчас находится, и сообщит кому-нибудь об этом. Рядом с портретом красовался ярко красный заголовок: "НАДЕЖДА ЕСТЬ" – посмешище. Посмотрев на дату выпуска журнала, парень понял, что это что-то новенькое, но вряд ли там напишут свежие новости, или советы, как не отбросить коньки. Снова обещания и попытки удержать то, чего уже давно нет и не будет, но делать нечего. Он подобрал газетенку и, чтобы уменьшить дискомфорт во время прочтения, оторвал верхнюю часть портрета мужчины. Подозрительный взгляд исчез за большими домами с попутным ветром, и, сев на всю ту же скрипучую качель, принялся смеяться с анекдотов – то есть, новостей. Первая часть текста была немного скучной, цифры какие-то, кто куда и почему, сколько прибыло и убавилось. Чего именно, проблем или людей сказать сложно, невозможность сосредоточиться на такой скучной писанине сделало бы выяснение этого пыткой. Дальше уже начался разогрев. "Мы выстояли этот непростой год... Осталось немного... Нужно потерпеть..." - парень не на шутку боялся, что выплюнет свои не самые свежие лёгкие от такого сильного смеха, кажется, его слышали все в округе, даже мертвецы. Каждую газету одно и тоже, одни и те же шутки-новости, от них всегда настроение поднимается. Особенно весело, когда другие этому, наверное, верят, потому что выбора то особо и нет, либо надеяться и терпеть, либо веревка и мыло, потому что существовать так до конца жизни вряд ли кто-нибудь хочет. Холод забрался под тонкую белую рубашку и заставил парня вздрогнуть. Последний абзац рассказывал о каком-то культе, бушующим в последнее время на московских улицах. Люди, с так называемым "богом", врывались в убежища выживших и пытались распять их на высоких столбах. Иногда даже получалось, судя по фотографиям явно не предназначенных для особо впечатлительных. Люди висели на конструкциях словно пригвозденные, голов не было – вместо нее были пришиты головы козлов, непонятно откуда взявшихся в такое время. Половина внутренностей торчала наружу, кишки свисали, как огромная змея, оплетая тело жертвы, грудная клетка была максимально открыта, ребра втыкались в кожу, проделывая в них дыры и виднеясь снаружи, а сердца и печени не было вообще. Может, мертвецы растащили, а может и сами оккультисты забрали, что еще более противно. Церковь находилась в шести кварталах от его местонахождения, не далеко, но и не близко, но все равно как-то паршиво стало. Еще месяц назад писали про оккультистов в этом районе, но подобное он видел впервые, и боязно стало за свою душонку. Больше ничего в этой газете не было, даже анекдотов не напечатали – скукота. Парень смял листок бумаги и кинул ее в глубь улицы, где ее тут же подхватил ветер и унес ввысь вместе с желтыми листьями. Ну вот, стало тревожно, от хорошего настроения ничего не осталось. Чувство, что кто-то наблюдает за тобой, становилось все более навязчивым. Из пустых окон, будто тени, пялились темные фигуры, их белые глаза светились в полумраке одиноких квартир. Но проходит мгновение, и теперь вместо жутких теней в окнах виднелся раскачивающийся тюль, тень холодильника или простая ваза. Парень покачал головой, взъерошив свои не короткие волосы и потер глаза руками. Все причудилось, никаких людей не было, лишь воображение, но сердце все равно безумно грохотало в грудной клетке, насыщая кровь адреналином. Ему казалось, что вот-вот пробьется его грудная клетка, и душа вылетит из него в одну из этих квартир, чтобы так же смотреть на испуганных путников. От чего-то захотелось убежать, и желательно поскорее, подальше от этих огромных домов, да только никуда от них не деться, они будто прутья в клетке, всегда со всех сторон, и не выбраться, и не сбежать, только биться в них в попытке протиснуться и глотнуть воздуха свободы. Единственное место, где хоть как-то спокойно, это его крыша и магазинчик на углу. Крыша это понятно, если не удается выбраться из клетки, сиди сверху, а вот продуктовый успокаивал по-другому. Не зная почему, парень все время расслаблялся в этой обстановке. Ни ходячих, не выживших тут не было отродясь, все чистенько, лишь иногда некоторые упаковки падали и валялись на полу, но он снова и снова ставил их на место, чтобы был порядок.. хотя-бы здесь был. А может из-за того, что когда он заходил сюда, будто что-то в памяти всплывало, что-то далекое, что он совсем забыл. Забыл мозг, но не душа. Да, пожалуй, стоит укрыться от паники там, а когда полегчает, можно двигаться обратно на вымышленное дежурство по квартирам. Смотреть, где пыли прибавилось, где мертвецы шалили, где плесень выросла, работа мечты - жаль, что не платят, хотя в нынешнем мире деньги и вовсе не нужны, но он не отказался бы от граммофона - единственное, что могло бы работать без электричества и издавать звуки. Ох, как долго он не слышал музыки, да даже пение птиц, без музыки и жизнь не мила, и мир окрашивается в серые тона, а с любимым исполнителем можно и с трупами подраться, хоть и велика вероятность откинуть копыта, зато под какой саундтрек. Но он выжил и без этого, и без большинства удобств, спя на открытом воздухе и питаясь чем придется, иногда даже мусором, но выжил и этим даже можно гордится, однако стоит ли гордится этим, когда просто отсрочил неизбежное. "Не сегодня, так завтра" - его девиз по жизни, и вряд ли он имел ввиду удачу. Когда на улице тебя могу в прямом смысле сожрать, мало место остается для позитивного мышления. Не сожрут, так упадет проржавевший столб, не столб, так пол провалится и ты превратишься в лепешку, не пол, так еда закончится и ты умрешь у муках от голода, пожирая самого себя. Не жизнь, а сказка, хоть сейчас иди за веревкой и мылом. Стекло хрустнуло под тяжестью ноги и треснуло, прорезая мелким кусочком голую стопу. Шикнув от небольшого дискомфорта, парень вытащил осколок из ноги и посмотрел на рану. Темная-темная алая кровь каплями стекала по стопе, капая на пол и издавая неприятный звук каждый раз, когда попадала на кафель. Не смертельно, но вряд ли затянется, слишком глубоко зашел осколок, возможно, даже прорезал мышцы, но особых неприятных ощущений он не испытал. Он только сейчас заметил, что магазинная дверь покрылась множеством трещин, а в окне зияла огромная дыра, стекло вокруг нее было испачкано гнилой кровью, она наверняка воняла так, что некоторые предпочли бы не дышать вообще, чем ощущать этот запах. Похоже, этой ночью была стычка, либо ходячий налакался коньяка и вышиб собой хрупкое оконное стекло. Как не странно, первый вариант подходил больше, но он был бы не прочь посмотреть и на пьяного трупа. Странно, что он не услышал никаких звуков, парень никогда не спит, лишь дает мозгу разгрузку перед новым днем, и такое невозможно было не услышать. Может, в этот раз он наконец поспал, по-настоящему? В любом случае, темно-бордовая кровь полосой шла от магазина до соседней улицы, будто мертвеца тащили за ноги, вспоров ему брюхо, потому что след был очень широким. И, присмотревшись к кучке газет, можно было увидеть действительно очень упитанного ходячего, потроха которого лежали поодаль от него. "Живодеры что-ли?" - парень с интересом смотрел на труп, ища доказательства своей теории, но ничего похожего на почерк живодеров не было видно. Обычно, когда они оставляли после себя "мусор", он был распилен пополам, с оторванными конечностями или вскрытой черепной коробки, но ничего такого жестокого не было. Ну кишки, ну далеко, ну подумаешь, протащили двадцать метров, это здесь обыденность. В шести кварталах церковь с оккультистами находится, которые выживших подвешивают на столбы с козлиными головами, есть банда "Живодеров", пытающиеся найти самый изощренный способ убить мертвецов, вплоть до полного обугливания трупа. А этот, так называемый, перфоманс - просто плевок в сторону жестокости. Парень цокнул языком и отвернулся от толстого мертвеца, продолжая двигаться по мелким осколкам, даже не пытаясь их как-то аккуратно обойти, лишь брови хмурил и губы поджимал. За ним, как в страшных фильмах, тянулись красные следы его босых ног. Каждый раз, когда он наступал на холодный кафель, раздавались хлюпающие звуки, и приходилось идти медленнее, потому что при каждом шаге ноги так и норовились разъехаться в разные стороны из-за скользкого пола. Еще чуть-чуть и он мог бы с легкостью сесть на шпагат, правда вряд ли сможет встать обратно, если это все таки произойдет. Подойдя к стойке с алкогольными напитками его глаза разбежались, тут есть почти все. Начиная от самой дешевой водки, которую он из принципа игнорировал, заканчивая ирландским бурбоном, самым дорогим алкоголем в этом магазинчике, его было жалко открывать. Приходилось выбирать что-то среднее, например виски или мартини, и верить, что это действительно помогает его организму. Может, тело действительно выживает только благодаря силе самовнушения, и если он хоть на секундочку усомниться в полезности этого метода - тут же развалится как старая девятка на запчасти. Стоит ли говорить, что ему этого вряд ли хотелось. До его чуткого слуха донесся какой-то шум с улицы, но оглянувшись он ничего не заметил. Снаружи разбушевался сильный ветер, не мудрено, что какая-то газета пролетала мимо по асфальту. Но шум повторился вновь, было отчетливо слышны медленные шаги, шуршащие от трения с землей, его тело напряглось в ожидании. "Неужели ходячий забрел сюда?" - пронеслось в мыслях, что немного расслабило его. Мертвецы были ему не страшны, они были медленными и тупыми, пока не видели человека. Просто шатались как тряпичные куклы, ходили то туда, то сюда, капая слюной. Сердце быстро стучало в груди, отбивая ритм и выбрасывая в кровь адреналин. Либо драться, либо бежать, вот что говорило его тело, но опасность миновала, и он попытался успокоить свою тревогу. Вдохнув полные легкие, тяжелый вздох отразился от стен в тихом помещении, но тут же парень зажал себе рот руками, выпячивая глаза и практически не дыша. Он стоял, стоял и вслушивался в завывания ветра и шелест листьев, хорошо различая лепет среди шумов. Сердце ушло в пятки, казалось, что он превратился в каменную статую, которая не могла пошевелиться, все мышцы застыли и не хотели подчиняться воле хозяина. Если ни драка, ни бег не помогут - замри. И он замер, холодный пот прошиб его с ног до головы, а ноги казались ватными, он мог вот-вот упасть. Мысли ходили ходуном в его черепушке, перебирая все возможные варианты побега, от банального выпрыгнуть в то же окно, что и тот толстяк, до стелс миссии, где он, словно шпион, передвигаясь как опытный ниндзя, избегает глаз выживших и протискивается в дверь, убегая прочь. В мыслях то может и сработало, но зная каким он был неуклюжим со своим ростом и телосложением, так еще и следы после себя оставляет, его шанс на успех был равен меньше одного процента. Голоса различались уже совсем близко, парень, тихонько выглядывая из за стеллажа с консервами, мог видеть по меньшей мере трое мужчин, которые с оружием на перевес продвигались через сломанные машины и такой же асфальт. Глаза заметались по магазинчику, где можно было бы спрятаться с его габаритами. Холодильник был мал, так еще и прозрачный, стеллажи тоже были невысокими, так еще и просматривались со всех сторон. Взгляд наткнулся на прилавок с кассой, как раз подходящий ему, если он сядет на пол. Его было видно только, когда заходишь за самый дальний шкаф. Это было идеальное место. Не долго думая, парень опустился на четвереньки, чтобы не оставлять следов, и пополз по направлению к аппарату. Нырнув за небольшую "баррикаду", тот смог услышать уже совсем близкие голоса. - Так тут ты вчера был? Боже, неужели у нас будут новые продукты, меня уже скоро тошнить начнет от Диминой каши.. - Звонкий голос раздался в дверях магазина и затрещали осколки стекла под тяжелым шагом. Парень взглотнул, покрываясь мурашками. - Сань, молчал бы лучше, я все еще поражаюсь, как ты, уже почти год сидящий на кашке с водой, мало того, что не сбросил, так ты еще и набрал! - Судя по звуку, второй парень хлопнул первого по плечу, хрюкая от смеха. Шаги становились все ближе и ближе. - Заканчивайте парни. Тох, раскрывай сумку, а ты, Саня, сгребай все что есть с полок, я займусь табаком и алкоголем. - Алкогольный отдел был рядом с ним, и если этот мужчина решится пройти до конца, но возможно сможет его заметить. Парень затаил дыхание, когда смог слышать тяжелые вздохи человека неподалеку от него. Зазвенели бутылки, падающие в рюкзак. Как он понял, некоторые падали на пол, но видимо они были пустыми, раз ничего не потекло по полу. Выживший, собирая все, что он видел, остановился у предпоследнего стеллажа, бросая рюкзак на пол. Видимо, из-за этого действия поднялась пыль, и через мгновение в носу парня неприятно защекотало. Черт, как не во время то. Чихал он тихо, поэтому звук он заглушил, уперевшись лицом в плотную ткань штанов, но вот тело легко вздрогнуло, и кассовый аппарат издал тихий звон, этого хватило чтобы привлечь внимание мужчины. Какой же он глупый, сейчас к нему подойдут и застрелят без разбирательств, это же выжившие. Он зажмурил глаза и съежился на столько, на сколько мог, пытаясь сделаться то ли более компактным, то ли вообще невидимым. Парень услышал, как человек заряжает свое оружие, он был в нескольких шагах от него. Жизнь пронеслась перед глазами, вот его конец.. - Мих, зырь че, это твой жиробас оставил? - Мужчина остановился, несколько секунд подумал и развернулся, отдаляясь от напуганного парня. Боже, он такого страха не испытывал с последней его стычки с разумным, а это было больше полугода назад. Сердце уже хотело остановиться от скорости, с которым оно билось. Было чувство, что этот бешеный стук слышали все, но на него никто не обращал внимания. - Нет, это сделал не он. - протянул задумчиво Михаил. На несколько секунд магазин погрузился в тяготеющую тишину, и тогда он осознал. Они заметили следы. - Но кто.. Он молился, молился всем богам, которых знал, верил он или нет не имело значения, если они сейчас уйдут, он поверит во все, что угодно. И действительно, шаги начали удаляться в противоположную сторону от него, пока вовсе не вышли из помещения. Парень тяжело вздохнул, он больше сюда не ногой, придется попрощаться с этим местом, так как по-любому эти парни вернутся сюда, а он не мог снова так рисковать. Ноги затекли от такого неудобного положения, ему пришлось сложиться чуть ли не в два раза, как книжка. Пришло время вылезать, он хотел как можно более быстро убраться отсюда и больше не ступать ногой за порог, но его планы тут же оборвались. - Так значит мне не показалось. Эй парни, тут выжи...! ..Вший? - Сложно думать, когда тебе в лоб упирается винтовка, он просто смотрел остекленелыми глазами в пол, и думал, почему ему все еще не пустили пулю в лоб. - Кто ты, черт возьми, такой? - Данил, приятно познакомится. Я попрошу об услуге? - его голос звучал сначала немного напугано и рвано, он давно не использовал свои голосовые связки, но, смирившись со своей участью, немного осмелел. Посмотрев в глаза бородатому мужчине, судя по всему, тому самому Михаилу, и увидев заинтересованный взгляд в ответ, парень ухмыльнулся. - Какое сегодня число? - Двенадцатое сентября. Он определенно запишет этот день, как самый худший день в его жизни.