Блаженны кроткие

      Свинцово-серые тучи грязными рваными полосами волокутся по небу, раскосые капли дождя падают с тихим шелестом на землю Вес Элизабет. Мужчина в черной кожаной шляпе морщится, докуривает сигарету и отбрасывает ее под колеса проезжающей мимо, скрипящей, будто двери старого замка, повозки. Мужчина медленно отталкивается от стены и бредет по улице, игнорируя прохожих, что удивленно оглядываются ему вслед. Его лошадь, белоснежная арабская кобыла, ступает за ним, кивая головой, будто в такт ему мыслям. Они двое — такие непохожие на тех, кого обычно видят улицы этого города, чужеродные здесь, и это ощущается. Мужчина идет, расправив могучие плечи, и все же его лицо омрачнено тяжелыми мыслями… Ты знаешь мои чувства по поводу него, Датч! Артур!       Артур угрюмо-раздраженно вздыхает и подставляет лицо колючим каплям дождя, а те медленно стекают по его щекам, теряются в трехдневной щетине… Артур останавливается, когда его слуха касается знакомый голос. Его машинально передергивает, а уголок рта болезненно-нерпиязненно дергается, будто в рот попало что-то мерзкое и кислое, словно испорченный продкут или лимонная корка. Артур сначала вздыхает, затем привязывает к деревянной перекладине кобылу, что недовольно фыркает и будто бы осуждаеюще встряхивает белоснежной гривой… — Знаю, девочка. — Артур хрипло произносит, нежно поглаживая кобылицу по благородным изгибам морды, и та чуть прикрывает пушистые, длинные ресницы и словно бы даже вздыхает с пониманием, а потом опускает голову ему в ладонь. Артур оставляет ее, поджимает губы и медленно идет на звук. — Артур! Артур!       Артур кривит губы и, не глядя на человека, припавшего к решетке снизу, произносит. — Мика, мой старый друг. Хорошо повеселился? — Артур! Ты должен помочь мне! — Мужчина за решеткой скулит, и Артур наконец к нему разворачивается.       Рожа Мики, и без того отталкивающая, заплыла от пьянства и синяков. Его водянистые трусливые глазки бегают, как у побитой собаки, или крысы, и смотрят на Артура с почти мольбой. На лице застыло жалкое выражение. Трус цепляется за прутья решетки, и Артур готов поклясться, что его подбородок дрожит. — С какой стати? — Цедит Артур. — За последние шесть месяцев я только и слышу от тебя всякое дерьмо! — Я всегда ставил тебя себе в пример, Артур! — Мика скулит, заискивающе глядя ему в глаза. — И это твоя первая ошибка. — Морщится Артур, кладя руки на пояс. — Ты должен помочь мне. — Мика нервно цепляется пальцами в решетку. От него разит даже отсюда выпивкой и вонючей одеждой, и Артур снова морщится. — Я… — Он нехотя начинает.       Но вдруг осекается. Дождь барабанит по полям шляпы, по его широким плечам, по решетке, и Артур задумывается. Впервые задумывается… Что, может быть… Датч может быть и не прав.       Он вспоминает лица Дейви и Мэка. Дженни. Всех тех, кто мог бы быть жив… Но уже не с ними, и все из-за этого жалкого слизняка, скулящего теперь за решеткой, нашептывающего в уши Датча ложь. И он задмывается… К каким еще последствиям это может привести?..              Что-то проступает на его лице, потому что туповатое, заплывшее лицо Мики искажает еще больший страх. — Ты должен помочь мне, Артур. — Его тон из молящего становится злым и резким, почти карпизным. — Если Датч узнает, что ты мне не помог, он тебя… — А Датч не узнает. — Артур тихо произосит, и Мика замирает на полуслове. — Ведь не останется никого, чтобы рассказать ему. — Он поймет! Он!       И Артур принимает решение. — До свидания… Мика. — Артур хмыкает, приподнимая шляпу отца. — Артур! Артур! — Мика вопит уже, брызжа слюной и тараща глаза от страха и злости, его физиономия быстро краснеет. — Ублюдок!..       Вопли Мики еще какое-то время несутся ему в спину. Но вскоре их заглушает бой дождя. Артур отвязывает свою кобылицу и забирается в седло. — Ты была права, девочка. — Он гладит ее по шее и она нежно фыркает и встряхивает гривой. — Я теперь все сделал правильно. Вези меня домой!       Умная лошадь двигается с места, и пускается в рысь, унося их от Строберри, от все еще визжащего и сыпящего за решеткой угрозами Мики Белла… На рассвете следующего дня Артур подойдет к Датчу, и Датч спросит его, удалось ли ему спасти Мику. — Мне жаль, Датч. — Артуру тяжело врать, но в этот раз слова срываются с уст легко, и он без труда смотрит Датчу в глаза. — Я спешил как мог, но не успел. Его вздернули.       Датч качает головой и хмурится. Он разочарован. Но это разочарование Артур сможет пережить.       А в это время на шею Мики в самом деле одевается петля. Поначалу он вопит и сыплет угрозами. Затем умоляет. И затихает, когда его вздергивают и ломается шея.       Вчера я кое-что сделал. — Артур пишет в дневнике. — Что в иной раз я назвал бы дурным поступком. Но не в этот раз… И что-то мне подсказывает, что это было верное решение.