Суперкарго

Жизнь первая «Угу, на словах проще, чем на деле. Но если на то пошло, то наша работа – тоже всего лишь перевозить грузы из одной точки в другую. И никому не попадаться на глаза». Хан Соло. ***       Звук. Опять. На самой грани слышимости.       Иногда Гарри внушал себе, что это простой комар, и очередная галлюцинация развеивалась, может и не зря тетка шипела про его ненормальность.       Гарри даже прочитал про ауры-предвестники у эпилептиков, так его ранили слова тетки, что та прошипела сквозь зубы дяде, когда ее вызвали в школу и жаловались на очередную хулиганскую выходку Гарри, – это же надо, на крышу ветром его, ненормального, занесло!       Но вот это явно был не комариный з-з-з, не в январе же и не на улице, заметенной снегом. Изредка над Сурреем проносились такие бури, с влажным тяжелым снегом, к утру поверхность сугробов схватывалась ледком, и тогда вместо кроссовок тетка ему выдавала раздолбанные ботинки. Подошва ботинок была всегда скособоченной, Гарри их донашивал за кузеном, как и кроссовки, а Дадли был косолапым. Обычно на следующий день подошва становилась уже не такой кривой, через неделю и вовсе исправлялась, но в то утро он их надел впервые и пошел в подвал за снеговой лопатой.       Гарри расчистил подъездную дорожку от дома до улицы, по которой уже прошлась снегоуборочная машина, и остановился – опять послышался этот звук, тонкий, непрерывный, на самой грани слышимости.       Гарри знал, что если попытаться найти глазами источник звука, то он исчезнет с небольшим хлопком, и появится снова в самое неподходящее время. А вот если не смотреть прямо на источник комариного зудения, а коситься на него, то иногда удается рассмотреть необычное - дрожание воздуха вокруг разных мужчин, что смотрят на него с жадным любопытством, но исчезают, едва понимают, что Гарри не просто так остановился посреди улицы или во время прополки, а прислушивается или пытается что-то высмотреть.       Эти шпионы неизвестно зачем следят за ним, и Гарри, слепо очищая лопату от налипшего на нее снега, подошел совсем близко к самому низкорослому из трех. Он чередовался с каким-то инвалидом на пиратском протезе и с пиратской же повязкой на правом глазу, и с высоким худым в лиловом дождевике, и был низкорослый самым неповоротливым из троицы с комариным зудением.       На него, надышавшегося свежим морозным воздухом, пахнуло мерзкой смесью перегара, табака и давно немытого тела, отчего Гарри уверился сразу в двух вещах – что у него нет параноидного бреда начинающейся юношеской шизофрении и нет галлюцинаций, и что инопланетные шпионы так вонять не должны, это человек с камуфлированной разработкой разведслужб, но неужели таких принимают в МИ-5 или в МИ-6?       Нет, вряд ли принимают, он совсем непохож на Джеймса Бонда, фантазия у девятилетних мальчиков, читающих множество детективов и фантастики, работает великолепно, поэтому Гарри решил действовать. Он обошел невидимку по небольшой дуге, встал чуть сбоку и резко ткнул черенком лопаты в сторону соглядатая, чтобы до конца убедиться, иллюзия это или на самом деле что-то вещественное.       Гарри боялся, что тетка и в самом деле права и он ненормальный, психически нездоровый человек, так как иногда происходили с ним или вокруг него странности, а потому решиться на эксперимент не составило никакого труда.       Ботинок проехался по тоненькому ледку, нога чуть подвернулась на этой скособоченной подошве, и Гарри понял, что попал вместо спины мужчины, куда он целился, в висок. Попал уже падая, при падении взмахнув рукой, и лопата, зажатая крепко, врезалась в голову мужчины со звонким гулом.       С головы соглядатая, со всей дури получившего крепким дубовым дрыном от мальчика, который перелопачивал кучи снега зимой и кучи земли летом, слетела вязаная шапочка серого цвета. Мальчик только выглядел задохликом, а на самом деле был жилистым и выносливым, так что удар вышел на славу и послал вонючего соглядатая в нокаут.       Мужчина, проявившись полностью, начиная с всклокоченных волос неопределенно-рыжего цвета и заканчивая дождевиком красного, постоял пошатываясь и молча рухнул в сугроб. Сугроб, стараниями Гарри, был ему высотой по пояс, так что принял в свое нутро шпиона почти полностью.       "Шапка-невидимка", разработка секретных лабораторий, явно украденная этим пьяницей, была Гарри поднята и засунута в карман куртки; так и не пришедшего в сознание мужчину он споро закидал снегом и воткнул рядом лопату, чтобы не забыть, где откапывать после завтрака, тетка уже пару раз звала через приоткрытое окно кухни. В честь окончания рождественских каникул тетка встала рано и испекла свой самый вкусный пирог, яблочно-сливочный, и мысли о шпионах на некоторое время отступили перед запахом ванили и корицы.       Гарри на празднике живота достался небольшой кусочек и он съел его очень быстро, а после этого то ли завтрака, то ли обеда – Дадли разрешали спать в каникулы так долго, пока не проголодается – тетка его отпустила, что было на руку.       Шапка-невидимка работала, Гарри и сам себя еле разглядел в теткином трельяже, в боковых отражениях, как он и предполагал, и бегом помчался на чердак – там у него был тайник.       В груди трепыхалась чистая, ничем не замутненная радость – он нормальный, это вокруг странное, секретное, и у него теперь есть доказательства. *** Сугроб был пуст и развален, снег опять усеивал подъездную дорожку, на которой валялась лопата. Гарри, следопыту и детективу, произошедшее прочиталось так, как будто он видел это своими глазами, – мужчина очнулся, разворошил сугроб в поисках шапки-невидимки, сплюнул желтоватой слюной и ушел. Гарри присел, соскрёб щепочкой уже замерзшую улику в пустую баночку от лимонного джема, собрал и красиво прихлопнул снег, отпечатывая рисунок с днища лопаты по всему сугробу, и отправился в подвал, где и спрятал баночку со слюной в другой тайник, с уликами.       Улик набралось не так чтобы много, но теперь к курительной трубке, потерянной пиратом, и лиловому носовому платку лилового добавилась слюна от неопрятного вонючки. Гарри запаковал баночку в фольгу, потом в газету, наклеил ярлычок с надписью: "1990 год, январь, слюна низкорослого шпиона", закрыл ящик с песком, на дне которого и хранились улики от соглядатаев, потерянные, когда те видели смотрящего на них искоса мальчика и спешно исчезали с хлопком. Телепортация, понял теперь начитанный Гарри, изобрели уже.       Раньше он сомневался, что трубка и платок принадлежат этим шпионам, может, кому-то другому, но вот она, слюна, раньше точно ее не было.       Ночью вонючий мужчина снова пытался отыскать шапку-невидимку в осевшем больше чем наполовину сугробе, наступила оттепель и снег таял с непрерывным журчанием. Мужчина искал шапку под самым фонарем, поэтому был отлично виден, как Гарри и надеялся.       Гарри сидел под шапкой-невидимкой у окна гостиной за тюлевой шторой, записывая на кузеновскую новенькую видеокамеру происходящее, и до утра дважды пересмотрел, как мужчина порылся-порылся в снегу, а потом вытащил указку и что-то проговорил. Указка как живая повернулась и уставила кончик на окно, именно на то, откуда происходила видеосъемка.       В том, что камеры, как и его самого, не видно, Гарри убедился на кузене, так что он не шелохнулся и продолжал снимать. Мужчина постоял, почесал в затылке, сплюнул и ввинтился в воздух, повернувшись на каблуке. Хлопок от телепортации здесь, за плотно закрытой рамой, не был слышен, но Гарри был уверен, что он прозвучал.       Теперь Гарри желал прочитать по губам, что говорил мужчина указке-поисковику, вот до чего технологии секретные дошли, до голосового управления (это голосовое управление на роботе демонстрировалось по телевизору, так что не особо и удивило). Гарри включил в чулане видеодвойку и к утру был уверен, просматривая в замедленной прокрутке на большом экране, что мужчина сказал следующее: "Указуй, где шапочка".       Видеокассета встала в ряд с мультиками и фильмами, вряд ли Дадли заинтересует надпись "Документалка", а Гарри вернул камеру и видеодвойку в комнату кузену.       Заканчивались рождественские каникулы шестого января, пора было идти в школу, и дни полетели, как обычно. *** Что в его чулане был обыск, и не теткой с ее педантичностью, Гарри понял шестого января. И десятого. И четырнадцатого, видимо указка вонючки считала, что шапка-невидимка там. Но та хранилась на чердаке, упакованная в три слоя фольги, а в чулане оставался ее след: Гарри ночами промышлял в холодильнике и быть застуканным не хотел, вот ее и надевал, но утром всегда относил такую нужную вещичку в тайник, старательно делая для нее кокон из материала, который во многих фантастических книгах и фильмах описывался как защитный. Запасы фольги, как тетка с изумлением наблюдала, исчезали со скоростью света – использованную фольгу Гарри скатывал в шарики и после уборки подкидывал Дадли под матрас, где их и находила тетка, перестилая белье. Дадли отрицал, что вообще к фольге прикасается, но он был враль и тетка это давно знала. И она купила оптом, с большой скидкой, восемьдесят больших рулонов в одной упаковке, если сыночку эта фольга так зачем‑то нужна, ей не жалко. *** Четвертый обыск мужчина, как Гарри и предполагал, решил сделать восемнадцатого января. Это было хорошо, потому что дядя и тетя уехали на распродажу розовых кустов в Лондон, сразу, как отвезли его и Дадли в школу. Гарри надел шапку-невидимку, выбежал за забор школы и помчался домой, надо взять аппаратуру из комнаты кузена, спрятать ее на стеллаже между книг и включить, а потом вернуться к началу второго урока. Ночью он просмотрел, как из ниоткуда с хлопком появился вонючка, спросил у указки, где шапка, и сбросил постель с кровати на пол. Он был небрежен, этот вонючий шпион, не скрывался и не волновался, так что арсенал вопросов к указке был у Гарри значительно расширен. На работающую видеокамеру указка оказывала влияние, помехи шли сразу после произнесения слов и выведения вензелей деревяшкой с радиоэлектронной начинкой-глушителем, но потом картинка опять восстанавливалась и запись продолжалась.       Указка оказалась не указкой, а волшебной палочкой, ее так несколько раз ласково назвал постоянно бормочущий под нос вонючка. В самом конце запись показала, как в дверях появилась миссис Фигг и наорала на вонючку, обзывая его вором-сувенирщиком, из-за которого сработала сигналка. Она все доложит Дамблдору, и вонючка своей палочкой что-то плохое сделал миссис Фигг, из-за этого Обливиэйта та стала как зомби, и тут камера перестала работать. Она сломалась окончательно и бесповоротно и Дадли ее поставил в комнате для сломанных игрушек. *** Паззл сложился, волшебство, а не секретные технологии, вот чем была шапка-невидимка. Гарри законспектировал все слова, что звучали в записи, и спустя три дня впервые с радостью остался ночевать у миссис Фигг, когда семья опекунов отправилась поздравлять сестру дяди с днем рождения. Пофиг, волшебство или суперсекретные разработки суперсекретных лабораторий, самое главное – он нормальный и у него нет галлюцинаций, бред шизофреника на видеокассету не запишешь.       В ночь с двадцать первого на двадцать второе января план по обыску дома миссис Фигг, у которой был пульт охраны его дома, был исполнен. Два теткиных сонных порошка в какао миссис Фигг, фонарик с запасом батареек – и вот результат: три книги с заклинаниями для сквибов (Гарри понял этот термин как один из уровней волшебников, потому что на обложке одной из книг внизу мелкими буковками было напечатано "А также подходят для слабых волшебников"), три указки и три пузырька с надписями, однозначно указывающими на их волшебное происхождение, – "Бальзам умиротворяющий для сквибов", "Болеутолитель универсальный" и "Костерост", вкус и запах которого был ему откуда-то знаком.       Гарри напряг память, и всплыло воспоминание, смутное, невнятное поначалу, но чем больше усилий Гарри прилагал, тем четче оно становилось – Дадли и банда сломали ему ребро, осенью, в самом начале сентября попинали от души, он доплелся до чулана и уснул прямо в одежде. А ночью ему привиделось, как в чулан входят эта самая миссис Фигг на пару с инвалидом, которого она назвала Аластор, и как ему зажимают нос и заливают отвратительное пойло. Потом инвалид тычет в него указкой, которая на самом деле волшебная палочка, и произносит тот самый Обливиэйт, которым вонючка на записи заколдовал миссис Фигг. Утром от перелома не осталось и следа, и Гарри долго считал, что ему это все приснилось – и драка с переломом, и лечение неприятным горьким лекарством.       Тетрадь с посекундным описанием двух видеозаписей, обе кассеты, три книжки заклинаний и две волшебных палочки из трех миссисфигговских, тех, что валялись далеко под кроватью и были все в пыли, составили содержимое третьего тайника. Он расположился под крышей заброшенной часовни на окраине Литл-Уининга, туда Гарри пробирался в шапке-невидимке и учился колдовать. Одна из палочек неприятно холодила пальцы, зато вторая их грела, но использовал их Гарри по очереди, чтобы стать сильнее – он записывал результаты в отдельную тетрадь и спустя полмесяца понял, что если использует только приятную палочку, устает не так быстро, как с помощью неприятной, зато после неприятной заклинания с тепленькой выходят лучше. Как будто неприятная палочка – это тренажер его волшебных сил.       Критерием нарастающих волшебных сил служила яркость и величина светящегося шарика – Люмоса. *** В августе миссис Фигг на записи впервые четко прошла в камин с помощью порошка. Гарри испортил пять кассет и две видеокамеры, пока не догадался обернуть третью в фольгу. Она перегревалась и отключалась, но терпеливый и настойчивый Гарри своего достиг.       Он понял, как вечно сидящая дома соседка связывается с волшебниками, ее дверь была под постоянным наблюдением, шапка-невидимка помогла в краже видеооборудования, теперь у Гарри были свои камеры и жучки. Пункт просмотра теперь находился в часовне, потому что там не отрубили электроэнергию и розетка в комнате – часовника? – работала исправно. Или викария, в изданном к двухсотлетнему юбилею Литл-Уингинга красочном справочнике часовня была описана как англиканская.       На эту Косую аллею Гарри собирался пройти в шапке-невидимке сразу вслед за старухой, к ноябрю он вычислил периодичность ее посещений, до субботы оставалось найти куртку потеплее, осень в этом году началась рано. Потом Гарри долго радовался, что надел все свитера и носки, он выпал на Косой аллее, ошалев от круговерти, ударился виском о камень и потерял сознание. Шапка-невидимка сидела плотно, камин был малопосещаемым и находился в неприметной подворотне, так что Гарри порядком закоченел.       Телепорты у волшебников головокружительные, подумал очнувшийся мальчик, и обратил внимание, что вокруг темно. Накопленного в кулечке из фольги-выручайки порошка хватит на возврат, но теперь он не был уверен, где миссис Фигг, дома или еще здесь, план следить за ней провалился, и Гарри решил сначала здесь разведать все, что сможет, а потом уже, глубокой ночью, вернуться обратно. Теперь он пожалел, что оставил обе палочки в часовне, напугав себя, что их могут у него увидеть и отобрать; Гарри уже знал, что детям палочки не полагаются до одиннадцати лет, так сказала одна из гостей миссис Фигг, рыжая толстуха, что жаловалась на сына и дочку. Мол, сладу с ними нету, так и норовят стащить ее или отцову палочки, и она их сегодня опять застукала за попытками колдовать, а до одиннадцати нельзя же, она законопослушная гражданка, как-никак супруга министерского работника. *** Косая аллея оказалась длинной извилистой улицей с кучей магазинов с волшебными товарами, но большая часть из них уже закрылась. Открытыми были магазин с кормами для животных, две аптеки и две лавки с совами, и Гарри вошел погреться в магазин с кормами.       Он проскользнул туда вслед за старухой в длиннющей хламиде и шляпе с чучелом какой-то птицы, встал в уголочке и растопырил глаза и уши. Продавец кланялся миссис Лонг-как-то-там, нахваливал то и это, но дама купила лишь стакан осенне-розовых мух для подкормки росянок и вышла, а Гарри не успел. Он загляделся на движущиеся картинки с котятами и кроликами, так что теперь ждал следующего покупателя. Но вскоре стало очевидно даже скучающему продавцу, выдувающему пузыри из волшебной палочки, заклинания Гарри из-за дальности не расслышал, что больше покупателей не будет, и продавец решил закрыть магазин. Решил внезапно – вот он выдувает огромный радужный пузырь, выключает освещение внутри магазина и в следующее мгновение снаружи доносится щелчок замка.       Так Гарри остался в полном одиночестве внутри магазина, с полками, заставленными коробками и банками.       Люмос без палочки получился от отчаяния, ноги устали стоять, и Гарри шагнул вперед, тут же на что-то налетел, это что-то упало с жутким грохотом и Гарри пожелал, чтобы стало светло. Шарик Люмоса висел прямо над ним, освещая перевернутый ящик с обычным кошачьим кормом, Гарри собирал его руками и ссыпал, чтобы утром продавец не догадался, что здесь кто-то был, иначе применит какой-нибудь "Указуй" для воришек и случится неприятность.       В магазине было тепло, пахло довольно приятно и прилавок казался привлекательным, чтобы на нем поспать, куртку можно подстелить под голову вместо подушки.       Гарри бы и уснул, если бы кишки не заиграли бравурный марш, он ведь ушел в поход не пообедав. Он лежал и рассматривал товары, Люмос давно потух, но света взошедшей луны через большое окно с частым переплетом хватало, чтобы все рассмотреть.       В самом дальнем углу Гарри увидел то, что неоднократно видел в супермаркете Литл-Уингинга, - знакомые упаковки Роял Канин, влажный корм для кошек, но занимал он не гордую витрину, а пылился, задвинутый подальше и стыдливо заставленный мешочками. Однажды Гарри его попробовал, когда дожидался закрытия новенького супермаркета, подслушав ругань охранников, что видеонаблюдения нет до сих пор и им приходится не сидеть за мониторами, попивая кофеек, а бить ноги на обходах. Гарри остался, чтобы спереть видеокамеры из отдела продажи электроники, он точно так же проголодался и тут до его нюха донесся приятный мясной аромат. Ночной сторож нагло взял упаковку с полки, открыл ее и вытащил из-за пазухи кошечку. Кошка остро и внимательно осмотрела лежавшего под витриной Гарри и отвернулась, урча сожрала мясо и гордо удалилась. Запах мяса Гарри так понравился, что он протянул невидимую руку и стянул себе одну круглую баночку с ключом на крышке. Ну что, соли бы добавить и получше теткиного ромштекса будет. *** Гарри, что не снимал шапку-невидимку, уже решился слезть и перекусить кошкиной едой, но тут в том же самом углу торгового зала открылся люк в полу и из него вылезли два ребенка, мальчик лет восьми и девочка лет пяти. Они осторожно огляделись, убедились, что в магазине пусто, включили фонарик и начали лихорадочно запихивать в мешок консервы с тем самым Роял Канином. Потом аккуратно соскользнули в люк и задвинули крышку за собой.       Гарри подождал, потом натянул куртку, поправил шапку-невидимку и лег на пол, приникнув ухом к люку. Там было тихо. ***       Гарри сидел в чулане и ел вторую банку с кошачьим кормом, подсолив для усиления вкуса, и вспоминал, как попал домой.       Люк открылся в слабоосвещенный круглый колодец со вбитыми в стенку тремя скобами-ступеньками, что заканчивались над полом метрах в полутора. В две стороны от колодца были проходы в каменной трубе, что вела в обе стороны от магазина; пройдя по ней направо ровно десять шагов, Гарри увидел над собой люк, прямо так, без всяких колодцев. Труба освещалась слабо, словно изнутри каждого десятого кирпичика над головой лился желтоватый свет, и Гарри прикоснулся к очередному кирпичику-светильнику пальцами. Тот загорелся чуть поярче, и теперь Гарри шел и тыкал во все подряд.       Гарри, который перед путешествием в неизвестность распихал банки с кормом по всем карманам куртки, пригнувшись и прислушиваясь на каждом шагу, вылез через обычный канализационный люк на освещенной электрическими фонарями улице. Улица называлась Чаринг-кросс-роуд, по ней ездили автомобили и ходили люди в обычной одежде.       Гарри вернулся к магазину кормов, запомнив номер дома, у угла которого лежала крышка люка, и прошел в другую сторону от колодца двенадцать шагов. Второй люк вывел его в ту же подворотню, где стоял камин, он вытащил кулечек с порохом, шагнул в зев и назвал в качестве адреса дом миссис Фигг.       Он отчего-то так устал, что даже не стал подниматься с ковра, на который выпал, но ранним утром проснулся бодрым и захотел в туалет, вышел в заднюю дверь старухиного дома и вошел в свою такую же. После посещения туалета молодой организм, к тому же перенесший стресс, потребовал еды, но идти и штурмовать холодильник было опасно, тетка могла уже и встать, и Гарри рискнул лишь взять из кухни соль. Двух банок хватило, чтобы насытиться, оставшиеся пять легли под половицу, к запасу сухарей.       Никто его не отругал за долгое отсутствие, он же не Дадли, на него тетка обращала внимание только тогда, когда нужна была рабочая лошадка, и только сегодня Гарри оценил это, то есть осенью и зимой он дома вообще никого практически не интересует. *** Чаринг-кросс-роуд на карте Лондона, в отличие от Косой аллеи, была, и номер дома тоже, в шапке-невидимке не требовалось оплачивать проезд ни в последнем вечернем автобусе, ни в метро.       Гарри, что нес с собой свернутый в рулон теткин йоговский коврик, выспался на нем в магазине кормов и утром воскресенья вышел на полную народа Косую аллею. У миссис Фигг гостил инвалид-пират Аластор, и гостил второй день, так что камин отпадал, Гарри снял последний жучок с дерева напротив входной двери и переписал информацию с него на очередную кассету, потому и не стал рисковать.       Он решил попытаться найти все проходы в волшебный мир, какие возможно, те дети-воришки были одеты как он, а не как дети их возраста с Косой аллеи: волшебниковские дети были в хламидах и остроконечных шляпах. Но вначале он как следует осмотрится, наворует книг, не в магазинах, а на развалах в подворотнях, и уж потом станет дальше все разведывать. Надо побольше узнать об этом волшебниковском мире, к которому он явно имеет отношение, и самое главное, надо узнать, кто этот Дамблдор, по чьему наущению за ним следят. *** Сумка с лямкой через плечо была набита под завязку, потому коврик Гарри припрятал в магазине кормов под тем самым ящиком с рассыпанными им когда-то сухими катышками. Решив не ехать сейчас домой на автобусе, ведь в такой толчее его невидимого заденут обязательно, он вернулся от автовокзала на Косую аллею – он уже понял, что на люке есть что-то, что делает его незаметным для всех, кроме него, – и шагнул в камин.       При выходе из камина Гарри застал в гостиной миссис Фигг, и хотя на этот раз он заранее напружинил ноги и лишь покачнулся, но шум все же издал, и замер. Однако миссис Фигг, сидящая в кресле-качалке, лишь укоризненно сказала, не поворачивая головы: "Мистер Лапка, прошу, потише!", сказала слабым больным голосом, и Гарри по перегару от нее понял, чем двое суток здесь занимались она и инвалид.       Гарри на цыпочках перешел в коридорчик, ведущий к задней двери, и благовоспитанно сел в чулане, перелистывая свою первую волшебную книгу, не считать же те инструкции по трем заклинаниям полноценной литературой.       Тетка заглянула и спросила, как самочувствие, на что Гарри ответил, что голова еще немного побаливает, и тетка выдала половинку таблетки аспирина.       Ему запрещалось выходить и разносить заразу по дому со вчерашнего вечера, поэтому тетка принесла тарелку с кашей и стакан молока, и разрешила лежа читать. Как Гарри и предполагал, никто его не спохватился, вот что значит чихать и кашлять от Болеутоляющего, которое давало именно такой эффект, если было просрочено. Гарри вычислил это свойство, пытаясь обезболить огромный синячище на ноге, когда его опять избила банда Дадли.       Книги были о разном, три про животных (драконов, единорогов, пегасов и прочих), две про растения и толстенный сборник законов какого-то Визенгамота от прошлого года. Вот тут Гарри очень насторожился, на первой же странице перечислялись члены этого Визенгамота, и возглавлял этот список никто иной, как Дамблдор, Верховный Чародей. Гарри читал, утром и в обед глотал по чайной ложке просроченного, воняющего носками Дадли Болеутоляющего, поэтому всю неделю провел в постели.       На Косую аллею он выбирался за это время трижды. Один раз не повезло, на Косой аллее шли какие-то народные гуляния и развалов с подержанными книгами не было; во второй раз удалось разжиться единственной, но очень полезной книгой про Хогвартс, который оказался волшебниковской школой, и опять же главным в ней был тот же Дамблдор, директорствующий уже почти полвека. В последний раз тоже повезло – ему попались учебник по трансфигурации за второй курс с пятидесятилетней датой выпуска, пособие по какой-то менталистике, учебник по чарам за седьмой курс, довольно новый, всего-то десятилетний, и книга, описывающая самые распространенные артефакты и амулеты.       Этого чтива хватило на полгода, Гарри вел свои записи и делал выводы, тренировался с теплой палочкой в трансфигурации, внимательно слушал новых приятелей, тех самых воришек из магазина, и к приходу письма с приглашением научился "разбеганию мыслей". Пособие по менталистике было написано заумно, зато в части практических упражнений было вполне понятным, сиди да пытайся не думать о белой обезьяне. Самое главное – в нем действительно обучали не думать об этой самой обезьяне, вернее, думать только о ней, если возникало подозрение, что тебя пытаются прочитать, это и называлось "разбеганием мыслей". В книге описывался и Обливиэйт, который был не стиранием воспоминаний, как ему казалось, а погружением их глубоко, рассказывалось также, как их вытаскивать обратно на поверхность, и Гарри торжествовал – запах и вкус, вот главные восстановители затертых воспоминаний, и он такое к себе уже применял, с Костеростом тогда вышел самый настоящий прорыв. *** Прочитанное письмо от Дамблдора и его заместительницы, а читал его Гарри в драконьих перчатках и очках артефактора, он сложил, завернул в фольгу и положил в карман штанов. Письмо, адресованное ему в чулан.       Гарри до последнего надеялся, что этому неведомому Дамблдору просто не все о нем рассказывают, он уже знал о своей роли Героя-победителя, но что-то точило, его же собственные догадки по поводу волшебного шпионажа были не самыми приятными. Может, ухмылка Аластора Грюма, стертая в памяти почти насовсем, когда он бесцеремонно нажал на подбородок и залил Костерост, может, отвратительный запах от Наземникуса Флетчера, или странно блестящие глаза лилового Дедалуса Дингла – Рик, его первый знакомый в сети контрабандистов мясных консервов, давно уже по описаниям понял, кто это, и рассказал про каждого из шпионов.       К моменту прихода письма Гарри уже три месяца работал ночами на предприимчивых кузенов МакКиннон, чтобы на всякий случай иметь тридцать галеонов, необходимых для покупок в Хогвартс, но теперь он их отдаст в общий котел, он не крыса.       Гарри еще раз проверил рюкзак, напялил шапку и ушел из дома насовсем, тетке он позже напишет, после первого сентября, чтобы гарантированно избежать поступления в Хогвартс, где всё о нем знали – о побоях, периодических голодовках, порой непосильном труде, и чуть не добились того, чтобы он на полном серьезе посчитал себя сумасшедшим.       Рик и Кэти его свели с поставщиками волшебного Роял Канин, магазин был точкой сбора продукта, и Гарри с головой погрузился в изучение подземной сети: он доставлял жестянки на плантации мясного дерева и обратно пер их уже полными до магазина, Большой мир ему пока не доверили обслуживать, а сумку с расширенным пространством – запросто.       Рику на самом деле было двадцать три, а Кэти восемнадцать, но проходы контрабандистов были низкими, так что они принимали Оборотное зелье с волосами своих младших брата и сестры. Что до их одежды, мантии были неудобными, к тому же они-то как раз и поставляли корма в магазины Большого мира, вот и одевались соответственно. Рик и Кэти обучали Гарри всему, что знали, и юный контрабандист жил у них на закрытой территории, имеющей выходы в Лютный переулок и на Косую аллею, и оплачивал образование, питание и жилье своим трудом. Тридцать галеонов они не взяли. *** Спустя четыре года Гарри под именем Хан Соло руководил плантацией мясных деревьев, он слишком вырос, чтобы передвигаться по подземным туннелям. Оборотка на него действовала с одним и тем же эффектом – несмотря на волосы от разных людей, Гарри всегда превращался в высокого темноволосого мужчину и покрывался на спине змеиной чешуей, так что с перемещениями по подземной сети пришлось распрощаться.       Когда он впервые встретился с Риком и Кэти, те приняли его за восьмилетку, для десяти лет Гарри был слишком мал, а он не стал их разубеждать; он никому не признался, что он и есть тот самый Гарри Поттер, паранойя никуда не делась, взращиваемая с пяти лет, именно тогда он впервые услышал тонкий свист, предупреждающий о направленном на него внимании волшебников. *** Ритуал возрождения Волдеморта вышел так себе, Гарри точно знал это, менталистика давно помогала ему смотреть на мир с разных физических точек – из диадемы, кольца, медальона, дневника и глазами змеи, из чаши смотреть было не на что, там было темно и пахло золотом.       Все периодически активирующиеся крестражи Волдеморта показывали добрый оскал Дамблдора, что безуспешно пытался их взломать, а потом предложил попробовать это сделать внуку дамы со стервятником на шляпе. Курс Дамблдора, не нашедшего параноика Гарри Поттера, которого сам параноиком и сделал, давно сменился; после обработки сознания обывателей Избранным стали считать Невилла, слабого волшебника, и Волдеморт от его крови возродился слабым.       Про то, что он крестраж Волдеморта, Гарри узнал сам, истово постигая запрещенную науку некромантии и преуспев в ней. Но он не стал удалять крестраж, а просто закуклил его, хотя и пользовался возможностями, который тот предоставлял. *** Спустя еще полтора года от возрождения Темнейшества Гарри удалось наконец "подцепить" Дамблдора – и тот, в очередной раз разглядывая перстень с черным камнем, надел его. Тут-то Гарри дистанционно жахнул Облифундусом, который он сам разработал, со всей силой обиды за отнятое детство, за дурацкую смерть родителей и за то, что он стал вот таким, подозревающим всех.       После смерти Дамблдора Гарри вошел в сознание Волдеморта и принудил того выйти на бой с отличным мечником и слабым колдуном Невиллом Лонгботтомом; в магическом плане эти двое были примерно равны, и Невилл снес голову со змеиными ноздрями одной левой, потом переложил меч в правую руку и снес башку уже Нагайне.       Хозяева плантации, Лейстренджи, с которыми он общался исключительно под Оборотным зельем и которые отчего-то к нему относились с почтением, тоже сгинули в этой битве, впоследствии названной пафосно Битвой за Хогвартс, и Гарри незаметно стал официальным плантатором, что в условиях тотальной коррупции в Министерстве Магии было несложно сделать. Завещание завещанием, но и подстраховка не помешала. *** Хан Соло, глава корпорации "Мэджик Роял Канин", официально не женился ни разу, но детей имел, и всех их воспитал сам.       Он был вторым по значимости в волшебном мире, первым был его друг, Министр Ричард МакКиннон, в узком кругу их дуэт звали Суперкарго и Капитан.       Суперкарго похоронили на двухсотом году жизни и вскоре забыли, как забыли и почившего вслед за ним Капитана. Жизнь вторая «Вы контрабандист, так ведь? Помимо скорости, ваша специальность — маскировка». Оби Ван Кеноби – Хану Соло *** – Ты не исполнил то, что должен, так что возвращайся и сделай как надо! Мне нужны все Дары, и пока не соберешь, на глаза мне не показывайся! *** Гарри Поттер, умерший под именем Хана Соло в двухсотлетнем возрасте, резко сел и протер подслеповатые глаза. Он торопливо поднялся и сел на комковатом матрасе, с ужасом уставившись на свои худые ручки и ножки-веточки, сколько же ему сейчас, магистру некромантии, мастеру-боевику, королю контрабандистов, отцу пятерых детей и деду восемнадцати?       Зеркало в ванной намекало, что не больше семи, но газета, прочитанная за завтраком дядей Верноном, была от пятого января одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, значит ему почти девять лет. После завтрака Гарри отвезли в школу, и он старательно записал их с Капитаном шифром все, что мог вспомнить о детстве.       Когда же он отобрал у Наземникуса Флетчера шапку-невидимку? В этом году или в следующем, но проверить стоило и чердачный тайник, и песочно-ящичный, и самый главный – в часовне. Шапочки-невидимки не было нигде. *** Гарри обошел Флетчера по короткой дуге, вытащил электрошокер и долбанул по соглядатаю максимальным разрядом. Флетчер упал, как и в прошлый раз, но в этом году снега выпало мало, и Гарри превратил Флетчера в камешек, что удалось с превеликим трудом и потекшей из носа от перенапряжения кровью, но все-таки шапочка спряталась на чердаке. Камешек Гарри запулил на крышу соседнего дома. *** Гарри, перед смертью считавшийся самым сильным колдуном в Европе, с неудовольствием исследовал свое магическое ядро – оно было непривычно мало, непривычно для сильного двухсотлетнего чародея, но делать было нечего – оно раскачается, если колдовать по очереди то подходящим, то неподходящим инструментом, и Гарри опять спер у кошатницы обе палочки.       Ночью он отрастил Дадли свиной хвостик и его выгнали из дома, вернее, сдали в интернат для слабовидящих детей, где он и провел следующие два года.       Одиннадцатилетие Гарри справлял с Риком и Кэти, опять познакомившись с ними в магазине кормов для животных, а утром вернулся из Косой аллеи в летний детский лагерь, где его сцапали и отвезли за покупками на Косую же аллею. *** – Я богат! – вскричал радостно Гарри и спрятал ключик в висящий у него на шее мешочек из ишачьей кожи, в котором раньше Аластор Грюм носил очень многое, и это многое теперь лежало в доме Поттеров в Годриковой Лощине. Аластор не нашел его после очередной попойки с миссис Фигг, перерыл весь дом, но безуспешно, так как Гарри осуществил кровную привязку сразу же, как вытащил мешочек из кармана брошенной на пол мантии Главного Аврора. Дом родителей Гарри спрятал под Фиделиус, Хранителем стала тетя Петуния, сама об этом не подозревая: две капли Сна без сновидений, тихий шепоток на ушко – и дом героев пропал, как и не было вовсе.       Мрачно глядя на бесхитростное лицо своего будущего студента, Минерва Макгонагалл повторно предложила отдать ей ключ от сейфа и опять получила вопрос – "Почему?"       Она сослалась на Дамблдора, про которого Гарри спросил, кто это и почему он распоряжается его сейфом, если он, Гарри то есть, впервые слышит это имя, и оторопел, узнав, что это его магический опекун; он, должно быть, невнимательно прочитал письмо, раз не запомнил, кто является директором Хогвартса? Гарри помялся и признался, что ему стало скучно вчитываться в перечисление регалий и титулов, и он перешел прямо к сути письма, ко всяким волшебным штучкам-дрючкам. Эти дрючки окончательно взбеленили заместительницу директора и она практически потеряла над собой контроль.       Старый хитрец-контрабандист Поттер велел себе заткнуться, так как детское тельце требовало взбунтоваться и послать всех в далекое эротическое путешествие, и ему пришлось щипать себя через карман за ляжку изо всех сил, чтобы не сорваться, – менталистика в детском разуме работала слабовато, не созрели еще синапсы и прочие нейронные связи. Он активировал артефакт Защиты, который давно уже взял из родового сейфа, и воткнул иголку от него в ляжку во время очередного щипка. В голове немедленно прояснилось, артефакт без подзарядки мог работать до трех часов, и Гарри почувствовал прилив сил. В свое время он наделал кучу таких, когда нашел книгу, написанную его прадедом, и его дети никуда без них не выходили, артефакт давал возможность распознавать намерения людей и мог подсказать лучшее решение, да к тому же был прост в использовании, если человек не боялся уколов. Гарри надеялся, что оригинал-прототип еще не совсем разряжен, и не прогадал.       Минерва Макгонагалл поняла, что ничего уговорами не добьется, Поттер все почемукал и отказывался возвращать ключ, и она решила применить силу, для чего потащила его за руку в ближайшую подворотню – на глазах любопытствующих сограждан не хотелось бы конфундить ребенка, все и так с недоумением смотрели на Сферу Тишины вокруг них, ведь к Героическому Мальчику потихоньку сползлась толпа. *** Кошка сидела в магловском зоомагазине и недоуменно озиралась, как она сюда попала? Судя по настенному календарю и работающему с утра до вечера телевизору, что стоял под прилавком, на дворе сейчас октябрь, а последнее, что она помнила, — это прием переводных экзаменов у шестого курса в мае-июне.       Её Контракт с Хогвартсом расторгся из-за неявки первого сентября, и теперь, если Дамблдор согласится ее снова принять на работу на следующий год, она не сможет стать деканом факультета и заместителем директора, для этого нужен непрерывный стаж в течение хотя бы двух лет. Тут на кошку опять напало оцепенение и она уснула, и проспала уже до января, потом до марта, питаясь и лакая воду не приходя в сознание, в человеческое, разумеется, а потом её купил для разведения какой-то француз и увез на родину. Кошка бездумно котилась ещё три года, и только после этого смогла снять антимагический ошейник, когда-то бывший аврорскими наручниками, вернее, одной из их половинок. Гарри нашел эти наручники в мешочке Аластора Грюма, и как знал, что они пригодятся, потому и не стал оставлять в доме родителей. *** Ранним утром первого сентября Гарри вышел из дома МакКиннонов, перебросил с левого плеча на правое рюкзак со школьными принадлежностями и аппарировал в Хогсмид, чего-чего, а концентрации ему всегда хватало, он и в прошлом овладел искусством перемещений уже в четырнадцать лет, много сил это не отнимало, лишь умение "видеть цель и не видеть препятствий". И едва не проспал под досками пирса прибытие лодок с первокурсниками, так он налопался в пабе мадам Розмерты ее знаменитых пирожков с мясом. Но не проспал и скромно встал в конце колонны, которую вышла встречать пухленькая декан барсуков, женщина разумная и потому частенько заказывающая контрабандой некоторые растения у него самого или у Капитана.       Гарри обрадовался, что встретил знакомое лицо, и от этой радости распределился на Хаффлпафф, артефакт Защиты заткнул Шляпу после первого слога, так что она выкрикнула: – Грифф...пафф!       А потом откашлялась и повторила уже спокойно: – Хаффлпафф, без сомнений! *** В сказках барда Биддля упоминались мантия-невидимка, Воскрешающее кольцо и Бузинная палочка; как Гарри уже знал, все три Дара сейчас находятся в одних руках – у Дамблдора. Чтобы его больше не выкидывало из Серых Пределов, а отправляло на положенное Перерождение, Гарри решил срочно завладеть всеми тремя штуковинами, едва наберется силенок, да и спалить их к Мерлиновой прабабушке, и дальше спокойно жить отведенный ему срок – задание он выполнил? Выполнил! Так что после смерти будет жить в новом теле и без памяти о старой жизни, как любой порядочный человек, он же очень порядочный, не так ли? *** Резерв рос, но слишком медленно, по мнению Гарри, и он решился на слияние с осколком личности Волдеморта, некромантический ритуал был запланирован и проведен на Самайн.       На следующее утро Гарри опробовал беспалочковый Люмос, едва не ослеп и поспешил к зеркалу в ванную комнату, а там провел тестирование магического ядра. Ну что сказать, дурак дураком он был в прошлой жизни, получил бы мастера боевой магии уже к семнадцати годам, если бы и тогда провел слияние.       Ядро скачкообразно выросло в десять! раз, и Гарри посвятил поискам палочки-уменьшителя три дня, пока не вспомнил ту неприятную от миссис Фигг. Поэтому он и не собирался оставаться в замке на зимние каникулы, а уехал в Годрикову Лощину.       После каникул Гарри, колдовавший с уменьшителем магии, получил в подарок свое собственное наследство – мантию-невидимку, нашел на ней парочку следилок и отправил ее прямиком в свое родовое хранилище, не в ученический сейф. В прежней жизни он добрался до родовых сейфов на втором веку жизни, в этой же уже в десять лет. В хранилище он мог помещать предметы через связанный с ним сквозной кошелек, как и брать оттуда, и мантия легла на отведенное ей место. Отведенное очень давно, почти семьсот лет назад. *** После переводных экзаменов, которые закончились к середине июня, Гарри был готов осуществить экспроприацию своих оставшихся родовых Даров, но внезапно планы пришлось менять – Дамблдор сам, без принуждения надел кольцо и слег в Мунго. Разумеется, кольцо с него сняли и положили в сейф главного целителя, как и Бузинную палочку, но Гарри просто выкрал весь сейф целиком и спалил в Адском пламени все три Дара, как и собирался.       Дамблдор умер перед началом его второго курса, так и не узнав, что Гарри Поттер перевелся в австралийскую магическую школу и что возрождение Волдеморта так никогда и не состоялось, потому что врагов, чья кровь могла бы его воскресить, уже не было в Англии. *** Гарри Поттер умер Гарри Поттером опять же в свой двухсотлетний юбилей, и, как он надеялся, на этот раз окончательно. Жизнь третья "Я думаю, иногда следует помнить, что быть контрабандистом вовсе не означает обязательно быть и варваром". Тэлон Каррде — Маре Джейд *** – Ты что наделал? Зачем ты уничтожил мои Дары? Ты должен был с ними лечь в могилу – только так они могут вернуться ко мне. Марш назад и на этот раз смотри у меня, я могу и рассердиться! Да, ещё то чучело, что боится меня, с собой прихвати! – крикнула вдогонку Смерть, но Гарри уже уносило бурным потоком и эти слова он расслышал с трудом. *** Гарри сел на матрасе в своем опротивевшем чулане, посмотрел на календарь, что висел на двери, и заплакал – ему даже восьми лет на этот раз нет! *** Спустя ровно десять лет Гарри очнулся, стоя на мосту у Хогвартса, – он собирался сломать и выбросить в бурную речку Бузинную Палочку! Рядом стояли какая-то непричесанная девица с толстенными вывернутыми губами и высокий рыжий парниша, что обнимал эту девицу за плечи. Мысли у Гарри проносились быстро, и действовал он тоже быстро – для начала оглушил свидетелей, спрятал Бузинную Палочку под парапетом моста снаружи, прочитал разумы двух людей, к которым он почему-то относился с доверием, после чего его всего передернуло, а потом включил свои воспоминания.       Гарри осел мешком рядом с облифунженными "друзьями" – эта парочка была к нему приставлена еще на первом курсе Дамблдором, почившим от руки своего самого верного слуги, что по его же приказу применил Аваду, и Гарри, отключивший свои воспоминания о прошлых жизнях ровно на десять лет в тот самый день, когда очнулся в чулане (он же не Смерть, чтобы уметь стирать память навечно), понял, что так выглядела бы его первая жизнь, не стань он в ней таким параноиком. *** Гарри, чьё магическое ядро было на этот раз опутано какими-то цепями и оттого росло неровно, так что от применения энергозатратного двойного Облифундуса он закономерно истощился, очнулся в палате Больничного Крыла Хогвартса. На соседней кровати лежал рыжий "дружище", который его неоднократно предавал и подставлял, лохматушку-подружку он чувствовал за ширмой, и оба "друга" еще не пришли в себя от его мощного Облифундуса.       Гарри обшарил "Лучом разума" все рядом находившиеся головы, выяснил, что насчет него у всех имеются планы, и сбежал к Рику и Кэти. Вот только доверие их пришлось заслуживать очень долго, но он этого добился, и помер контрабандистом, обняв завернутую в мантию палочку с надетым на ее навершие кольцом. Эпилог – Где Том Реддл? Я не принимаю наполовину сделанную работу, так что давай назад, и выполни все мои приказы! *** – Вот почему мои предки так ее не любили, свою Госпожу, она же страдает ОКР и будет гонять меня по Кругу еще много раз, – думал Гарри, еле ворочая годовалыми извилинами, скача по всему дому на спине Грима и летая на детской метле.       Три месяца спустя Гарри после убийства его мамы повернулся к Волдеморту затылком, Авада не сумела отразиться от нашитой на шапочке руны и Гарри вышибло из тела.       Пролетая мимо Серых Пределов, он показал язык (эээ, у духа разве есть язык?) Госпоже и улетел куда-то очень далеко, так, что заснул на пару-тройку тысячелетий. *** – Да, да!!! Тысячелетний Сокол мой!       Хан Соло, который не помнил о своих предыдущих жизнях, потому что здесь были свои сущности, а не его Госпожа, сплясал на космодроме дикий танец радости.