Что скажешь?

      Речка, не смотря на окружающую серость, была красивой. Вода успокаивала, утешала, помогала остановить бешеный поток мыслей. Нельзя было сказать что-то, по поводу еë глубины, но судя по тому, что по ней проплывали лодки, речка была не самой мелкой. Так странно видеть что-то спокойное в городе, где все куда-то неслись, как угорелые.       Кен опëрся о перегородку моста. Интересно, страшно ли упасть вниз? Что ты будешь ощущать, когда твоë тело окутает вода? Страх, безмятежность, ужас или радость облегчения? Человеческие эмоции такая сложная и интересная вещь. Их так много, что они могут свалить тебя с ног. Это всë было в-новинку. В Барбилэнде многих эмоций не возникало из-за того, что причин не было. Тут же было наооборот. Нельзя было сказать, что это плохо. Нет. Непривычно. Что будет с человеком, который впервые за много лет, увидит Солнце? Тут похожая штука, за исключением того, что даже в самом худшем случае, ты вряд ли ослепнешь.       Этот мир не был таким уж замечательным. Но он был честным. Или же нет? Кен не мог точно сказать. Тут лучше, чем в Барбилэнде. Каждый день — замечательный. Но если подумать, что замечательного в том, чтобы каждый день заниматься одним и тем же и чем это отличалось от его прежней жизни?       — Я до сих пор не знаю, чего хочу. — Пробормотал Кен в пустоту и вздрогнул, когда рядом усмехнулись.       Медленно повернув голову он увидел Барби. Ветер расстрепал еë выцветшие волосы а синяки под глазами говорили о том, что ей не очень сладко спалось в последнее время. От розового цвета не осталось и следа. Поверх чёрной безразмерной футболки была накинута серая выцветшая куртка. Очень похоже на стиль байкеров. Вот только Барби не имела к этому никакого отношения.       — Как поживаешь? — Спросил Кен, пытаясь выглядеть дружелюбно.       Барби перевела на него взгляд и ничего не ответила. Что можно сказать тому, кто оставил тебя в самый нужный момент? Что можно сказать тому, кого ты считал другом, а он даже не удосужился хотя бы попробовать связаться с тобой? Вот и она не знала. Кен выглядел живее, чем когда-либо. Вот уж у кого точно не возникло проблем с устройством в городе. Барби могла бы разозлиться, расплакаться или обрадоваться, но ей было слишком лень проявлять хоть какие-то эмоции. Она слишком устала быть дружелюбной, она слишком устала просто быть.       Кен неловко улыбнулся. Да, он понимал, что поступил по-свински и ему было стыдно, но он не думал, что Барби на это разозлится. В конце-концов, это было не в её стиле.       — Ну хорошо. Прости меня, я вот такой плохой и мне стыдно за своё поведение. И я мерзкий…       — Да мне всë равно, если честно. — Выдохнула Барби. Кен пришëл в ещë большее недоумение. Что же такое происходит? Где вообще его подруга?       — Что случилось? Тебя кто-то обидел?       Барби закатила глаза.       — Это самое глупое, что ты мог сказать официантке.       — Может, ты хочешь вернуться обратно? — Спросил Кен свою подругу. Ему было еë жалко, учитывая то, как в этом мире относились к женщинам. Он не хотел, чтобы она чувствовала то, что приходится чувствовать большинству представительниц женского пола каждый день.       — Ты же понимаешь, что уже слишком поздно? Я больше не смогу там находиться, я уже не та, что была прежде. Я не смогу быть той Барби и то, что я теперь чувствую… Боюсь, это всë испортит.       — Не знаю, что тебе сказать. — Пожал плечами Кен. — Но я бы мог пустить тебя жить к себе, если тебе тяжело. Точнее… Я вижу, что тебе тяжело и раз уж я могу помочь, то…       — Нет. Не можешь. Ты достаточно побывал здесь, чтобы стать таким же, как и всё здесь. Потом ты потребуешь платы и я догадываюсь, какой. Это мерзко, отвратительно.       Весь еë вид говорил о том, что ей всë равно, что ответит Кен и как отреагирует на такое заявление. Она устала, очень устала. Было бы славно отдохнуть. Деться бы куда-нибудь на недельку-другую, или на месяц. На год или пару лет было бы ещё лучше. Раздражали люди, звуки, свет. Слишком ярко и шумно, чтобы это можно было долго терпеть. Но терпеть ты должен. Зачем и почему? Никто не скажет. Но это твоя обязанность, которую ты должен выполнять и не сметь жаловаться. А Кен был всë таким же, почти ничего в его облике и поведении не изменилось. Барби ему завидовала. Где справедливость, в конце-концов? Чем они отличались, кроме того, что она была женской куклой, а он мужской?       Кен поджал губы и отвернулся. С одной стороны, он понимал Барби и знал, что у неë есть основания для таких обвинений, но с другой стороны разве он хоть раз пытался провернуть что-то такое? Конечно, он пытался подкатывать, но это было скорее в шутку. Она была его другом, пускай и не самым лучшим. Но разве друзья не должны помогать друг другу в тяжёлых ситуациях?       — Мне ничего от тебя не надо, просто я боюсь за тебя. — Не зная, чего ожидать, пролепетал Кен.       Барби даже не шелохнулась. Чего теперь стоили его слова? Верить ему точно не стоило. Кен мог попасть под дурное влияние и стать таким же, как другие мужчины здесь.       — Я не могу тебе верить, сам знаешь почему. Кен, слушай, тут всë иначе и я не уверена в том, что тебя жизнь в этом мире ничуть не поменяла. Я не знаю, что делал ты, как и ты не знаешь, чем занималась я, в то время, когда мы не виделись. Мне уже неважно, по какой причине ты даже не пытался меня найти. Тут ты свободен, понимаешь? Я тебя не держу, так что наслаждайся. Ты не идиот, чтобы хотеть возвращаться к своей прошлой жизни и чтобы снова быть моей тенью. Мы уже не шаблонные, наши чувства становятся человеческими а мысли более глубокими. Знаешь, почему я сюда пришла?       Кен покачал головой.       — Хотелось прервать поток мыслей в голове другим потоком. Я не понимаю, как люди живут, если ты постоянно что-то чувствуешь. В твоей голове будто шарманка завелась и как еë остановить, ты не знаешь. Мне страшно, Кен, потому что я уже не понимаю себя. Как вообще можно что-то понять, если голоса в твоей голове не затыкаются ни на минуту? Но это не самое худшее. Хуже всего, что помимо этого бесконечного разговора в голове, ты ещё должен говорить с другими такими же людьми. Люди сильные, если каждый день могут терпеть это всё. Но я не сильная, мне тяжело. Почему я вообще занимаюсь этим? Я не так всë планировала. Кажется, уже не так страшно вернуться в родной мир. Лучше уж там жить с позором, чем терпеть это всё. Если быть человеком так тяжело, то я не хочу им становиться. Пускай я буду дальше легкомысленной и улыбчивой куклой. Я хочу вернуться обратно. Меня… — Барби выдохнула с шумом воздух, чтобы немного успокоиться. — Меня всë достало.       Кен подозревал, что дела идут не лучшим образом, но не настолько. Смотря на свою подругу, он почувствовал, как грусть тоненькими корнями проникает в его душу. Или это была не грусть? Слова Барби поразили его. Он не просто болван, а последняя сволочь и скотина! Друг называется… Хотелось вырвать из головы скрюченной худой фигурки все проклятые мысли и стереть в порошок. Он и не подозревал, какими разными путями они пошли. Что он мог сейчас сделать? Ничего путного в голову не шло, да и согласится ли Барби?       — Я тебя шокировала, верно? — Со слабой усмешкой спросила Барби.       — Я… Мне очень жаль, что так вышло. И я искренне хочу извиниться за то, как поступил с тобой. Да, я не знаю, через что тебе пришлось пройти, но если ты позволишь, то я бы хотел это узнать. И как твой друг, я бы постарался бы чём-то помочь. Мы бы вместе решили эту проблему.       — Мы две тупые куклы, так что вряд ли. И ты знаешь, что я тебе отвечу. Я не могу тебе верить.       — Да, знаю я! — Взорвался Кен. — Тебе необязательно мне верить, но я подозреваю, что тебе не помешает сейчас поддержка и я готов еë оказать. Ты хотела сигануть с моста, в конце-концов! Даже если я мерзкий, отвратительный свинтус, я всё равно не хочу быть тем, кто зная, что другу плохо, пройдёт мимо. Пожалуйста, дай ещё один шанс нашей дружбе. Сейчас я чувствую больше, думаю больше. И я хочу исправить те проблемы, которых раньше не видел.       Слова, которые он говорил, были совсем не похожи на обычную речь Кена. Это заставило Барби задуматься, стоит ли сейчас обрывать все нити?       — И что ты предлагаешь?       — Я приглашаю тебя к себе в гости, как старого друга. И если ты боишься, что я что-то сделаю, то можешь не переживать, потому что там… — Он многозначительно посмотрел вниз. — У меня ничего нет.        — Ладно, но ненадолго. — Ответила Барби, и Кен, воодушевлённый таким ответом, поспешил увести свою подругу подальше от проклятого моста, под которым журчала серая, нагоняющая тоску, вода.