***
Холодное утро навевало неприятные чувства. Солнце, немного выглянувшее из-за массива наставленных домиков, совсем не грело. День так долго начинается, что, когда солнце выйдет, будет уже обед. Листва кленов шумела над головами прохожих, листик за листиком падали на крыши, на холодный, весь в лужах, тротуар. Внутренность района, влажной от ночного дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце или закрывалось облаком; она то озарялась вся, словно вдруг в ней все улыбнулось: могучие стволы не слишком частых кленов между домов внезапно принимали нежный отблеск белого шелка, лежавшие на земле листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом; то вдруг опять все кругом слегка темнело: яркие краски мгновенно гасли, клены стояли все коричневые, без блеску. «Спать хочется...» — с такой мыслью Кеджуро Ренгоку направляется в школу вот уже третий месяц. Каждую вторую ночь ему не удается выспаться. Его отец, Шинджуро, убитый горем от смерти своей жены и матери сыновей, спивается каждый раз, когда есть возможность. Конечно, сейчас этот человек выглядит резким и грубым, но, добрый по своей натуре Кеджуро, не держит на него зла. Юноша понимает, что такое поведение является следствием смерти их горячо любимой матушки. Поэтому, после каждой пьянки отца, он стискивает зубы и смотрит вперед, даже если хочется остановиться. Отчасти он делает это ради любимого младшего брата — Сенджуро. Ведь именно на него, как на самого беззащитного, чаще всего замахивается их пьяный отец. Дабы предотвратить малоприятные ситуации, Кеджуро до трех часов ночи сидит в комнате у брата, обняв и закрыв ему уши, пока Шинджуро не успокоится, не перестанет кидать вещи, орать о своих «непутевых» сыновьях и не упадет от количества влитого в себя алкоголя где-то в глубине квартиры. Пытаться отговорить отца заниматься самоуничтожением Кеджуро уже пытался. Отец лишь посылал его куда подальше и говорил «еще молоко на губах не обсохло, чтобы указывать мне как жить». Ренгоку медленно идет в школу, сил совсем нет. Но это не отговорка, как считает он, поэтому заставляет себя повторять материал, заданный на сегодня. Чего-чего, а статус отличника сохранять надо. В первую очередь ради себя, а во вторую ради отца. Ренгоку хочет быть прилежным юношей в глазах все еще любимого отца. Кеджуро помнит, как несколько месяцев назад Шинджуро сам усердно тренировал сына и гордился им. Ренгоку любил воспоминания о временах, когда мама была жива. Тогда всем было хорошо. Противный осенний порыв ветра подул из-за спины шедшего Кеджуро, забрался под сильно завязанный шарф, просочился под одеждой в самое сердце и вызвал неприятную дрожь по всему телу. «Хорошо, что у Сенджуро сейчас каникулы — ему было бы холодно...» — невзначай подумал Ренгоку. Огненноволосый парень решил поспешить в школу, чтобы окончательно не окоченеть. — Доброе утро, Урокодаки! — Кеджуро громко и искренне поприветствовал охранника по приходу в здание. Со стороны человека, к которому было обращено приветствие, послышалось лишь одобрительное мычание. Урокодаки вообще никогда не разговаривал, но он всем нравился. Единственное, что было известно об этой молчаливой личности — так это то, что работал он тут, кажется, уже «несколько столетий». Ренгоку мигом поднялся на нужный этаж и зашел в класс. Отворив дверь, мальчику в глаза полыхнули яркие лучи солнца. Теплый свет скользил по партам, и, создавалось ощущение лета, а не осени. Там, снизу на улице, бродил неприятный ветер, а здесь, будто совершенно другое место и время. Кеджуро захотелось подольше постоять и понежиться под необычайно теплым солнцем, что так приятно греет тело, так легко переливается по и без того огненным волосам. Но урок не станет ждать, пора возвращаться в реальность. Пока Ренгоку шел к своей третьей парте у стены, он все время смотрел на это ослепительно яркое солнце. И тут... внезапно пришло вдохновение. Ренгоку младший любил рисовать, и делал это с детства. Зачастую таким образом он самовыражался, показывал свое видение того или иного события. Но чаще всего Кеджуро рисовал не что-то, а кого-то. Тенген Узуй — одноклассник Ренгоку. Он яркий, блестящий и ослепительно красивый, как сам и выражался. На деле же Узуй был буйным, взрывным, неожиданным, все время пререкающимся. Но вовсе не двоечником. «Быть двоечником и обалдуем - не в моем стиле!». Одна из его черт, что нравилась Кеджуро - так это его нестандартный взгляд на мир. К каждой своей проблеме Тенген находил особое решение, до которого не додумался бы никто. Кеджуро были симпатичны находчивые, умеющие выбраться из любой задницы люди. Еще, что нравилось Ренгоку в Узуе — его доброта. С первого взгляда он кажется агрессивным, высокомерным и наглым. Но это абсолютно не так. Тенген такой же добрый, как сам Кеджуро. Частенько Ренгоку видел, как его одноклассник кормил бездомного животного, убирал брошенную кем-то бумажку в урну, помогал пожилым выйти из транспорта, заступался за первоклассника, помогал поднять рассыпавшиеся из рюкзака тетради... Он общался со всеми на равне с собой. И это значило, что не такой уж он высокомерный. Просто с блестяще высокой самооценкой. Узуй был добродушным, и это грело сердце Кеджуро. Еще у одноклассника был приятный голос, который теплым чувством разливался по телу Ренгоку. Уверенную, мелодичную и выразительную речь хотелось слушать вечно. Бывает, Узуй громко рассмеется на уроке. Остальных это раздражало, но Кеджуро только сильнее прислушивался. Он любил Тенгена. Разложив вещи на парте, Ренгоку достал небольшой, слегка помятый лист бумаги и заточенный, но уже повидавший жизнь карандаш. Быстрыми, мягкими движениями он наносит четкие, точные и легкие линии которые через несколько минут складываются в лицо, потом в отдельные части тела. Следующим этапом были волосы. Кеджуро не нужно было смотреть на портретируемого, за несколько лет он уже запомнил каждую часть тела Узуя, даже самую неприметную, как, например, родинка на шее. Ренгоку легкими штрихами изобразил форму таких любимых волос. Осталось сделать темный контур, нужно было обвести каждую часть рисунка и ни о чем не забыть. Повезло, Кеджуро успел закончить до начала урока. Юноша поднял свой рисунок перед собой, но так, чтобы никто не увидел. Вышло замечательно, ему удалось передать то чувство, с каким он смотрит на Тенгена. На бумаге был изображен светловолосый юноша, повернутый спиной к смотрящему. Голова выглядывала из-за мускулистого плеча, а его глаза манили к себе, смотрев исподлобья и сверкав загадочной искрой. Хотя, манили они только Кеджуро. Невзначай, огненноволосый парень с трепетом в сердце прикоснулся к нарисованному лицу Узуя, мечтая хоть раз в жизни с такими же чувствами обнять и поцеловать его...***
Нескончаемый монолог учителя навевал скуку и усталость. Все полчаса от урока Ренгоку хотелось спать. Лечь, и выспаться наконец так, чтобы хватило на всю неделю. Кеджуро невольно поддался и положил голову на парту, мысленно обещая себе не засыпать. Но желание опуститься в сладкие дремы было сильнее, и вскоре от юношы начало доноситься тихое посапывание. Кеджуро изо всех сил старался получать отличные оценки и за знания, и за манеры, но последние месяцы в табеле поведения твердо стоял низкий балл и никак не хотел исчезать. Ренгоку вовсе не был отмороженным придурком, срывающим каждый урок, нет-нет. Юноша просто не мог бороться с чувством усталости. Так же и сейчас, из-за вечной домашней нервотрепки Кеджуро просыпал половину урока. — Кеджуро Ренгоку! — словно раскат грома пронесся по тихому классу выкрик учителя, — Опять он спит? В кабинете зашептались, зашушукались. Всем давно было интересно, почему некто, бывший гласом разума в этом шумном классе, так часто стал спать на уроках. Физик громкими шагами подошел к парте Ренгоку, как бы всем своим видом показывая «лучше тебе проснуться сейчас!», и широкой тенью завис над юношей. — Ренгоку! — от громкого выкрика его же фамилии, Кеджуро буквально вытащили с потустороннего мира грез в реальность. Парень встрепенулся и вскинул широкие глаза на учителя, уже понимая, что его ждет наказание, — Ренгоку, третий раз за неделю, а сегодня только вторник! Ты вообще слушаешь школьные уроки? — физик отвернулся в сторону окна, где в свою очередь пятнами светило солнце, небрежно закрытое облаком. — Сегодня опять после уроков. Понял? — уже более тихим голосом сказал учитель и удалился. Учителя физики, обычно доброго с учениками, уже конкретно рассердило поведение этого юноши. Да и не только физики. Уже многие учителя увидели эту неприятную особенность в Кеджуро. И последние несколько раз они отправляли его, в качестве наказания, на исправительный час к директору. Эти «посиделки» считались самым мирным наказанием, и учителя, за нехотением отправлять лучшего ученика куда похуже, заставляли сидеть после школы и думать над своим поведением. — Понял, сэнсэй. Извините...***
Листья деревьев сменили свои цвета на золотистый, красный и оранжевый, словно живописные картины. Но выразительные пейзажи не предостерегут от нагрянувших холодов. На улице витает прохладный осенний ветер, который неприятно ласкает лицо и наполняет природу легким воздухом. Снаружи шквал будто пронизывает одежду, обнажая тело перед ледяной пустотой, а внутри будто тысячи точек холода... В этой серой мгле улиц сотни дождливых капелек порывами ветра бросаются в лицо, вызывая колкое ощущение мельчайших острых снежинок... Могучие ветра кричат и терзаются в коридорах школы, создавая неуютное ощущение. В такие дни хочется остаться дома... После всех семи уроков, еще более уставший Кеджуро, плелся по слегка солнечным, но холодным, пустым коридорам и жевал булочку. Наказание наказанием, а успеть перекусить нужно было обязательно. Ренгоку вообще очень любил есть, у него всегда был зверский аппетит, и каждый раз он наедался словно в последний раз. Третий месяц идя на исправительный час, у Кеджуро было хорошее настроение. Конечно не из-за того, что его успеваемость все хуже и хуже, а из-за того, что он может встретить Тенгена. Так уж вышло, что одноклассник, который нравился Кеджуро, словно по подарку судьбы тоже ходил на исправительный час. В такие моменты Ренгоку пялился на Узуя не переставая и словно терял связь с реальностью. Он словно витал в некой неведомой невесомости, в ином мире, где не было ничего, кроме Тенгена — его тонких, немного шершавых губ, его хрупких на вид пальцев, его шелковистых белоснежных волос. Эти моменты были бесконечно долгими, сладостными, упомрочительно опьяняющими, и когда Тенген выходил в уборную, Кеджуро на миг казалось, что у него вырывали легкие, лишав возможности дышать. Юноша уже подошел к двери и собрался постучать по ней. Все мысли были о Тенгене, что он сейчас увидит его. Ренгоку тихо постучал, но так, чтобы можно было услышать. Из-за двери не поступило ответа, поэтому Кеджуро сделал вывод что директор снова спит. («Почему ему можно а мне нельзя?!» — пронеслось в голове Кеджуро, но он быстро развеял ненужные мысли). Юноша неспешными шагами вошел, предварительно открыв дверь. Узуй Тенген сидел, скрестив ноги и положив их на соседний стул. В классе не было никого, кроме учителя, поэтому можно было позволить себе такой грешок. Хотя, не секрет, Узуй позволял себе это даже в обычное время. На парте стояла баночка зеленого лака, а сам одноклассник, высунув язык, очень аккуратно красил ногти. Тенген повернул свою светлую голову на только вошедшего Кеджуро, и сказал: — Привет, — сказал он это очень по-дружески, даже улыбнувшись. У Ренгоку перехватило дух. Раньше, одноклассник удостаивал его только неброским махом рукой. А данная фраза прозвучала неожиданно мягко, будто в ней таилось нечто большее, чем было озвучено. И внутри у Кеджуро все поплыло от счастья. От этой невесомой фразы по всему телу проходили искры, словно это слово было маленькой, тихой грозой, пускающей острые, яркие молнии, прошивающие восторгом и трепетом. — Привет, — не смотря на бушующий внутри него ураган эмоций, Ренгоку все же мог быстро совладать собой и ответить. Юноша снял рюкзак и сел на две парты слева от Тенгена. Кеджуро все еще пребывал в неком шоке, поэтому просто сел не в состоянии начать что-то делать, рисовать, например. — Чего один сидишь? Давай пообщаемся, все равно старик дрыхнет... Садись ближе,— с трепетом в уверенном голосе сказал Узуй, смотря своими бездонными, рубиновыми глазами. Сказал это так, словно они с Ренгоку были старыми друзьями детства, и между ними не было никакой преграды. Эти слова Тенгена мгновенно вытащили Кеджуро из ступора и заставили с влюбленностью во взгляде посмотреть на Узуя. Юноша невинно поморгал, все еще до конца не осознавая происходящее. Тенген заговорил с ним... сказал это ему... Кеджуро сглотнул и попытался связать мысли в слова: — Х-хорошо, — Ренгоку на трясущихся ногах взял свой стул и подвинул к Узую. — Погодь секунду, докрашу только, — Тенген почти закончил маникюр — на его ногтях были малиновые и салатовые оттенки, которые, как заметил Кеджуро, очень подходили его блестящей личности. Ренгоку следил за плавными движениями пальцев Узуя, и его сердце почему-то трепетало от восторга. Класс наполнился едким запахом лака, но Кеджуро совсем не обращал на это внимания, ведь мысли были наполнены только Тенгеном — его, таким старательным, что даже милым, видом. Узуй подул на ногти и потряс руками, чтобы лак поскорее высохнул. Множество браслетов под его толстовкой также зазвучали, чем вытащили из раздумий Кеджуро, думавшего о «какой еще цвет лака может подойти Тенгену...?». Тенген убрал мешающую прядь волос с глаз и, скрестив руки, посмотрел на недавно пришедшего одноклассника. Одноклассник же, в свою очередь, уже давно пялился Узую прямо в бездонные глаза, но поняв, что тем самым он вызвал непонимающий взгляд и поворот головы в бок со стороны собеседника, быстро отвернулся в сторону. — А ты интересный, — лишь это сказал Тенген, улыбнувшись, и, поменяв позу (а конкретно — снял ноги со стула и сел более расслабленно), продолжил: — Чем увлекаешься? Кеджуро, обычно более уверенный в действиях, при таком простом вопросе совершенно терялся и не знал что ответить. — Я-я... — проблеял Кеджуро. Он очень нервничал и боялся сказать лишнего. Но заметив расслабленное лицо собеседника и некую улыбку, решил, что бояться ему нечего, Узуй ведь не кусается? — Я с детства рисую. У меня вполне неплохо получается. — пока Ренгоку говорил это, он боялся, что голос может дрогнуть и соскользнуть куда-то не туда, но на удивление, он продержался хорошо. Глаза Тенгена загадочно сверкнули после озвученной Кеджуро фразой. — Я всегда восхищался художниками. Вы наделяете окружающую действительность красотой. Вы буквально творите красоту, а не передаете ее. Ведь у вас красиво получается даже тогда, когда в окружающей действительности нет ничего яркого и блестящего. Искусство - это взрыв! — Узуй сам не ожидал, сколько чувств вложит в эту фразу, ведь обычно он подобного не говорил. Возможно, это из-за Кеджуро, сидящего напротив. Рядом с ним хочется вкладывать в каждое свое действие что-то трепетное, чтобы он вот так сидел и смотрел своими большими глазами, полными восхищения. — В таком случае спасибо! — влюбленный взгляд мигом сменился на решительное и уверенное лицо, — мне приятно слышать, что вы хорошо отзываетесь о художниках! — Кеджуро больше не чувствовал неуверенность и страх, эти чувства словно забылись после откровения Тенгена. — Прошу, давай на «ты». Знакомы же. — Знакомы...? Тенген цыкнул и протянул аккуратную руку Кеджуро. Тот же сначала неуверенно посмотрел на самого Узуя, затем на его протянутую конечность. Было в этом действии что-то особенное, будто в нем таилось что-то большее, чем просто дружеское пожатие. Но Ренгоку доверился и протянул руку. Его шершавая ладонь утонула в мягкой руке Тенгена. Внутри обоих юнош будто сверкнула громовая молния, раскаты которой раздались по всему телу сразу, было такое ощущение, что вот, это то, чего хотелось всю жизнь. Утонуть в тепле чужого тела и остаться там навсегда. Глаза мальчиков сверлили взглядом их руки, да так, что кажется, что они действительно продырявят их. Пока они сидели так, взяв друг-друга за правые руки, было ощущение что прошла вечность. Но эта вечность была такой желанной, что когда Кеджуро и Узуй нашли в себе силы оторваться друг от друга, за окном немного стемнело, а рука у обоих затекла, чего они до этого мгновения не замечали. Кеджуро прижал к груди руку, все еще теплую от прикосновения. В душе все ликовало, ведь это то, о чем он мечтал. А Узуй отвернулся к окну, не желая, чтобы одноклассник увидел его смущенный вид. Почему то, хотелось прикоснуться еще раз. — А ты, Тенген-семпай, чем увлекаешься? — Ренгоку решил прервать нарастающее напряжение. От этой незамысловатой фразы стало как-то по-легче, и Узуй повернулся чтобы ответить. — Я катаюсь на скейте и хожу на карате. Хочешь, покажу пару приемчиков? — смущенность Тенгена совершенно улетучилась, и он снова был самим собой, веселым и не думающим ни о чем. Следующий час прошел весьма недурно. Этот, казалось бы, холодный и пасмурный вечер, оказался наполнен дурачливыми выкриками, задорным смехом и глупыми анекдотами, что согрели душу двум новым друзьям и дали силы двигаться дальше. — Увидимся завтра, Кё? — Тенген успел за этот вечер дать Кеджуро милое прозвище. А тот был и не против. — Да, увидимся, Тенген-семпай! — сказал на выходе из школы Ренгоку. Повернувшись спиной к Узую, Кеджуро невольно улыбнулся. Сегодня было так много хороших моментов, подумал он.