Орден чёрной звезды

— Грязный урод! — прорычал Вернон впечатывая мальчика в стену довольно сильным пинком. Какого чёрта на моей лужайке делает птичье дерьмо?! — продолжал кричать он попутно избивая ребёнка ногой. Каждый удар сопровождался брызгами крови и хрустом костей, но никого в доме это не волновало. Не беспокоилась Петуния, которая тихо нарезала овощи, не обращал внимания Дадли, уже уставший насмехаться над своим кузеном, не обращал внимания даже сам кузен. Чувствуя, как ломаются рёбра, он просто тихо ждал, пытаясь успокоить дрожащее тело. Было не важно, что он почистил лужайку десять минут назад, и то, что злость Вернона, скорее всего, проистекала от какой-то сорвавшейся сделки. Было не важно, насколько сильную боль он испытывал в данный момент, он знал, что если издаст хоть один звук, то дядя не отпустит его ближайший час. Такие избиения являются нормой вот уже семь лет, с тех пор, как Дурсли поняли, что как бы сильно мальчика не искалечили, на следующий день он придёт в норму. Когда парень, по глупости своей, спросил у родственников, почему он чувствует себя хорошо, после очередного избиения, Вернон назвал это дерьмовой силой и с ухмылкой побил его снова, при этом постоянно спрашивая: «Ну как, тебе хорошо?». Они били его за любой проступок, за любую оплошность, за любую пылинку, попавшуюся на глаза хозяевам дома, причём только кулаком или каким-то тупым предметом. Однажды мальчик пожаловался учительнице, но никто, ни врачи, ни комиссия не подтвердили этого, ведь на парне не оставалось побоев. Как итог, его избили на столько, что кажется, сломали все кости. С тех пор мальчик молчал, он не разговаривал ни с кем и просто выполнял всё что скажут и молился. Молился о том, чтобы однажды сила, что лечит его, не появилась, и он спокойно умер, вырвавшись из этого бесконечного круга ада. Но он чувствовал, что этого никогда не произойдёт, и всё продолжит повторяться вновь, из раза в раз. Избиение продолжалось пятнадцать минут, пока Дурсль окончательно не выпустил пар. Посмотрев на своего дрожащего племянника он с отвращением плюнул в него, а после запнул в коморку под лестницей, и, со словами: «Чтобы завтра всё было вылизано, щенок!», — захлопнул дверь. Лишь только когда в чулане раздался щелчок мальчик издал слабый стон и позволил себе закрыть глаза. ———————————————————————————————————————— Гарри Поттер ненавидел Дурслей, они избивали его и заставляли делать всю работу по дому. Если он не вытирал всю пыль, его избивали. Если он не идеально подстригал газон, его били. Если ему не удавалось отмыть свою кровь, его кости начинали ломаться. Гарри Поттер ненавидел грязь, если он её видел, значит скоро его снова изобьют. Если он неопрятно выглядел, значит ему придётся зашивать свою одежду. Если он плохо ухаживал за вещами, значит он не будет есть. Гарри Поттер боялся быть не идеальным, ведь пока он ухаживал за цветами, его могли увидеть соседи. Если бы он плохо учился, у него бы забрали все книги. Если бы он учился лучше Дадли, его книги принесли бы ему боль. Гарри Поттер ненавидел себя, ведь если бы он не был племянником Петуньи, он никогда бы не попал в этот ад. Если он произносил своё имя, его бы хлестали розгами. Если бы он называл свою фамилию, его язык был бы ошпарен кипятком. Если он думал о своих родителях, он испытывал лишь ненависть. Гарри Поттер уже давно не видит сны. Он уже и не помнил, когда они приходили в последний раз. Иногда ему чудилось, что он не спал, а просто закрывал глаза и терял сознание. И сегодняшний день не был исключением. Он очнулся от тёплого ощущения по всему телу и бешеного стука в дверь. Скрипя суставами, с опорой на стул, Гарри поднялся с пола и без эмоций сказал: «Я встал, тётя». После этого прозвучал щелчок замка, но парень не пошёл готовить завтрак, как это было принято практически в любой другой день, сегодня был день рождения Дадли, и тетя лично приготовила ему гигантскую порцию бекона и огромный торт. В праздники Гарри Поттер должен был сидеть у себя и приступать к уборке только лишь после того, как семейство куда-либо уйдёт. Если он нарушит это правило, его снова изобьют, ведь он не должен был портить семье настроение своим присутствием. Гарри окинул взглядом комнату и поёжился. На полу, в том месте, где он лежал был крупный след высохшей крови. Уняв резко возникшую дрожь в руках мальчик взял ведро с водой, стоявшее под стулом, добавил туда моющее средство и начал судорожно тереть пятно тряпкой, взятой с того же стула. Он, невообразимым образом, хоть и с большим трудом, мог отмывать кровь обычным моющим средством. Гарри подозревал, что это из-за странной силы, что лечит его каждый раз. После того, как Дурсли поняли это, они окончательно перестали жалеть мальчика. Сейчас, стоя на коленях и усиленно вытирая пол, Гарри не переставал дрожать от ощущения крови на своей одежде. Да, сначала это было просто издевательское требование Дурслей, которое он выполнял, дабы избежать очередного мордобоя, но после длительного давления и постоянных оскорблений он сам начал презирать грязь и ненавидеть, когда его называли грязным. Сам Поттер считал грязными Дурслей, всё начиная от их слов, до поступков, и желал вот так же оттереть их от этого мира. Он однажды попытался, уповая на странную силу, что каждый раз его лечит, но просто почистил рубашку своего дяди, а затем и вовсе был побит за прикосновение к нему. После этого он окончательно потерял надежду. Закончив с полом Гарольд переоделся в чистые рубашку и брюки, аккуратно сложил грязное на стул, сел на кровать и стал ждать. У него не было настроя притрагиваться к книгам, поэтому он снова начал осматривать комнату освящённую тусклым светом лампы в поисках какой либо грязи. Честно сказать, это место с натяжкой можно было назвать комнатой, настолько оно было маленьким. Кровать, шкафчик у стенки, тумбочка, лампа на ней и пресловутый стул, вот и всё что находилось в «комнате». Эти предметы стояли так близко друг к другу, что единственным клочком свободного места было пространство у двери, где он лежал этой ночью. Да и оно зачастую было заполнено грязными вещами Дурслей, которые он стирал руками, как говорила тётя: «Для экономии воды». Своих вещей у Гарри почти не было, четыре одинаковых комплекта одежды, подаренных тёткой Мардж Дадли на его первый день рождения, так сказать на вырост, и отданные ему из-за размера, пара оставшихся книг, которые он перечитывал вот уже несколько лет и швабры с моющими средствами, что находились в шкафу вместе с одеждой. От поисков Поттера отвлёк звук мотора машины Дурслей, что было явным сигналом к тому, что пора приступать к работе. Открыв дверь и поморщившись при взгляде на кровавый след, что вёл от гостиной к чулану, он сжав кулаки отправился на кухню. Он очень любил праздники. Сугубо из-за того, что в такие дни семья уходила и у Гарри был спокойный день, конечно, если он выполнит все дела. Но перед этим мальчик хотел спустя долгое время нормально поесть. Проходя мимо заполненной грязными тарелками раковины, мальчик позволил себе слегка хмыкнуть. Именно из-за гигантского аппетита его кузена, которому в день рождения Петуния особенно потокала, сегодня он мог безнаказанно брать для себя еду, ведь её отсутствие семья спишет на утренний «жор». Гарольд встал на подставку, достал чистую сковородку из шкафчика и поставил её разогреваться на плиту. Добавил масла, через полторы минуты разбил яйца, а после отдельно поджарил бекон. Затем заварил себе чашку чёрного чая, который иногда, вместо кофе, выпивал его дядя, разложил всё на столе и стал наслаждаться. Такие приёмы пищи были одними из немногих счастливых его воспоминаний. Гарри ел медленно, смакуя каждую секунду, зная, что вновь нормально поесть у него выйдет не скоро. ———————————————————————————————————————— День шёл размеренно, Гарри закончил с кухней и приступил к уборке гостиной, в том числе и пятнам крови на полу. Слегка дёргаясь, он достал из чулана швабру. От одного её вида у парня начиналась паника. Это была единственная швабра в доме, именно с ней он учился убирать, именно ей его били, когда у него не получалось что-то отмыть. Ради этого Дурсли даже раскошелились и заменили деревянную ручку на железную. Семье нравилось наблюдать, как Поттер мыл пол этой шваброй, сильно боясь её и всё равно используя. Петуния называла это «адаптация приматов к цивилизации». Мальчик понимал, что его страдания приносят им радость, но что он мог сделать? Ведь он был всего лишь ребёнком. Гарри Поттер был внимательным парнем, вернее ему приходится быть внимательным. Ведь для облегчения своей жизни мальчику просто необходимо замечать любую пыль, грязь и другие раздражающие Дурслей вещи. Вот и сейчас он почувствовал, что что-то было не так. Птицы полностью стихли! Это не было бы так странно, если бы звуки не исчезли мгновенно. Через несколько секунд после того, как эта мысль возникла у Поттера в голове, снаружи раздался пронзительный свист, который мгновенно перерос в грохот. В сторону мальчика полетели щепки от взорвавшейся двери и осколки от вылетевших стёкл, которые в нескольких местах рассекли ему лицо, но он не пытался уклоняться, он просто стоял. Он впал в такой ступор, которого не было даже при виде его пьяного дяди, идущего на него с чем-либо. Из проёма появился среднего роста мужчина с невероятно растрёпанными волосами в чёрном окровавленном и довольно потрёпанном плаще и какой-то маленькой палкой в левой руке. Всё это мальчик смог разглядеть с большим трудом, ведь в дали он видел плохо, а очки ему никто никогда не покупал. Пробежав глазами по дому и увидев Гарри незнакомец неестественно широко улыбнулся и, перемахнув через опрокинутый взрывом диван, приблизился к мальчику. — Наконец-то я тебя нашёл, — сказал мужчина невероятно взволнованным хриплым голосом. Он направил палку в сторону Поттера и подцепил ей каплю крови, стекающую по щеке. — Мальчик который выжил… — сказал человек низким голосом, полным отвращения, — что в тебе такого особенного, может дело в крови? Мужчина слизал стекающую с палочки каплю и улыбнулся ещё шире. Гарри стоял и не мог пошевелиться, хотя даже если бы и мог, вряд ли бы побежал, ведь всегда, когда он убегал было только хуже. — Нет… тогда как ты смог победить повелителя, грязное отродье?! — вскрикнул он схватив Гарри за ворот и кидая его в многострадальную стену. В этот момент мальчик почувствовал сильную боль в голове и тошноту, поднимавшуюся из желудка. Мужчина подошёл к лежащему Поттеру и с силой ударил ногой в грудь парня, отчего он машинально попытался сжаться. — Почему? — и ещё раз, — почему выкидыш грязнокровной шлюхи?! — и ещё раз, — смог что-то сделать с сильнейшим магом тысячелетия?! , — и ещё, — почему?! , — и ещё, — ПОЧЕМУ?! , — прорычал он и ударил ещё сильнее. Изо рта Гарри вылетела кровь смешанная с рвотой и попала прямо на лицо незнакомцу, но он, кажется, не обратил на это внимания. «За что…», — вертелось в голове у Гарольда, во время избиения. «Неужели меня ненавидят вообще все?», — думал Поттер не обращая внимания на то, что говорил мужчина. В этот момент перед его глазами пронеслась вся его жизнь. Она состояла лишь из чередования работы и избиений с редкими вкраплениями маленьких радостей. «Неужто я настолько ничтожен, что любой может ворваться в дом и избить меня», — подумал мальчик, смотря как незнакомец заносит ногу над его правой рукой. *Хрясь Раздался глухой хруст заполнивший окружающую тишину. Человек больше не говорил, он лишь с ненавистью в глазах и маниакальной улыбкой опускал свою ногу на беззащитное тело Гарри. Затем последовала левая рука, затем были сломаны ноги. Мальчик терпел, ведь ему было не впервой чувствовать такое. Он вспомнил все те бесчисленные разы, когда был избит Верноном, все холодные, полные безразличия взгляды Петуньи, каждую насмешку Дадли. Он так хотел уйти, сбежать не важно каким способом. Гарри даже попытался покончить с собой два года назад, но не смог. Он сам не понял почему, ведь так сильно хотел и… не смог, в тот раз его руки задрожали так, что он не смог их усмирить и нож выпал. И он заплакал. Впервые на всей его памяти, тихо-тихо но заплакал. Вспомнив этот момент его разум почему-то успокоился, и в голову вдруг пришла мысль: «Я вылечился после вчерашнего, может быть… теперь силы не хвати и… я наконец смогу уйти?». Как только он об этом подумал его тело само по себе расслабилось, он даже перестал обращать внимание на боль, прикрыл глаза и стал просто ждать, ждать конца, которого он сам себе подарить не мог. Мужчину эта перемена лишь сильнее разозлила. — Как ты смеешь отводить от меня взгляд?! , — громогласно вскрикнул он оскалившись и занеся ногу над головой, — ТЫ!.. Он на секунду замер. А после убрал ногу и вновь широко улыбнулся. — Может быть… дело в твоей плоти…может она виновата? — начал повторять человек тупо смотря в одну точку. Через пару мгновений мужчина, резко повернулся в сторону мальчика и опустился рядом с ним на колени.