they won't know.

1/?

Джисон обнимает Минхо за талию, самоуверенно улыбаясь в объективы камер и даже чуть подмигивая, пока пальцы вгрызаются в талию любимого, прижимая высокого к себе. Весь зал, все знаменитости и журналисты знают, видели, слышали, что вытворяют эти двое. Старики осуждает, молодые внимательно осматривают и перешептываются. А Минхо и Джисону в радость: ведь о чем еще они могли мечтать с самого детства? Признание? Ну, допустим, у них это есть: Минхо популярный треш-стример, зарабатывающий огромные донаты и тратя их на разные безделушки и пустые радости в жизни, а Джисон репер, известный своими скандальными текстами. Может деньги? Парни оба отлично зарабатывают, хотя Джисон всегда рос в богатстве, не зная цены деньгам, а вот Минхо буквально обожает деньги, вернее, обожал в начале своей карьере. Сейчас же: деньги для него достаются слишком легко, а значит, и цены им уже нет. Внимание? Возможно, но Джисон и Минхо этим также не обделены. Хан выпуская новый скандальный альбом сразу же появляется во всех новостных лентах и сияет на телеканалах, на его концерты приходят тысячи и столько же кидают лифаки ему на сцену. Что насчет Минхо? Он был способен перевернуть мир, захватить его, лишь бы быть замеченным людьми, и у него получилось, но этого ли он хотел? Но это уже и не так важно, что творится за вебкой стримера, главное то, что он транслирует и получает донаты и так обожаемое им — внимание. Они оба знают, почему на них так косо смотрят, почему перешептываются между собой — и им это нравится. Джисон пошлепывает Минхо по ягодицам, подгоняя его в зал, где они должны провести остаток своего вечера в окружении все тех же осуждающих, но в глубине души даже завидующих их свободе и раскрепощённости. Минхо не выдержал и вытащил из кармана брюк вейп, сделав затяжку и рухнув на свободный диван, закинув ногу на ногу, а руку запихнув в карман идеально наглаженных, так хорошо вычеркивающих его стройный и тем самым желанный силуэт брюках. Приятный, но назойливый запах вейпа выпорхнул из пухлых губ Минхо, а он недовольно оглядел всех и дождался, пока Джисон сядет рядом, чтобы положить на спинку дивана руку. Хан подошел позже, ибо успел захватить у официанта два бокала с шампанским. — Дерьмо, — скривился Минхо, как только отпил чуть-чуть и поставил бокал, развалившись на кожаном диване и даже не дернулся, когда рука упала на его бедро, сильно стиснув пальцы. — Почему на такие ахуенно-важные мероприятия нельзя закупиться нормальной алкашкой? — Плевать, милый, у тебя как всегда глаза замечают мелочи. Как ты не заметил то, как все пялятся на нас и перешептываются? — смеется Хан, выпивая залпом весь бокал. — Им видно нечем заняться, раз уж обсуждают трах двух парней, — монотонно проговорил Минхо, положив руку на плечо Хана. — Ну, во всяком случае, — его тон сменился на более игривый, а на лице воссияла довольная ухмылка, — мы отлично постарались, не правда ли? Мероприятие было невозможным: постоянные скучные лица вокруг напрягали, не было того драйва и веселья, в котором Минхо и Джисон привыкли проводить свои будни, днями напролет не просто наслаждаясь друг другом, но и пробуя что-то новое. Минхо устало и цинично закатывал глаза, показывая всей публике вокруг своё пренебрежительное отношение ко всему, что здесь устроенно. Скука настигала обоих парней. Джисону надоело пялиться на проходящих мимо людей, да и Минхо это не очень нравилось, поэтому Хан сел в развалку, так же как и его муж, достав свой вейп и сделав несколько быстрых затяжек. Минхо же, все также безразлично вздыхал, нервно постукивая пальцами по спинке дивана. Джисон скривился: на его лице появилась воодушевленная улыбка, которая в один момент превратилась в самодовольную ухмылку. Он начал похрустывать своими пальцами, что означало только одно: в темную голову Хана пришла какая-то идея, которая хорошенько его взбудоражила, возбудила, родила азарт. Репер вжался в шею младшего, чуть покусывая его за ухо, улыбаясь в самую шею. — Хан… — лениво промычал Минхо, уж точно не разделяя весь азарт вместе с супругом. — Ты меня обычно не так называешь... — усмехался Джисон в самую шею любимого, обнимая его за талию и разворачивая к себе. — Я хочу тебя, а ты хочешь меня. — Ты прав, Хани-и, — наклонился к ушам Джисона Минхо, сладко промурчав ему на ушко. Хана это возбудило еще больше. Руки репера ловко развернули Минхо к себе, обняв за талию и спустившись к брюкам и сочным ягодицам супруга, пошлепав по ним, а после залезая под брюки несколькими своими пальцами. — Как насчет того, чтобы потрахаться в общественном месте? Ну не здесь, конечно же, здесь же все-таки старики, не хочу их шокировать, да и не хочу, чтобы мне завидовали, когда я буду трахать твой ахуенный зад, да и все твое тело, — очень быстро шептал на ухо супругу Джисон, тяжело сглатывая. — Найдем укромное местечко, но с камерами, так и быть, дадим охране позабавиться. — А я думал, что ты придумаешь что-нибудь намного интереснее, — капризно, но все также лениво отрезал Минхо, даже чуть отодвинувшись и уже собираясь вернуться в прежнюю позу. — А ты все также со своими развлечениями для 16-ти летних школяров. Думаешь, что я буду трахаться в подсобке? Мы с тобой замужем уже четыре года, а ты все никак не можешь усечь, что я люблю большие риски. — Вот всегда ты так! «Хан, снова ты со своими школьными хотелками, бла-бла-бла!» Ха! Я же просто хочу доставить нам обоим удовольствие! — Джисон скрестил руки на груди, отвернувшись от Минхо. — Не истери, малыш. Ты же знаешь, чтобы подогреть твой интерес и азарт — я должен чуть повыебываться. — А без этого никак? — фыркнул Джисон. — Конечно никак. Нужно вывести тебя на эмоции, — Минхо нахально ухмыльнулся, потрепав того за щеку и наклонив к себе, поцеловав в лоб. — Ты у меня такой вспыльчивый мальчик. Минхо мягко улыбнулся, как он мог улыбаться только Джисону и нежно убрал прядь его темных вьющихся волос ему за ушко, пока глаза репера сияли от всех их взаимоотношений. Двое парней поднялись и Хан сразу же обнял Ли за талию. Он обнимал его практически постоянно, либо поддерживал тактильный контакт, будь то объятия за талию, бедра или просто прогулка за ручку. Да, было бы очень странно видеть треш-стримера и сурового репера на милых свиданиях или прогулках. Парни прошли по длинному коридору, стараясь не задевать идущих на встречу людей, а если и задевали, то Хан старался быстро извиняться, чуть откланиваясь или дружелюбно, но довольно быстро проговаривая уже заготовленные извинения. Минхо же даже не старался извиняться, когда сталкивался с кем-то, а лишь презрительно оглядывал или же не оглядывал вовсе и шёл вперёд, за своим взбудораженным супругом. — Ты слишком вежлив, — промычал, вскинув бровью Минхо, когда они уже шли одни по коридору. Вдруг, Хан завернул в какое-то темное помещение, быстро пошлепывающими движениями рук затащив туда и Минхо, закрыв дверь. Младший лишь успел увидеть, что на двери в помещение было написано: только для персонала. Джисон вжал Минхо в самую стену, поставив свою ногу между сдвигающихся бедер стримера. Ли сдвигал так ноги, как только чувствовал серьезный настрой своего супруга. Сон положил руку на шею мужа, наклонив его к своим губам и одарив страстным, жадным поцелуем, буквально пожирая губы любимого, а Минхо лишь мычал и скулил от удовольствия, задыхаясь и кладя дрожащие руки на талию Хана. — Включи свет, — приказал Минхо, оторвавшись от губ Джисона, от чего ему пришлось глубоко вздохнуть и время, чтобы отдышаться. Джисон неохотно оторвался от Минхо, начиная рыскать по стене в поисках выключателя, припоминая, что видел его на этой стороне. При этом репер все еще держал руку на талию Ли, и чем дальше он отодвигался, то только сильнее стискивал пальцы. Как на зло в брюках стало тесно, а по глотке стекала слюна от лютого голода, в голове пекло и практически ничего не соображалось; Хан хотел лишь одного: Минхо. Стример же, пока его супруг нащупывал пальцами выключатель, начал расстегивать свою рубашку с таким остервенением, что некоторые пуговицы просто отлетели на пол, туда же полетел и жилет. Минхо не смог долго терпеть и слушать тяжелое дыхание супруга. Он развернулся к любимому спиной, прогнувшись в спине и прижавшись грудью к стене, а ягодицами к паху Хана, от чего тот сразу же тяжело сглотнул и тихо проскулил, опустив руку с талии Ли на его ягодицы, стиснув их в своих пальцах. — Любимый... — простонал Хан в полной темноте, пока ягодицы мужа начинали тереться об его пах. Наконец, Джисон нашел выключатель, нажав на него, но, к сожалению или счастью, включились лампы только в конце помещения. Как оказалось, это был склад. Огромные коробки стояли на складных полках, а лампы еле светили, одна и вовсе перегорала. Во всяком случае, супругам это не помешало вновь накинуться друг на друга. Джисон вцепился в загривок Минхо, только сильнее прогнув его и вжав щекой в стену. Хан поспешно начал расстегивать свой ремень playboy, а с супруга стягивать брюки. Минхо протяжно простонал, как только рука Джисона коснулась ягодиц супруга, нежно погладив их и раздвинув половинки и с рыком вошёл в разгорячённое тело любимого, опустив одну руку на бедро Ли и сжав их. Вся атмосфера тайны, секрета, пряток и секса в публичном месте невероятно возбуждала обоих, заставляя Хана особенно стараться, плавно двигая тазом и иногда проводя рукой по талии Минхо, с которого стекали капли пота, а губы были все искусаны, от постоянных стонов и скулений. Он то отпускал голову, долбясь макушкой об стену, либо и вовсе задирал её вверх, пока из его глотки доносился протяжный, изнемогающий стон. Несмотря на то, что им и нравилась вся атмосфера тайны, они и не боялись быть замеченными: не ограничивали себя в громкости стонов или даже не запирали дверь. В один момент Хан повернул Минхо к себе лицом и, обхватив его ягодицы, поднял, вжав в стену и вгрызаясь в шею, оставляя красные отметины и следы от зубов. Минхо дико захотелось закурить, почувствовать аромат сигарет в своем горле и выдохнуть крепкий и кислый дым прямо в губы любимого, пока Хан продолжает делать размашистые толчки, вжимая супруга в холодную бетонную стену. Желание закурить сменилось ощущением предстоящего конца: Минхо вот-вот дойдёт до пика, заскулит как шавка и без сил свалится на грудь уставшего Хана, а по телу будут бежать приятные мурашки, ноги будут дрожать, а сказать хоть единое слово будет невозможно, ведь все горло печёт. — Хани-и, я скоро кончу, — прикусывая губу до крови шепчет Минхо на ухо Джисону, наконец полностью отдавшись в его объятья и позволяя рукам репера разгуливать, стискивать мокрое тело парня в своих когтях. — Мне так х-хорошо... — Потерпи, — будто не своим голос прошептал Хан, вытирая одной рукой пот со своего лба и приближаясь губами к набухшим соскам Минхо. — Я рад, что тебе хорошо, хоть и, — он взял паузу, чтобы отдышаться, — не удивлён; тебе всегда со мной хорошо. Последние движения рёбрами стали особенно быстрыми и резкими. Джисон постарался Минхо прижать ближе к себе, чтобы он не касался холодной стены, а дышал прямо в тёплую грудную клетку мужа, когда будет доходить до пика. Наконец, последний размашистый порыв и дуэт из громких, удовлетворенных стонов — они оба кончили. Губы Хана накрыли покусанные губы Минхо. Младший выглядел так, будто у него кружится голова; он вжался лбом в шею Сона, дожидаясь, пока тот начнёт массировать рукой его волосы, как по старой доброй привычке. — Ровно тридцать минут, — окончательно отдышавшись проговорил Хан, глядя на свои дорогие часы, чуть присвистнув и пошлепав супруга по ягодице, пока Минхо натягивал на себя брюки. — Хэй, я не очень тебя запачкал, малыш? Минхо закатил глаза, но наклонился к любимому, оставив нежный поцелуй на его щеке. Поцелуй в щеку для них означал намного больше, чем поцелуй в губы, секс или иное проявление любви. Они вышли из помещения, все потрепанные, мокрые и лохматые, а главное с совсем новыми яркими засосами на шее. Конечно же, по дороге к выходу они успели поймать на себе ещё больше осуждающих взглядов, но, разве, не наплевать?