Vengeance

Киллер не может сдержать нетерпеливого вздоха, когда замок на двери соседней комнаты, в которой последние два часа лилась вода и противно шумел фен, наконец тихонько щёлкает, и Найтмер ненадолго замирает на пороге, очаровательно порозовевшая после горячего душа и укутанная в короткий махровый халатик. Она выжидающе смотрит на Киллер, а та в ответ скользит взглядом по длинным гладким волосам, стекающим по хрупким плечам густым блестящим водопадом, по худым красивым ногам, на которых до сих пор видны редкие капельки влаги, и улыбается своей самой невинной и доброжелательной улыбкой. Найтмер не знает, что за ней прячется тщательно скрываемое предвкушение, пропитанное лёгким азартом. Найтмер также не знает, что внизу живота Килл уже давно поселилось жгучее желание, которое два мучительно долгих часа лишь закручивалось в ещё более тугую пружину. Девушка совершила большую ошибку, запретив Киллер заходить в ванную вместе с ней, и теперь её ждала маленькая, но приятная месть. Впрочем, об этом Найтмер тоже пока не знает, а потому хмыкает и шагает внутрь спальни, намереваясь подойти к окну и задёрнуть шторы. Развалившейся на широкой двуспальной кровати Килл не составляет труда игриво подцепить пояс халата и потянуть его на себя, когда темноволосая так легкомысленно проходит мимо неё. Тоненький поясок с лёгкостью выскальзывает из шлёвок, и оставшийся без поддержки халат моментально сползает с тела под злобное «блять» Найтмер. Киллер на лету подхватывает падающий халат, тут же пряча его вместе с поясом за спину, и заливисто смеётся в ответ на праведный гнев фиалковых глаз. — Какого хуя? — вежливо интересуется Найтмер, прикрываясь руками. Под халатом обнаружилась полупрозрачная кружевная сорочка, соблазнительно очерчивающая две аккуратные маленькие груди и обтягивающая бёдра. И совершенно никакого белья. Киллер прикусывает нижнюю губу. — Госпожа в последнее время так холодна ко мне, — канючит она, жалобно смотря из-под ресниц и наматывая отобранный поясок на палец. — Вечно занята, совсем не обращает на меня внимания. А ведь я так усердно тружусь, чтобы заслужить хоть немного её любви… Найтмер все эти речи не впечатляют. Она грозно хмурит тонкие брови и отнимает одну руку от груди, потянувшись вперёд в попытке вернуть одежду. И это становится её главной ошибкой. Киллер рефлекторно подаётся назад и вдруг замечает, как сильно натянулось нежное кружево сорочки в тех местах, где должны быть соски. Найтмер незамедлительно перехватывает её жадный взгляд и выпрямляется. Щёки её заливаются краской. — Это от холода, — небрежно бросает она, отвернувшись, и Киллер готова выдать ей приз за лучшую актёрскую игру, настолько мастерски та скрывает смущение и волнительную дрожь в своём голосе. Вот только Найтмер уже всё равно проиграла. — Ну разумеется, — соглашается Килл и, отбросив в сторону ненужные теперь вещи, неторопливо поднимается с кровати, чтобы подплыть к девушке и обнять её со спины. Одной рукой она сжимает беззащитную теперь грудь, задевая большим пальцем набухшую бусину соска, другой заправляет тёмные пряди за ухо, чтобы жарко прошептать в него, — позволишь помочь тебе согреться? Найтмер рвано выдыхает, выгибаясь навстречу ласкам. Её грудь всегда была невероятно чувствительной, и Киллер нагло пользуется этим, сминая мягкие холмы уже обеими руками. — Ты дрянная девчонка, Килл, надеюсь, ты знаешь об этом? — В голосе Найтмер слышится характерная хрипотца, и Киллер понимает, что теперь она не единственная, кто ощущает тянущую пустоту внутри и влагу на внутренней стороне бёдер. — И что же ты сделаешь, накажешь меня? — мурлычет она, помогая бретелькам скатываться вниз по острым плечам и окончательно избавляя вяло сопротивляющуюся девушку от лишней одежды. Хотя, в случае с Найтмер любая одежда всегда была лишней. От её тела сладко пахнет гелем для душа, и Киллер не отказывает себе в удовольствии прикоснуться губами к бледной коже на шее, мягко её прикусывая. — Выпорешь меня? Или, быть может, затрахаешь до смерти? — Для начала заткну твой грязный рот, — шипит Найтмер, разворачиваясь и накрывая чужие смеющиеся губы своими. Целует грубо, по-собственнически глубоко и до одури приятно, зарываясь одной рукой в короткие светлые волосы и с силой оттягивая их. Киллер в отместку сильнее прижимает её к себе, вынуждая нежную кожу обнажённой груди потираться о грубую ткань своей футболки. Они не целовались уже очень давно, а потому свободной рукой Киллер хватает девушку за подбородок, не позволяя отстраниться, и раз за разом вновь жадно впивается в чужие и без того искусанные губы до тех пор, пока Найтмер не оказывается поваленной на кровать. Киллер осыпает короткими острыми поцелуями её лицо, шею, языком очерчивает впадинки ключиц и наконец втягивает в рот затвердевший сосок, наслаждаясь сбивчивым тяжёлым дыханием и поощрительным поглаживанием по волосам. — Киллер, — зовут её откуда-то сверху, и она поднимает голову, неохотно отрываясь от своего занятия. Лицо Найтмер горит, волосы растрепались, а губы цвета спелой вишни приоткрыты, но глаза её даже сквозь пелену возбуждения властно сверкают, а приказной тон не терпит возражений. — Футболка. Киллер недовольно цокает, но всё же снимает с себя футболку, обнажая подтянутое тело и грудь размера на два больше Найтмеровской. Ей намного больше нравится чужая утончённая и мягкая фигура, плавные изгибы которой она находит тысячекратно более привлекательными, чем собственные грубые плотные мышцы на животе и руках и резкие углы широких плечей, но Найтмер отчего-то считает иначе. Она удовлетворённо проводит руками снизу вверх, пересчитывая кубики пресса, цепляясь острыми ногтями за старые шрамы, оглаживая грудь и как бы случайно задевая пирсинг на сосках, посылая волну мурашек по телу девушки. — На колени, — звучит следующий приказ, и Киллер послушно целует ямку пупка, прежде чем опуститься на пол и потереться щекой о колено Найтмер. Та приподнимается на локтях и сильнее разводит ноги, заставляя Килл на секунду прикрыть глаза и сглотнуть вязкую слюну. Она тратит несколько долгих секунд на поцелуи внутренней стороны бедра, то ли поддразнивая Найтмер, то ли пытаясь запомнить запах её кожи, впитать его в себя, а после всё же обращает своё внимание на приоткрытые и влажные от смазки половые губы и широко проводит по ним языком, вбирает в рот головку клитора, посасывая её и едва ощутимо задевая зубами. Вместе с этим она проникает внутрь двумя пальцами, поглаживая сжимающиеся стенки и отмечая про себя необычайную узость Найтмер, словно они не занимались сексом не несколько дней, а несколько месяцев. Найтмер запрокидывает голову назад и стонет сквозь сжатые зубы, Киллер чувствует дрожь её тела, чувствует, как Найтмер вскидывает бёдра, пытаясь получить больше, побуждая проникать глубже, резче, быстрее, и сама едва не кончает от одних этих ощущений вкупе со сладкими стонами и вскриками, ласкающими слух. Киллер трахает долго и размеренно, практически полностью вынимая пальцы и вгоняя их вновь, обводит кончиком языка набухший клитор и надавливает, заставляя Найтмер извиваться в её руках и прикусывать внутреннюю сторону щеки, ведь её гордость слишком велика для того, чтобы умолять партнёра ускориться. В конце концов Килл решает быть милосердной и увеличивает темп, практически сразу же доводя девушку до финала. Найтмер глубоко прогибается в пояснице и ещё сильнее сжимается в судороге наслаждения, кончая с именем любимой на губах. Откидывается назад, пытаясь восстановить дыхание, и из-под полуприкрытых длинных ресниц наблюдает за тем, как Киллер с пошлым хлюпом вынимает пальцы и медленно, по одному облизывает их, словно смакуя. — Засранка, — беззлобно ругается Найтмер, — я же только вышла из душа. — Мы можем пойти туда вместе, как и должны были изначально, — воркует Киллер, облизывая губы и хитро подмигивая закатившей глаза девушке. — К тому же, теперь мне тоже не помешала бы твоя помощь.