Посылка

В письмах не было никакого смысла. Не было смысла в почтовых открытках и в посылках. Особенно в посылках. Получив очередное уведомление, Кью снял очки и потер переносицу. Бонд мог бы найти другой способ — в конце концов их работа это подразумевала, но отчего-то он предпочитал играть в эту глупую игру, как будто никто не знает, что происходит. Как будто он в самом деле получает пустые открытки и письма без обратного адреса от друга не из бюро. Посылки Бонд присылал редко, и каждый раз это был кусок головоломки, для решения которой ему нужна была помощь Кью — Кью, оставшегося позади без каких-либо объяснений. Кью, с которым он прожил вместе пять лет, прежде чем исчезнуть. Кью, которому он давал слишком много обещаний. На улице было холодно. Ноябрьский ветер продувал насквозь, словно пытаясь выдуть все живое тепло, что было в хрупком теле, съежившимся под его порывами. Снежинки срывались с неба остервенело и резали лицо, как будто это что-то личное. Кью не против был бы сам стать таким снегом, чтобы грозовой тучей зависнуть над два-нуля-семь и призвать его к ответу за все, что он сделал с его чувствами — начиная с беспокойства о том, в порядке ли он. Офис почты выглядел угрюмо и неприветливо — возможно, сегодня чуть больше чем обычно. Поднявшись по ступенькам, Кью дернул ручку двери, распахнувшейся с мелодичным и одновременно невыносимо тоскливым звоном колокольчика, и шагнул внутрь. В следующее мгновение он оказался прижат так крепко, что у Кью перехватило дыхание. Он не успел заметить нападавшего, и его физической подготовки очевидно не хватило бы, чтобы дать ему отпор. — Кью... — знакомый выдох в ухо послал вниз по шее, а затем по спине неконтролируемый поток мурашек. Кью задрожал — от обиды, от гнева, от горя... от радости и облегчения. — Кью... — повторил Бонд, притягивая его еще ближе — если только это было возможно. — Прости. Я все объясню.