Люди ломаются

Металл неприятно холодил кожу. Дуло пистолета у виска - такое себе начало дня. Семёнов глубоко вдохнул и прикрыл глаза. Иногда люди ломаются. Резко, в самый неподходящий момент. Ломаются в поездах, самолётах, на наполненных толпами улицах. Ломаются и в одиночестве пустых комнат. Сегодня сломался Паша. Или уже вчера? Стрелки часов показывали 4:50 утра. Именно сейчас жизнь опера закончится. И это ничего не изменит. Каждый день будут гибнуть сотни людей, и столько же будет появляться на свет. Планета продолжит свой ход. Хотя стоит ли говорить о планете, если смерть Павла Семёнова не станет огромным событием даже для его близких знакомых? Да, люди ломаются резко, но первые трещинки появляются задолго до этого момента. Ложь, предательство, несправедливость. Большие и маленькие события, словно бусинки, нанизываются на нить жизни. А потом эта нить рвется от тяжести. Паша устал, банально устал. Рутинная работа, которую он выполняет уже непонятно ради чего, дрянная система правосудия, отсутствие личной жизни и череда ударов судьбы со всех сторон. И вот сейчас он, Павел Андреевич Семёнов, стоит на крыше заброшенной многоэтажки, прижимая дуло пистолета к виску. Назад дороги нет. Потому что возвращаться ему уже некуда. Тело найдут вечером того же дня подростки с соседней улицы. Приехавшие оперативники опознают в убитом сотрудника УМВД по центральному району и доложат его начальству. А труп, некогда бывший Пашей, окажется в морге, среди таких же мертвых тел, не имеющих настоящего и будущего, но обладающих насыщенным прошлым. Михайлов уже давно не боится жмуриков, слишком много перевидал их за свою жизнь, но сейчас, стоя перед дверями прозекторской, пытается справиться с липким страхом, поселившимся в груди. Там, за стеной на столе под белой простыней лежит Павел Семёнов. Мертвый Павел Семёнов. И от осознания этого факта становится действительно жутко. Это не розыгрыш на 1 апреля, не дурной кошмар, это жизнь, со своими понятиями и правилами. И рано или поздно она заканчивается у всех. И, когда придет его, Михайлова, очередь, неизвестно. Лицо Семёнова не выражает ничего, и Андрей вздрагивает. Лицо мертвое, живые лица такими не бывают. А перед глазами сразу всплывают картинки. И там Паша улыбается или хмурится, ругается или смеётся. Андрей судорожно выдыхает. На улице у него все никак не получается надышаться. Из левого глаза катится скупая мужская слеза, а на душе скребут кошки. Он мог не допустить этого. Мог, но ничего не сделал, даже не попытался. Их последняя встреча с Семеновым была пару дней назад. И Паша очень много шутил и смеялся, искренне, как показалось тогда Андрею, фальшиво, как понял Михайлов сейчас. Их последнее рукопожатие стало действительно последним. Осознать это никак не получалось. Фомин не боится смерти. Смерть - начало другой жизни. Смерть - логичный конец каждого. Зачем бояться того, что неизбежно? Фомин не боится смерти. Он боится потерять кого-то по-настоящему важного. А Паша важен. Важен, как часть прошлого, как часть настоящего, как часть самого Алексея Фомина, ведь мы состоим из людей, которые нас окружают. И, когда Фома узнает о смерти Семёнова, он теряется. Не знает, как реагировать, что сказать. Потому что умирал в их дуэте только он, потому что он не знает, как принимают такие новости. Фомин убивал и видел мертвых миллионы раз, Фомин давно уже смирился с тем, что человеческая жизнь зачастую всего лишь разменная монета. Только вот смерть Семёнова почему-то не ощущается как что-то правильное и естественное. Хочется обидеться на весь мир, расплакаться и громко-громко закричать "Так нечестно!". Только всем все равно, честно или нет. И из памяти уже никуда не выкинешь все хорошее и плохое, что связывает его с Пашей. И наладить уже ничего не сможешь. Поздно. Все обиды вдруг кажутся Лёше несущественно маленькими. Все встречи - короткими, а разговоры - пустыми. Сейчас Фома готов изменить многое, сейчас Фома знает, что и как нужно было говорить Семёнову, сейчас... А надо было вчера, позавчера, неделю назад! Но паршивее всего мужчине от имени "Паша" красными буквами на экране его телефона. Он звонил ему. Звонил в 4:40 и в 4:42. Он искал в нем спасение, а нашел лишь подтверждение своему решению. Фома трёт глаза и слушает стакан. Михайлов и Фомин встречаются на мосту рано утром, около пяти. Смотрят друг в друга в глаза и молчат. Им впервые нечего делить, не из-за чего спорить. Они оба упустили тот момент, когда пошла та трещина, которая 24 назад привела к окончательному разрушению человека. Они оба виноваты в этой смерти, и этого уже не изменить. Их жизнь продолжится, но до конца своих дней они будут чувствовать тревожно-напряженный взгляд голубых глаз, наблюдающий за ними везде и всюду.