Я пытаюсь тебя отпустить

      Вновь оказавшись во дворе особняка семьи Гоетии, Блиц чувствовал себя неуверенно. Появляться здесь с каждым разом в моральном плане становилось всё тяжелее, а смотреть в глаза Столасу и совсем невыносимо. Правда, после разлуки на протяжении недели или, даже, больше (Блиц сильно был погружён в работу и алкоголь, чтобы считать время), он совсем не виделся с принцем и, если честно, не хотел появляться перед филином. Не из-за того, что ему уже в край надоело играть с похотливой пернатой задницей, а из-за того, что в глубине души что-то ныло. Больно и нудно. Совесть? Хотя, какая совесть может быть у беса? Смешно.       Но всё же адский босс чувствовал себя неуютно. Он не видел Столаса ещё с того дня, когда они вдвоём отправились искать Октавию, сбежавшую в мир живых с помощью гримуара. Ему хотелось навестить его в больнице, как-то поддержать и дать надежду на то, что всё будет отлично, что раны заживут, а Страйкеру команда И.М.П. оторвёт голову и повесят её на стену в кабинете начальника. Но было одно «но». Блицу было неприятно страшно. Противно от собственного страха. Конечно, вряд ли принц разгневается на демона настолько, что разорвёт его в клочья, но и гарантировать спокойствие было нельзя.       Бес взглянул на балкон, ведущий в спальню любовника. Решительно вздохнул, ругнувшись под нос. Ладно, будь, что будет.       Столас лежал на кровати и пустыми глазами глядел в бледный потолок спальни. Даже несмотря на то, что Асмодей всё-таки подарил ему кристалл для перемещения в мир людей, то всё поднятое настроение растоптала Стелла своими криками, ругательствами и новыми обвинениями в персону мужа. А ещё тот факт, что придётся попрощаться с Блицом.       Принц Гоетии надеялся увидеть беса в больнице, хоть получить какое-нибудь сообщение, кроме пожелания о выздоровлении и грустного смайлика, либо звонок. Хотя, ждать чего-то подобного от его знакомого — это может длиться очень долго. После выписки ему хотелось только провести время рядом с Октавией, которая не отходила от него пару дней. Его милая, маленькая звёздочка; самое лучшее, что случилось в его жизни.       Филин вздохнул. Он поздно понял, что его долгая и сложная жизнь стала ломаться и терять целые плиты от годами возлагаемой стены. Так хотелось просто уйти в тень и больше из неё не показываться. Уехать куда-нибудь за город, где его не достанут ни наёмные убийцы, ни жена, ни даже тяжёлые и душераздирающие мысли. Наблюдать каждый день за звёздами, петь дочери колыбельные, как тогда, когда она была маленькой, и просто наслаждаться остатком существования. Долгого существования.       Как только принц закрыл глаза, так тут же услышал возню на балконе и знакомое кряхтение вперемешку с ругательствами. На ограждении показались руки, ноги, демонический хвост и чёрно-белые большие рога. Затем появился и их хозяин. Блиц с грациозностью мешка с картошкой приземлился на балкон, сразу же встречаясь с удивлённым красным взглядом аристократа. — Блицси? — Спросил Столас, пару раз моргнув, чтобы уж точно убедиться в том, что ему не мерещится.       Бес, опустив голову и глядя куда угодно, лишь бы не на симпатичную мордашку пернатого принца, прошёл дальше в спальню, подходя к хозяину особняка. — Не думал, что увижу тебя сегодня, Блицси, — Столас сел на кровати и повернулся всем телом в сторону ночного гостя, поправив спавший с плеча домашний бордовый халат. — Сам не ожидал, — съязвил Блиц, после чего коротко взглянул на собеседника. — Слушай, Столас, я хотел…       Он не успел сказать и слова, как филин неожиданно сгрёб его в объятья. Все слова, которые бес готовил в своей голове, испарились от одного только действия со стороны того, кому они предполагались. В груди что-то ёкнуло. В нос ударил какой-то новый запах. От Столаса обычно пахло лавандой, какими-то травами и, казалось, звёздами. А сейчас от него шёл аромат… Страха?       Блиц поздно заметил, что перья на плечах принца мелко подрагивают. Что-то случилось, пока его не было всё это время? Или аристократ настолько рад его видеть, что его трясёт? Начальник И.М.П. медленно положил руки на плечи собеседника, чтобы хоть как-то успокоить его. — Ты чего? — Прости, я просто… Рад тебя видеть, — попытался оправдаться Гоетии.       В голосе совершенно не слышалась улыбка. Скорее, ещё больший страх и грусть. Это было странно. Столас никогда не вёл себя так пессиместично. Обычно, с появлением своего ненаглядного бесёнка (фу), принц разговаривал без остановки, улыбался или подкатывал и намекал на его излюбленное занятие, на которое уходило всё времяпрепровождение. А сейчас, казалось, каждый звук даётся филину с трудом. Чужие руки на спине непроизвольно сжались и прижали гостя ближе. Блиц уже хотел начать говорить и спросить, в чём всё же дело, но Столас его опередил: — Блиц, можешь ответить на один мой вопрос?       От обращения «Блиц» уже стало не по себе. — Какой? — В тот день, когда похитили Физзаролли, ты тоже попал под горячую руку?       Бес практически оттолкнул принца, вырываясь из объятий и с неподдельным удивлением глядя в грустные две пары красных глаз. — Откуда…? — Видимо, история с теми странными агентами тебя ничему не научила, — усмехнулся Столас, опустив руки себе на колени, давая собеседнику ещё больше отстраниться от него. — Если ты попадаешь в передрягу, то и я это чувствую.       Принц Гоетии старался сохранить бодрость и эту очаровательную улыбку, присущую ему всегда, но сегодня, видимо, не тот день. Столас опустил взгляд, а вслед за ним упали и уголки клюва, выдавая грусть. Ему, честно говоря, совершенно не хотелось говорить о причине своего ужасного настроения, ведь Блиц это не оценит, ему это не нужно, он будет даже рад, если отношения с аристократом прекратятся.       Бес хорошо помнит тот день. Тогда эти двое поехавших на демонах мелких человека схватили его и напарников в целях доказать общественности существование паранормальщины и других тварей, наполняющих наш серый и скучный мир. Два сумасшедших шизофреника. Хотя, демоны реально существуют, но никто из землян не должен об этом знать. Но всё же, сейчас важны не те психи из мира живых, а состояние пернатого собеседника. — Тогда почему не пришёл?       Блиц приподнял чужую голову за подбородок, заставляя принца взглянуть на него, но тут же убрал руку. — Я решил, что моя помощь тебе не требуется. Ты и так прекрасно справляешься с убийствами себе подобных и живых людей. Но также я… — Столас пожал плечами, отчего халат снова немного обнажил перья. — Подумал, что ты не захочешь меня видеть, и наша встреча сейчас не так важна. Особенно после этой истории со Страйкером и больницей. Можешь считать, что мы в расчёте.       Блиц слушал, но не понимал. Вернее, понимал, но не хотел этого делать. Ему, конечно, было немного лестно, что Столас уважал его личную жизнь и не лез в неё, но такое поведение от принца всё равно было шокирующим. Возможно, в глубине души, высшему демону хотелось поинтересоваться моральным состоянием любовника, но он чисто из вежливости или знания, что собеседник не одобрит порыв приёма у психолога (даже, если это будет ещё одна идея для их ролевых игр), не лезет в рамки и чужие долго возводимые стены. Правда, сейчас была мысль самому влезть в не свои дела.       Гоетии вдруг что-то вспомнил, потому что перья на плечах снова немного поднялись, а сам филин поднялся с кровати и прошёл к шкафу, стоящему недалеко от окна. — Кстати говоря, я тут был у Асмодея недавно и попросил у него кристалл для перемещения в мир живых, — начал Столас, беря с полки какой-то светящийся голубой драгоценный камень, после чего вернулся на своё место перед Блицем, садясь на ложе и приглашая гостя присесть рядом. Бес молча сел. Принц вручил ему этот своеобразный подарок. — Так что мой гримуар тебе больше не нужен. И общение со мной тебе тоже ни к чему.       Начальник наёмных убийц покрутил необычный предмет в своих руках, стараясь разгадать планы хозяина. В словах знакомого звучала то ли тоска, то ли разочарование, но от чего — не ясно. Сначала могло показаться, что птица просто ищет отговорку или отмазку, чтобы больше не отдавать свой драгоценный гримуар, но это не в характере Столаса, так что вся ситуация была странной. И, если честно, слегка пугающей. — Что ты хочешь этим сказать? — Спросил Блиц, рассматривая своё отражение в кристалле, где был он, только в виде человека: с тёмной кожей, с чёрными волнистыми волосами, с привычными красными глазами и белым шрамом в пол-лица.       Столас тяжело вздохнул и укутался в халат: — Ты больше ничего мне не должен. Ты свободен от обязательств.       Руки непроизвольно сжались на небольшом драгоценном камне. Казалось, что от такой сильной хватки, он сейчас разлетится на осколки. И что же, это был конец? Конец их путей, которые всегда шли параллельно друг к другу? Причём, именно главный инициатор создания совместной сексуальной жизни рушит сейчас все крохотные шансы на что-то ещё, которое так хотелось видеть принцу.       Бес почесал затылок и взглянул на аристократа: — Я… Не знаю, что и сказать… — Можешь ничего не говорить, Блиц.       Кажется, Столас готовил этот разговор и эту фразу. Долго и мучительно, судя по его чересчур спокойному, но грустному выражению лица. Красные глаза на голове прикрылись и пропали из вида среди серых перьев. На памяти Блица таких действий со стороны любовника не было, что говорило о ужасном состоянии бедной птицы.       Низший демон встал перед страдальцем и положил в его ладони камень, произнося одну лишь фразу с такой решимостью, с какой никогда не говорил: — Нет, Столас, я не могу это принять.       Собеседник не поднимал глаза. — Отчего же нет?       Блицу самому бы знать ответ на этот вопрос. Было два варианта исхода: оставить всё, как есть, соврать и Столасу, и самому себе, оставаясь с этой ложью на всю долгую треклятую жизнь; или признаться во всём, что давным-давно терзает чёрную душу дьявола, который совсем случайно познакомился с маленьким совёнком, который позже стал чем-то слишком близким, слишком родным, что самого себя тошнит от того, насколько это приятно. Но в таких ситуациях лучше сначала культурно промолчать или задать вопрос так, чтобы не намекать ни на то, ни на другое. И Блиц выбрал этот путь. — Всё, что нас с тобой связывает — это секс и моя работа, а ты теперь хочешь оставить только одну обязанность?       Столас пожал плечами, всё также не глядя в чужие, налитые жёлтой краской с кровавыми овалами глаза. Видимо, нейтралитет в вопросе собеседника ему ни о чём не говорил. — Если тебе так будет угодно, то можешь вычеркнуть оба пункта из этого списка. Так будет лучше для всех.       Демон сделал шаг вперёд, а сердце застучало быстрее и громче. И приятно, и больно, но исход может быть куда ярче в ту или другую сторону. — Но ты же понимаешь, что твоя благоверная жёнушка всё равно не успокоится, пока не прикончит тебя? — Я знаю. Не волнуйся, что-нибудь да я могу сделать.       «Ничего ты не сможешь сделать, Столас», — пронеслось в голове у него. — «Стелла просто снова натравит на тебя столько извращённых убийц, столько ты и представить себя не можешь, и ни Милли, ни Мокси, ни тем более Блиц не смогут тебя спасти. И не захотят. Смирись с этим». — Столас, я…       Названный всё же поднял глаза на собеседника. Что-то почти безжизненное читалось в этом взгляде, полном мучительной душевной боли, которую не передать словами. В этот момент Блицу хотелось вцепиться в горло всем, кто приносил Его Высочеству столько разочарования и ужасов, включая самого себя. Бес не знал, что сказать, глядя в глубину красных озёр. Столас заслуживал всего самого лучшего в этом чёртовом мире. И точно не его. Но это уже выбор самого принца.       Блиц сделал ещё один шаг вперёд, после чего прильнул к тёплому телу любовника, обнимая его со всей нежностью, на какую только был способен. Демон положил голову на его грудь, вслушиваясь, как чужое сердце начинает биться чуть быстрее. От собственной сентиментальности было противно, но это было нужно сейчас. И не только Столасу. Птица вздрогнул, слегка краснея от таких неожиданных действий со стороны знакомого. Бывший клоун из сгоревшего цирка не любил нежности, но тут сам полез в объятья. Принц Гоетии судорожно выдохнул и обнял бесёнка в ответ, слегка сжимая пиджак на спине последнего. — Учитывая тот факт, что тебя спасли Милли и Мокси, то мне всё равно есть, за что тебе платить, — начал Блиц, слушая чужое дыхание где-то над своей макушкой и биение королевского сердца. — И один мой… — Он задумался, подбирая правильное слово к их наладившимся с Физзаролли отношениям. — Друг… Помог мне немного успокоить кучу терзающих мыслей. И после того, как ты угодил в больницу… Я боялся показаться тебе на глаза, считая, что ты меня возненавидишь. А из-за того, что с тобой произошло, я сам себя ненавижу.       Слишком откровенное признание, наверно, но плевать уже на него. Сейчас стояла задача помочь душевным терзаниям и заблудившимся в лабиринте чувствам Столаса. Как же откровенно насрать на осуждение со стороны кого-то постороннего, на то, что в любую секунду могут войти Стелла или Октавия и увидеть эту до тошноты очаровательную картину между двумя демонами, или что-то совершенно иное, но это было так ничтожно сейчас. Хотелось сидеть так в тишине ближайшую вечность и больше ни о чём не думать. Но голос совы разрушил молчание: — Блиц… Взгляни на меня… — Столас взял чужое лицо в ладони, заставляя снова посмотреть в завораживающие глаза. — Во-первых, бесята работают на тебя, так что ты тоже причастен к моему спасению. А во-вторых, в этом нет твоей вины. — Столас, не притворяйся, что я тут не причём, потому что я пиздец, как причём! — На повышенных тонах начал босс. — Если бы я тогда не переспал с тобой из-за этой книжонки, твоя жена не обозлилась бы на тебя, и ты бы не угодил потом в больницу и… — И был бы несчастлив всю оставшуюся жизнь, не зная тебя. Я вдруг понял, что… — Здесь слова дались с ещё большим трудом. — Я что-то чувствую к тебе, а, говорят, если любишь, то нужно отпустить. Вот и пытаюсь это сделать…       Зрачки по ощущениям невольно расширились. Такого, видит Люцифер, начальник И.М.П. не был готов услышать. Неужели всё это время их сексуальные эксперименты медленно, но верно вели к чему-то подобному? Он и Столас? Это было что-то совсем запредельное, космически невообразимое, но в груди приятно начало теплеть, а противостоять этому не было сил. Не после всего того, что пришлось пережить в этой долгой жизни. — Но, в таком случае, уже тебе решать, оставаться или уйти, — принц убрал руки от чужого лица. — Выбор за тобой.       Возможно, аристократ хотел сказать что-то ещё, но не успел, ведь Блиц поддался вперёд и, обхватив чужую тонкую шею и запустив пальцы в серые перья, прильнул к клюву возлюбленного. Столас то ли испуганно, то ли удивлённо издал какой-то странный короткий писк, но ответил на поцелуй, располагая руки на длинных полосатых рогах. На автомате и по привычке хватка в шевелюре стала чуть требовательнее, хотя бес всеми силами старался быть нежнее. В ход пошли языки. Низший демон оседлал своего принца, а второй опёрся на локти под таким-то напором.       Поцелуй пришлось прервать от нехватки воздуха. Босс чуть оттянул ворот халата и коснулся губами шеи филина. Столас невольно издал тихий стон, смотря на возлюбленного беса снизу вверх. — Это знак того, что ты меня не оставишь, Блицси? — Спросил первый. — Это знак того, что я тебя не оставлю, — подтвердил другой.       Гоетии наконец спокойно улыбнулся, после чего потянулся за ещё одним поцелуем. Блиц вновь позволил себе слабость, отдаваясь в ласки волшебных и заботливых рук совы.       Стоит надеяться, что теперь у них всё будет хорошо.