Siempre a mi lado

Снова миссия Снова жертвы Снова заражённые   Жизнь Леона похожа на уродливый вихрь, где который год всё жутко и однообразно.   Будто проклятие Ракуун-Сити и его жуткая тьма в какой-то момент вцепилась в него, сжимая словно тиски и не давая забыть о себе ни на секунду и затягивает его в круговорот жертвенности, инфекции и ужаса. Не видно конца, нет ни минуты передышки, чтобы разорвать порочный круг и позволить ему избежать ужасов, которые он был вынужден терпеть снова и снова.   Это гноящаяся рана, которая ежедневно приносит много боли и никак не поддаётся лечению.   Мерзкий запах разлагающейся гниющей плоти, от которого многих моментально выворачивает наизнанку, был уже настолько привычен, что Леон переставал его замечать вовсе. Отчего и вопросы по поводу резкого ухудшения обоняния и некоторых других аспектов организма, отпадали и переходили на второстепенный план, как только Леон возвращался в съёмную комнату и его рука касалась стеклянной бутылки со спиртным. Кажется, сколько бы он алкоголя в себя ни вливал, в его памяти всё равно ежедневно будут всплывать образы искажённых, изуродованных лиц некогда нормальных людей, их деформированные, раздутые тела. Хриплое и сбивчивое дыхание, похожее на задыхающееся бульканье звучат в его ушах, когда он пытается заснуть. Пустые взгляды, казалось, преследовали его на каждом шагу, куда бы он ни пошёл.   Недавно он вернулся с последнего задания, где нужно было спасти нескольких заложников из полуразваленного здания, где бродили толпы заражённых со штаммом новой модификации Т-вируса.   Снова полоумный учёный, захотевший поиграть в бога, пытался добиться своего крайне жестоким способом.   Несмотря на его усилия и помощь нескольких других опытных агентов, удалось спасти лишь двоих из десяти. По прибытии Леона и ещё нескольких агентов, посланных с ним в качестве помощи, большая часть, тех, кого он должен был спасти, была уже заражённой, без шанса на выздоровление. Новый штамм был слишком агрессивен и сильнейшим образом подвержен моментальным мутациям.  Даже будь у них сильная вакцина, было бы слишком поздно. И для перестраховки их пришлось холоднокровно расстрелять на месте. Никому не дали и возможности, придумать другой план или сказать что-то против.   Чтобы не рисковать жизнью остальных   Парень предпочёл закрыть глаза и оставить это дело другим агентам. Даже после стольких лет ему было тяжело наблюдать за людьми, глаза которых горели искрами надежды, тускнеют, переходя в блёклую бессмысленную пелену. У этих людей когда-то были свои мечты, планы и в особенности, надежда. Но сейчас они, просто куча разлагающейся биомассы, которая лишь отдалённо похожа на людей. Независимо от того, сколько миссий он выполнил, независимо от того, сколько инфекций он победил, тьма всегда возвращалась за ним. Это было проклятие, которого он никогда не избежит, бремя, которое ему придётся нести до конца своих дней.   Благодарим за помощь, Леон   И вновь кто-то искренно жмёт его руку, торжественно и громко восхваляя и считая бесстрашным героем. Множество репортёров, снуются вокруг попытке подойти ближе и взять интервью, в попытке наполнить свою дешёвую жёлтую прессу.   Как я от этого устал   Для каждого стоило повторяться, не забывая каждый раз упоминать и устрашать людей постоянной угрозой нависающего над планетой биотеррористической угрозы. Недавно выпущенная газетёнка, какой-то именитой американской студии, гласила, как казалось ему самому, преувеличенным заголовком:   «Леон Скотт Кеннеди — доблестный рыцарь нашего времени, вновь содействовал в программе по уничтожению B.O.W.»   Доблестный рыцарь, который не может уснуть трезвым, ведь страдает от ночных кошмаров.   Он не мог спать трезвым, не мог спокойно отдыхать, потому что его кошмары всегда были рядом — насмехались над ним, напоминали ему о его неудачах, его недостатках. Слепое обожание публики казалось бредом. Он скорее сломленная оболочка, которая когда-то была счастливым полноценным человеком, которого не преследовали призраки прошлого и терзали воспоминания о тех, кого он не смог спасти.   —  И как Крис и подобные ему, каждый раз спокойно справляется со всей этой хуйнёй? — он делает очередной глоток виски, который уже кажется менее обжигающим, чем был пару часов до этого. — И в какой раз я уже хочу уволиться и изменить свою ебаную жизнь?   — Шесть, — спокойно отвечает ему Луис, стоя у открытого окна со сломанным замком, он прижимал зажжённую сигарету к губам. — ровно после каждой миссии с 2010 года.   Он откидывается на спинку ветхого дивана, делая глоток своего напитка, позволяя ему заглушить боль внутри себя — боль, которая никогда по-настоящему не излечивается, только сдерживается на время.   — Да боюсь, что ещё с 2004.   — А мне казалось, нам вдвоём было весело. — он сделал одну затяжку и повернул голову в сторону Леона. На его устах играла игривая улыбка. — Пули, взрывы, толпы бешеных заражённых, будто в крутом боевике.   Леон приподнимает голову, чтобы посмотреть на силуэт Луиса, залитый лунным светом городских улиц и чувствуя, как с этим, на него давит тяжесть всех лет боли и потерь.   — Когда этот боевик происходит еженедельно, он уже надоедает.   — Но всё же, ты никогда не сдаёшься. — он покачал головой, скрывая горькую усмешку. — Ты продолжаешь возвращаться, как бы тяжело это ни было.   — Кто если не я? — закатив глаза, агент сделал ещё один глоток. Парень выкинул сигаретный окурок в окно и не закрывая его, двинулся в сторону Леона, намереваясь сесть рядом.   — Эта никчёмная жертвенность, присуща всем тебе подобным. — он фыркнул и сел по другую сторону дивана.   Леон почувствовал слабое касание к его плечу. Оно, казалось, немного успокаивало, его дрожащее тело. Луис уже долгое время был словно маяк, к которому его тянуло. Именно это в некоторые тяжёлые моменты, помогало справиться с давящим окружением.   Путеводный огонь во тьме, ведущему его к более светлому.   — Но, по крайней мере, мы есть друг у друга. — сказал он, глядя на собеседника с задумчивой улыбкой. — Что бы ни случилось, какими бы мрачными ни были события, мы всегда есть друг у друга.   Луис не поддержал его усмешку, в привычной для себя манере, а предпочёл грустно улыбнуться и перевести взгляд на бутылку виски, которую сжимал мужчина. В попытке расслабить отчаявшегося агента, испанец прижался лбом к его плечу и почувствовал как дрожь начала потихоньку затихать.   — Пообщался бы ты с кем-нибудь ещё.   — У меня нет никого, кроме тебя. — устало бросил он, на секунду прикрыв глаза.   Выражение печали на секунду промелькнуло на лице Луиса, когда он осознал всю глубину одиночества этого потерянного человека.   — Не прибедняйся, как же твои товарищи по несчастью? — он усмехнулся, посмотрев на совместную фотографию, брошенную на кофейном столике. Леон постоянно носил её с собой в кармане куртки, рядом с удостоверением федерального агента и ключами. — Те, о которых ты постоянно говоришь.   Товарищи по несчастью   — Я не думаю, что считаю их друзьями, — он поджал губы, смотря на счастливые лица, глядящие на него с фотографии. — вероятно, так же как и они, не считают меня другом. Крис кажется слишком праведным придурком, с которым у нас больше конфликтов, чем понимания. Для Шерри я хочу только лучшего и делаю всё, чтобы её жизнь была поприятнее моей. — Леон улыбнулся, чувствуя приятное тепло в груди при упоминании девушки. — Так что я даже не осмелюсь обсуждать с ней, свои проблемы, какими бы тяжёлыми они для меня ни были. Да и плюс, для малышки я, вероятно, уже скучный старик.   Показывая, что слушает мужчину, Луис кивал, продолжая прижиматься к плечу говорящего. Он чувствовал, как тело агента покрывается мелкой дрожью от большого количества выпитого.   — Насчёт девушек, которых ты так любишь. — он сделал попытку пошутить, но получил от Луиса лишь сухую улыбку. — Ингрид не знает жизни, кроме работы, не было ни одного шанса пообщаться с ней неформально. Про Аду я промолчу, сам знаешь, у этой роковой женщины слишком странный взгляд на наши отношения. — испанец сдержал саркастичную ухмылку. — А если говорить о прекрасной Клэр Редфилд... Видимо, там тоже ничего хорошего, она уже несколько месяцев, как полностью оборвала контакт со мной.   Больше у меня никого нет.   — Конечно, сколько раз ты отшивал её. — Луис усмехнулся, игриво поднимая одну бровь. — Не буду врать, что мне это льстило, querido amigo.   — Так было лучше для нас обоих, — он потянулся сделать ещё один глоток, но обнаружил, что бутылка, купленная два часа назад, была уже пуста. После он откинул её в сторону и та с грохотом приземлилась в другой конец комнаты. — для неё.   — Вновь ищешь себе оправдания.   Луис горько усмехнулся и опустил взгляд на свою руку, неряшливо пытаясь включить старую зажигалку, но у него получилось лишь безуспешно нажимать на кнопку, которая выдавало только блёклые искры. Леон потянулся вперёд, чтобы помочь ему, но из-за неловкого движения, обжёг пальцы Луиса, которые он тут же рефлекторно прижал к своей груди. Боль от ожога была ощутимой, но слабой, почти незаметной и он практически мгновенно забыл об этом, не требуя извинений.   — Возможно. — агент попытался встать на ноги с намерением взять ещё одну бутылку, но почувствовал, как рука Луиса немного сжала его плечо, будто пытаясь удержать.   — Не ты один уже десяток лет варишься во всём этом вирусном дерьме. — он поднимает голову, смотря в глаза Леона, который, в свою очередь, в снова подмечает в его взгляде будто бы уже хроническую усталость. Луис в который раз сделал глубокий вдох, пытаясь набраться храбрости, чтобы продолжить. — И вы можете помочь друг другу, если поговорите.    — Я не собираюсь показывать свою слабость перед ними. — около твёрдым тоном бросил мужчина и убрал холодную ладонь собеседника со своего плеча.   — Но я постоянно это вижу. — так тихо добавил Луис, будто нехотя, чтобы Леон услышал или воспринял эти слова всерьёз. Это могло звучать, как довольно злая издёвка, что признавал и он сам.   — Ты единственный, кому я доверяю.   Между ними возникала напряжённая тишина, рука Луиса, схватившая Леона, ослабла, будто давая ему шанс уйти и выполнить желаемое действие. Агент быстро воспользовался этим и пошатываясь, пошёл в сторону кухни, где его ждала ещё одна купленная бутылка виски.   — Знаешь, — повернувшись в сторону Луиса, начал он, пытаясь сменить настроение диалога. — тогда в шахтах...    — Ты снова пытаешься поднять этот разговор.  — едко прошипел Луис, прерывая его на неприятной для себя теме.   — Я недолго знал тебя и, казалось, общался лишь по необходимости. — Леон проигнорировал тон его голоса и продолжил. — Но всё же.   — Я был бы удивлён, если, смотря на весь окружающий нас пиздец,  — саркастично добавил испанец, снова тянусь к карману, в котором, лежала пачка сигарет. — ты просто был бы намерен общаться.     — Но всё же, казалось, я уже увидел в тебе проблеск надежды.   — Надежду? — Луис остановился в попытке зажечь сигарету.   — Несмотря на всё дерьмо вокруг, ты продолжал улыбаться и шутить, хвататься за любую возможность быть счастливым. Даже если это лишь малые крупицы.   Как это вдохновляет меня и заставляет бороться.   В его дрожащих руках крепко сидящая крышка, казалось, не хотела поддаваться. Он слышал, как Луис звал его, предлагая свою помощь, но мужчина посчитал, что справится сам, снова и снова дёргая крышку в неправильную сторону. Агент попытался нащупать нож в кармане, чтобы проколоть пластиковую крышку и в ходе этого действия, случайно поцарапал свою руку. Рана оказалась неглубокой, но всё равно кровоточила.   — Дерьмо. — руку охватывала болезненная пульсация. Леон огляделся в поиске какой-нибудь тряпки, которой он намеревался остановить кровотечение.   — Дай сюда. — Луис подошёл сзади и грубо схватил ладонь Леона, отчего рука, как кажется заболела ещё больше.   — Аптечка в ...   — Сам знаешь, что нет здесь никакой аптечки. — фыркнул Луис, подбирая с пола бутыль с вытекающим спиртным, чтобы намочить порванную тряпку.   Ощущение холода руки бывшего ученого на своей собственной лишь немного отвлекало от боли, заставляя его испытывать странное чувство комфорта. Леон знал, что парень заботился о нём и что был готов помочь ему, даже когда тот мало что давал ему взамен. Из подручных средств Луис сделал подобие бинтов, которые как жгут, пытались остановить кровь. Получилось очень криво, но действенно, так что Леон был благодарен, даже за это.   — Будь аккуратнее. — холодные пальцы Луиса, теперь казались липкими и тёплыми. — Этот нож не первый раз приносит боль.   Луис говорил об идеально заточенном трофейном ноже разведчика, который остался у Леона после его битвы с его бывшим, сошедшим с ума, майором, где он вышел победителем.   — Спасибо.  — Леон выставил руки вперёд, притягивая парня к себе, намереваясь крепко обнять в качестве благодарности.   Луис будто нехотя принимает его объятия и раскрывает руки в сторону нуждающегося агента, прижимаясь к его плечу.   Ощущая столь желанную опору, мужчина почувствовал лёгкое жжение в глазах, понимая, что, вероятно, вот-вот расплачется. Виски сделало его ещё более эмоционально уязвимым, чем агент обычно был, и он знал, что ему нужно с кем-нибудь поговорить о своём состоянии. Возможно, он бы и хотел сейчас расплакаться, но, к сожалению, у него нет на это сил.   Может, Луис и не был идеальным человеком, на которого можно было бы полностью положиться, но, по крайней мере, он был тем, кто был всегда рядом с ним, тем, кому было не всё равно на Леона и его внутренний ад.   Всегда был рядом   Он не смог противостоять себе, сжать тело Луиса больше, чтобы найти утешение в тепле момента. Леон сжимал его так крепко, что не сразу заметил, как его собеседник болезненно закашлял.   — Что такое? — он резко отпрянул от парня и с ошарашенными глазами оглядел его.   Беспокойство Леона нарастало, когда он заметил кровь на губах парня. Он посмотрел в глаза Луиса, ища любые признаки боли или огорчения, но столкнулся лишь с пустым взглядом полного безразличия.   — Ты ранен? — Леон схватился за плечи Луиса, пытаясь осмотреть его с ног до головы, чтобы обнаружить наличие возможных травм, которые он ни заметил ранее. — Что случилось?   На груди виднелось быстро разрастающееся пятно, через которое просачивалась кровь. Парень, кашлянул ещё раз и несколько капель крови попало на Леона. Его сердце больно кольнуло, когда он понял, что испанец ранен гораздо сильнее, чем ему казалось вначале. Он чувствовал, как тело Луиса содрогается от прикосновений, и слышал, как тот сильно кашляет, отчего по позвоночнику пробегали мурашки.   — Всё в порядке, Sancho, я ...  — тихий голос Луиса также выражал отстранённость. — Не обращай внимание.   — Скажи, что случилось? — в тоне голоса Леона сквозила наступающая тревога, которая грозилась перерасти в слёзы.   Парень поднял глаза, полные болезненного разочарования, на губах продолжала блестеть свежая выпленутая кровь.   — А ты, видимо, снова не помнишь.  — губы Луиса скривились в нездоровой ухмылке, в которой можно было почувствовать сразу несколько эмоций.   — Чего я не помню?   —  Что это сделал нож, которым ты порезался.   —  Что ты имеешь в виду? — Леон бросил взгляд на испачканное лезвие, которое он отбросил на пол, несколько минут назад. — Я этого не делал.   —  Не ты, твой бывший майор    — Краузер? — с губ сорвалась нервная усмешка. — Он же мёртв.   —  Как и я, Леон.   Слова Луиса показались шёпотом, глаза завлекла блёклая пелена накативших эмоций и порождающая выход на свет, тёмных болезненных воспоминаний, которые уже несколько лет не покидают кошмары.   Скажи, у тебя сиги есть? — недовольно спросил Луис, морщась от неприятного покалывания, после того как Леон сорвал скотч, не дающий ему говорить. — Ну тогда, может, развяжешь?   Эй, янки, звать то, как? — парень заинтересовано повернул голову в сторону Леона, мечущегося в поисках выхода из сложной ситуации.   Я Луис Серра. — с ухмылкой, представился испанец   Ну ладно, сыграем? — готовясь к жаркой битве, парень поднял полуавтоматический пистолет Red9 в воздух и подал сигнал Леону, держаться в его темпе.   Не бойтесь, у Луиса есть план. — Он наигранно постучал по виску, привлекая внимание обоих к своей персоне.   Прости, я облажался. — сладко скандировал Луис на экране визора. — Спаси меня мой сказочный принц.   Эй, будешь должен. — парень хватает Леона за руку и подтягивает к себе, чтобы удар булавы гигантского гуманоидного существа, ни пришёлся на парня.   Подтолкни нас, Sancho — голос Луиса был возбуждён ожидаемой поездкой, которая сулила приключения вглубь шахты   Я же сказал, мне от этого легче. — пожимая плечами Луис, вновь ответил на вопрос Леона о доверии и помощи. — Я знаю, что не смогу искупить свою вину, но я не хочу, чтобы люди страдали.   А ну-ка, цыц, Sancho Panzo — его лицо вновь озарила ухмылка, когда ему удалось осадить милого надоедливого агента.   - Porfin! И значит, если мы добрались сюда, значит, мы почти... — он остановился, когда почувствовал резкий острый удар в спину, после чего его настиг приступ кровавого кашля.   Тело Луиса замерло и задрожало в конвульсиях, прежде чем он упал от боли. Из спины виднелся стальной гравированный нож.   — Что друг, плохи мои дела, да? —  когда он попытался вставить последнюю шутку на губах умирающего Луиса, появилась грустная ухмылка. — Все девушки мира будут скорбить.   — Знаешь, я жил по мудацки. — вопрошал Луис, губы которого еле сжимали, предложенную Леоном сигарету. - Но теперь то,  что скажешь, Леон? Люди меняются?   После того как Луис издал последний вздох, опустив голову и его сердце окончательно остановилась, подожжённая сигарета упала на пол.   Воспоминания вихрем пронеслись перед глазами, после чего вернули Леона в жестокую действительность, сокрушающая его изнутри. Пространство начало кружится вокруг, и образ Луиса начал размываться, становясь нечётким и прозрачным. Ладонь, которую сжимал Леон, оказалась его собственной рукой, которая была липкой и тёплой от крови. Именно ей он обнимал себя и чувствовал взаимное тепло. На ней виднелся слабый ожог от зажигалки, которую он оставил себе в качестве напоминания. Внимание вновь Леона переключилось внутрь, на боль и страх, которые так долго таились под поверхностью. Он почувствовал резкую боль в груди, а затем неприятное ощущение, как будто его сдавливают со всех сторон. Боль была настолько сильной, что он едва мог дышать. Пульс стучит в висках, его сердце бешено колотилось от смеси адреналина и страха.   Задушенный грузом своей вины и горя. Не в силах вырваться из круга страданий, ставших частью его личности   Он терял сознание оттого, что его тело не могло справиться с физическим и эмоциональным воздействием того, что он, что пережил, вновь осознавая, что парень был всего лишь последствием затяжной депрессии и белой горячке, вызванной алкоголем. Леон был готов молится о том, чтобы он хоть когда-нибудь смог встретить мир с новым чувством цели и силы. Ему нужно было найти способ отпустить прошлое и принять настоящее, найти надежду и цель в кажущемся бесконечном круговороте боли и страданий, которым была его жизнь. Но пока что беспросветная тьма была всепоглощающей, и он был вынужден дрейфовать в одиночестве в просторах собственного разума.   Снова его постигла надежду на спасение    Снова это было лишь видение Снова он оказался один