Привет, Мино!

Минхо закрыл духовку, установил таймер на 30 минут и уже собирался идти наверх будить Джисона, когда услышал его шаги на лестнице. Парень уже был одет в спортивный костюм и шапочку. — Доброе утро. Выспался? — Доброе. Даже если не выспался, все равно проснулся, потому что голоден. Кто-то вчера мне не разрешил погрызть чего-нибудь перед сном. — От твоего ворчания у меня глаз начинает дергаться. — Минхо накрыл глаз пальцами и слегка потер. — Какая замечательная новость. — Пробубнил Джисон, довольно хмыкнув, и прошел мимо кухни к двери, чтобы обуться. — Буду делать это каждое утро. Минхо услышал его и усмехнулся, надевая на ходу куртку с шапкой. Он тоже обулся и вышел на улицу, захлопнув дверь. Джисон убежал вперед, не дожидаясь Минхо. Мужчина задержался, размявшись немного, и побежал следом, удерживая дистанцию и сканируя взглядом местность. Небо все так же висело над ними серым полотном, пахло свежестью, осенней листвой и влагой, хотя дождя не было. Минхо подумал о том, что можно было бы позавтракать в местном кафе, но в сегодняшнем расписании есть съемка обеда, а ехать в одно и то же место два раза подряд, совсем не хотелось. Джисон подустал и сбавил скорость, но он не хотел выглядеть слабаком, в его-то возрасте, и он заставил себя вернуться в прежний темп. Но стало только хуже, дыхание сбилось и горло жгло, и казалось, что воздух не хочет заполнять легкие. Он остановился, тяжело дыша, и согнулся пополам. Хан прижимал руку к груди, глядя, как Минхо с легкостью догнал его и даже не вспотел. Мужчина задержался рядом, продолжая бег на месте. — Притомился? — Да. — Ты слишком резво стартанул. Мы же не на соревнованиях. Нам не нужна спешка в пробежке, мы тренируем легкие и выносливость организма. Когда он привыкнет к постоянной нагрузке, ты заметишь, насколько легче тебе будет прыгать по сцене. Джисон все еще шумно дышал, Минхо жестом заставил его подняться. — У меня нет сил. — Ты дышишь не правильно. Давай вместе со мной. На счет раз-два — вдох, на счет раз-два — выдох. Раз-два — вдох, раз-два — выдох. Молодец, продолжай. Джисон почувствовал, как дыхание выравнивается. Минхо качнул головой в сторону дома и побежал неторопливо, оглядываясь назад. Парень собрался с духом и присоединился к Ли, продолжая считать про себя. «Раз-два — вдох, раз-два — сдох». Возле дома Минхо показал еще одно упражнение на восстановление дыхания, после чего они несколько раз отжались от нижней ступеньки, сделали пару упражнений на укрепление мышц кора и спины и закончили планкой. Джисон сдался на тридцатой секунде, но Минхо все равно похвалил его. После душа они встретились на кухне. Минхо как раз разливал свежесваренный кофе по чашкам. Джисон снова сел напротив и посмотрел в свою пустую тарелку, выпятив нижнюю губу, как обиженный ребенок. Минхо придвинул к нему горячий напиток и забрал тарелку, чтобы наполнить едой. Он достал из духовки ароматный омлет с помидорами и зеленью, разделил на две части, и выложил в тарелки. Туда же со сковородки перекочевал обжаренный бекон и ветчина с хрустящей корочкой. Джисон уже с трудом удерживал слюни в своем рту в ожидании, когда Минхо закончит намазывать маслом хрустящий багет, и он сможет вонзить в него свои зубки. В багет, конечно же, не в Минхо. Хотя именно в эту самую секунду он думал именно о Минхо, который будто нарочно медленно размазывал мягкое податливое масло в каждый уголок белой мякоти. Хан нервно вздохнул. Минхо, закончив ритуал, всунул булку с маслом себе в зубы, а Джисону передал нож и масленку. Парень с таким удивлением и обидой проследил за тем, как ЕГО булочка аппетитно торчит из чужого рта, так беззастенчиво его предав, что еще немного и он бы разревелся. Минхо поймал на себе этот полный отчаяния взгляд и подумал, что ему теперь кусок в горло не полезет. Он откусил ту часть, что уже была у него на языке и даже не смог ее прожевать и просто толкнул языком за щеку, сел на стул и отдал Джисону булку, на которую тот пускал слюни, будто это был самый изысканный десерт от самого крутого кондитера в мире, и тихо сказал: — Я жениться не успел, когда успел ребенком обзавестись? Или ты подкидыш? Джисон не обратил внимания на его слова и на то, что булка надкусана и с удовольствием впился в нее зубами, как и мечтал, слабо порыкивая, как голодный котенок, которого кошка-мать перестала кормить своим молочком. Минхо посмеивался про себя, намазывая маслом еще один кусок багета для Джисона, чтобы молодой организм был сытым и довольным, и только после этого позаботился о себе. Парень уплетал упругий омлет за обе щеки, от чего они стали чуть больше, а он довольный покачивался на стуле в такт болтающимся ногам. Минхо очень тактично показал ему взглядом под стол, но Хан не понял, чего от него хотят. Тогда Ли зажал его ноги своими, а когда парень перестал жевать и торопливо кивнул, потерявшись в чужих глазах, Минхо отпустил его. Джисон смутился и опустил глаза в свою тарелку, чувствуя, как щеки заливает румянцем. Немного позже, когда Джисон утолил вчерашний голод и его щечки опустели, он отпил немного кофе и сказал: — Я никогда в жизни не ел такой вкусный омлет. А хрустящая корочка ветчины — это просто восторг. — А булочка с маслом… — Верх наслаждения, — заявил Джисон, перебив Минхо. — …из моего рта? Джисон снова смутился от того, как это прозвучало, и поспешил оправдаться: — Просто я был очень голодный и думал, что это было для меня. Минхо засмеялся негромко, глядя в тарелку, но ему было приятно услышать его похвалу. — Ладно, принято как комплимент. Джисон успокоился и смог доесть свой завтрак и даже помыл посуду за Минхо. — Спасибо. — На здоровье, Джисон. Обедаем в кафе сегодня. Скажи, когда проголодаешься. Джисон уставился на Минхо. Снова. Он еще не привык с такой легкостью получать еду, с прежними менеджерами ему казалось, что он ее зарабатывает, даже учитывая тот факт, что обычно сам ее и покупал. За исключением обедов и перекусов на различных съемках и мероприятиях, которые им предоставлялись организаторами, но даже там он не мог взять что-либо без их разрешения. Хан кивнул головой и тихо спросил: — Я не помешаю, если останусь в гостиной? Минхо очень громко выругался, но про себя. Ему так захотелось вернуться в ту ночь, когда он привез Джисона в его же квартиру, и хорошенько втащить его менеджерам за то, что превратили жизнь мальчишки в квест на выживание. Но сейчас он взял себя в руки и, положив ладони на его плечи, спокойным тоном сказал: — Джисон, я напомню тебе, если ты вдруг забыл: это твои каникулы, а я отвечаю за твою безопасность, поэтому если ты хочешь быть в гостиной, будь. А я буду где-нибудь поблизости. Ты не против? Джисон почувствовал, как к горлу подкатил ком, и он просто кивнул, боясь произнести хоть один звук, который со стопроцентной вероятностью превратился бы в сопливый всхлип. Ли отпустил его и принялся вытирать стол, пока Джисон немного растеряно оглядывал гостиную в поисках уютного места, пытаясь избавиться от мусора в своей голове, после разрушения очередной стены, выстроенной менеджерами Каном и Чоном. Парень потрепал сам себя по волосам, сдвинул кресло к окну, и неуверенно посмотрел на Минхо, тот не обращал никакого внимания на происходящее в гостиной. Тогда Хан переместил туда же и кофейный столик, после чего сгонял наверх и вернулся обратно со своим блокнотом и карандашом в зубах и с разбегу запрыгнул в кресло. Минхо уже включил камеру и направил объектив в сторону музыканта, оставив ее на столе, а сам открыл ноут, чтобы проверить почту. На его адрес пришло несколько писем, одно из которых было от Ирэн. Она похвалила работу Минхо в качестве оператора, сказала, что он хорошо умеет находить нужный ракурс, чтобы придать картинке смысл и атмосферу, похвалила и Джисона, потому что впервые видит его не зажатым, без притворства и игры на камеру, обычным уютным и домашним. Фанатам должно понравиться. Минхо перевел взгляд с монитора на Джисона, грызущего карандаш, однако пальцы его работали, как дирижерская палочка, и он что-то шептал себе под нос. И было в этом что-то действительно домашнее и уютное, несмотря на то, что они находились в чужом доме, который сдают в аренду и его трудно назвать домом и уж тем более уютным. И Минхо задумался, о том, что уют, вероятно, создает совсем не обстановка. Ли вернулся к письму и пробежался по нему взглядом, Ирэн слегка изменила сценарий, но это не нарушило их планов относительно обеда в ресторане, затем снова извинилась за ситуацию с операторами и пообещала загладить свою вину. Минхо вскинул брови, уловив скрытый смысл, но тут же выбросил из головы все мысли об этом, списав на воображение, вызванное затянувшимся воздержанием. Он как-то подзабыл об этой стороне человеческой гражданской жизни. Ли быстро написал ответ, отправил Ирэн и закрыл крышку ноута. Джисон уже что-то записывал, время от времени бросая взгляд на улицу, сосредотачиваясь на мысли, и снова записывал. За ним было интересно наблюдать со стороны: Хан болтал ногой, видимо это было его привычкой, касался тыльной стороной пальца кожи под носом, тоже привычка, грыз кончик карандаша, а когда опускал голову, чтобы что-то написать, вытягивал губки и проговаривал каждую написанную букву, потом брал блокнот в руки, перечитывал, исправлял при необходимости и снова смотрел в окно. Минхо тихо оделся, взял камеру и выскользнул на свежий воздух, чтобы заснять процесс работы с улицы. Поначалу Джисон его не замечал, но когда тот практически вплотную приблизился к окну, парень вздрогнул и схватился за сердце. Минхо по губам прочитал, что он о нем думает и покачал головой, осуждая. Джисон смутился и усмехнулся, пожимая плечами. Минхо отошел на несколько шагов, чтобы большое окно попало в кадр, а Джисон начал изображать пленника, которого заточили в стеклянной крепости, и как бы он не молотил в окна, никто не пришел его спасать и он медленно сполз по стеклу вниз. Потом его лицо изменилось, стало серьезным и чуть удивленным, он будто поймал мысль за крылья и полетел за ней, быстро записывая в свой блокнот гениальные строчки. Минхо в этом даже не сомневался. Ли обошел дом вокруг, стараясь ни о чем не думать. Он отгонял от себя незрелые мысли, и вспоминал документальный фильм о разломах и разделении материков, когда не очень получалось. Бродил по вымощенной дорожке, окружавшей участок, слушая шелест листьев под ногами и вдыхая свежий чуть морозный воздух. Постоял на крыльце, пряча озябшие пальцы в карманы брюк, и ощущая легкое покалывание на кончике носа, и, наконец, вернулся в дом. Он поставил камеру на зарядку и решил заварить чай. В этот момент его телефон завибрировал, и он с любопытством посмотрел на экран. Звонил Феликс, чтобы сообщить, что его просьба выполнена в лучшем виде и прислал вдогонку сообщение с адресом. Минхо ответил: «Феликс ты чудо. Я твой должник», отключил телефон и встретился с голодным взглядом Джисона. Ли улыбнулся. — Форма одежды парадно-выходная. Джисон был рад, что Минхо понял его без слов и, прихватив свой драгоценный блокнот, побежал на второй этаж. *** Машина остановилась возле почты, Минхо вышел первым, открыл дверь для Джисона и снова накрыл рукой его голову, чтобы он не ударился. Пока Минхо разговаривал с сотрудником почты, Хан рассматривал журналы на полках и с удивлением обнаружил несколько, чьи обложки украшали его фотографии. Минхо забрал небольшой сверток и позвал парня. Джисон попрощался и вышел следом за Ли. В кафе было многолюдно, но им удалось занять столик в дальнем углу, который только что освободила молодая парочка. Минхо забрал куртку Джисона и повесил на крючок напольной вешалки, сверху накрыл своей курткой и сел напротив него, лицом в зал. Джисон, наконец, снял маску и взял меню. А Минхо включил камеру, пристроив его на подставку, направил на Джисона, и отрегулировал картинку, чтобы было видно лишь его. — Хочется морепродуктов, а еще свиных котлеток и жареную курочку, а еще рамен. И как тут выбрать? — Закажи все, что назвал, в чем проблема? — А вдруг не смогу съесть? — Если не осилишь, заберем домой. — А вы что выбрали? — Возьму сашими для начала. — Я тоже хочу, — захныкал Джисон. Он выглядел беспомощным перед раскрытым меню, глотая слюни, глаза его бегали от картинки к картинке, и он никак не мог остановить выбор на чем-то одном, пока Минхо не выдернул папку из его рук и положил на стол рядом с собой. — Выбери карри с рисом, суп из морепродуктов со свининой и чизкейк. При слове чизкейк, Джисон застыл: у него выработался рефлекс, как у собаки Павлова, и он громко сглотнул. Минхо хмыкнул и позвал хозяйку ресторана. Он озвучил все потаенные желания Хана и добавил немного своих. — Мы начнем с супа. — Хорошо, молодые люди, уже готовится. Женщина улыбнулась и включила плитку, скрытую в нише стола, убрав защитную панель. Потом ушла и сразу вернулась с глиняным горшочком, наполненным бульоном и заправленным креветками, устрицами, крабом и молодыми осьминожками. Джисон отвис, увидев кастрюльку. На отдельной тарелке подали тонко нарезанную свинину и парнишка, закусив губу, ждал, когда бульон начнет закипать, чтобы опустить в него лапшу и кусочки мяса. Спустя еще несколько минут им принесли свежее ассорти из филе рыб, карри, и много закусок. Минхо наблюдал за посетителями в зале, мало, кто обратил внимание на двух парней, но были и те, кто с любопытством всматривался в затылок Джисона. Две подружки даже решились подойти к ним, но их остановил взгляд Минхо и они, извинившись, вжались друг в друга и попятились обратно на свои места. Джисон, не замечая ничего вокруг, был поглощен приготовлением лапши. Когда она стала упругой, парень взял чашку Минхо, наполнил ее и передал мужчине. Минхо слегка удивился, но, кивнув, принял еду из его рук. Они провели за обедом около часа, наслаждаясь вкусами и приятным общением. Им удалось выяснить, что их предпочтения в еде во многом совпадают, поговорили о рыбалке, поспорили о приметах и суевериях и даже сыграли в КНБ, чтобы решить мирным способом, кто платит за обед. Минхо выиграл, а Джисон потянулся за бумажником в куртке. — Я же выиграл, — остановил его Ли, обхватив его ладонь своей, — значит, я плачу. Джисон ошалело хлопал ресницами, ощутив тепло от прикосновения чужой руки. Но еще сильней его удивила логика Минхо: если он выиграл, то почему он платит? Разве в этом был замысел? Минхо считает наградой возможность заплатить за ужин? Ли отпустил его руку и отвернулся к вешалке, чтобы достать из кармана карту. Его пульс отчего-то участился, и стало как-то даже тревожно. «Что произошло? Почему кончики ушей полыхают огнем? Неужели заболел? Вернемся домой, измерю температуру». Десерт они, конечно, не смогли одолеть и забрали его с собой. Площадь при дневном свете выглядела не так празднично, как прошлым вечером, но фонтан, обдуваемый ветром, все еще рассыпал капли на тротуар и прохожих, где-то играл аккордеон и гитара, сливаясь в унисон со звуками пианино, а подростки пялились на Джисона, узнавая в нем своего кумира. Минхо не нравилось пристальное внимание к парню, но он понимал, что такое популярность и был начеку. Камера безнадежно сдохла, и ее пришлось оставить в автомобиле вместе с десертами, потому что Джисону захотелось еще раз покачаться на качелях. Молодежь, заметив присутствие айдола в свободном доступе, начала подтягиваться к детской площадке. Минхо наблюдал. Ребята опасливо озирались по сторонам, пока не увидели, что мужчина, стоящий поодаль, приблизился и встал между ними и музыкантом. Кто-то посмелей вышел вперед и обратился к Минхо. — Вы его менеджер? — В том числе. — А можно попросить Хана что-нибудь исполнить для нас? Пожалуйста? Джисон уже стоял за спиной Минхо и шепнул ему: — Я мог бы, если можно. Минхо оглянулся через плечо. — Ты уверен? — Да, только нужна гитара. — Сказал он чуть громче, обращаясь ко всем. — Есть гитара, — сказал паренек из толпы и поднял над головой инструмент. Голоса подхватили «есть гитара» и передали ее мужчине. Минхо проверил разрисованный инструмент и отдал Джисону, а сам отошел на несколько шагов, чтобы не заслонять вид. Парень взволновано проводил его взглядом, и услышал его тихое: — Я рядом. Парень кивнул, перекинул ремень через голову, провел пальцами по струнам, проверяя настройку и чуть подрегулировал на верхней, вслушиваясь в звук. Затем облизал губы и обвел взглядом затихшую молодежь, заметив в их руках телефоны, направленные на него, и начал играть, за секунду перевоплотившись в артиста Хан Джисона. Минхо узнал эту песню, несмотря на то, что ритм ее изменился, и теперь она звучала как баллада, и казалось, что даже смысл ее стал другим. Он незаметно для всех тоже снимал Джисона на свой телефон, выдвинув его из кармана. Его слушали так, как слушают императора его подданные, внимая каждому вдоху и взгляду, глядя на быстрые пальцы, ласкающие струны, и слушая нежную мелодию, цепляющую душу. Минхо тоже смотрел, не отрываясь. Он восхищался мастерством Джисона подчинять людей своим голосом, ставить на колени и тут же награждать крыльями, вдохновлять на подвиги и плакать от избытка эмоций. Это его безусловный талант, он умел находить путь к сердцу. Конечно, если оно у вас есть. Слушатели были в восторге, они провожали парня аплодисментами до самой машины, где он обернулся, поклонился им и запрыгнул в салон. Минхо закрыл дверь и сел на водительское, после чего машина плавно отъехала от площади. — У тебя прекрасный голос, Джисон. — Спасибо, — парень выглядел слегка напуганным. — Все в порядке? — Да, наверное. Я никогда не был так близко к ним. — Ты хорошо держался, молодец. «Потому что ты был рядом», — подумал Джисон, глядя на его затылок, но вслух не осмелился произнести. Вернувшись в дом, Минхо поставил камеру заряжаться, пока Джисон убирал десерты в холодильник, а когда он поднимался по лестнице, чтобы переодеться, Ли позвал его. — Эй, Джисон! Лови. Парень успел обернуться и поймать летящий в него сверток, из пупырчатой пленки. — Что это? — Разверни и узнаешь. Только снова не разбей. Ли скинул куртку, повесив на вешалку, и ушел к себе. Джисон смотрел на сверток, не понимая, как в нем может быть что-то бьющееся, а Минхо, зная об этом, просто взял и бросил, и только потом предупредил. У него от непонимания задрожали руки, и он поспешил зайти в комнату и положить сверток на кровать, чтобы уж точно не уронить. Он быстро переоделся в домашние брюки и толстовку, поглядывая на подарок. Хан все еще не понял, что там, поэтому достал маленькие ножницы из походного набора и аккуратно распечатал упаковку. Внутри лежала знакомая коробка его любимого бренда косметики с той самой сывороткой, которую он вчера так неуклюже разбил. С его губ сорвался всхлип, когда в ладонь легла матовая бутылочка с нежно-розовой субстанцией. Он был одновременно восхищен и растроган таким вниманием и заботой со стороны телохранителя, и он бережно прижал бутылочку к своей груди. Ни разу его бывшие менеджеры не делали ему таких подарков, и уж конечно, никогда не платили за него в кафе. Это был просто день разбитых скрижалей. Джисон просидел так несколько минут, слушая собственное сердце и ощущая, как пустота внутри заполняется чем-то теплым. «Твое внимание освещает мое пустое сердце. Ты и есть свет».* Минхо давно переоделся и, лежа на кровати в своей комнате, пытался дозвониться до мамы, но длинные гудки совершенно не хотели, чтобы их прерывали. Волнение заставило его подняться, и он посмотрел на экран. Ли нахмурился и попытался успокоиться. Если бы что-то произошло, ему бы уже сообщили. Он потер лицо руками и лег обратно. В голове было пусто, и лишь под ребрами билось беспокойное сердце. К счастью Джисон помог ему отвлечься, когда спустившись вниз, обнаружил пустую гостиную и тихо постучался в дверь. Ли открыл сразу. — Простите, что мешаю… — Это не так. — О, хорошо. Может, выступим по чаю? Минхо улыбнулся, когда до него долетел запах меда с молоком, и он внимательно посмотрел на лицо парнишки, исследуя его на предмет использования сыворотки. — Ты спрашиваешь разрешения или приглашаешь присоединиться? Глаза Джисона забегали, он стушевался, что его так быстро подловили, но он собрался и смело заявил: — Приглашаю! — Отлично. — Я поставлю чайник. — Джисон практически сбежал от взгляда Минхо на кухню. Мужчина не мешал его приготовлениям к чаепитию и, сидя на стуле, просто наблюдал, как Хан достал чашки и заварочный чайник, насыпал в него немного листьев, вытащил из холодильника десерты и осторожно переложил их из упаковки на тарелку. — Давно ты играешь на гитаре? — Ли с удивлением услышал собственный голос, задавший вопрос, который крутился на языке уже долгое время. — Сколько себя помню. Меня отец учил, он во времена своей молодости играл в рок-группе. — Джисон случайно задел пальцем край пирожного, смазав часть крема и, не задумываясь, облизал его, обхватив губами. — Ухты… Минхо отвел взгляд и уставился на пузыри в стеклянном чайнике, которые медленно отделялись от донышка и плавно поднимались вверх, схлопываясь на поверхности. Точно так же как и его рассудок. — Ммм, как вкусно, — простонал Джисон, закатывая глаза. Зря Минхо посмотрел на парня, на его маленький язычок, облизывающий пухлые губы, на его блаженствующее лицо. В легких будто что-то взорвалось, обжигая внутренности, и дышать стало нечем. Минхо опустил голову, на секунду прикрыв глаза, и снова подумал о температуре. — У нас есть градусник? — Чуть слышно спросил Минхо, опаляя горячим дыханием свои губы. Джисон взглянул на покрасневшее лицо мужчины, что-то ответил и побежал на второй этаж. Он вернулся так быстро, что челка Минхо колыхнулась от ветра. — Вот. Ли взял из его рук градусник, засунул под мышку через ворот футболки и уткнулся лицом в ладонь, облокотившись на стол. Джисон взволнованно слушал тяжелое дыхание сквозь его приоткрытые губы. Через несколько секунд прибор запикал, мужчина вытащил его свободной рукой, но даже не удосужился посмотреть, так и держал его в раскрытой ладони. Хан заглянул в индикатор. — Тридцать семь и пять. — Блять, — прошептал одними губами Минхо. Но Джисон услышал и смял свои губы, чтобы не улыбнуться. Однако уже через секунду он снова убежал и вернулся, когда чайник закипел и отключился. — У меня есть жаропонижающее, а вам лучше лечь под одеяло, — Джисон напрягся, когда Минхо поднял на него тяжелый взгляд, и чуть тише добавил, — если не хотите заболеть. Ли убрал руку от лица, болеть он не хотел. Не мог себе позволить, пока рядом Джисон. Он кивнул, а парень, высыпав содержимое пакетика в кружку, залил кипятком, размешал и придвинул к нему. — Спасибо. — Надо подождать, чтобы немного остыло. Я принесу к вам в комнату. Минхо не верил, что можно так резко свалиться с температурой. «Здесь явно, что-то другое». Он поднялся на ноги и, чувствуя себя совершенно разбитым, поплелся к себе. Его начало знобить, и он завернулся в одеяло, наблюдая, как Джисон ставит чашку с дымящейся жидкостью на прикроватную тумбочку и садится напротив него, прямо на пол. К счастью, полы в доме с подогревом, иначе схлопотал бы от Минхо. Подумав об этом, Хан почувствовал, как тепло разливается у него внутри. — Спасибо, Джисон. Дальше я сам. Тебе лучше держать дистанцию, пока я не в форме. — Минхо вяло улыбнулся. — К тому же десерты сами себя не съедят. — Скажите, если что-нибудь будет нужно. — Я не маленький. — Минхо тихо хмыкнул, но не убедил Хана, он так и сидел у его ног, ожидая правильного ответа. Ли коротко вздохнул, осознав, что перед ним, если не сам дьявол, то его лучший ученик, и он не отстанет. — Хорошо. Джисона удовлетворил ответ, он поднялся на ноги и, показав жест пальцами, что следит за ним, оставил его в комнате с незакрытой дверью. Минхо прикрыл глаза и повалился на подушку, будто проваливаясь в бездну. Голова гудит, уши заложило так, словно в них запихали рулон ваты, и сквозь нее где-то вдалеке слышны разрывы снарядов. Перед глазами красная пелена, он прижат к стене взрывной волной. Но весь этот шум перекрывает детский голосок, эхом блуждающий в его сознании: «беги… беги!» Минхо не забыл, он все помнит и усилием воли выдергивает себя из этого бреда и чувствует, как чья-то теплая рука гладит его голову, приговаривая: — Все хорошо, это только сон. Ты в безопасности. Ли осознает где он. Он тянется рукой к чашке со спасительной жидкостью, чтобы прогнать этот бред, пьет, обжигаясь, чувствует боль в горле, на языке, и возвращается. Желудок скручивает болью и едва не выворачивается наизнанку, но рука все еще гладит его, и он снова может дышать. Раз-два — вдох, раз-два — выдох. — Все хорошо. Я рядом. Голос успокаивает. Минхо открывает глаза, натыкаясь на испуганный взгляд Джисона. Он рядом. Он тянет руку к его лицу и гладит снова. А губы дрожат и шепчут: — Все хорошо. Ты дома. Минхо посмотрел на него, как затравленный зверь: Джисон все видел. Он видел его слабость, его уязвимость. Ли этого не хотел. — Я же сказал тебе держать дистанцию. Хан выдержал его взгляд и, собрав всю выдержку в кулак, ответил: — Зараза к заразе не пристает. Минхо понял, что Хан говорит о панических атаках, он как никто другой знает, что переживать это в одиночку не лучше. Джисон слез с чужой кровати, собираясь уйти, но Минхо поймал его за запястье, принимая с благодарностью его помощь. — Лучше бы ты этого не видел. «Ты можешь вспыхнуть пламенем, ты можешь ранить меня. Если хочешь, я могу быть кем угодно. Да, ты можешь причинять мне боль, мне всё равно. Да, ты можешь сжечь меня. В отличие от тех, кто убегает, я обниму тебя…»* Джисон молчал какое-то время, он тоже понимал его и помнил, что Ли сдержал свое обещание. Он сделает для него тоже самое. Парень робко улыбнулся. — Вы о чем? Минхо выдохнул и облизал пересохшие губы. — О том, что ты без меня съел десерт. Джисон мазнул кончиком языка уголок губ и с невозмутимым лицом спросил: — Какой десерт? Минхо, наконец, отпустил его руку и протянул пустую чашку. — Ты приглашал меня на чай. — Сейчас все будет. — Джисон улыбнулся, взяв кружку, и ушел на кухню. Минхо выбрался из одеяла. Жар отступил. Джисон уже сполоснул кружку и наливал горячий чай, когда увидел его, идущего на кухню, он выглядел лучше, но парень тактично промолчал. Минхо сел за стол и заметил, что один из кусочков чизкейка аккуратно уменьшился со всех сторон. Это сделало его счастливым, ему захотелось поделиться. — Может, позже сходим в кино? Я видел афишу, сегодня премьера какого-то аниме. — А… Джисон был, мягко говоря, в шоке: не прошло и пяти минут после инцидента, это во-первых, а во-вторых, менеджеры никогда этого не предлагали, и он опять услышал, как в его голове рушится еще одна стена. — Я в порядке. — Уверенно заявил Минхо, глядя ему в глаза, и добавил, — Спасибо. Минхо забрал кружку, обхватив ее обеими руками. Джисон поставил тарелку с десертами между ними и сел напротив. — Вам спасибо. — Хан заметил, как приподнялась бровь Минхо, и пояснил, — за сыворотку. Где вы ее нашли? — Одна добрая фея помогла. — Феликс. — Джисон улыбнулся, вспомнив о нем. — Это ведь он подарил мне ту первую, — парень вдруг напугался и схватился за голову, — он убьет меня, если узнает, что я разбил его подарок. Минхо хмыкнул. — Не узнает. А если узнает, скажи, что это был я. Джисон застыл в немом изумлении. Он устал удивляться за сегодняшний день тому, как весь его привычный мир в очередной раз перевернулся, разрушив очередную стенку. Он с ужасом подумал, сколько еще стен сломается, прежде чем рухнет крыша и что тогда будет? Со старой командой всегда было все наоборот. Это он всегда брал на себя удар за испорченные вещи, потому что именно его обвиняли в том, что так произошло, убеждая парня в его неполноценности и неуклюжести. Каждый раз стафф переводил стрелки на него, и он безропотно принимал это, ведь ему «платят больше, так что не убудет». Минхо взял нож, отрезал тонкую полоску от пирожного и поднес ко рту. Подхватив губами десерт, не спеша слизал остатки крема и провел языком от одного уголка губ до другого. — Неплохо. — Он поднял глаза на парня. — Ты чего застыл, я только чуточку попробовал. Джисон ожил. — Это ваш кусочек. — Нет-нет, — запротестовал мужчина, — я не любитель сладкого, так что это все ты должен съесть сам. — Ли припал к своей кружке чая и с удовольствием выпил половину, будто его мучила жажда. — Ну, так что насчет аниме? — А, я с удовольствием. Я люблю аниме. — Отлично. Тогда, если ты не возражаешь, я немного поваляюсь. Джисон кивнул, испытывая неловкость, и он был искренне благодарен, что у него появилась возможность побыть одному. Он достал блокнот и записал строчки, кружащие в его голове, как заевшая пластинка, а потом решил, наконец, разгрести завалы среди собственных мыслей, пока наслаждался вкусом чизкейка. Хан вспомнил тот день, когда Ли впервые появился в зале для практик и буквально сразил всех наповал своей красотой. Парень практически жил среди красивых людей, их было множество в индустрии, к этому он привык. Но то была красота созданная стилистами, визажистами, ну, или хирургами. А Минхо пришел буквально с улицы; да, с укладкой и в дорогом костюме, но на лице его, девственно чистом, никогда не было ни грамма косметики. Джисон даже думал, что он и крем-то, наверняка, использовал лишь для бритья, ну, может еще и после. И всё. А его осанка. Выправка, как у офицера. Хотя почему как? Директор Бан упоминал как-то вскользь, что Ли недавно уволился из армии. «Интересно, почему он ушел? Неужели из-за той драки? А может это как-то связано с расстройством? Скорее всего, так и есть. Что-то случилось, когда он служил? Может он участвовал в каких-то боях, о которых я даже не догадываюсь?» Джисон посмотрел на закрытую дверь комнаты и вздохнул. Он ведь очень перепугался, когда услышал его стоны и рванул к нему. Минхо скрутило на кровати, он дышал, словно загнанная лошадь. Голова металась по подушке, и он жадно хватал губами воздух, сжимая в руках толстое одеяло. Хану было страшно в тот момент, но он как-то собрался и вспомнил, как Ли успокаивал его самого во время приступа. Он говорил с ним спокойным уверенным голосом и спрашивал разрешения прикоснуться, потому что нельзя быть уверенным в том, что это не сделает хуже. Хан тоже боялся, ведь Минхо мощнее и сильней его, и если он так же не любит прикосновений, то он с легкостью переломит ему хребет. Только Минхо совершенно его не слышал. Джисон решил рискнуть, и пусть ему будет больно, он не смог оставить его в таком состоянии. Он просто сел рядом и обхватил его голову руками и прижал к себе, а у самого сердце прыгало внутри, будто резиновый мячик. А когда Минхо начал успокаиваться, Хан зашептал ему что-то на ухо и погладил по голове. К счастью, это помогло. Джисон не представлял, что Минхо в тот момент чувствовал, но никогда не забудет его огромные глаза полные боли и отчаяния, когда он в беспамятстве пытался вырваться из плена своих страхов. И Хан почувствовал, как что-то обожгло его щеку, а когда прижал к ней ладонь, то понял — это были слезы… На улице уже стемнело, Джисон посмотрел на часы и удивился, что прошло так много времени. Тарелка с десертами незаметно опустела, чай на донышке почти замерз, а из комнаты Минхо все так же ни звука. Парень помыл посуду и на цыпочках подкрался к двери. Он уже собирался приложить ухо к поверхности, но резко передумал и ушел к себе в комнату. Хан не знал, спит ли Минхо, проснется ли, чтобы пойти в кино, но для себя решил быть готовым ко всему. Поэтому сходил в душ, сделал укладку, слегка подкрасил глаза, как научил Феликс, и решил надеть черные джинсы и голубой джемпер из ангорки, мягкий и теплый. Он посмотрел на свое отражение в зеркале и почувствовал себя так, словно его пригласили на свидание. Хан непроизвольно коснулся своих губ и полез в кармашек сумки, чтобы достать бальзам. Телефон на тумбочке вжикнул от оповещения. Джисон увидел всплывающее окно и успел прочитать: «собирайся, жду внизу». Сердце волнительно затрепетало, парень трясущейся рукой размазал бесцветный бальзам по губам и сам себе послал воздушный поцелуй в зеркало. Минхо был в брюках от костюма, они так выгодно облегали его бедра, подчеркивая всю их мощь, что Джисон позавидовал. Пиджак Ли надевать не стал, заменив его на белый вязаный свитер, который так идеально подходил ему. — Ты быстро. Идем? — Да. Минхо надел свою куртку и подал Джисону его, когда он выпрямился, затянув шнурки на кроссовках. Народу в кинотеатре было немного, что очень удивило Хана. Он смотрел по сторонам и недоумевал. Хотя поселок не так уж и велик, но других развлечений здесь все равно нет, и ему казалось странным, что народ упускает возможность приобщиться к прекрасному. — Они не любят аниме? Что тогда они смотрят? — Боевики, комедии, детективы? Минхо выглядел расслабленным, но глаза его все равно выхватывали каждого, кто заходил в зал, оценивая степень его потенциальной опасности. — Зайдем в ресторан после сеанса или что-нибудь приготовим дома? — Приготовим? Я ничего не умею. — У нас последняя съемка, концепция: Хан Джисон — повар. — Хан Джисон вообще ни разу не повар. — Насупился парень. — Я помогу, это просто. Джисон подвис на его полуулыбке и если бы в зале не погас свет, Минхо заметил бы, как его щечки покраснели. Джисон отвернулся и устроился в кресле так, чтобы не мешать Минхо локтями. Хан был весьма эмоционален при просмотре аниме. Он смеялся до слез, волновался, кусая ноготь, хватал Минхо за локоть и прятался за его плечом, когда было слишком страшно, и даже плакал из-за главного героя, которого предали свои же друзья. Джисон был так впечатлен картиной, что болтал без остановки, до самого дома, пересказывая особенно запомнившиеся моменты. А Минхо, продолжая следить за дорогой, молчал и слушал его воодушевленный голос, иногда кивая и вставляя какие-то фразы, чтобы поддержат диалог. И он мог не смотреть на Хана, потому что знал, как искренне горят его глаза, когда не нужно стараться выглядеть, как звезда, а можно просто побыть собой, думая, что там, в темноте зала, никто на него не смотрит… «Освети мою жизнь ярче, еще ярче, пожалуйста, свети мне. Даже темная ночь не пугает меня, если я с тобой, даже если я видел это сто раз, мне всё еще не хватает. Шрамы от ран, которые покрывали мое сердце, кажется, только ты их заметил»* Вернувшись домой, они разбрелись по комнатам, чтобы переодеться в более уютную одежду, подходящую для съемок на кухне. Минхо уже настроил камеру и достал продукты из холодильника, разложив их на столе, когда к нему присоединился Джисон. — А если у меня получится что-то несъедобное, мы оба останемся голодными? И хоть голос Джисона был веселым, в нем чувствовалась некая нервозность, отчего и смех казался неестественным. — Не переживай, — Минхо подбодрил его, похлопав по плечу, — я буду рядом и не дам тебе испортить еду. — Убьешь меня? — Глаза парня увеличились в размере, а на лице застыл театральный испуг. — Если понадобится. — Надо спрятать ножи. — А резать чем будешь? — Буду рвать зубами. Минхо тихо засмеялся, опустив глаза. Джисон залюбовался его редкой улыбкой и не сразу понял, что мужчина смотрит на него. Раз-два, раз-два, ни вдоха, ни выдоха. — Айдол без зубов, ну что за прелесть, — сарказм Минхо звучал как самое нежное признание в чувствах и выглядел он при этом соответственно. Джисон отвис не сразу и тут же посмотрел на продукты на столе. — О, стейки? Минхо подробно объяснил Хану, что, как и когда нужно делать. Потом попросил объяснить порядок действий ему и, убедившись, что Джисон все правильно запомнил, включил камеру. Первые две минуты парень нервничал и, кусая губы, рассказывал на камеру, как прошел его день: об импровизированном минифанмитинге, и о безумно вкусном чизкейке, и о походе в кино. Но когда сковородка нагрелась, и на ее поверхность легли два замечательных стейка, Хан осознал всю важность приготовления еды для себя и своего телохранителя. Даже пошутил по этому поводу, сказав, что его ждет верная погибель от рук менеджера, если стейк подгорит. Минхо одобрительно кивал, снимал крупным планом шкворчащее мясо, капельки пота на лбу юного повара, его удивленное лицо, когда он перевернул мясо и увидел румяную корочку. У него было невероятно эмоциональное лицо, на котором можно прочитать все, о чем он думает. Ли старался запечатлеть каждую секунду и жалел, что камера всего одна, потому что было бы жалко снимать еду и не показать выражение лица, когда у Джисона все получалось. — Ну, вот наши стейки, наконец-то, готовы. А какой запах, Бэйбис, вы бы знали. А теперь я приготовлю рамен и буду кушать. Минхо показал ему на закуски, которые лежали дальше на столе, напоминая, что их тоже можно показать фанатам. Хан кивнул и продолжил. — Сейчас я покажу вам закуски, которые для меня готовила мама. Мама, привет, люблю тебя. Джисон помахал в камеру, улыбаясь. Он передвинул поближе небольшие пиалы с закусками и немного рассказал о них, пока в кастрюльке варилась лапша. Потом Минхо выключил камеру, помог красиво засервировать, и снова включил, когда все блюда уже стояли на столе. — Вот, что у меня получилось, дорогие Бэйбис, но я бы не справился, если бы не мой новый менеджер. Я вас скоро обязательно познакомлю. Вы его тоже полюбите. А теперь мы будем кушать. Пока-пока! Джисон снова помахал рукой в камеру, мило улыбнулся и накрыл объектив ладонью. Минхо выключил ее и отложил в сторону. — Отличная работа, Джисон. Минхо поднял руку, Хан дал ему пять и нагнулся над столешницей, рвано выдохнув. — Я так устал, как будто пять часов на практике отработал. Даже не помню, что я там наговорил. Можно посмотреть? — Конечно. Но сначала попробуем твои стейки. Джисон выпрямился и налил из крана стакан воды и с жадностью опустошил его до последней капли. Минхо выложил оба стейка на доску и нарезал на небольшие кусочки. Рядом поставил соус и листья салата, а Джисон наполнил пиалы лапшой. — Приятного аппетита, Джисон. — Взаимно, хён. Они посмотрели друг на друга и приступили к еде. После ужина, Минхо выгнал Джисона с кухни, не позволив ему снова помыть посуду, поблагодарив его за вкусную еду и сказав, что дальше сам разберется. Джисон подумал, что это уже перебор, но послушно пошел в свою комнату, тем более что было уже поздно. Но, не смотря на позднее время и насыщенный день, Джисон полночи не мог сомкнуть глаз. В его ушах колокольным звоном звенели его же слова, произнесенные им на камеру: «вы его тоже полюбите». В сотый или тысячный раз он задавал себе вопросы: в смысле? что значит тоже? «Зачем я это сказал? Что подумают фанаты? Что скажет режиссер? Может он удалит это?» Простынь скомкалась под ним от постоянного кручения, он смотрел в темноту и вздыхал, пока не устал окончательно и все же уснул. * — строчки из песни Volcano — автор Хан Джисон