Привет, Мино!

Вечером Ли отвез Джисона в агентство, оставив под присмотром хореографа, а сам забрал Криса и поехал к матери. И все последующие дни мало чем отличались друг от друга. Утренняя пробежка, завтрак, студия. Обед в кафе напротив или в столовой агентства, запись шоу или интервью, вечерняя репетиция, ужин и сон. Хотя отличия все же были. Хан стал замечать, что Минхо возвращается в агентство из больницы все позже. Он, конечно, успевает появиться в дверях до окончания репетиций, но парень чувствовал в нем какие-то перемены. А однажды стал свидетелем его разговора с Ирэн. Они стояли в коридоре за дверью, когда Джисон возвращался из уборной и, услыхав их голоса, спрятался за углом. — Ты вчера оставил у меня свой галстук. — Я заберу чуть позже. — Кстати, передай маме, что мясной рулет получился великолепным. — Да, хорошо. — Ну, мне пора. Увидимся позже. — Может подвезти? — Я на машине сегодня. Пока. — Пока. Джисон стоял, прислонившись к стене, его губы задрожали от злости. Он вернулся к уборной и, с силой хлопнув дверью, пошел в танцзал, демонстративно игнорируя удивленное лицо Минхо. С того дня парня как подменили. Он начал огрызаться и всячески избегать любых разговоров, даже по работе. Во время промоушена со всем персоналом он был белым и пушистым, отрабатывал на сцене как суперзвезда, рвал сцену под аплодисменты и забирал все награды. Но оставшись дома наедине со своим телохранителем, либо не отвечал вообще, либо бросал что-то резкое, хлопал дверью и снова замолкал. Минхо думал, что все это от нервов и после окончания этих бесконечных предзаписей и выступлений все придет в норму, и они оба вздохнут с облегчением, но месяц продвижения альбома закончился, а нервный тик у Минхо — нет. Он откровенно не понимал, чем заслужил такое отношение, что могло еще произойти такого, что Джисон так на него озлобился. И все же Ли не лез к нему с вопросами, потому что правил Хан не нарушал, делал все, что должен был делать и даже не подвергал себя опасности. Пока. Джисон был приглашен на фестиваль в качестве хэдлайнера в Калифорнию. За день до концерта, команда заселилась в отель. Минхо и Джисон заняли соседние номера. Кроме них на этаже оказались и другие команды из их агентства. Кто-то предложил устроить небольшой сейшен на смотровой площадке, Джисон сразу отказался, потому что боялся высоты, Феликс и Хёнджин отправились по магазинам, несмотря на поздний час. Минхо настоял, чтобы два сотрудника внутренней охраны сопровождали их. Стафф агентства частично откололся от своих подопечных, оккупировав гостиничный бар, среди них были и бывшие менеджеры Джисона, которых отправили в качестве усиления. Чан, добрая душа, решил дать им второй шанс. Минхо был рад, что Джисон не захотел покидать номер. Последние недели были слишком напряженными для них обоих, и он надеялся, что артист сможет немного отдохнуть перед концертом. Мужчина разложил вещи в шкаф и ванную и лег на кровать, раскинув руки в стороны. Радуясь наступившей тишине, закрыл глаза и тут же открыл. Ему показалось, что за стеной кто-то разговаривает. Ли слышал два голоса, говорили сначала спокойно, даже смеялись, потом началась какая-то возня и голоса стали чуть громче и агрессивней. Минхо сначала решил, что Джисон включил телевизор и смотрит какой-то фильм, но внутреннее беспокойство, мешало ему перестать думать об этом. Он поднялся и вышел на балкон. Вечер был теплым, легкий бриз обдувал лицо, но Минхо этого не замечал, все его мысли были там, за балконной перегородкой. Он подошел чуть ближе и заглянул за нее. От увиденного лицо телохранителя помрачнело, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Джисон был прижат лицом к оконному стеклу, чьи-то руки блуждали по его полуобнаженному телу: футболка задрана до шеи, штаны приспущены, а на мокром от слез лице застыла маска ужаса. Губы Джисона мелко подрагивали, и что-то пытались сказать, но видимо от страха у него пропал голос, хотя Ли все равно бы его не услышал через закрытые окна. Зато по губам понял, кого он зовет, беззвучно повторяя: Мино… Мино. Мужчина вернулся в комнату и уже через секунду стоял у номера Хана и барабанил в дверь. Прошло несколько секунд, прежде чем она открылась, но ему хватило времени взять себя в руки и не напугать парнишку своим гневным видом. Джисон смотрел на него большими глазами, затянув часть губы в рот, волосы растрепаны, дыхание не в порядке. — Какого хрена ты до сих пор здесь? — Зарычал Минхо, удерживая себя за порогом. — Мино, — чуть слышно произнес Джисон, едва не плача. Минхо не ошибся: Джисон просил о помощи. Ли кивнул ему, указав рукой на дверь, открытую лишь на треть, словно спрашивая: «там кто-то есть?», парень моргнул. — Я же просил не опаздывать на пробежку. Живо обувайся. — Да, — ответил Хан, всовывая ноги в кроссовки и торопливо покидая номер. Минхо захлопнул дверь, обнял Джисона одной рукой, пока другой открывал дверь своего номера и тут же втолкнул его внутрь, прошептав: — Побудь здесь. Никого не впускай. Справишься? Джисон видел, как сильно зол Минхо и как сильно он пытается быть спокойным, чтобы не пугать его еще сильней. Парень прижал руки к своему лицу, оставив лишь глаза, и быстро закивал. Ли вздохнул и, тихо прикрыв дверь, пошел в сторону лифта, негромко разговаривая с самим собой, создавая иллюзию диалога, на случай, если кто-то слушает. Свернув к лифтам, он выглянул, чтобы посмотреть, что будет дальше. Дверь открылась, из нее сначала высунулась голова, а потом все тело целиком. Минхо проследил за человеком, стараясь не сорваться за ним следом, и, запомнив, куда он зашел, поспешил обратно к Джисону. Парнишка сидел в дальнем углу, обнимая свои ноги, и тихо всхлипывал, пока не вернулся Ли. Минхо сел на угол кровати, прямо перед ним и долго молчал, собираясь с мыслями. Джисон казался совсем крохотным и беззащитным, вся дерзость, плотно обосновавшаяся в последний месяц на его все еще детском личике, бесследно исчезла. Он прятал губы за своими руками и шмыгал носом, ожидая жестких разборок. Однако вместо грубых высказываний и обвинений в непристойном поведении, услышал теплый, как ему показалось, голос Минхо: — Кто это был? — Менеджер Чон. — После долгого молчания сообщил Хан. — Как он тебя нашел? — Я сам позвал. — Зачем? — Хотел по-быстрому снять напряжение. Осуждаете? — Джисон с вызовом вскинул бровь, приготовившись защищаться. — Нет. — Голос ровный, но руки задрожали, Минхо сжал их в кулаки. — Мне тоже нужен секс. Он иногда… — Я помешал? — Минхо перебил его, не желая слушать его откровения, он снова начинал злиться. — Вернуть его? — Нет. Я передумал. Просил его уйти, но он… — Почему передумал? — Минхо как-то перестарался с вопросами, не понимая, зачем вообще продолжает этот разговор. Ничего не произошло, Джисон в порядке, зачем спрашивать о чем-то еще. — Мне стало противно. — Ты мог бы найти кого-то более достойного. — Я нашел, но он меня в упор не замечает. — Джисон убрал руки от лица, многозначительно посмотрев в глаза мужчины. — Я уверен, что это не так. — Минхо заметил, что губа парня разбита в кровь и стиснул зубы. Джисон лишь усмехнулся. А потом неожиданно даже для себя самого спросил: — У вас с Ирэн все серьезно? Минхо не сразу ответил, он вообще не понял, как разговор вдруг повернулся в его сторону. — Ты свою миссию выполнил, остальное тебя не касается. — Мм, понятно. — Джисон вновь натянул на себя щетинистую маску. — Ладно, я пошел. — Куда? — Спать, куда ж еще. — Спокойной ночи, Джисон, — Минхо проводил парня взглядом, услышав в ответ лишь грохот захлопнувшей двери, а потом еще один. Он просидел так до глубокой ночи, вспоминая взгляд Джисона, и отгоняя от себя настойчивую мысль, что он намекал на него, будто это именно он — Минхо — в упор его не замечает. Мужчина накинул ветровку и снова вышел на балкон. Заглянув за перегородку, убедился, что Джисон действительно спит и облокотился на перила, практически повиснув на них. Он смотрел на морскую рябь и лунную дорожку, но видел взгляд Джисона и застывшие в них слезы и губы чуть припухшие, и его беззвучное: «Мино». Он слушал шепот волн, но слышал голос парня: «вы тоже его полюбите». Минхо всегда старался держать дистанцию, не нарушал личные границы без надобности, не вмешивался во взаимоотношения Джисона с остальным окружением и радовался, когда парнишка сблизился с Феликсом и Хёнджином. Все трое были одногодками и почти сразу избавились от формальностей, общаясь как давние приятели. Эти двое будто взяли его под свое крыло, окружив заботой и теплом, которого он был лишен все эти годы в агентстве. Он принял их с открытым сердцем, доверившись их надежным рукам. Они не то чтобы заменили ему родителей, но стали его ангелами-хранителями однозначно. Джисон делился с ними своими мыслями по поводу макияжа и костюмов, ребята прислушивались и учили его хорошему вкусу, которым они абсолютно бесспорно обладали. Работая иногда в не очень комфортных условиях, Хан заботился о том, чтобы у его стилистов всегда было свободное пространство и лучшая еда, даже в ущерб себе. Но даже тогда ребята не пользовались его добротой, ставя его интересы выше своих, и он был благодарен им, упоминая в каждом интервью, что они самые лучшие. Всегда. А когда Минхо пришел к директору, чтобы представить отчет о расходах за месяц промоушена, Крис сильно удивился, что среди счетов не было ни одного о порче чужого имущества. На что менеджер и телохранитель в одном лице многозначительно посмотрел на обоих продюсеров и предложил им сделать выводы. Это было несколько дней назад, и Крис дал слово, что во всем разберется, когда они вернутся с фестиваля. Минхо осознавал, что ночь не самое подходящее время для анализа собственных чувств и попыток разобраться в чужих, но все остальное время было занято решением других задач. И все же он искал ответ на вопрос: почему Джисон так на него зол? *** Джисон тоже не спал, свернувшись под одеялом в клубок. Он чувствовал себя мерзким и грязным, ему хотелось, чтобы Минхо накричал на него, отругал за глупость и дерзость и, может быть, даже врезал за все это блядство, ну хоть что-нибудь. Только не это его напускное холодное безразличие, в этом Хан не сомневался. Хан видел его глаза, в них было беспокойство; слышал, как он сдерживал гнев и чувствовал, как бьется его сердце, когда Минхо обнял его, выдернув из чужих рук. Так почему продолжает молчать и никак не реагирует на его выходки. Сколько еще он будет это терпеть. Парень ненавидел сам себя за свою сумасшедшую ревность, он осознал ее там, в коридоре, подслушивая разговор Ирэн и Минхо. Он боялся, что телохранитель погрязнет в этих тупых отношениях, опустится на самое дно, когда она наиграется с ним и бросит, и не сможет выкарабкаться и покинет агентство. Покинет его. Он зверел, представляя их вдвоем, наедине, в темноте спальни, в отвратительных позах. И опять ненавидел себя, потому что сам подтолкнул его в ее загребущие объятия. Джисон злился от бессилия что-либо изменить и всячески нарывался на грубость, только чтобы Минхо не мог больше думать ни о чем другом, кроме него. Чтобы у телохранителя не оставалось сил ни на что другое, кроме как на его усмирение. Но каждый раз, видя его уставшее лицо и грустный непонимающий взгляд, Джисон забывал обо всех пакостях, которые задумал для него и просто огрызался или хлопал дверью или замолкал. Он считал себя недостойным быть рядом с ним из-за своего отвратительного прошлого и безобразного настоящего, но так надеялся стать для него лучше. Потому что несмотря ни на что, Минхо продолжал заботиться о нем и ни разу не упрекнул за грубость, терпеливо принимая все его колкости и отчаянные попытки уязвить. И Джисон страдал еще сильней и искал способы наказать себя. «Твои объятия — мой дом, мое дыхание. Мой бог, ты поймал меня, когда я падал, я снова взлетел. Дни, когда я падал, были для меня страданием». * Пробуждение не принесло облегчения, и события прошлого вечера грузом повисли на плечах айдола. Минхо выглядел не лучше, когда они встретились утром в коридоре перед пробежкой. Они бежали вдоль берега, глядя себе под ноги, и снова молчали, каждый о своем. Минхо молчал о своем решении уволиться, к которому пришел перед самым рассветом, а Джисон молчал о своих чувствах, считая, что нет до них никому никакого дела. Позавтракав в гостинице, вся команда собралась у автобуса, чтобы поехать на площадку, где будет проходить фестиваль. Феликс, заметив опухшие глаза Джисона, подцепил его за руку и повел к Хёнджину. — Что случилось? Снова бессонница? — Надо было принять снотворное, Хани. — Хёнджин мягко коснулся его головы и с грустью посмотрел на Феликса. — Что будем делать? — Заберем его после репетиции и дадим выспаться. Они втроем сели на задней площадке автобуса, Джисон смотрел на них и неожиданно расплакался, промямлив: — Я вам так завидую. Парни переглянулись и обняли его с двух сторон. Минхо даже поднялся со своего места, когда увидел плачущего парня. Но Феликс помотал головой, давая ему понять, что они справятся. А Хёнджин заметил выражение его лица, когда тот думал, что на него никто не смотрит, и кивнул Феликсу, чтобы он его увидел тоже. Минхо выглядел потерянным. Джисон плакал, тихо всхлипывая и вытирая слезы, которые никак не заканчивались. А Феликс и Джинни грустно улыбнулись друг другу, встретившись пальцами в волосах Хана. Феликс заставил парня поднять голову, стер платком влагу с его лица и оценил ущерб профессиональным взглядом. — Знаешь, Джисон, — заговорил Феликс, убирая намокшие волосы с лица парня, — мы ведь с Джинни тоже не с первого взгляда бросились друг другу в объятия. Он был та еще цаца. Хёнджин шутливо закатил глаза, но спорить не стал, искренне сознаваясь в своей исключительности. Джисон повернулся к нему. — Не верю, вы так идеально подходите друг другу, понимаете друг друга без слов, можете общаться лишь взглядом. У вас такая химия. — Это сейчас. Раньше я был пугливым и застенчивым, но прятал свою натуру за высокомерием, строил из себя ледяную неприступную глыбу. — А сам нуждался в том, чтобы кто-то заботился о нем. — Добавил Феликс. — Я так же думал про Феликса, но тут ситуация противоположная. Он может и выглядит невинно и мило и похож на феечку, но отфеячит так, что имя свое забудешь, если посмеешь тронуть его без разрешения. — Хёнджин смотрел на своего парня с такой нежностью, что Феликс улыбнулся ему всем лицом. Джисон слушал с неподдельным интересом и недоверием: как-то не складывалась у него в голове картинка с условиями. Хотя если вспомнить голос Феликса и посмотреть на его ангельское личико, то понимаешь, что на его планете все не так, как принято у людей. А то, что Феликс не с этой планеты, Джисон не сомневался. — И ты посмел к нему прикоснуться? — Джисон в ужасе посмотрел на Джинни. — Как ты выжил? Хёнджин рассмеялся. — Ты невнимательно слушаешь. Я был пугливым и застенчивым, а еще неприступным. И когда увидел Феликса впервые, мне захотелось его забрать себе и никому не показывать. Но меня опередили. К нему подкатил одногруппник и собирался проверить, где он прячет свои крылья, а Феликс показал ему, что у него есть руки и ноги. И он отлично владеет ими и боевыми искусствами. А я влюбился. Феликс хмыкнул. — Он таскался за мной, как тень, но молчал, как партизан. В первом семестре мы попали в одну группу по плаванию. И тот пацан, любитель моих крыльев, после того, как его выписали из травматологии, — Феликс хихикнул в ладошку, заметив, как округлились глаза Джисона, — я шучу, так вот, этот пацан, решил мне отомстить и столкнул в воду. Так по-детски, боже. А бассейн был глубокий и пока я опускался на дно, чтобы оттолкнуться, Джинни решил, что я не умею плавать и бросился меня спасать. Вот там на глубине трех метров, я понял, что он будет моим. Джисон громко вздохнул. А Джинни вдруг возмутился: — Почему ты не сказал мне тогда? — Ты не спросил. — А так можно было? — Ну, я же у тебя спросил? Джисон вертел головой от одного к другому, наблюдая за их милой перепалкой, и решил вмешаться. — Как? Хёнджин поймал парня за подбородок и повернул к себе, чтобы он сосредоточился и прекратил вертеться. — Феликс вытащил меня из бассейна и прижал к стене. И такой: «Чего ты за мной таскаешься? Может, я тебе нравлюсь?» А у самого слюни текут… — Эй, это не слюни были, а вода с волос стекала! Парни засмеялись в три голоса, и, глядя на них, стафф заулыбался. Хёнджин, когда успокоился, продолжил: — Я решил больше не тупить и просто сказал «да», потому что испугался, если я не скажу, то найдется кто-то другой, чуть посмелей меня, и заберет себе мое солнце. — Он тогда еще не знал, что от него уже ничего не зависит. Я свой выбор сделал, — сказал Феликс, посылая Джинни поцелуй. Автобус въехал на территорию парка, и остановился за сценой, организаторы заранее придумали схему передвижений и предоставили артистам автобусы со всеми удобствами, чтобы не занимать территорию вокруг сцены под комнаты ожиданий. Команда покинула автобус и началась масштабная подготовка к выступлению. Минхо все это время наблюдал со стороны за слаженной работой профессионалов, каждый знал свое дело и не мешал никому ненужными замечаниями. Танцоры размялись и, пока режиссеры проверяли звук и настраивали микрофон, Джисон стоял посреди сцены и накапливал энергию, словно пауэрбанк. Минхо восхищался им каждый раз, когда он, ступая на сцену, с легкостью отпускал все неприятные моменты и посторонние мысли, его настроение мгновенно менялось, и он сиял как самая яркая звезда во всей вселенной. И он никогда не был эгоистичным в этом плане. Зарядившись энергией, он отдавал всю ее поклонникам, ребятам из подтанцовки, музыкантам, сопровождающим их на каждом концерте. Он знал каждого из них по именам, и уступал им сцену, чтобы поклонники любили и их, потому что они были частью его команды, и стали практически семьей. На сцену поднялся какой-то человек и пошел прямиком к Джисону. Минхо не знал, кто он и поспешил загородить собой парня. Человек притормозил, решив, что это кто-то из подтанцовки и собирался его обойти, но Минхо не позволил ему приблизиться к артисту. — Может, вы отойдете? Мне надо поговорить с Ханом. — Исключено. — Я режиссер. — Где ваш бейдж? Мужчина посмотрел на свою грудь, потом начал шарить по карманам и когда, наконец, нашел в одном из них свой бейдж, показал Минхо. Ли внимательно проверил его и протянул ему руку для знакомства. — Я Ли Минхо. Его менеджер и телохранитель. Можете говорить со мной. — О, прошу прощения, меня зовут Томас Кант. — Мужчина пожал руку Ли. — Я по поводу выступления Хана. В центре сцены есть подъемная платформа, которую мы планируем использовать, чтобы Хан начал свое выступления на ней. Его покажут на большом экране, потом на припеве платформа опустится и он присоединится к танцорам. — На какой высоте будет платформа? — Три метра. — Исключено. — Что? Почему? Минхо повернулся к Джисону, в его глазах застыл ужас, но он старался не подавать виду. — Это небезопасно. — Но если он будет стоять в самом центре, ничего не случится. — Вы видели хоть одно его выступление? У него же шило в одном месте, он не сможет стоять неподвижно. Режиссер снова попытался обойти Минхо, чтобы поговорить напрямую с артистом, но мужчина вновь преградил ему путь. — Он поднимется на эту платформу только вместе со мной. Томас уставился на телохранителя в недоумении. — Как вы себе это представляете? — Вы же здесь режиссер, придумайте что-нибудь. Джисон вцепился обеими руками в микрофон, чуть дыша, его руки задрожали. Он до ужаса боялся высоты и Минхо мог бы просто сказать об этом режиссеру, но не сделал этого, сохранив его достоинство. В этом, конечно, не было ничего постыдного, но Джисон впервые осознал, что Минхо офицер до мозга костей. Томас нахмурил лоб, шурша извилинами, придумывая варианты и, в конце концов, выдал: — Хорошо. Нам понадобится еще один человек вашей комплекции. У вас найдутся два одинаковых костюма? — Я узнаю у стилистов. Что мы должны делать? — Давайте обсудим. Режиссер попросил приподнять платформу на полметра, пригласил Минхо и Джисона присесть на край и описал свою идею. Джисон сидел между ними и слушал Томаса, но не мог сосредоточиться из-за горячего бедра Минхо, прижимающего к его собственному. Ли внимательно выслушал режиссера и посмотрел на Джисона. — Попробуем? Джисон сомневался, что справится, это читалось в его глазах, но идея ему понравилась, и он выдавил из себя: — Да. Минхо поднялся на платформу и подал руку парню. Тот ухватился за нее как за спасательный круг и встал рядом с ним в центре. Но как только платформа качнулась и начала медленно подниматься, Джисон зажмурился и уткнулся лицом в грудь Ли. Минхо инстинктивно обнял парня свободной рукой. — Все хорошо, Джисони. Минхо и сам не понял, как с его губ сорвалось ласковое имя парня и тоже замер в оцепенении. Это прозвучало слишком интимно в такой обстановке, когда вокруг полно народу и все смотрят на них. Да и выглядели они со стороны как влюбленная парочка. Их пульс сравнялся в ускоренном ритме, когда платформа поднялась до нужной высоты и остановилась. Джисон понимал, что надо отпустить Минхо, но ему нравилось слушать биение его сердца и дыхание где-то у виска, чувствовать тепло его руки между лопаток и включать на повтор в своей памяти голос, с нежностью произносящий его имя. Хан сделал быстрый вдох и поднял голову, когда Ли убрал свою руку с его спины. Минхо проверил расстояние до краев платформы и убедившись, что Джисон в центре, отошел на пару шагов. — Мне страшно, — прошептал парень. — Я все время буду рядом. Ты можешь закрыть глаза. Джисон кивнул и повернулся лицом к огромному пространству вокруг сцены. Площадка под открытым небом простиралась почти до горизонта. На минуту ему показалось, что он парит в воздухе и его захлестнуло адреналином. Он выпрямился и дал знак режиссеру, что готов начать. Заиграла музыка, Хан поднес к губам микрофон. — Словно свалился с неба, я чужой на этой Земле, Кажется, я один не принадлежу ничему. Сколько бы я ни улыбался, я чувствую себя так одиноко, Инопланетянин, что пытается смешаться с землянами, Даже если говорю вслух, никто меня не слышит.** Песня как нельзя кстати подходила ситуации. Ли даже похвалил мысленно режиссера: начать концерт с этой песни и на таком возвышении было прекрасной идеей, и Хан мужественно с этим справился, показав свой профессионализм. Платформа так же плавно опустилась, а Джисон продолжил репетицию уже более уверенно. Минхо, как и обещал, все время был рядом, успевая обсудить детали выступления с режиссером, костюмы с Хёнджином и поиск партнера для подъема на платформе. Последнее разрешилось самым неожиданным способом, когда время их репетиции подошло к концу. На сцене начали появляться ребята из мужской группы с их агентства, большинство из них Минхо знал и приветствовал их в ответ, когда они подходили поздороваться с ним и Джисоном. Следом за группой подтянулся их стафф, среди которого был замечен молодой парнишка, тащивший на себе какие-то коробки. Одна из них под тяжестью той, что стояла сверху, начала заваливаться и упала под ноги Хану. Джисон не растерялся и, опустившись на колено, помог собрать рассыпавшиеся бутылки с водой, Минхо подхватил другие коробки, пока они не упали, и помог парню поставить их на пол. Феликс тоже каким-то образом телепортировался с другого конца сцены и уже помогал Джисону сложить их обратно в коробку. Все это происходило под недовольный бубнеж стаффа и проклятия, адресованные непутевому помощнику, но ни один из них не додумался помочь ему. Бедный парень не знал, куда спрятать красное лицо, он просил прощения у всех, и благодарил за помощь, не переставая кланяться во все стороны. Минхо стало не по себе. Он загородил парня собой и окинул стафф осуждающим взглядом. — Ну, что? Гордитесь собой? Приехали в чужую страну показать свое дурное воспитание? Используете младший персонал как объект для насмешек и буллинга? Вы такие жалкие. На сцене воцарилась тишина, артисты из группы стояли, опустив головы. Им было стыдно и за свой стафф и за собственное проявление неуважения к членам команды. Минхо махнул на них рукой, посмотрел на парня, оценив его пропорции, и задал неожиданный вопрос: — Ты боишься высоты? Парень вскинул глаза на старшего, удивленно хлопая ресницами. Феликс с Хёнджином переглянулись и беззвучно соединили ладони. Джисон округлил глаза. — Не боюсь, — робко произнес он. — Как тебя зовут? — Ян Чонин. — Ты идешь с нами, Ян Чонин. Для тебя есть работа. Минхо повернулся к Джисону. — Ты не против? Джисон с восторгом смотрел на Минхо, как на супермена, только что спасшего планету от катастрофы. — Я за! — А ты? — Ли вновь обратился к Чонину. Парень быстро кивнул, едва не плача. Минхо забрал последнюю коробку из его рук и впихнул в руки менеджера группы, на что тот заявил: — Вообще-то, он в нашей команде. — Больше нет. — Но… — Я согласую с Крисом, — и поправил сам себя, — с директором Бан Кристофером. Должен ли я озвучить ему причину? Менеджер закрыл рот, передумав возражать и дальше, и поставил себе под ноги тяжелую коробку. А Минхо собрал ребят и повел к автобусу. Хёнджин с Феликсом уже переговаривались с Чонином, Джисон шел позади их, но вдруг резко остановился и повернулся к Минхо, уставившись на него напуганными глазами. — Что случилось? — Там менеджер Чон, он идет сюда, — зашептал парень, практически уменьшаясь в размерах от страха. Минхо посмотрел вперед поверх головы Джисона, а он заметил его убийственный взгляд и медленно повернулся в сторону бывшего менеджера. Он шел им навстречу, прихрамывая, и как-то странно передвигал ноги, будто в штаны навалил. Заметив их сквозь черные стекла солнечных очков, Чон на секунду притормозил, и как будто даже вздрогнул, а потом взял в сторону и обошел их, практически прижимаясь боком к ограждениям, будто те двое стояли у входа в чистилище и ждали, когда он оступится, чтобы затащить его внутрь. Минхо развернул Джисона и повел к автобусу, приобняв за плечи. Хан заметил, что лицо Чона слегка отливало синим цветом, да и сам он весь выглядел побитым. Внезапная догадка заставила парня распрямиться, и он с улыбкой на лице забежал по ступенькам в автобус. Он дождался, когда Минхо займет место и сел рядом с заговорщическим видом и тихо, вполголоса, чтобы никто не услышал, спросил: — Это вы его так… отмейкапили? — Понятия не имею о чем ты. Минхо отвернулся к окну, а в душе Джисона пробудился вулкан, наполняя все его существо теплом и светом. Улыбка непроизвольно растеклась по губам, и заблестели глаза. «Я буду защищать тебя, всем свойственно раниться, Я приму твои ноющие раны для меня ты уже грех, Я не могу отказаться от тебя, что соблазнительнее зла».* В гостинице было не до отдыха. Хёнджин с Феликсом перешивали костюмы для двух новых участников шоу. Чонин, отогревшись в теплой обстановке, проявил инициативу и заказал для всей команды еду и уже собирался расплатиться собственными средствами, но Минхо опередил его. — Что входило в твои обязанности в той команде? — Я был там офис-менеджером. — Нам тоже нужен такой специалист, позже я объясню, зачем именно и, если ты согласишься остаться с нами, я договорюсь с директором. А сегодня у нас с тобой важная миссия. Мы примем участие в выступлении Джисона. — Это такая честь. — Чонин готов был горы свернуть ради Хана. — Что я должен делать? — Ничего особенного. Красиво выглядеть, стоять на платформе и не дать Джисону с нее спрыгнуть. Чонин улыбнулся. Джисон, наблюдавший за ними, тоже. Его лицо вообще не покидала улыбка с того момента, как он сел в автобус. Он чувствовал себя безмятежно счастливым по многим причинам: Джисон больше не боялся адской платформы, потому что рядом будет Ли, ему больше не придется опасаться Чона, он теперь не посмеет приближаться к нему, а еще Минхо — настоящий рыцарь, который будет всегда на его стороне. «Любовь такой температуры, что может растаять при прикосновении, забери меня к себе, далеко-далеко, на край земли ничего страшного, даже если всё сгорит дотла, я буду возвращаться вновь и вновь, мой выбор будет неизменен». * Обед прошел в спокойной обстановке, если не считать Джисона, у которого энергия лилась через край. Он был так воодушевлен, что его заряд бодрости, как вайфай, передавался всем присутствующим. Он снова набивал едой свои щечки, заставляя умиляться даже Минхо. К счастью, Минхо держал камеру почти всегда включенной, чтобы его фристайлы не пропадали даром, потому что Хан шутил и пел обо всем, что видел. — Побереги силы для выступления, Джисон. — Ладно. Парень успокоился, но лишь для того, чтобы закончить обед, после чего все началось по новой. И чем ближе было время его выступления, тем сильнее он нервничал. Джисон перепел все песни, которые пришли ему в голову, поиграл палочками от еды по бутылкам с водой и заметил на одном из столиков большой ассортимент снеков, чему очень удивился. Минхо с первого дня исключил их из рациона Джисона и никогда не заказывал для команды. Чонин об этом не знал и заказал по привычке то, что предпочитал стафф и ребята из бойзбэнда, в чьей команде он был прежде. Джисон решил, что добро не должно пропадать, и схватил пачку с чипсами. В салоне воцарилась тишина. Команда уже привыкла обходиться без снеков, и это наилучшим образом сказывалось на самочувствии. Даже Джисон заметил улучшения. У него больше не болел желудок и ему не приходилось бегать в туалет во время съемок. Феликс с Хёнджином заметили, что Джисон медлит и даже отвлеклись от Минхо, который сидел между ними, смиренно позволяя стилистам сделать ему мейкап для сцены. Айдол повертел пачку в руке, прочитал название, пошуршал упаковкой и позволил ей выпасть из его руки обратно на столик. Убрав руку в карман куртки, он решительно отвернулся от ярких упаковок со снеками и продолжил свое музыкальное попурри, разогревая голос. Минхо выдохнул, радуясь, что Джисону хватило благоразумия не делать глупостей, и ребята вернулись к прежнему занятию, испытывая гордость за парня. * Песня Volcano - автор Хан Джисон. ** Песня Alien - автор Хан Джисон.