Я здесь

Прохладный воздух внутри корабля вызывал мурашки даже под самыми крепкими доспехами. За иллюминаторами проносились мимо звёзды, кометы и галактики. Предстоял долгий и трудный путь, о котором никто и не подозревал каких-то пару дней назад никто на этом корабле. Бывшие жители Асгарда слонялись по коридорам. Кто-то жался по углам, кто-то спал где придётся. Кому-то приходилось успокаивать разнерничавшихся от непривычной обстановки младенцев и детей, раздобывать еду. Ну, а воины были озабочены поиском медикаментов, чтобы быть готовыми встретить новых противников после побоища с воинами Хель. В такой обстановке, среди растерянных и потерянных в своих мыслях сожителей, бродил бог обмана. Он периодически останавливался у небольших групп людей, помогал им, разговаривал и успокаивал, помогал в поисках. Как никак, но узурпировав трон, он не запомнился исключительно празднествами своему народу. Он искренне заботился о жителях и упорно тянул лямку правления. Да, однозначно не так представлял он себе трон, но успешно разбирался в системах переговоров, устраивал приёмы, знакомился с влиятельными личностями и привнёс много успешных изменений царству. Посему жители не сторонились его, а приветливо кланялись, как бывшему и почитаемому правителю, несмотря на то, что он их обманул. Ведь по сути они не то чтобы страдали в отсутствии Тора, а потому не держали на Локи зла. Наконец, когда всех людей удалось устроить, накормить и окружить необходимыми вещами, он позволил себе расслабиться и выдохнуть. Брюнет подошёл к иллюминатору, внимательно смотря в бесконечное космическое. А ведь правдивую цитату он когда-то услышал от землян, будучи в Мидгарде. Когда долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть в тебя. Он долго смотрел. Будучи ребёнком, отвергнутый ровесниками. Будучи подростком, просыпаясь в каких-нибудь цепях или попадая в очередную ловушку, устроенную Тором и его ненаглядными друзьями. Будучи старше, сидя у костра во время военных походов и завоеваний. И ещё немного позже, будучи в одиночестве в библиотеке, пытаясь понять природу своей тяги к родному брату, шерудя всевозможные трактаты. Будучи ещё старше, пытаясь понять, сидя на утёсе у океана Мидгарда, почему же, что бы он не делал, Один не расположен к нему. Было отрадно, до пронзительной боли в груди услышать прощальное "Сыновья мои". Признание на прощанье. После стольких лет. Локи отвернулся от иллюминатора, стряхнул несуществующие пылинки с сакаарских доспехов. Озабоченно посмотрел в сторону коридора, туда, куда удалился Тор из главного зала корабля. Нахмурился, пытаясь собраться с силами. И сам не заметил, как сжал кулаки от внутреннего напряжения, настолько сильно, что на ладонях остались красноватые борозды от ногтей. Наконец он почувствовал на коже острую боль и сделал вдох... Выдох... — Что маешься как неприкаянный? Заблудился? — послышался знакомый, с лёгкой хрипотцой пропитости женский голос. Валькирия. Собственной персоной. С неизменной бутылкой в руке она подошла сбоку к богу хитрости, осмотрела его с насмешливыс выражением, которое спустя пару секунд сменилось лёгкой обеспокоенностью. — А ты, очевидно, перепутала коридор жилых комнат с баром. — парировал Локи скорее по привычке, но беззлобно. Его взгляд мельком метнулся к собеседнице, а затем вернулся в сторону заветной двери. Проследив за метаниями мужчины, Валькирия усмехнулась, неспешно отпила из массивной бутыли, добытой где-то в недрах звездолёта. — Боишься прийти с покаянием и раскаянием? — Скорее того, что он мне не поверит. — он решил отставить попытки отвертеться и спрятаться, как обычно делал по привычке, когда кто-то пытался лезть ему в душу. Это было бессмысленно после всего того, через что они прошли. Да и он слишком устал. — Люди меняются. Как и боги. Возьми пример с отца. — она методично отпивала из бутыли, собираясь с мыслями, — Он переродился. Ушёл с пути кровавого завоевателя, тем не менее продолжая держать в руках все 9 миров. И ты можешь последовать его примеру, отпустив своё... Тяжёлое прошлое. — И это говорит мне та, кто жила прошлым годы напролёт. — мужчина горько усмехнулся, нервно проводя руками по растрёпанным волосам. — И я не хочу, чтобы кто-либо ещё повторил мой путь. Чем раньше ты осознаешь, что тебя определяет не твоё прошлое, а твои поступки в настоящем, тем лучше. Я, к примеру, не сужу тебя по твоему прошлому , увидев что ты для нас сделал сегодня. И для нашего народа. Думаю, он тоже не будет тебя более осуждать. Просто оправдай его доверие хотя бы на сей раз. — Для того, кто буквально сегодня чуть не разбил мне бутылку об голову и приставлял кинжал к горлу, ты слишком добра. В чём секрет? — бог наконец посмотрел внимательно в карие глаза Валькирии, ища в них подвох и ответы на вопросы, которые роились в голове. — Нет секрета, — она спокойно встретила его изучающий взгляд. — Просто хочу начать новую жизнь без обозлившихся на мир врагов под боком. Удачи, отомститель. — шатенка легонько стукнула его в плечо и направилась куда-то в отсек, чуть покачиваясь и продолжая опустошать бутыль. Локи на негнущихся ногах двинулся по проходу, будучи всё ближе к комнате, где он слышал шуршание и бряцание. Сделав вдох, он ступил за порог. Красный плащ был первым предметом, что бросился ему в глаза. Сложенный на сиденье, небрежно свисающий оборванным во время прошедшей битвы краем. Брат неторопливо наливал себе какую-то жидкость в колоритный стакан, отпил пару глотков. Назад пути не было и Локи вступил в комнату. Брат рассматривал свою повязку в зеркале, когда бог обмана появился рядом в отражении и, собравшись с духом, выдал первое пришедшее на ум: — Тебе идёт. — и не соврал. Ему правда нравилось, как брутально стал выглядеть мужчина и то, как он стал больше похож на отца. Как будто бы частичка Одина всё равно осталась с ними. Тор обернулся к нему, отвёл взгляд в сторону. Покрутил стакан в руке, а после ответил: — А мой брат не такой уж и пропащий. — лёгкая полуухмылка, которую так ненавидел раньше брюнет, сейчас же она вызвала в нём лёгкую волну облегчения. Начало второму конструктивному диалогу в их жизни положено. — Возможно. — Спасибо. — Тор покрутил в руке граненную пробку, а после внезапно сказал, — Будь ты здесь, я бы тебя даже обнял. В этот момент время будто замерло. Тут же ловя кинутый братом предмет, Локи успел поблагодарить вселенную за то, что она не подкинула ему мыслей от испуга послать к брату на повинную свою копию, как он часто это делал, избегая разговоров и ответственности. Ухмыльнувшись, он мягко проговорил, глядя прямо в голубые глаза: — Я здесь. Тор вздрогнул, губы из полуухмылки растянулись в искреннюю, выдающую все его эмоции наружу. Он всегда был как открытая книга. Он отошёл от зеркала, неторопливо, не прерывая зрительного контакта с братом. Пока сердце бога обмана заходилось в бешеном ритме, блондин встал вплотную к нему. Их взгляды всегда говорили больше слов. Это объятие должно расставить навсегда все точки. Решить вопрос бесконечных лет недоверия и недомолвок. — Иди сюда. — Бог обмана дрогнул, чувствуя, как впервые нежно и бережно за столько лет его обнимают мощные руки брата. Неторопливо, осторожно он тоже обнял в ответ бога грома, чувствуя физически, как тот постепенно расслабляется, пытаясь перестать по привычке ожидать подвоха. Они с начала стояли неподвижно, но понемногу начали друг друга гладить по спине, плечам. Локи аккуратно прижался к груди брата щекой, думая о том, как долго ему пришлось ждать этих объятий. — Можно задать тебе вопрос? — от голоса Тора под щекой Локи пробежала вибрация и он легко кивнул, не отрываясь. — Спрашивай. — Там, на Сакааре... Этот Гранд Мастер так смотрел на тебя... Ты не подумай, я просто хочу знать, — Тор прокашлялся, а после быстро закончил предложение, — Он не сделал тебе больно? С минуту бог обмана пытался понять, что брат пытается узнать у него. После вспомнил масляный взгляд повелителя Сакаара и пытался сдержаться, но после тихо прыснул. Блондин, видимо решив, что брат плачет, резко схватил его за плечи и поставил перед собой, внимательно посмотрел ему в глаза. — Локи? — Прости, прости...- бог обмана вновь тихо засмеялся, — Нет, я правда тронут твоей заботой, но всё хорошо. Я просто посылал ему иллюзии о нашем с ним... Кхм, соитии, и он в них верил. Или делал вид, что верит, право, не знаю. Но он ничего со мной не сделал, всё в порядке. Взгляд Тора перестал быть обеспокоенным. Он вздохнул с явным облегчением и вновь притянул брата к себе в объятия, на сей раз более крепкие. — Я рад, что он тебя не тронул. — Почему это тебя волновало? — в глубине души Локи мечтал услышать заветный ответ, но то, что он услышал дальше, его поразило не меньше. — Потому, что я не забыл ни одну из наших походных ночей. Он помнит. Слава Праотцам, он всё помнит. Губы бога обмана задрожали, и в этот момент он порадовался чуть ли не в первый раз за всю жизнь тому, что брат выше и не видит весь тот спектр эмоций, что проносится сейчас по его лицу. Он сильнее прижался к крепкой груди Тора, слыша заветный и частый стук сердца под его одеянием. Тот стук, который всегда приходил к нему в воспоминаниях, снах и грёзах, переплетаясь с со временем забывающемся ощущении сухих, теплых губ и их касаниях. — Ты дрожишь. — На корабле холодно. — ответил слишком быстро Локи, отстраняясь от брата и пытаясь незаметно вытереть плечом щеку, по которой сползает тёплая, солёная капля. Он шмыгает носом и первая его мысль: "бежать, бежать без оглядки". Он боится ошибиться, боится всё испортить. Заслужить прощения и каплю доверия стоило ему столетий, так чего же будет стоить, если он ворвётся в мир Тора со своими чувствами? Не бывать этому, бог обмана разворачивается к двери, намереваясь покинуть помещение, он и так уже слишком надолго тут задержался. И оказывается пойманным за руку. Мир вокруг завертелся и вот, сапфировые глаза смотрят в его изумрудные. А губы чувствуют тёплое дыхание, лёгкий привкус спирта на языке. Издав то ли скулёж, то ли стон, он сдаётся, обмякает, тонет в поцелуе, по уши погружаясь в почти забытые ощущения. Губы тут же из сухих становятся мокрыми, ведь брюнет целуется влажно, пытается насытиться и восполнить десятилетия одиночества и тоски. Они отстраняются друг от друга, тяжело дышат, глаза лихорадочно бегают, одновременно пытаясь найти ответы на многочисленные вопросы в голове. — Останься. — Наконец выдаёт Тор, гладя пальцами плечи брата, сквозь кожу сакаарского костюма. — Пожалуйста, Лафейсон. Лафейсон... Это так неожиданно мелодично и нежно звучит хриплым голосом бога грома. Локи млеет и не находит слов, да они ему и не нужны. Он притягивает брата за ворот, торопливо сливается с ним в поцелуе, словно голодная собака, получившая разрешение поглощать пищу от хозяина. Тихо стонет, когда губы блондина припадают к бледной шее, их руки одновременно ищут заклепки и застежки костюмов. — Я всегда ненавидел твои одеяния, так неудобно... — Раздражённо хрипит Тор, и наконец расстёгивает чёрно-зелёное облачение. На пол падает изумрудный плащ, следом гремя падают громовые доспехи. Кожа обоих тут же покрывается мурашками, но горящее внутри жидкое пламя растекается по телам. Тор подхватывает брата, тот привычным, не забытым после стольких лет движением обхватывает ногами поясницу громовержца. Они не разлепляют губ, когда бог обмана оказывается спиной на бортовой койке. Не перестают жадно сплетаться языками, когда их ладони оказываются у самого сокровенного. Локи прогибается в спине, гортанно стонет. Тор толкается в коридор из пальцев брата, рычит от натуги. Этого мало, чтобы всё наверстать. — Ты сможешь наколдовать...? — За кого ты меня принимаешь, Одинсон? Одинсон... Громовержцу сносит крышу и он подхватывает брата под бёдра, переворачивается вместе с ним, усаживает сверху. Не отпуская бёдра Локи, елозит своими, ища заветное тугое и жаркое. Бог обмана дразнится, то отводит бёдра, то возвращает на место, но в конце концов сдаётся. С тяжелым вздохом и зажмуренными глазами от саднящих ощущений внутри, медленно опускается на член брата. Тот не торопит Локи, понимает, что ему нужно привыкнуть после столько прошедшего времени после их крайнего соития. Они молчат какое-то время, слышно лишь скулёж привыкающего с растяжке брюнета и чмокающие звуки, с которыми Тор покрывает нежными, успокаивающими поцелуями плечи, грудь, ключицы черновласого. Тот гладит Тора по загривку, по давней привычке пытается собрать пальцами его волосы, сжать их, но ничего не выходит. Усмехается под нос. — Мне нравилось, как ты раньше брал меня за волосы. — шепчет куда-то в солнечное сплетение брата Тор. — Теперь неудобно. — шепчет в ответ Локи, оставив попытки как-то собрать его волосы и просто зарывается в них пальцами. Слышит стон наслаждения и усмехается. Он знает все чувствительные зоны громовержца. — Думаю, я... Готов. Второй раз повторять было не нужно. По началу аккуратный и неторопливый темп со временем сменяется резвым, движения сменяются жёсткими и отрывистыми. Комната наполняется звуком шлепков кожи о кожу, влажными звуками поцелуев, рычание Тора чередуется с громкими вскриками Локи. Воздух вокруг становится накалённым, вязким как патока. — Лафейсон... — Одинсон... Их не хватает надолго. Тор крепко фиксирует брата, вдалбливается в его бледное, подтянутое тело, как в последний раз. Локи прогибается в пояснице, по его щекам и скулам прочертили дорожки две слезы. Бог грома ловит их губами, продолжает беспорядочно осыпать поцелуями лицо и шею брата, наслаждаясь его стонами. — Тор, я... — Вместе. Кулак громовержца обхватывает член брата, мягко двигает вверх-вниз, набирает темп. Опираясь на мощные, натуженные плечи брата, бог обмана подмахивает бёдрами, извивается и его глаза закатываются от ощущения подступающего экстаза. Оргазм накрывает их почти одновременно, Тор успевает подхватить обмякающего в его руках брата и сохранить равновесие самому. Дрожащий от напряжения брюнет чувствует, как его заполняет горячее семя брата. Воздух остывает понемногу, а они так и не могут разлепить объятий. Дышат в унисон, хрипло и устало. Наконец громовержец набирается сил, берёт брата на руки и аккуратно кладёт на кровать, приносит полотенце. Методично стирает с него пот, а с себя остатки братского семени. Локи впервые за долгое время улыбается нежно и искренне, и обнимает ложащегося рядом с ним бога грома. Они молчат какое-то время, смотрят друг другу в глаза. Тор гладит еле касаясь пальцами скулу брата, тот в ответ целует его в плечо и кладёт голову ему на грудь. Усмехаясь, выдаёт: — Обнял бы, говоришь? Тор фыркает, взъерошивает ему волосы. — Ой, да иди ты. Я так боялся тебя потерять. — неожиданно шепчет он, целуя Лафейсона в лоб. — Рад тому, что ты одумался и теперь с нами. — Всех причин раскрывать не буду, но я тоже рад... Быть здесь. — Локи ответно касается лба Одинсона, словно закрепляя какую-то только им понятную клятву. Улыбается краешком губ. Внезапно они слышат стук и подскакивают на кровати. Понимая, что не подумали о том, чтобы закрыть дверь, оба смотрят на появившегося в проёме Корга. — Тор, я тут пораскинул своими каменными мозгами и подумал о том, что... — кронанец осмотрел представшее перед ним зрелище и распахнул глаза, удивлённо приподнял несуществующие брови. — Ой, ребятки, то есть братишки, вы тут... Ладно, поговорим позже, бро. Он торопливо вышел за дверь, уже не слыша сказанные в абсолютный разлад оправдания асгардцев и потопал по коридору в другой отсек, пробубнил под нос: "Так вот, о чём Злюка талдычила мне в баре... И вот, о каком молоте он говорил. Занятно."