***
В день похорон Джейхейриса Эймонд не смог посмотреть Хелейне в глаза. Более того, он избегал сестру. Она ведь с самого начала знала, что все случится именно так. И Эймонд действительно был виноват. Народу сказали, что это работа Рейниры Безумной, но одноглазый Принц знал, что это только его вина. Если бы он лучше контролировал свои эмоции и свою драконицу, сестре не пришлось бы носить траур. После церемонии Эймонд направился во двор. Ему требовалось согнать гнев. Но это не помогло. Он убил сына своей сестры. Эймонд Убийца Родичей. Теперь он точно оправдывал прозвище, что ему дали сторонники Рейниры. Принц превратил соломенное чучело в труху. Если это был бы человек, ему бы не поздоровилось. Эймонд все еще злился. Настолько бесполезной тренировки у него еще не было. В замок возвращаться не хотелось. Там ему приходилось выдерживать обвиняющий взгляд матери и полубезумный, полный боли взгляд Хелейны. Эймонд направился к Драконьему Логову. Вхагар облюбовала место недалеко от него. Принц не винил ее ни в чем. В глубине души он действительно хотел убить Люка. Это было его тайным желанием с того проклятого вечера, когда клинок бастарда коснулся его лица. Скорее всего, не с того самого момента, а стой секунды, в которую матушка решила собственноручно достичь правосудия. Эймонд достиг его сам, но это стоило сестре ребенка. Принцу еще не сильно приблизился к Логову, но уже хорошо видел его. Из пещер вылезла Пламенная Мечта. На ее шее болтался кусок оторванной цепи. Эймонд сначала глазам не поверил. Драконица Хелейны всегда была очень спокойной, сестра пела ей песни и кормила с рук. Пламенная мечта чаще производила впечатление домашней кошки, чем огнедышащего чудовища. Но сейчас Эймонд видел ее именно такой. Вокруг драконицы бегали драконоблюстители. Без толку. Мечта выпустила струю голубого пламени и зарычала. Вхагар откликнулась на призыв. Драконы сцепились в схватке. Эймонд опешил. Он не понимал, что ему делать. Так прошла первая минута боя. Принц наблюдал издалека. Но раны Мечты привели его в чувства. Если Вхагар станет причиной смерти еще и дракона Хелейны, сестра никогда и ни за что его не простит. Он дернул за уздечку. Лошадь не слушалась. Пришлось добираться пешком, мысленно умоляя Вхагар прекратить. От запаха драконьей крови замутило. Принц, приближаясь, стал выкрикивать команды. Вхагар просто обязана была его послушать, ведь Эймонд даже в глубине души не желал смерти Пламенной Мечты. После восьмой команды Королева Драконов действительно сжалилась и позволила сопернице убраться в Логово. Она сильно поранила Пламенную Мечту. Крови на земле было слишком много. Эймонд застыл на месте. Подходить к Вхагар больше не хотелось. Еще чуть чуть и могло случиться непоправимое. Снова.***
В его комнатах было тихо. Сегодня даже шторы были задернуты. Эймонд не любил чужих людей у себя в покоях, поэтому служанки, привыкшие к его особенностям за столько лет, всегда возвращали вещи на свои места, но сейчас что-то было не так. Все вещи лежали правильно, но в комнате чувствовалось чье-то присутствие. Эймонд замер возле двери, всматриваясь в глубину комнаты, стараясь выяснить, что изменилось. — Ты видишь меня, Эймонд? — Принц вздрогнул. Хелейна сидела в кресле возле потухшего камина. Ее голос казался стеклянным. Сестра плакала не так давно. Возможно даже здесь, лила слезы, проклиная его. — Да, Хелейна. — Тихо ответил он. Принц не смог заставить себя сказать что-то еще. А сказать хотелось многое. Он был виноват. Это из-за него Хелейне пришлось выбирать между сыновьями. С сестрой об этом Эймонд не нашел в себе смелости разговаривать, но с матерью все-таки поговорил. Алисента не бросалась обвинениями, просто смотрела так, что хотелось провалиться под землю. Малышка Джейхейра, которая раньше с удовольствием цеплялась за его шею, теперь стала заикаться и не желала покидать свой угол с игрушками. Мейлор, до этого начавший разговаривать, теперь перестал совсем. Он только плакал, даже мать не звал. — Ты не можешь видеть. — Заявила сестра. — Божье Око забрало твой глаз. Эймонд нервно сглотнул. Эти слова звучали, как очередное пророчество, в которое не хотелось верить. Хелейна знала больше остальных и это мешало ей жить. — Что это значит? — Эймонд стал медленно подходить к ней. В такие моменты было очень важно не напугать сестру. — Красный дракон закроет твой глаз. — Ответила она, поднимаясь. В руках Хелейна держала его кинжал. Эймонд сжал кулаки, чтобы резко не дернуться и не выхватить у нее оружие. Она сама подошла и протянула ему кинжал, тот, который Принц бросил Люку. — Им ты начал войну, что уничтожит драконов. Рукав сестры был испачкан в крови. Эймонд забрал у нее оружие и осторожно взял за локоть, закатывая рукав. — Зачем ты это сделала? — На запястье Хелейны острием ножа была выведена надпись на валирийском. "Драконья кровь." — Ты начал войну, что уничтожит нас всех. Это наш конец, Эймонд. — Он не сдержался, сжал ее плечи. — Обещаю тебе, я выиграю эту войну ради твоего сына. Мы отомстим за него. — Глаз за глаз. Сын за сына. Дракон за дракона. Королева за Королеву. — Хелейна сделала шаг назад, уходя от дальнейших прикосновений. — Это наш конец, Эймонд. В этой войне не будет победителей. — Будет, я докажу тебе это. — Хелейна только покачала головой. — От драконов останется только три сердца, вместо трех голов. Мы пожрем сами себя. — Эймонд сильнее сжимал кулаки, чтобы опять не стиснуть ее в объятиях. — Красный дракон и Божье Око. Помни об этом, брат. Именно в этот момент Эймонд решил для себя, что обязан победить в этой войне и принести победу сестре. Хелейна заслужила счастья больше, чем кто-либо еще, тем более Принц должен был искупить вину. Ведь Боги посылают видения Хелейне не просто так, они дают им преимущество перед черными, дают шанс победить. Он уже представил, как положит к ее ногам головы Деймона и Рейниры, виновников ее горя. Сестра смотрела на него и будто читала мысли. В ее красивых голубых глазах к боли и страху примешалась капелька осуждения. — Ты ничего не видишь, Эймонд. Хелейна оставила его одного. Ее разрывало от злости на свою семью. Они убили уже двоих детей и даже не думали останавливаться. Но, как и всегда, у нее не получалось выплеснуть ярость, она просто не умела этого делать, и Хелейне приходилось молча переживать внутренний ураган. В народе говорили, что змея кусает свой хвост, когда по какой-то странной случайности решает, что он ей угрожает. Но они были драконами, считали себя высшими существами, а поступали так же, как змеи. Они сожрут сами себя. Хелейна знала, что закат их эпохи близок, как никогда. Кровь и сыр уже пришли. Настала очередь огня и пепла.