loss of meaning to live

Мир был спокоен, как никогда прежде. Исключением было лишь отсутствие его. Хотелось верить, что иначе было нельзя. В конце концов именно к его смерти все и шло. Казнь все же состоялась. С самого начала её лишь отсрочили на неопределённый срок, а ведь тогда казалось, что этого и не произойдёт вовсе. Но, просыпаясь в своей квартире в гордом одиночестве, он ощущал отсутствие Юджи рядом, как никогда ярко. Осознание, что его нет ни в этой комнате, ни в Японии, ни где-либо еще в этом мире, давит на сердце, заставляет его судорожно сжиматься и заходиться болезненной аритмией. Ощущение давно забытых шикигами лягушек, сжимающих его плечо и шею до давящей боли в груди. Только здесь - в мире без проклятой энергии, за который они так долго боролись - это называют стенокардией. От которой с трудом, но помогают таблетки нитроглицерина под язык. Побочные эффекты в виде головокружения и тошноты были отвратительным. Казалось, что с каждым разом парень переносил их все хуже. Он держит глаза открытыми, пытаясь ухватиться взглядом за хоть что-то в комнате и глубоко вдыхает воздух через нос. Выдох на счет три. Смех и слезы, развлечения и сражения - это то через что они, опора и поддержка друг друга, прошли вместе. Если смотреть сквозь призму утекшего времени, любой прошедший спор кажется бестолковым, причина глупой, а обида и вовсе ненужной. Итадори Юджи перед смертью улыбался. Последние слова его были благодарностью за прожитое вместе время. ⁃ Я ни о чем не жалею. Только вот Фушигуро Мегуми жалеет и жалеет о многом. Ему кажется - лучше бы они никогда и не встретились. И жизнь парня обязательно долгой и счастливой в голове вырисовывается. У Юджи было бы все - друзья, учеба, работа, и он бы нашёл своего человека - кого-то, с кем мог бы построить крепкую семью. И сердце колет. Неожиданно ярко приходит мысль, осознание - если бы у Фушигуро был выбор - он бы не смог отказаться от встречи с Юджи. С самого начала они были обязаны встретиться. Магнитом сквозь расстояние, время и обстоятельства их тянуло. От первой встречи невидимыми нитями друг к другу. В любом кошмаре заставляя выжить и вернуться, чтобы после поддержку в чужих объятьях искать. Холодные руки в своих удерживая - отогреть стараясь, в глазах напротив непонимание ловя. Оторвать взгляд от улыбки, что ярче лучей солнца, - было смерти подобно. Обветренные же губы Мегуми целовать хотел, бережно по ранкам водя залечивать, лишь бы, задумываясь, Итадори не терзал их до крови. От желания прикоснуться к шрамам электричество искрилось в кончиках пальцев. Всегда тянулся, но никогда так и не осмелился дотронуться. В глазах тонул, без капли сожаления, ведь с первой встречи в эти озёра проваливался, в волнах захлебываясь. Но сейчас Итадори Юджи нет. И холодными руками себя обнимая, теплее, чем в объятьях сосуда Сукуны, он себя уже никогда не почувствует. Сожаления храня в своем сердце, так жить в новом мире и не научится. Новый мир слишком спокоен. Здесь нет проклятий. Нет шаманов. Здесь нет Итадори Юджи - сосуда двуликого. В новом мире таким нет места. Мегуми своё место видел рядом с тем, кого в этом мире уже нет. Холодные руки бока сжимают до синяков, но боль на сердце не заглушить физической. Он закрывает глаза, слезы с подбородка на простынь падают. Имя, шёпотом с губ дрожащих срывающееся, тишину комнаты ломает. Хочется закричать, но в этом спокойном мире его никто не поймёт. Мегуми винит себя в его смерти.