Шелест ветра - его мелодия

Музыка утихла, испустив негромкий вздох, Муза поëжилась, крепче обнимая себя за плечи. С тоской рассматривая осенний пейзаж и пëстрые красочные листья, девушка медленно наслаждалась прохладой сентября. В голове, совсем не кстати, один за другим проигрывались эпизоды минувшего утра. Близкие, родные, безумно тëплые руки, трепетно обнимающие еë, молящие о прощении, вмиг превращались в грубые, неправильные, резко отстранялись, лишая тепла. Настроение Ривена менялось по щелчку: в один момент он — засушенная травинка, но стоит Музе сказать одно единственное слово, как он уже полыхающая поляна. Терпение девушки давно закончилось. Невозможно работать над тем, чего нет. Их отношения давно стали формальностью. Когда они оба молчали всë было хорошо, но стоило кому-то из них сказать хоть слово, как другой, чаще всего Ривен, тут же начинал ссору. Нет, они разговаривали только когда ссорились. И молчали, когда в ссоре и после относительно временного перемирия. Муза устала. Морально и физически. Устала тащить на себе груз их «отношений», пытаясь сохранить те фантомные крупинки, что от них всë ещë оставались. Громко шмыгнув носом, Муза плотнее укуталась в своë осеннее пальто. Собирался дождь. Девушка остановилась прямо посреди тропинки, по которой мерно вышагивала в сторону Алфеи, в которой уже пару лет работала учителем музыки. Прислушавшись к ветру, Муза поглубже вдохнула вечерний воздух и выдохнув, закрыла глаза. Слышалось беспокойное чириканье птиц, предупреждающих о скорой непогоде. Холодный ветер нежно обволакивал лицо молодой феи, едва сдерживающей рвущиеся наружу эмоции. Порыв — холодный, как и отношение Ривена к ней. Муза медленно закачала головой, странно улыбаясь. В уголках глаз начала собираться влага, тут же высыхающая под гнëтом нещадного ветра. — Не держи в себе… Отпусти их… — послышалось где-то за спиной. Вместе с этим Муза вдруг почувствовала как чужая ладонь прижалась к еë спине между напряженных лопаток. Из лëгких вырвался тихий смех, из глаз — солëнные капли влаги, что тут же смещались с наконец пошедшим дождëм. Рука на спине девушки робко опустилась чуть ниже. — Станет лучше. Обещаю. — уверил голос, искажëнный ветром. Он сказал это слишком искренне, слишком мягко и ласково, как никогда не смог бы сказать Ривен. Муза всхлипнула. Смех резко перешëл в рыдания. Она по-прежнему обнимала себя руками, подставляя лицо потокам ветра и позволяла неизвестному удерживать еë в реальности. Резкие вздохи и завывания девушки вскоре перешли на крик. Вся та боль от неоднократного предательства и обида, которую она несла в себе долгие годы стремительно вытекали из неë, смешиваясь с крупными каплями дождя, который уносил их прочь. Стоило Музе свернуться пополам, от спазма скрутившего живот, как еë медленно развернули и прижали к тëплой и крепкой груди, запечатав свои руки на еë спине и плечах. Почувствовав первую волну облегчения, Муза перестала обнимать себя, уцепившись вместо этого за торс, обнимающего еë парня. — Паршиво. — промычала заплаканная девушка, начиная чувствовать странное умиротворение, в надëжных объятия неизвестного парня. — Всë хорошо… Правда, ты заслуживаешь большего, Муза. — прошелестел голос, и Муза, наконец распознав его владельца, даже забыла о накрывшей еë истерике. — Гелия? Что ты… Разве ты не должен быть на Зените? — Всë ещë шмыгая носом и подрагивая всём телом, спросила Муза, утирая выступающие слëзы. Гелия серьёзно нахмурился. — Зенит? Муза отобразила его действия, сощурившись ещë больше. — Текна говорила, что ты обещался помочь ей с переездом к Тимми… — Да. Я обещал. Но она переезжает через две недели… Муза застыла, осознав вдруг, что попросту потерялась во времени. Ей казалось, что прошëл не один день, а целая вечность. Это и впрямь было паршиво, но сейчас становилось легче. — Прости, я… немножко запуталась. Гелия понимающе улыбнулся, вновь прижав девушку к себе. Смущëнная, она неожиданно для себя осознала, что ветер стал теплее. — Как насчëт чая, пледа и хорошей музыки? — робко поинтересовался Гелия, неспешно вдыхая запах мокрых волос девушки. Вмиг оживившаяся Муза, чуть отстранилась и заглянув в глубокие, добрые глаза парня напротив, шустро закивала, соглашаясь: — А ты сможешь нарисовать теплый ветер? Гелия растерялся лишь на секунду, быстро сообразив, что к чему. — Полагаю, ты сможешь его сыграть? — Да. И ещë хочу печенье. — Да, и ещë возьмëм печенье. — пролепетал Гелия, беря хрупкую ладонь девушки в свою.