***
«К целителю, а» вышло не быстро. Местные медики при Академии посмотрели на Чонгука и с порога послали его в городскую больницу. А это не близко. Ходил он так, будто штырь проглотил, прямо-прямо, а ноги приходилось переставлять очень медленно. Появиться в таком виде на людях он просто не мог, а потому не придумал ничего лучше, чем воспользоваться левитацией. Так и парил над полом, одной рукой удерживая сложные чары, а второй — Тэхёна. Его фенек настолько сильно переживал, что бесконечно суетился, нарезал круги и каждые две минуты спрашивал о самочувствии. В конце концов Чонгук не выдержал и взял его за руку, чтобы шагал рядом, а не бегал перед ним, да и утихомирить надо было это беспокойное создание. — Ну-с, — целитель, пожилой уже мужчина, поправил на носу очки-половинки, — спазм мышцы. То есть, она находится в постоянном напряжении, и все, что нам нужно сделать, это расслабить ее. Выпишу вам мышечные релаксанты, обезболивающее, ну и постельный режим. Можно массаж поделать, — и кинул взгляд на Тэхёна, который аж подпрыгивал на стуле да заламывал в волнении руки. — Молодой человек, справитесь? — С массажем? — Вскакивая на ноги и подлетая к целителю. Чонгук же все это время лежал на кушетке на животе. — Да, нужно разминать мышцы простыми проминающими и поглаживающими движениями. Вот так, — и показал на Чонгуке, надавливая на поясницу. — Только без энтузиазма. — Понял, — радостно так. — Я все-все сделаю, — активно кивая. — Ой. А это вам зачем? — испуганно глядя на то, как целитель набирал лекарство в шприц. — Сейчас укол сделаю, чтобы мог нормально до дома дойти, — пояснил тот ровным тоном. — Это вы что, в живого человека иголками тыкать будете? — прикрывая лицо ладошками и все равно глядя сквозь раздвинутые пальцы. А Чонгуку уколы не страшны, энтузиазм Тэхёна куда страшнее. Он едва сдержал пораженческий стон, только глаза прикрыл, уже мысленно прикидывая, с каким рвением неугомонный фенек возьмётся его лечить… И во что это может вылиться. Ему конец.***
Они уже почти дошли-долевитировали до академии, когда сбоку раздалось подозрительное шмыганье. Чонгук тут же остановился и впился в лицо Тэхёна взглядом, а у того подбородок затрясся от сдерживаемых слез. — Эй, ну ты чего так переживаешь? Ничего же страшного не случилось, подумаешь — спина болит. — Н-но ведь… ведь… — губы задрожали еще сильнее, а слезы все же сорвались двумя дорожками по щекам. — Выходит, что это я виноват… — С чего ты так решил? — выпуская чужие пальцы из своей руки, чтобы иметь возможность погладить Тэхёна по щеке. — К этому могло привести все что угодно. — Угу, — буркнул, явно не согласившись с ним. — А кто меня вчера на руках носил весь вечер? И с песка поднимал. И в воду бросал. А я… я… — шмыгнув носом, — а я вообще-то тяже-о-о-о-лый, — и окончательно сорвался на рыдания. Плачущий Тэхён — это даже не серпом по яйцам для Чонгука, это уже апокалипсис местного масштаба. Ну не мог он на слезы фенека смотреть, так ломало и корежило, что впору самому заплакать. И знал бы Тэхён, какой властью над ним обладает — честное слово, стоило тому пустить слезу, и Чонгук превращался в шёлкового и на все готового, лишь бы тот успокоился. Но его фенек — наивная душа — хоть и мастерски умел в манипуляции, никогда специально не плакал, чтобы на него надавить. Всегда искренне. И раз уж дошло до слез, значит, правда расстроен настолько сильно. — Что за глупости? Да ты ни капельки не тяжелый! — Взялся заверять Чонгук, позабыв о больной спине. — Да пушинка же! Мне тебя на весу держать — вообще ничего не стоит! И я сам дурак, поднимал тебя внаклонку, а надо было приседать — вот и результат. — Все. Теперь только в зверином обличии буду к тебе на руки забираться, — строго постановил Тэхён, правда, тут же вновь шмыгнув носом. — Не вздумай! — воспротивился Чонгук. — Мне нравится держать тебя на руках, нравится, как ты ластишься и лезешь обниматься, и я ни за что не готов от этого отказаться. — Прямо вообще никогда? — забавно хмуря брови. — Вообще никогда, — подтвердил он. — Даже когда станешь старым и сморщенным? — Даже тогда, — ответил уверенно. — Буду тебя в старости магией на руках носить, вот увидишь. Тэхён разулыбался счастливо, а Чонгуку только это и нужно. Не улыбнуться в ответ просто невозможно. — А если на шею сяду и ноги свешу? — Ну, — он пожал плечами, — тогда я буду везде ходить с тобой на шее. Не волнуйся, хорошо? Вообще не думай об этом, вылечим спину — и я дальше буду таскать тебя, главное, больше с рывка не поднимать. Тэхён налетел на него с объятиями, а Чонгук, забывшись, перестал поддерживать чары левитации. И ожидаемо зашипел от боли, встав на ноги. — Прости-прости, — отскочил тот, виновато глядя на него. — Давай пойдем в комнату, — Тэхён снова переплел свои пальцы с его, — целитель прописал тебе постельный режим, так что ты будешь лежать, а я буду заботиться о тебе.***
Забота Тэхёна — отдельный вид садизма. Нет, его фамильяр очень старался, порой слишком, настолько, что даже в душ им пришлось идти вместе, и как бы Чонгук ни пытался выгнать его — тот был непреклонен. Стоял перед ним — обнаженный, красивый до умопомрачения, вооруженный мочалкой, с грозным выражением на лице, так что Чонгуку не оставалось ничего иного, кроме как согласиться и принять свою участь. Правда, выдержать испытание с честью не вышло, хотя он очень старался. Ну, а сами попробуйте! Пока тот намыливал спину — было еще ничего, но потом тот перешел на грудь и ниже… Да, не рука, а мочалка, но от этого было ни хрена не легче! А потом Тэхён еще и на колени опустился, чтобы остальное помыть, и все — пиздец. Он молодой и здоровый! Ну, практически. А в этом самом смысле — абсолютно. И, конечно, у него встал. Так и жмурился, краснел, бледнел и тихонько стонал, молясь, чтобы экзекуция поскорее закончилась. А Тэхён продолжал скрупулёзно и сосредоточенно шоркать пенной мочалкой, высунув кончик языка от усердия. — Тэхён-а, — едва-едва контролируя собственный голос, чтобы не вибрировал от возбуждения. — Сделай воду похолоднее, а? — Попросил, глядя куда угодно, только не на собственного фамильяра. — Зачем? — тот поднялся на ноги. — И так же прохладная. — Очень надо, — взмолился Чонгук. — Жизненно необходимо, я бы сказал. — Ладно, — тот взялся сбавлять температуру воды. — Я даже и не знал, что ты любишь ледяной душ. — Обожаю, ага. Особенно — в последнее время. Спина давала о себе знать тянущей болью из-за долгого стояния, однако возбуждение и не думало спадать… В общем, когда Чонгук вышел из душа, чистым было только его тело, но отнюдь не мысли.***
— А теперь — массаж! — радостно выдал Тэхён, удерживая пальцами какой-то бутылек. — Я даже масло для этого раздобыл. Чонгук, который задремал, проснулся мгновенно. Тэхён. Массаж. Всего два слова, но какие страшные. Слава богам — не простаты, но все равно опасно. — Ты не утруждайся, — как можно беззаботнее ответил он. — Не думаю, что это сильно поможет, так что и не надо. — Да мне не трудно, — ломая надежду Чонгука на хороший исход, Тэхён подошел к кровати. А он и так лежал на животе в одном только белье, так что упрямому фамильяру не составило никакого труда, забравшись сверху, усесться на его ягодицы. — Мне хочется, чтобы ты поскорее выздоровел. — Мне тоже, — признался Чонгук абсолютно искренне, предчувствуя грядущие страдания. Интересно, он ползком сможет сбежать от Тэхёна? Хотя, левитировать же можно, точно! Только куда? Последний оплот, где он мог спастись от любопытного и деятельного фенека — душ — и тот был взят. — Ну вот, значит, будем следовать предписаниям целителя, — Тэхён откупорил бутылочку с маслом, Чонгук понял по звуку, — и как следует тебя разминать. Ладно. Это просто надо пережить. Ладони на спине — не так уж и возбуждающе, правда? Глядишь, Чонгук не опозорится в очередной раз, и все пройдет вполне мирно, во что, конечно, трудно поверить, если вспомнить, как давно и как безнадежно сильно он хочет Тэхёна… Нет, все точно будет хорошо! Или не будет… Что ж, он правильно предположил, что ладони на спине вряд ли могут возбудить. А вот ладони, смазанные маслом и скользящие вдоль кромки белья — вполне. Но это цветочки. А ягодки — Тэхён подавался вперед каждый раз, когда тому нужно было дотянуться до середины спины и выше, и, соответственно, ёрзал. Сидя на ягодицах Чонгука ёрзал. А он без штанов. А Тэхён — хоть и в штанах, но без белья. И вроде преграда между их телами в виде ткани была, но в эту минуту она казалась такой несущественной. — Ты и правда такой напряженный здесь, — с нажимом ведя ладонями по спине, заметил Тэхён. — Аж твердый. И не только «здесь». — Угу, — сдерживаясь, чтобы не начать тереться о кровать, и утыкаясь лицом в подушку, глухо ответил Чонгук. Великие боги, просто дайте ему сил выдержать это, а? Он же не многого просит. — Ты в порядке? — заподозрил неладное Тэхён. Руки на спине замерли. — Да, конечно, в полном, — на выдохе и слишком высоким для него голосом, отчего Тэхён, конечно же, не поверил. — Точно? Потому что если тебе больно, то я больше не буду. Или буду осторожнее, или… — Мне не больно, — перебил он. — Мне хорошо. — И добавил, сдавшись окончательно: — Очень. Слишком. — А… — и осекся. Тэхён молчал, продолжая сидеть на нем, не двигаясь. А потом вдруг толкнулся бедрами. И нет, не для массажа, руки так и продолжали лежать на одном месте, тот просто подался вперед, проезжаясь между ягодиц Чонгука, так что он сам потерся членом о кровать. — Так хорошо? — Д-да, — он сжал руки, поднятые над головой, в кулак. Сдержанности не осталось совсем, а потом Тэхён добил: — Мне тоже. Каждое движение так приятно, но… мне было стыдно: ты же болеешь, а я тут только о себе думаю. И сдерживался. Великие боги… Каждый раз, потираясь между его ягодиц, Тэхён испытывал удовольствие — да только осознание этого могло свести с ума! А ведь ему не сбежать. Только вот он и не хочет, не в этот раз. — Не сдерживайся, — попросил. — Как скажешь, — лукавое в ответ. Тэхён лег на него сверху, скользя грудью по маслу на спине, и вновь толкнулся, жарко выдыхая над ухом. Его вес ощущался так правильно, так идеально, а еще тот был твердым — теперь Чонгук четко это осознал. Тэхён тихо, красиво постанывал, а острые ногти впивались в плечи Чонгука, почти у самой шеи. — Так хорошо, Чонгук-и… На них точно была одежда? Потому что ощущалось так ярко, словно они оба были голыми. Между телами будто искрило. Запах масла для массажа мешался со вкусным запахом пота, и Чонгук то и дело сглатывал вязкую слюну, жалея лишь о том, что не может сейчас поцеловать Тэхёна, зацеловать целиком. А тот звучал так сладко в своем наслаждении, сопел, шумно дышал через стоны, что он не мог наслушаться. Да и сам стонал в такт движениям, раз за разом ловя вспышки удовольствия. А ведь они всего лишь терлись сквозь одежду! Что же с ним будет, если однажды они все же дойдут до секса?.. Чонгук не брался даже предполагать. — Сильнее, — сдавленно попросил он, чувствуя приближение оргазма. И застонал, стоило Тэхёну послушаться. — Ум-м… Да-а… Когда в кожу на загривке впились острые зубы, а хватка на плечах стала крепче, Чонгук громко вскрикнул, кончая. А следом замер и Тэхён, содрогаясь в оргазме. — Больно укусил? — прижимаясь лбом к задней части шеи Чонгука, спросил чуть устало. — Нисколько, — чувствуя, как губы расползаются в блаженной улыбке, ответил он. — Мне нравится, когда ты кусаешься. В человеческом обличии, — пояснил на всякий случай. Тэхён звонко хохотнул. — Нам все же надо массаж доделать. Но сначала — помыться. Чонгук вздохнул. Опять душ… И массаж. Такими темпами он точно не переживет десять дней больничного. Великие боги, дайте ему сил все выдержать и не взмолиться о большем!