***
Разумеется, первой, кто замечает что-то странное помимо нее, становится Энид. Приняв внезапный видеозвонок, Уэнсдей выслушивает целую речь о том, что к ее закрытой странице в соцсетях (куда она, разумеется, не заходит, раз уж новая книга находится на этапе написания) проявляют огромный интерес. Откровенно говоря, в этом нет ничего странного, но как возмущенно указывает Энид, в том-то и дело – интерес связан с одним конкретным событием. Уэнсдей хмурится, но не может припомнить никаких намеков со стороны Тайлера: он прекрасно осведомлен о том, что она считает это лишь формальностью, и никоим образом не давал ей понять, что желает ее соблюсти. Даже напротив – единственный раз, когда они затрагивали эту тему, он спокойно пожал плечами и сказал, что разделяет ее позицию. Энид лишь закатывает глаза, когда слышит сжатый пересказ этих событий. Они еще немного обсуждают (Энид – рассказывает, Уэнсдей – молчит) последние новости Джерико и мира изгоев, прежде чем завершить звонок. Уэнсдей отправляется гулять с Элвисом, несколько озадаченная, но к концу вечера все же отбрасывает мысли об этом странном обсуждении в сторону.***
Третьим и, пожалуй, самым весомым фактором в том, чтобы начать испытывать раздражение, становится поведение Вещи. Его доставляют к ним посылкой, и он задерживается на неделю – с радостью отправляясь на подработки вместе с Тайлером, а вечером – присоединяясь к их прогулкам с Элвисом. В один из таких дней, пока она ждет, что Тайлер помоет руки, выпьет стакан сока и переоденется после работы, Вещь запрыгивает на ручку дивана и начинает возмущенно жестикулировать, тыча в нее пальцем. Уэнсдей хмурится. – Поженились? О чем ты вообще говоришь? Вещь поднимает пальцы, чтобы что-то ей ответить, но в комнату заходит Тайлер, и он сникает. Несмотря на их открытость, почему-то именно об этом Уэнсдей не готова спросить напрямую: как она думает после, возможно, это был страх испортить сюрприз, а возможно… она просто не захотела показаться отчаянной. Как бы глупо это ни звучало. В конце концов, это ведь и правда формальность, и вообще… Она раздраженно одергивает себя и винит в этих мыслях Энид и вбитые ею стереотипы о безмозглых девчонках, грезящих о романтике и свадьбах. Расспросить руку позже не удается: сразу после их прогулки он внезапно собирается домой и быстренько ретируется, прежде чем Тайлер успевает набрать Ларча. Уэнсдей уверена, что за ее спиной определенно что-то происходит.***
Когда спустя неделю ей внезапно звонит Донован, она рычит в трубку: – Нет, мы еще не женаты. В ответ раздается фирменный Галпиновский смешок: – Как ни странно, я рад слышать твое "еще". Но если тебе интересно, я бы узнал об этом первый – как только в базу внесут информацию об этом знаменательном событии, мне тут же придет оповещение. О… Она чувствует себя глупо. И одновременно с этим польщенной – раз уж их возможный неафишируемый брак нервирует шерифа настолько, что он решил поднять свои связи. Донован откашливается. – У Тайлера выключен телефон. Я завтра буду проездом в городе, и хотел уточнить время, в которое мы с ним встретимся. Уэнсдей моргает. – Я скажу ему, чтобы он перезвонил, когда вернется, – просто отвечает она. – Спасибо, – хрипло бормочет шериф по ту сторону трубки, и она добавляет. – Я бы хотела, чтобы первая часть нашего разговора осталась конфиденциальной. Один только образ усмехающегося Донована будет сегодня преследовать ее в кошмарах. Тот ожидаемо фыркает. – Разумеется. Чего не сделаешь ради симпатий своей невестки. Ее перекашивает от его иронии и скрытой теплоты этого утверждения. Наверное, за все те издевательства в ее исполнении, что ему пришлось снести, она это заслужила. Не удостоив его ответом, она кладет трубку.***
Следующей под горячую руку попадает ее мать – когда они в очередной раз связываются через кристальный шар, та, поделившись своими новостями, слишком уж долго молчит, с улыбкой разглядывая Уэнсдей. Она не выдерживает. – Что? Опять увидела что-то из будущего? Свадьбу? Детей? Наш переезд в семейный особняк? Мортиша вопросительно вздергивает бровь. – У тебя есть планы на что-то из этого? Уэнсдей возводит глаза к потолку. Если она сейчас разобьет этот шар, пожалуй, на недельку она точно будет избавлена от разговоров. – Если тебе интересно, – говорит мать, и ей очень хочется ответить, что не особо, – я не видела ничего такого с того момента, как вы жили у нас. Не то чтобы это сильно успокаивает Уэнсдей, но, по крайней мере, то, что Мортиша не сует нос в их жизнь – уже хорошо. Она находит в себе силы кивнуть. – Я пришлю тебе травы от нервов, – ласково говорит женщина, игнорируя молчания дочери. – И несколько настоек от тошноты, на всякий случай. У тебя слишком розовые скулы и повышенная нервозность. Уэнсдей со стуком опускает голову на стол и рычит.***
Как ни странно, спасителем ее сна и эго, не желавшим поднимать эту тему, становится Аякс – когда во время очередного звонка Энид отходит, чтобы принять невовремя приехавшего доставщика, Уэнсдей прямо спрашивает, не знает ли он, почему окружающие думают об их с Тайлером свадьбе. Он на мгновение хмурится, а потом смеется и расслабленно машет рукой: – Не парься. Это такая тактика, чтобы не обижать девушек отказом. Ну знаешь, если к тебе случайно клеятся на улице или типа того… – Аякс поправляет шапку и добавляет. – Я пару раз слышал, как Тайлер так и отвечал, когда мы тусовались. Она смотрит на него так, будто он только что открыл ей местонахождение секрета вечной молодости. Вот так просто? Хотя столь настойчивое внимание других девушек к Тайлеру ее, конечно, несколько напрягает. Пускай она и знает, что ей не о чем волноваться… Отстраненно поблагодарив Аякса, она отключается. Может, и ей начать отвечать поклонникам на странице, что она замужем? Не то чтобы она часто заходила в соцсети.***
В один из дней, когда она заходит в кафе, Тайлер стоит к ней спиной – и раз уж так вышло, Уэнсдей решает напугать его особым способом, а заодно проверить то, что узнала. Откашлявшись, она встает за стойку и милым голосом спрашивает: – Не хотите выпить кофе сегодня вечером? Он на секунду замирает, а после, не оборачиваясь, продолжает переставлять посуду, тихо бормоча: – Извините, я женат. Она молчит, постукивает по полу носком и скрещивает руки на груди. Когда Тайлер, наконец, оборачивается, она встречает его вздернутой бровью и пристальным взглядом. – И на ком же? Он сглатывает и нервно проводит пальцами под воротом футболки, делая самое невинное выражение лица на свете. – Ну, э-э... На тебе? – вопросительно отвечает он. Уэнсдей смотрит на него, не мигая, вовсю наслаждаясь его смятением. Его плечи опускаются, он серьезнеет и делает шаг к стойке, чтобы склониться к Уэнсдей. – Извини. Я просто так говорю, чтобы... избежать ненужного внимания. Она медлит секунду, прежде чем кивнуть. – Я так и поняла. Не то чтобы это знание далось ей так уж легко. Тем не менее, ей не хочется его мучить, поэтому она сразу добавляет: – Я не против, – заставляя Тайлера удивленно выдохнуть и слабо улыбнуться. Он на мгновение прижимается своим лбом к ее и тихо бормочет: "Спасибо". Уэнсдей моргает. Не за что? Спустя пять минут он подносит стакан к ее столику – и тут же удаляется, чтобы обслужить образовавшуюся у стойки вереницу клиентов. Заметив прикрепленную к стакану записку, она, впрочем, начинает сомневаться, а вернулся ли он к работе лишь из-за наплыва людей или решил дать ей время подумать. Черным маркером на листе коротко накарябано: "Может, ты еще и не против, чтобы это стало правдой?". Она растерянно моргает его дерзости и бросает взгляд за стойку. Для того, кто только что сгорал от неуверенности, он слишком самоуверенно смотрит на нее в ответ. Что ж... Ей определенно есть о чем подумать.