Тепло, любовь и нежность

      Снаружи – холодно и грустно, а внутри – безумно тепло, горячо даже. А всё от чего? От любви. От наивной, тихой, нежной, почти незаметной, но такой сильной и чувственной. Она зародилась где-то глубоко в теле, там, под кожей, мышцами и рёбрами и быстро разрослась по всему телу, обвила каждую вену и артерию, проникла в каждую клеточку, в каждый атом. И осталась там питать своей энергией и бесконечным теплом тело.       Но снаружи по-прежнему оставалось холодно. Первый осенний ливень, резко упавшая температура и сильный ветер. Неприятно и грустно. Особенно, когда позади осталось восемь уроков, а дома – зонт и куртка. В такие моменты и правда согревала только любовь, объятия того самого любимого человека со спины и его размерное дыхание куда-то в шею.       — Ну и как ты домой пойдёшь? Ты даже до остановки дойти не успеешь – промокнешь весь, – парень отстранился, обогнул сидящего друга так, чтоб лицо его видеть.       — Да ладно, добегу как-нибудь.       — Ага, добежит он. А потом опять с температурой лежать будешь, – лицо чужое в руки взял и в самые глаза посмотрел. Даже нет, куда-то глубже, внутрь. И во взгляде этом столько заботы читалось, столько переживаний. Устоять невозможно. – У меня зонт есть, поэтому я проведу тебя до дома. И не пытайся отказаться.       — Спасибо, – засмущался и улыбнулся. А потом поцеловал аккуратно в губы, почти невесомо. – Спасибо.       В школьных коридорах было на удивление тихо, а в гардеробной – ещё тише. Лишь возле входа стояла пара девочек, разговаривающих о чём-то, но и те вскоре вышли. Одевались они всё в той же тишине. Точнее одевался только один из них.       — А ты?       — А я так.       — То есть ты ещё и без куртки? Точно заболеешь.       Это их вечный спор. Они ж на самом деле не совместимы совсем. Даже по знакам зодиака. Хотя это и без астрологии видно. Ваня – тот с зонтиком – весёлый очень и общительный, хоть и боязливый порой. Активист класса, мальчик-отличник со светлыми вьющимися волосами. А второй, – Антон – конечно, не безвозвратный пессимист и не двоечник, просто закрытый очень. И волосы у него тёмные и прямые, только пушистые немного. Единственное, что в них одинаково – глаза, у обоих они карие и очень влюблённые.       Да и то у Вани они сейчас осуждающие больше. Без злобы, конечно, скорее с всё той же заботой. Ну не может он смириться, что Антону не холодно, что он может только в кофте ходить. Последний же и оправдаться не пытался. Стоял, наблюдал, а потом как-то неожиданно даже помог другу воротник рубашки поправить, что под курткой сбился. Расправил его, поглаживая, и вдруг за этот же воротник притянул и поцеловал. И несмотря на такой жест всё равно очень нежно это получилось. А Ваня растаял. Забыл совсем про причитания, глаза прикрыл и всего себя отдал. Любви.       — Пойдём.       На крыльцо вышли, и сразу ветер в лицо ударил, а вместе с ним – капли дождя. Зябко и противно, захотелось обратно в школу вернуться и отсидеть ещё восемь уроков, только бы не идти сейчас под ливнем до трамвайной остановки. Вот только Ваня уже зонт раскрыл и уверенно шагнул вперёд, утягивая за собой Антона. Прижались друг к другу, согревая своим теплом, руки переплели, чтобы удобнее было под зонтом ютиться и, наверное, уже даже как-то по привычке.       Дождь ритмично забарабнил по зонту, а в груди так же сердце застучало, повторяя на азбуке Морзе одну и ту же фразу: «Как же я люблю тебя». И опять тепло-тепло стало, то-ли от движения, то-ли от такой близости. А вокруг люди бегали, торопились зайти в сухое помещение, ругались на погоду и на самих себя. Но эти двое были радостными, счастливыми несмотря ни на что. Им для этого самого счастья не так уж и много надо было – только присутствие друг друга.       А присутствуют они в жизни друг друга уже не первый год. Познакомились ещё в средней школе, долго просто друзьями были, но постепенно чувства в груди начали меняться, подвергая эту дружбу сомнению. Боялись из-за этого, конечно, и скорее даже самих себя, чем факта влюблённости в человека своего пола. Но страх в итоге побороли и признались друг другу. Немного глупо, но чувственно. Тогда же и поцеловались впервые. Так же нежно и очень стеснительно. Весь оставшийся день потом улыбались, потому что наконец-то счастье почувствовали. Настоящее.       И счастье это их, конечно, круто поменяло. У обоих в тёмно-карих глазах сразу звёзды загорелись, будто новый мир родился. Хотя так и было: у них действительно всё будто бы по-новому, по-другому началось. Родилось новое чувство, известное раньше под другим углом. У Антона заново родилось желание жить, у Вани – желание общаться с людьми. Они тогда по сути спасли друг друга, угомонили чертей из омута отчаяния. А потом долго ещё поверить не могли, что это правда, что всё на самом деле взаимно. Но с каждым днём, с каждым прикосновением и поцелуем эти сомнения стирались, оставляя только неисчерпаемую искристую радость.       Почти всё время парни шли молча, но было в этой тишине что-то своё, родное, комфортное. Только уже стоя на остановке и дожидаясь трамвая, Ваня спросил:       — И долго ты так ещё мотаться будешь?       — Пока не переедем, – плечами пожал.       — А когда переедете?       — Ну не знаю, к концу года наверное.       И опять замолчали. Конечно, каждый день ездить из другого района – сомнительное удовольствие, но выбора не было. Антон привык, смирился уже. А Ваня – нет. Переживает за парня своего, просит его писать, когда до дома доезжает, сам всегда пишет, спрашивая, где он и как. И Антон его за это ещё больше любит. За эту бесконечную заботу и ласку, и сам всегда пытается что-то подобное проявлять. Вот только не всегда получается. Стеснительный он очень и, на самом деле, тоже боязливый. Поэтому вместо слов обычно просто целовал. Аккуратно, иногда едва ощутимо, но всегда от этого становилось безумно тепло.       Им тепло стало с первой же их встречи. А потом этого тепла с каждым совместным днём всё больше и больше становилось. Сейчас они, казалось, достигли температуры плавления вольфрама и не спешили останавливаться. И нежности тоже не было предела. Все эти касания, тихий шёпот и смех, да и то же молчание – это их нежность, их язык любви. Язык их бесконечной любви.       Конец был только у дождя и у этой истории. Ливень прекратился, трамвай приехал, рассказ завершился. А тепло, любовь и нежность продолжили расти.