Видимо.
Джисок стянул наушники, отложил плеер на бетонный забор и стал размышлять о услышанном. Потом запутавшись вновь в проводах, сунув наушники в уши, стал ещё раз слушать запись с начала. — Что ты думаешь о Джисоке? — плавный шикающий голос задал вопрос. — Джисок? — хриплый голос слышался на записи слегка отдаленно, явно запись ввел, тот парень с мягким голосом. — Он самый! — Зачем ты задаешь мне этот вопрос? К чему вообще? Хм? — голос, что был грубее стал более четче, видимо подошел ближе к владельцу записи. — Говори как есть! Я что похож на тупого?— мягкий голос повысил тон и вновь шикнул с недоверием. — Что ты хочешь услышать? — Я видел, как ты его фотографировал! Завязывай звиздеть! — послышался треск на пленке, словно владелец записи положил плеер с записывающей кассетой на поверхность. — Ты что моя мамочка? Я должен перед тобой отчитываться? — грубый голос кашлянул и снова треск на записи, объяснения которому Джисок не нашел в своей голове. — Тебе нравится этот мелкий? Но ты со мной? Как мне на это реагировать? — мелодичный голос периодически шикал губами, хватая воздух. — Ты вроде не мой парень, уже? — Вроде? На записи вновь послышался треск, он был схожий с толчком в грудь и вырывающееся недовольство. — Захлопнись! И не пудри мне мозг, Сынмин! Теперь Джисок знал, что грубый голос принадлежал некому Сынмину. Он стал перебирать всех Сынминов, которых он знал или мог бы знать, однако на удивление не один Сынмин не пришел ему на ум. Мелодичный голос продолжал шикать: — И с каких пор это продолжается? — Не твоего ума дела! Я по-моему тебе еще тогда сказал, что было между нами - забудь! — Я что запасной вариант? Пока этот мелкий на тебя внимание не обратит? — Завались! Тебя волновать больше не должно, что происходит у меня в жизни! — Ненавижу тебя! Чертов, Сынмин! — Мне уже давно похуй, что ты думаешь обо мне! Если ты не понимаешь по-нормальному, то это лишь твои проблемы! —грубый голос опять отдалился. — Интересно! Сынмин? — владелец запись позвал грубый голос. — Чего тебе ещё? — Вы с ним мутите? Или ты как сталкер? — послышался смешок и владелец записи, чьё имя все никак неупоминалось, создал хлопок, словно спрыгнул откуда-то. Послышался в очередной раз треск и голос Сынмина по новой стал громче. — Какой ответ заставит тебя скрыться с моих глаз? — Скажи мне! Иначе я сам подойду к Джисоку и спрошу! — Только попробуй! — Переживаешь? — Я по два раза не повторяю! Если узнаю, что ты пристал к Джисоку, я церемониться не буду! — Ты ради него готов поставить на кон наши отношения? — Между нами нет никаких отношений! У тебя чердак поехал или чего? — Значит, когда я был тебе удобен, ты попользовался мной, а теперь, мне мол похуй должно быть? — Слушай, тебе по-моему пора в дурку? Раз ты всё никак от меня не отвянишь! Послышался треск на записи, напоминавший пощечину. Сынмин ойкнул и треск повторился снова. Повторно слышится этот мелодичный смешок. — Ну ты и придурок! Нашел себе новую жертву? Ничего мне не объяснил даже, тупо игнор! — Утухни! И даже не смей сравнивать себя и Джисока. Ты и рядом с ним не стоял! Ничего я тебе объяснять не хочу! Включи мозги! Возникла пауза и тишина по ту сторону записи нагнетала обстановку. — Увижу, что ты к нему сунулся, доложу о вас в деканат! — Бля, не смеши! Совсем поехавший? — на записи раздался смех Сынмина. — Возможно! — Не беси меня! — Я этого мелкого щенка, за которым ты слоняешься на место поставлю! Прилежный ученик значит? Что на счет испортить ему жизнь? Сердечко не екает? А? Сынмин? Уже не такой храбрый? Влюбленый придурок! Думаешь ты ему нужен? Ставлю сотку, что между твоим ненаглядным и тем фуфелом длинноволосым, его дружком что-то есть? В который раз тишина и повторяющееся шиканье. А в голове Джисока как в первый раз крутятся шестеренки. О ком это он? О Джуёне? Лишь он один был с длинными волосами из его круга друзей. При чём тут Джуён? — Ты такой… — Сынмин застонал от раздражения, —...мне даже противно с тобой общаться дальше! Это наш последние разговор, если ты продолжишь в том же духе!Не лезь не своё дело! Я тебя предупредил! И только подойди к Джисоку! Усёк? Запись оборвалась. Джисок ходил вдоль дороги и всё прокручивал в голове запись на кассете. Зачем ему это подложили? Для чего ему нужно было это услышать? Предостеречь его или наоборот запугать? Джисок оглянулся вдоль школьного двора, в надежде заметить хоть какую-то фигуру или этого Сынмина с записи, где-то с фотоаппаратом. Но вокруг были лишь зеленеющее деревья обрамленные в наступающий закат. На душе стало, как-то беспокойно. Но главный вопрос был — кем был этот Сынмин?***
Сынмин потянулся, солнце ярко ослепляло сквозь не плотные шторы, лениво зазывая выбрать из постели. Последний год его образ жизни был похож на повторяющий график в компьютерной программе. Если вдруг собьешься с ритма — сбой системы.ERROR
Солнечные ванны — это конечно хорошо для молодого организма, но просыпаться под заходящее солнце куда было бы более приятнее, чем ранний подъем. Сынмин уже и забыл, когда он в последней раз спал до обеда, а мечтать о сне до вечера он и думать не мог. Утро встретило его сваренным кофе, которое ему заботливо приготовила мама перед уходом на работу. Она работала с раннего утра до позднего вечера. Ритуал с кофе был словно одним из связующих звеньев их теплых чувств к друг другу. Отца Сынмин не помнил совсем, они очень давно остались одни, от него остались только мутные воспоминания, и пыльные фотографии в семейном альбоме. Мама всячески трудилась, чтобы обеспечить образование своему сыну, а сын старался учиться прилежно, для гордости своей матери. Словно доказывая ей — я тебя не подвёл. Сынмин уходил каждый будничный день в школу, теснясь в заполненном автобусе, после уроков оставался на дополнительные занятия, после шёл фотографировать школьный кампус. Фотографировать было его любимым хобби, он провожал солнце на закате и ехал долго обратно на автобусе домой, остаток вечера занимаясь уроками. Сынмин любил рисовать, поэтому приходя домой и найдя маму спящей в кресле, он накидывал на неё свой теплый плед и шёл в свою комнату. В свобододную минуту занимательно вырисовывал одно и тоже знакомое лицо. Напечатанные фотографии были разбросанные по всему его столу, но поверх всех всегда лежало одно и тоже фото. Которое он всячески пытался срисовать, с каждым разом портрет парня с фотографии становился всё более узнаваемым. Сынмин долго любовался на вырисованные штрихи, складывал все в нижний ящик стола, ютился на своей кровати с книгами в руках, штудировал параграфы и так же беззаботно засыпал, как и его мама прошлой ночью в кресле. Утром проснувшись рано она укроет его тем же пледом, что и он ее вечером, приготовит завтрак, сварит кофе и покинет дом. Баланс этого дома был один. Стабильный труд. Без отдыха. Опять-таки новый день, однако всё те же манипуляции в этой семье. Приелось всё настолько, что у Сынмина и в мыслях не было заводить отношения или наконец признаться в своих чувствах парню с той самой фотографии. Каждое воскресенье Сынмин шел в магазин манги. В нём была возможность печатать фотографии и почитать новые книги. Жизнь текла беззаботно и обычным течением для него. Пока в его жизни вдруг не появился первый друг, с которым он стал проводить каждое воскресенье в магазинчике на отшибе улицы.ERROR
Парень был удивительным, первое время даже сам Сынмин забыл о своей тайной любви, о парне с фотографии, и о вечерах с рисованием. Реальное общение заставило его немного изменить ход событий своих дней, слегка так, чтобы всё не пошло по одному месту.ERROR
Незнакомый парень заметил Сынмина сидящего на полу магазина, присел к нему и первым завёл разговор. Он был из тех, кто рушит стены, а стену Сынмина даже ломать не пришлось, она сама развалилась от обычного общения и поддержки. Всё это новое привлекло Сынмина в тот же момент, как незнакомец присел рядом, они и не заметили, как проболтали до закрытия магазина в первую их встречу. У них было столько всего общего на первый взгляд. Парень попрощался перед входом и пообещал, что будет тут в следующей выходной. Тянулись дни и каждое воскресенье поджигало в Сынмине какое-то новое чувство, уже хотелось не придти домой и сесть за рисование, а бежать в магазинчик, увидеть нового друга. Друга? Привычный ход событий сдвинулся. Прошел наверное месяц с их знакомства и Сынмин всё так же сидя на полу, сжимал руку рядом сидевшего парня. Тот оторвал взгляд от манги и оглядел цепкий замок между ними, он улыбнулся и склонил свою голову на плечо Сынмина. Этот уголок в маленьком магазине был комфортной зоной для двоих. Воскресенье превратилось в субботу, потом и в пятницу. А вскоре новый знакомый заполнил все дни Сынмина. День за днём. Неделя за неделей. Месяц за месяцем. И теперь ритм Сынмина был новым, но всё такой же стабильным для него. Но, как и бывает в этой жизни, да и в любой другой, наступил тот самый переломный момент. Для Сынмина. Для этого парня. Для Джисока. Когда один день перечеркнул всё, что так тщательно выстраивал Сынмин, все в один миг разрушилось, оставляя за собой цепочку неприятностей, которая в последствие разрушила не одну жизнь. А в голове вновь Джисок… Сынмин чувствовал себя отвратительно, он не понимал, как смог забыть Джисока, как доверился новому человеку, который его предал. Чувства путались в его голове, ведь он правда думал, что вот наконец у него отношения, наконец он не один, сможет забыть о любви к Джисоку. Но суровая реальность опустила его с небес на землю. Это было так эгоистично, для Сынмина. Он не хотел навязываться Джисоку, а тем более говорить о своей любви к нему. Пускай все останется на прежнем месте. Он готов из дали наблюдать за ним и не надеяться даже на дружбу. Джисок был словно та запредельная звезда, до которой не дотянуться. Ведь, когда-то отпустит же правда?***
Джисок склонился на парте и прожигал исписанную доску заскучавшим взглядом. Он всё думал о кассете, что таилась в его портфеле. Он стал обращать внимание на имена, что его окружают, всё надеясь услышать нужное имя. Сынмин. Тем не менее всё было безрезультатно, распространенное имя словно исчезло из стен школы и даже за её пределами. Вчерашний вечер перечеркнул все спокойные дни, и Джисок постоянно оглядывался, пугаясь, что вдруг какой-нибудь незнакомец захочет с ним расправы. Паранойя в легкой форме засела в его голове плотно. — Джи! Джисок остановился и нервно сглотнул, но когда до него дошло, что это знакомый голос, он обвернулся к нему и увидел бегущего на встречу Джуёна. Они были друзьями с самого детства, напарниками по команде в футбол, только Джуён был больше поглощен тренировками, Джисок был запасным игроком и играл по желанию. Настоящие друзья, так можно было описать их дружбу. — Я думал ты уже ушел?! — Джисок был удивлен, параллельно задумываясь об этом. — Забыл бутсы, пришлось вернуться… — Джуён склонил руки в колени и попытался отдышаться. Джуён был классным другом, крепким плечом и верным товарищем. Для Джисока точно. Они никогда не ссорились. Джуён был, как крепкая стена за которой всегда можно было спрятаться от неудач. И все же Джисок пока был не готов рассказать о кассете в своём портфеле. Случай не подходящий и ещё сотня отмазок в голове. Хотелось для начала разобраться может это какой-то глупый розыгрыш, да и Джуёна не хотелось впутывать в это. — Придешь к нам на ужин в пятницу? — Джуён обнял Джисока и они двинулись вдоль стены школы. — Если твоя мать приготовит опять те рулеты с рыбой, то я пас! — Джисок хихикнул и закинул Джуёну на плечо свою руку. — Это семейный рецепт! — Джуён надул губы. — Прекрати делать такое лицо! Иначе мне придется тебя треснуть! А там знаешь замкнёт же! Останешься с такой физиономией на всю жизнь! Джуён загоготал во весь голос. С Джисоком всегда было весело и ненапряжно. — Конечно я приеду, бро! — Джисок смял вновь плечо друга. — Если ты продинамишь наш семейный ужин, будешь месяц меня называть хёном! Понял? — После такого я обязан явиться! Плевать на этот рыбный рулет! Ну и позорище будет! В последне время мы с тобой редко видимся из-за тренировок, надо наверстать упущение! — Джисок остановился и огляделся, Джуён растерянно наблюдал за своим другом. — Угу! Ты чего? — Я забыл плеер в шкафчике! Давай до пятницы! Я пойду! Я надеюсь твоя матушка нарежет тебе рулета по-больше! — смех заполонил скучную улицу. — Придурок! — Джуён хмыкнул и не оглядываясь исчез за школьными воротами.***
На лице Джисока мелькнул страх, открытая дверца шкафчика и среди его вещей лежала вновь кассета. Совсем другая, с тонкими желтыми линиями на прозрачной основе, у Джисока в портфеле лежала такая же, но розовыми полосками. Руки дрогнули, но взяли кассету в руки, а взглядом он окинул все вокруг себя на триста шестьдесят градусов, это чувство словно ты вечно под чьим-то присмотром. Паника застыла комком в горле, таким твёрдым практически не сглатываемым. Джисок быстро запихал в рюкзак кассету, накручивая на плеер наушники и быстрыми шагами скрылся со двора школы. Ему хотелось быть подальше от этого места. Дорога до дома была настолько долгой, что сердце колотилось без умолку от неизвестности, которая окружала Джисока вокруг. Разум то и дело заставлял оглядеться по сторонам. Незнакомый страх. Неизвестность. Паранойя достигала предела… и заполонила сознания Джисока по максимуму. Когда он всё таки оказался за дверью собственного дома, облегченно вздохнул. Дома безопасно... С кухни пахло вкусным ужином и понимание того, что дома он не один, сбросило с плеч навалившийся страх. — Ты пришел! Будешь ужинать? — из проёма кухни выглянула мама. — Чуть позже, хорошо? — встревоженный Джисок попытался вновь лживо улыбнуться. — Хорошо, милый! Чтобы не пугаться ещё больше от появившихся тайн, Джисок занял кресло в гостиной, с этого места можно было видеть маму за готовкой. Он достал трясущимися руками плеер, вставил в него новую кассету и приготовился слушать: — Может перестанем играть в игры, Сынмин? — всё тот же плавный голос задал вопрос. На записи раздалось шипение: — Всё же было хорошо! Между нами! Сынмин? Глухое шипение придавало мрачную атмосферу, внутри Джисока и так бушевал океан не понятных эмоций, а тут ещё и молчание Сынмина. — Я запутался! Ты можешь меня оставить в покое? — Джисок наконец услышал голос Сынмина, он был как и тогда тихим, но грубым. — Если ты не объяснишься передо мной, то как мне спокойно тебя отпустить? — Не строй из себя жертву! — Я тебя люблю! Сынмин? — Не смей! Не смей! Даже не говори о любви в присутствие меня! Тошно! Джисок нажал на паузу и всё думал зачем ему слушать чужие разборки? И как они относятся к нему? Пазл всё никак не складывался в его голове. Он посмотрел как суетится мама и нажал вновь на кнопку "Play" ему хотелось скорее закончить это. — Я тебя люблю! — Нет! Прекрати! Не смей! Вновь пугающая тишина, от которой внутри Джисока всё сжалось еще больше. — Послушай! Я всё знаю! Не строй из себя жертву! И не смей меня тыкать Джисоком! Я пытался его забыть! Я забыл его! Но ты всё испортил! — пауза, — Я видел вас! И не смей мне вешать лапшу на уши! И говорить, что это не то что мне показалось! Меня даже не волнует, что это за парень! Просто отъебись от меня! Хватит меня преследовать! На лице Джисока возникло удивление, он не знал как себя чувствовать, когда он слушал о себе информацию. Особенно такую. Ему даже не льстило это. Кто же этот Сынмин? Как он выглядит? И почему он говорит о любви к нему? На записи раздался смех, мрачный такой же как и нагнетающее шипение: — Так вот в чем дело? — Если бы не тот вечер, то я бы и знать не знал, что у тебя есть кто-то ещё! Я бы не чувствовал себя преданным! Я не чувствовал бы себя разбитым! Мне так тошно от себя! От себя! Понимаешь? Я предал свои чувства, свою любовь, что испытывал к Джисоку! Ради тебя! Ради, сука, тебя! А ты ещё мне ставишь условия и преследуешь меня!? Вот я тебе сказал, что случилось! Съебись с глаз моих долой! Мне даже не нужны твои оправдания! Мне плевать! Смех повторился и от него у Джисока мурашки поползли по всему телу. — Помнишь тот вечер у тебя дома? Я заметил на столе рисунок. У меня и в мыслях не было вынюхивать что-то! Он лежал на столе, ты видимо забыл убрать! И тогда я понял, почему у нас всё стоит на одном месте! Гребаные восемь месяцев! Сынмин! Восемь месяцев! Я почувствовал себя тогда ненужным! И таким же преданным! Мне было так гадко! Хотя я не знал кто это! Но отношения между нами не двигались никуда! И тогда я сложил всё воедино. И когда ушёл от тебя, позвонил своему бывшему. И он меня утешил! Восемь месяцев! Восемь! Ты даже не давал тебя коснуться! А потом я увидел как ты отстранился от меня. Я тогда не знал, что ты нас видел. Решил встретить тебя после школы. И увидел, как ты стоишь перед футбольным полем. И фотографируешь! Его! И тогда мне стало плевать на своего бывшего! Я понял, что потерял тебя, и мне захотелось вернуть тебя! Да вот такой я циничный человек! Я хочу, чтобы ты принадлежал только мне! — Я тебе не вещь! И не игрушка! — Я знаю! Сынмин! Правда я тебя люблю! Давай забудем всё и вернём? Прошу тебя! — Ты даже не попытался поговорить! А побежал сразу к бывшему за утешением! — По-моему мы стоим друга! Оба оплашали! Два идиота! — Нас с тобой больше ничего не связывает! Я не хочу быть с тобой! И меня не волнуют твои прихоти! — Ты даже к нему боишься подойти! На что ты надеешься? Любить на расстоянии? Пока не закончится школа? И что тебе в нём понравилось? Что ты так зациклился на нём? — Я буду с тобой честен! Чтобы поставить точку между нами. Джисок всегда был рядом, когда мне нужна была помощь. Он утешал меня, когда я был на грани! Он спас меня от ненависти к себе! Он заставил меня жить! Существовать! Чувствовать! Тебе не понять! Тебе не понять! Я всегда хотел с ним сдружиться, заговорить! Но боялся, что он если узнает меня ближе, разочаруется во мне! Я неидеальный! Нет! Я недостоин его! — И у кого ещё кукушка поехала? У меня? Это ты больной придурок! Как так можно обесценивать жизнь? Себя? Как, блять? Запись оборвалась и Джисок снова был ошарашен информацией на записи. — Я спас Сынмина? Когда? Кто ты такой?— мысли в голове Джисока крутились без тормозов, он не понимал что происходит. И кто эти люди на кассете. И всё больше не понимал, зачем все эти записи ему подкидывают. Что хотят этим добиться? Это делает сам Сынмин или его парень? Что вообще происходит!?***
Джисока накрыло конкретно от происходящего, он спрятал в коробку на шкаф плеер и кассету. Все выходные он провел в постели, боясь выйти наружу, в мир реальности и столкнуться с люди с кассеты или найти ещё одну где-то во дворе. В его голове было миллион вопросов, но ответов не было ни на один. Где-то под утро он все же уснул, организм не выдержал полтора суток без сна. Во сне ему снился парень на качелях, который вяло раскачивался на них. Его очертания не были ясными, он словно походил на сгусток тумана. А потом Джисок увидел себя, сидевшего рядом, на песке и основания качели с неизвестным. — Не думай об этом! Они придурки! — Джисок узнал свой голос в утопии сна. — Прости… — незнакомый голос приобрел тембр голоса Сынмина с кассеты. — Ты нормально танцуешь! Они просто придурки. Придурки. Занимайся этим дальше! У тебя очень здорово выходит! Я честно завидую тебе! Я слегка неуклюжий… Сон оборвался звуком будильника и Джисок вяло приподнялся, его мысли были туманны и состояние словно по нему прошелся поезд. И даже выпив кофе, мигрень никуда не исчезала, а в голове все ещё был размытый образ парня с качели. Джисок попытался вспомнить что-то подобное из его жизни, в надежде, что он наконец поймет кто был этот Сынмин. Но мозг совершенно не давал никакой информации. Образ парня и их разговор так и остались мутным сновидением. Стоя у ворот школы Джисок огляделся и выдохнул, осознание того, что он подойдет к шкафчику и откроет его, найдя в нём кассету, пугало. Очень пугало. Не заметность душила, сворачивала кровь в венах, а ощущение тревоги скрутилось тугим узлом где-то в области паха. Он сделал несколько шагов к шкафчику, вздохнул, закрыл глаза и открыл дверцу. Посчитав до десяти он медленно раскрыл веки. Лежала кассета. Джисок нервно сглотнул, облокачиваясь на дверцу шкафчика головой. — Что за хрень? Джисок взял кассету, оглядел её, сегодня она была с зелеными полосами. Такое чувство, что тот кто этим занимается, хранил эти записи с трепетом. Мысли в голове Джисока закрутились ураганом и он дрожащими руками засунул её поглубже в рюкзак. Он хлопнул дверцей и сполз спиной по шкафчику, засунул руки вновь в глубь рюкзака, найдя там злосчастную кассету и со злости швырнул её в сторону на траву. Все-таки внутри чувство любопытства сыграло свое дело и он на коленях подполз и поднял кассету, оглядев её состояние. Она была цела и Джисок выдохнул. Ему хотелось послушать, что на ней, но в то же время он чертовски боялся этой неизвестности. Кто из нас поехавший?***
Школа уже не была безопасным местом для Джисока. Это больше походило на рой, про безопасность можно забыть, явно будешь укушен. Единственное место, где он хоть как-то мог выдохнуть, был его дом. И вот сидя в своей комнате разглядывая в руках кассету, что была найдена сегодня, тот смотрел на вверх шкафа на коробку. Он несколько раз вставал на стул и тянулся к ней, но каждый раз себя останавливал. Почему-то внутри Джисока вся эта ситуация вызывала какую-то грусть, он не мог объяснить желание внутри себя отыскать Сынмина. Он всё же достал со шкафа коробку и взял в руки плеер, ещё долго мялся, но всё же вставил в неё новую кассету. Внутри судорожное волнение. Но он решается и нажимает "Play". — Я хочу тебе кое что рассказать…поклянись что это останется между нами? — на кассете вновь фигурировал тот звонкий голос. — Ты же знаешь ты всегда можешь положиться на меня! — Джисока немного кольнуло, это был вовсе не голос Сынмина. Это был новый голос, такой тихий ели прослушиваемый. — Ты когда-нибудь думал навредить чужому человеку? Мороз пробежал по коже Джисока. — Себе возможно, но другому наверное нет. Не думал об этом даже, — пауза, — что случилось? Тебя кто-то обидел? — Забудь об этом, я просто спросил.— звонкий голос уныло зевнул. — Я надеюсь ты никуда не вляпался, Ким Чонсу? И вот тут Джисока пробило конкретно, пробило на дрожь, на явную паническую атаку. Его затрясло так сильно, что он не с первого раза нажал на паузу. Палец то и дело соскакивал с кнопки. Он резко встал с кровати, сорвал с себя наушники и направился к окну. Он долго смотрел на улицу, хватаясь за голову и долго злился, всё никак не мог остановить нервную дрожь. Дыхание было тяжелым от воспоминаний в его голове . Потому что в его голове всплыл мутный образ Ким Чонсу. Это не могло быть совпадением. Таким уж явным, точно нет. И слова Чонсу пугали на этой записи. Он хотел навредить ему? Он что-то задумал? Не уж-то Чонсу готовит на него нападение? Но вдруг в сознание Джисока всплыл разговор по телефону с матерью.— Милый? Я и отец сегодня задержимся, так что поужинай чем хочешь…
— голос мамы четко засел у Джисока в голове.
— Что-то случилось на работе?
— Милый, у коллеги по работе сын попал в аварию. Ким Чонсу не знаешь его? Говорят он раньше учился в твоей школе, выпустился год назад.
— С ним всё в порядке? Он жив? Мы по-моему с ним ходим на музыкальные занятия.
— Милый, пока ничего не знаю, знаю только, что он со своим другом попали в аварию. Давай я тебе потом дома всё расскажу, сейчас мне надо остаться с Мину для поддержки. Хорошо, малыш?
— Хорошо, Ма! Надеюсь они с другом в порядке! Пока!
— Пока! Не забудь поужинать!
Джисок продолжал стоять у окна и судорожно трястись от воспоминаний. Воспоминания обрушились волною, такой тяжелой и холодной. Размышление о Чонсу его ещё больше завели в тупик, сознание будто помнило Ким Чонсу, вот все остальное он словно забыл. И как выглядел этот Ким Чонсу, что случилось после той аварии. Они выжили? Джисок не понимал как все это стерлось в его голове, но ещё больше его пугало понимание того, что на кассетах фигурирует Чонсу и он ведет себя будто они ни разу в жизни не виделись. Присев на кровать Джисок ещё долго пытался вспомнить хоть что-то, но словно был какой-то барьер, который все никак не давал воспоминаниям появится в его голове. Сейчас ему могла помочь только мама, осведомленна она была побольше Джисока. Но больше его пугал тот вопрос Чонсу. Он на миг задумался,а что если на него совершат нападение? Ему нужно было узнать про Чонсу. Выйти на этого Сынмина. И решить эту проблемы без участи стать чье-то жертвой.***
— Ма? — Джисок нырнул в гостиную в поисках матери. — А? — женщина сидела на кресле и была увлеченна вязанием, бирюзовый клубок ниток беззаботно катался по полу. — Ма, а что случилось с Ким Чонсу? — Ким Чонсу? Это кто? Джисок от удивления даже присел на диван. Почему она задает вопросы такие? Она же ему сама рассказывала про него, про аварию. Джисок всё никак не мог понять, как она забыла о таком. — Мам! Ну парень,что попал в аварию! — Кто-то из твоих друзей попал в аварию?! Джисок начинал злится! У нее что амнезия, блин? Как она не помнит? Он встал с дивана и присел у её ног, тщательно вглядываясь в её лицо. Она опустила на него свой взгляд и улыбнулась. — Тётушка Мину? Ким Чонсу? Сын тетушки Мину? Он встревожено поднял тон голоса от этого его мама слегка нахмурила брови. — Милый? Ты заболел? У тётушки Мину нет детей. Ты только проснулся? Откуда такие фантазии? И вот тут Джисок присел на пол. Слова матери его ошарашили, ведь он прекрасно помнил этот разговор с ней по телефону. Он даже запомнил, что потом съел жареный рис с кимчи и лег спать. Не уж то ему и правда это всё приснилось? Это странное ощущение внутри себя, было до боли несправедливым. Неизвестность и запутанность в событиях обжигала по больному. Казалось, что это всё злая шутка и даже его мама участвует в этом во всём. Джисок ушел в свою комнату и присел на кровать и пытался хоть что-то ещё вспомнить о том дне. Ведь если его родители там были , то явно после случившегося они бы ему рассказали обо всем. Но в сознание Джисока был только туман, который словно стер его воспоминания, и всё так же в этих иллюзиях сидел парень на качелях, и беззаботно раскачивался на них. А в голове всё повторяющий голос Чонсу. Навредить чужому человеку…***
Джисок присел на лавочку в школьном дворе и всё не решался подойти к шкафчику. Он не знал хочет ли уже увидеть там кассету, чтобы узнать ещё что-то. Слова Чонсу засели в голове. Он словно находился в параллельной вселенной, где все шло не в его пользу. Пока он размышлял об этом, перед ним возникла тень. И руки дрогнули, он думал что вот она истина, но это оказался его друг Джуён. Он собрал волосы в хвост и протянул руку: — Дарова! Ты проебал пятницу! Прошу любить и жаловать, хён Ли Джуён! — он засмеялся, однако когда разглядел лицо Джисока резко перестал хихикать, — Что с тобой? Ты заболел? Или что-то случилось? — Ага, сошел с ума я! — Джисок облегчено вздохнул и видя перед собой друга, зарылся пальцами в свои волосы. — Ты прикалываешься? — Джуён изогнул брови и присел рядом с другом, до него только дошло, что Джисок не шутил и у него явные проблемы с чем-то, — давай выкладывай! — Ты когда-нибудь помнил момент из жизни, а потом оказывалось, что этого не было? — Джисок не мог сформулировать свои мысли, он ещё был не готов рассказать Джуёну о кассетах, о Чонсу, — Я серьезно! — Не, бро, со мной такого никогда не было! — Джуён вяло улыбнулся, ему хотелось приободрить друга, но он не понимал как это сделать. Он заглянул в глаза Джисока и увидел в них пустоту, такая печальная пустота или это была растерянность? Тем не менее Джуён явно понял, что Джисок не просто так пропустил их ужин и явно был чем-то озабочен, — выкладывай, что произошло! — Давай, если не разберусь, то спрошу совета? Всё норм бро! У тебя сейчас какой предмет? — Джисок фальшиво улыбнулся, в последние дни он умело это делал, — а не, не, хён, какой предмет? — Джисок засмеялся, каша в его голове явно сводила с ума, а смех как защита, уж лучше так чем Джуён будет таскаться за ним с расспросами. — По-моему биология, хубэ? — Джуён засмеялся, в это время Джисок толкнул его в плечо, и немного выдохнул от навалившегося груза на душе. С Джуёном всегда было весело, он мог просто молча сидеть рядом , и всё же ощущения внутри с ним были, как тихая гавань. Тепло, приятно и спокойно. — Придурок!***
Внутри Джисока всё ныло, тугой узел скрутился внизу живота, словно там находилась мясорубка, что с легкостью перекручивала все органы внутри себя. Незнание того, что произойдет, словно эта дверца шкафчика была тем самым ящиком Пандоры, который он даже открывать не думал, все-таки кому-то захотелось сыграть с ним. Жестоко, больно и лживо. Словно наблюдая за ним, как происходящее ранит и губит сознание, в голове Джисока караван чувств, схожий на отвращение или обычный страх, боязнь стать жертвой чужих манипуляций, жертвой собственных мыслей, стать заложником этой неизвестности, что била точными ударами в голову. От всех этих мыслей Джисока чуть ли не выворачивало наизнанку, он словно та мышь, что попала в мышеловку и тихо скулила под сжатым механизмом — чужие правила, которым он повинуется, открывая эту дверцу с черной паутиной тайн и прослушивание этих чертовых кассет. Иногда ему казалось, что он это всё выдумал, словно сейчас он проснется дома, в своей теплой кровати и это будет всё плохим сновидением. Он всё обдумывал как найти информацию о Чонсу, ведь он мог вывести его на Сынмина. Появилась какая-то возможно остановить это всё и спросить зачем его мучают чужими разговорами. Мама, чья надежда была на неё, с уверенностью, что вот сейчас она все изложит и Джисок соберет пазл воедино, неудача. Этого он никак не ожидал. Он всё больше задавался вопросом, а существуют ли вообще люди с кассеты? Может это сфабриковано всё? Но понять злой умысел он никак не мог. Он не был богатым или достаточно умным в учебе, чтобы его захотел кто-то убрать со своего пути. Он протянул руку к дверце шкафчика, медленно её открывая. Пустота... Нет кассеты? Это шутка? — И что теперь мне делать с этой информацией... Джисок стоит около открытой дверцы шкафа и всё никак не может понять, что чёрт возьми происходит...... а чувства и ощущения внутри себя, всегда ярче, они всегда сильнее фактов... даже цикличность неудач не означает, что ты неудачник...