Плохая хорошая девочка

      Анель Лангфор так лихо отплясывала на импровизированной сцене, что даже Касавир, не любитель, в общем-то, кабацких певичек, завороженно следил за еë танцем.       Если бы она делала это на столе, пожалуй, было бы ещë интереснее. Но — увы! — Анель была достаточно крупной девушкой, в теле, насколько это возможно для полуэльфа — то есть, налитая, но не толстая, а фигуристая. Стол бы еë не выдержал. Потому на столе восседал Гробнар в окружении разнообразных музыкальных инструментов, которые сменял по мере того, как лютня оказывалась в руках у Анели. И он, хоть и не плясал, вполне органично вписывался в развесëлые песенки и бесшабашный танец коллеги по перу.       Если приглядеться, то можно было бы заметить определëнное сходство между Анелью и лейтенантом Серых Плащей Олëной Фарлонг. У них обеих были медно-красные волосы и малахитовые глаза, одинаковый рост и телосложение. Но и всë!       Умница и красавица Олëна одевалась скромно, хотя и со вкусом, волосы заплетала в толстенную косу, перевязанную зелëной лентой. Пела она очень даже неплохо, но для таверны еë творчество подходило весьма слабо. Говорили, что мать нагуляла еë от рашеми, а перед этим довольно долго странствовала по Рашемену. И песни Олëны были экзотичными для Побережья Мечей. Нежные, протяжные, они завораживали, затягивали куда-то в глубину. И перед слушателем вставали огромные просторы, то занесëнные снегами, то поросшие густыми лесами, населëнные странными и необычными созданиями.       Анель не завораживала. Она заражала своим весельем на грани фола. На ней всегда было яркое платье с многоярусной юбкой, которая легко взлетала во время танца, открывая длинные стройные ноги. А на груди у неë всегда был такой вырез, что взоры любого мужчины словно невзначай проваливались в него и оставались там. В том числе и у Касавира, который с превеликим трудом отвëл глаза и заставил себя смотреть на еë лицо. Потому что мелькающая юбка и ноги тоже внушали грешные мысли.       Огненные волосы она носила распущенными, либо затягивала ремешками в два простых хвостика. И сейчас эти хвостики метались, как хвосты лисиц.       Плохая девочка. Хорошая не станет петь песни с таким содержанием, что и стыдно, и смешно. А таковы многие матросские песни, если в них нет моря и далëкой земли. Такой бардессе самое место в <<Лунной маске>>. Красота у неë уже есть, яркая и броская, несмотря на крупные жëлтые веснушки. Класс, в общем-то, тоже. Офала гордилась бы такой работницей — способной и спеть, и станцевать, и беседой развлечь. А тому, о чëм говорить не принято, научить не проблема...       Кстати, надо бы предупредить певичку, что Бишоп на неë облизывается. Какая ни есть плохая, но для следопыта она слишком хороша.       Внезапно скрипнула дверь. Уже не так омерзительно: у Дункана появились деньги на смазку, да и на кое-что другое. Не зря нанял бардессу и припахал Гробнара.       Оказалось — Нивалль. Точнее, сэр Нивалль. — Лейтенант Фарлонг здесь? — спросил он. — Я за неë, — отреагировала Анель, как раз закончившая песню. — Хмм... Ну ладно, — покладисто кивнул сенешаль. — Тут довольно щекотливое дело. Кто-то убил всех жителей деревни Эмбер и подговорил свидетелей — они указывают на виновность лейтенанта Фарлонг. Ну, по крайней мере, я склонен так считать.       Некоторое замешательство старого знакомого не скрыло от Касавира, что тот намеревался сказать нечто совсем другое. И это другое предназначалось не Анель. Манипуляция или? — Оки-доки, я ей передам. Скоро она вернëтся с задания, — сказала певичка. — А насколько это безнадëжно?       Нивалль горестно хмыкнул, снял шапо, потом надел обратно. — Настолько, что ей сейчас нежелательно покидать город, это будет расценено как бегство. Как бы мы ни относились к Олëне, закон жесток, и он может позволить лусканцам забрать еë прямо оттуда, где они еë застанут. Но время до прибытия Торио Клейвен у нас есть. Пока она подтасо... кхм... находит доказательства, Олëна, со своей стороны, может найти контрдоказательства и улики, указывающие на истинных виновников, и заручиться поддержкой в высших кругах, что поможет ей обрести свободу передвижения. Кстати... С уликами те... ми может помочь ваш знакомый — Сэнд. И подойди, пожалуйста...       Дальнейший разговор происходил шëпотом, таким тихим, что Касавир, при всëм желании, не смог бы ничего расслышать...       На другой день Анель пропала из таверны. А Олëны не было с самого утра. — Я знаю, где сейчас Олëна, еë в оруженосцы принимают, — заявила бывшая крестьянка. — Только зря она пошла туда одна. Пойду за ней присмотрю. — И нарушишь еë уединение? — ехидно вклинилась Кара. — Там и без неë найдëтся, кому нарушать. Зная Торио, она даже такой лазейки постарается моей подзащитной не дать, — возразил ей Сэнд. Эльф появился ещë вчера и активно занимался подготовкой к дальнейшему путешествию. А перед этим он зачем-то уединился с Анелью Лангфор. Может, у них отношения? — Иди, Шандра. Только осторожнее. Кстати... Касавира с собой прихвати, нечего тебе одной там делать*. — Одной? — возмутилась Шандра. — Олëна у нас так себе воин, если что, сражаться будешь одна, — невозмутимо пояснил Сэнд. — А... почему Касавира? Не Келгара? — Келгар с Нишкой чего-то мутят, возможно, противозаконное. Не стоит их отвлекать...       Руки Касавира лежали на плечах новоиспечëнного сквайра. Вопреки словам Сэнда, рыжая сражалась неплохо. Для барда. Но с Шандрой и тем более Касавиром ни в какое сравнение не шла.       Олëна ещë раз закатала рукав. Неприятная рана исчезла, оставив еле заметный шрамик. — Спасибо, Кас, — сказала она. — Да ладно, — неловко ответил паладин. — Любой бы на моëм месте... Шандра, что видишь? — Да пока никого. Надеюсь, эти гады кончились, — откликнулась ученица. — А до рассвета ещë далеко. Погоди-ка... Лови!       Касавир поймал летящий в него пузырëк. Пустой. С каплями чего-то мутного на дне. — Это чтобы Олëну не дис... ква... ли... цировали, — спотыкаясь на трудном слове, сказала она. — Типа, отбилась с трудом, потом выпила зелья. Кровищи, кстати, на ней предостаточно. И на нас с тобой, учитель. Надо бы потом в баню сходить. — Вдвоëм? — хихикнула Олëна. Совсем как Анель. И Касавир понял, что краснеет, и порадовался темноте. — Ширму твой дядя найдëт, — усмехнулась Шандра. — Кстати, как Анель? — Голос потеряла, но так в порядке. К завтрему оклемается и петь сможет, — отстранëнно ответила лейтенант Фарлонг. — Ну просто... я обещала Гробнару, что мы накажем одного зазнайку. Ему самому туда нельзя — таково условие поединка. А Анель, как бы, его ученица. Вот и будет вместо учителя... — Могу и я сходить, — улыбнулась Олëна. — Поющая стражница, думаю, будет гораздо эпичнее... А Анель пусть выздоравливает. Не стоит еë лишний раз тревожить.       И машинально стëрла что-то со щеки. Что-то жëлтое или оранжевое, у крови другой оттенок.       И Касавир подумал, что попал в переплëт.       С Анелью всë понятно, но почему его так же тянет к Олëне? Которая своë великолепное тело утягивает в кожу, либо носит какие-то бесформенные штаны и рубашки? И которая, в отличие от певички, в плане чувств очень строга?       Можно ли так желать двоих одновременно?       Пока Анель болела, Олëна гуляла по Чëрному Озеру, пользуясь внезапным свободным временем. Гуляла, естественно, не бесцельно. В результате, кроме лютни, выигранной у <<зазнайки>>, она приобрела портрет Шандры и немножко денег. Касавир был свидетелем, как она их заработала, и даже сам в этом поучаствовал: миссия по спасению непутëвой дочки какого-то знатного лорда обернулась схваткой с группой некромантов. Нишки и Келгара с ними в тот момент не было, а Бишопа Олëна брать не стала. Зато прихватила Кару, и ведьмочка была счастлива по уши, что ей дали стравить энергию.       А после боя, как только все оправились от ран, стражницу уволок Сэнд. Отношения у них складывались опасливо-уважительные, но, в отличие от буйной Кары, Олëна не спорила с эльфом и исчезла на целые сутки.       Зато в строй вернулась Анель. Правда, еë хватило ненадолго, она отработала половину программы и оставила зрителей на Гробнара. — Чëртова сырость, — заявила она, потягивая из кружки зелье, сваренное заботливой Элани. — Дурацкое море. Ненавижу море зимой. Сдаëтся мне, я из тех краëв, где море спрятано за горами, а самый большой водоëм — это озеро. Нишка, ты так и не передумала? — Не-а, — фыркнула тифлинг. — Отговоришь такую, — буркнул Келгар. — Упëрся ей этот Лелдон. — В таком случае я с вами, — заявила певичка. — И я, — неожиданно даже для самого себя брякнул Касавир. — Ты-ы? Святоша?! — выпучил на него глаза Бишоп. — Ну, должен же кто-то удерживать стороны от излишней жестокости, — пришла на выручку Шандра. — Мы же всего-навсего собираемся ограбить Лелдона, верно? — ласковым голосом спросила она Нишку. Та угукнула и показала ей большой палец, после чего чуть не опрокинула кружку с травяным отваром и сползла под стол от смеха.       А Анель посмотрела на паладина с глубокой признательностью. Совсем как Олëна в похожей ситуации. — Ты ведь собиралась взять этого следопыта с собой? — спросил Касавир.       Ситуация не слишком располагала к подобным беседам. <<Быки>> Лелдона топтались в коридоре и подбирали ключ к запертой изнутри двери, а <<грабители>> спускали его казну через окно. Что характерно, никто не мявкал и не звал на помощь стражу. Видимо, коренная знать не очень любила разбогатевшего на ровном месте вора. И только радовалась, что кто-то его решил обворовать.       Но Касавир решился, благо оказался рядом с Анелью. — Собиралась. Но передумала. Бесячий он, — хмуро сообщила певичка. — Вроде не дурак, а бесит. Скажет чего, как в лужу пë... сью морду сунет. И эта его похабень не вовремя. Вначале было забавно, сейчас тоже бесит. И не понимаешь, то ли оскорбил, то ли комплимент отвесил. В серьëзную переделку, может, и возьму, а так... — И правильно, — выскочило из паладина. — Ревнуешь, что ли? — хитрющий зелëный глаз стрельнул в него искоса. — Может, и ревную. Только он реально опасен. Мне кажется, он под чьим-то влиянием. И добивается от тебя каких-то вещей. А ради этого он готов затащить тебя в постель. — Если бы только меня. Олëну тоже, — тяжко вздохнула Анель. — Что, правда? — Касавир чуть не выронил верëвку. — Честное-пречестное слово! — с детской интонацией заявила рыжая. — Мы тут с Олëной сидели, мужиков обсуждали... Короче, этот гад при мне чуть из штанов не выпрыгивает, но и около нашей стражницы хвостом вертит. Поделились, поржали, поплакали. Мне ведь он реально нравился, хоть и засранец. И решили мы с ней на пару тебя совратить. — Чего!? — паладин аж закашлялся, Нишка тут же стукнула его по спине — благо вместо доспехов он нацепил кожу. — А почему нет-то? Олëна же Арфистка, хоть и начинающая, книжки читает. Так вот, о целибате вон Нишке рассказывай... Хотя можешь и не рассказывать, она тут поневоле уши греет. Олëна мне сказала, что у тюровых воинов нет никакого целибата, кроме того, что они сами на себя добровольно наложат. Но чтобы всë честно было и ты сам себя не грыз, я тебя предупреждаю. Рано или поздно одна из нас с тобой переспит. А может, и мы обе, если умным окажешься.       От такого откровения паладину стало одновременно плохо и хорошо. Первое — потому что без него его судьбу определили, и вообще, он-то полагал хотя бы Олëну чистой и невинной. А второе... потому что перспектива получить, так сказать, в личное пользование двух рыжих красавиц была архисоблазнительной.       Да уж, Офале и не снилось, что еë <<жертву>> будут делить и посвящать в планы такого деления.       А потом Лелдон со товарищи всë же взломал дверь. Но его сокровища уже уехали вниз, а вместо них в сокровищнице находилось пятеро весьма колоритных существ, вооружëнных до зубов... — Ну как тебе первое преступление? — ехидно спросила Анель. — Как... Ну, при определëнной натяжке можно сказать, что мы восстановили справедливость, — неловко сказал Касавир. Его всë время пробивало на <<ха-ха>>, было стыдно и при этом весело, как в детстве, когда он впервые утащил варенье из кухонного шкафа и оприходовал. Правда, повариха потом его поймала за руку... — Нишку же этот тип обидел и ограбил. А теперь мы с Нишкой обидели и ограбили его.       Нишка споткнулась от смеха и была подхвачена Келгаром и Шандрой. — Но больше я на <<дело>> не пойду, — закончил паладин. — Иначе из храма не вылезу, грехи замаливая...       Теперь хохотали все. — Определëнно ты мой герой, — заключила Анель. — Хотя, может, Олëне как раз нравятся плохие парни...       Плохие парни Олëне если не нравились, то и явного отвращения не вызывали. Она наверняка знала о его похождениях в компании <<соперницы>>, но враждебности не выказывала. Наоборот, трепалась с ним всю дорогу до Порт Ласта, что называется, ни о чëм. — Анель тоже там. Дела у неë какие-то, вроде, знакомый умер, она хоронить поехала, — сообщила вдруг стражница. — Да и с горлом по-прежнему беда, часами развлекать публику не вытягивает. А в Порт Ласте, если разговаривать с кем, она меня заменит. Мало ли, может, найдутся какие-нибудь идиоты... — Вот-вот, — вклинился подъехавший Сэнд. — Идиоты неприменно найдутся. И попытаются отомстить. Так что, если не на бой пойдëм, сиди-ка ты, ведьмочка, в номере. А Анель пусть информацию собирает. Неплохо придума... ли, — бормотнул он, отъезжая. — Почему ведьмочка? — удивился Касавир. — Он так, вроде бы, Кару называет. — Он считает, что я потенциальная хатран, — пояснила Олëна. — Я же наполовину рашемийка, если мама не обманывала. И что у меня есть способности ведуньи, которые проявятся, стоит мне оказаться дома. И что в Рашемене было бы кому мною заняться. Но... В общем, случилось страшное, маму похитили гитиянки, она каким-то образом от них убежала, но оказалась сильно беременной и почему-то у дома Дэгуна. А еë муж... раз так и не нашëл меня, значит, тоже погиб. Или попался карге...       Дальше ехали молча, и Касавир гадал, что сподвигло Олëну на такую откровенность. Видимо, решила, что честность лучшая политика.       И что бы она не думала, сердце у паладина изнывало от жалости к этой печальной красавице и тянулось к ней. А это было похлеще, чем какое-то телесное влечение.       Как и было обещано, Олëна пряталась в номере. Чем она питалась при этом, оставалось загадкой, а Анель не распространялась. Видимо, она покупала для неë еду в <<Грифоне>> и доставляла через окно. Сама же рыжая певичка ела, как видно, у родственников умершего знакомого и попутно собирала информацию.       Разбитная бардесса шлялась по городу в компании Сэнда, прихватывая с собой то Элани, то Касавира, а однажды позвала с собой Бишопа, о чëм жестоко пожалела. В городке его знали и не любили. Впрочем, неловкую ситуацию хитрая Анель разрулила.       Еë стараниями выяснилось...       Что Алейн, подружка Шандры, единственная уцелевшая из Эмбера, находится под влиянием Торио и запугана ею до поросячьего визга. Анели пришлось употребить всë своë остроумие, чтобы развеять ауру врагини и доказать, что кривым мечом в рост человека бардесса просто не могла никого убить без ущерба для позвоночника. Даже такая высокая и статная. Не та у неë мускулатура!       Что убитые селяне выглядят как-то подозрительно и могут восстать из мëртвых, а чтобы этого не случилось, их надо посыпать порошком от травницы Нии.       Что просто так в Сумеречный лес не попадëшь, и дорогу знает (в данный момент) только Мэлин, которая чуть не послала Анель, увидев еë с Бишопом.

      А Элгун, враль известный

Запутал весь народ:

Мол, и герой он местный,

И каждого побьëт.

Мол, побывал в ЭмбЕре,

И даже воевал,

Двоих, по крайней мере,

Мечом своим порвал.

Сама Фарлонг-убийца

Бежала от него!

Осталось ей топиться

С позорища того.

А Элгун в окружении —

Вот это чудеса! —

Всем сделал одолжение

И убежал в леса.

Его подруга Мэлин

Голодного нашла,

Обула и одела

И к дому привела...

— Простите, но ваш Элгун, — спела Анель, — дерëтся как пельмень. И у меча не знает, где дол и голомень. В <<Оружии союза>> сейчас сказал купец, что парню с этим пузом в бою, увы, пи.... конец. Алейн, на что уж в шоке, но вовсе не без глаз. Она бы нам сказала, узрев его хоть раз. И Мэлин на охоте зачем такой балбес? Дружить с таким — забота, он весь встревожит лес. А впрочем, даже Мэлин не видела его, о помощи бедняге не помнит ничего...       Под конец песенки бардессы, исполненной под аккомпанемент нарочито плохо настроенной лютни, народ валялся под лавкой. А Элгун сидел красный, разве только не дымился. В конце концов он не выдержал, влил в себя огромную кружку пива, выкрикнул: <<Да врал я, врал, вас посмешить хотел! >> — и вылетел из таверны, чуть не снеся стол и вешалку.              На этом помощь Анели исчерпала себя, и Олëну со всеми предосторожностями вывели из таверны. Теперь предстояла полевая работа, и городская фифа Анель могла в этом лишь помешать.       Стоит ли рассказывать, какое скорбное зрелище представлял собой разрушенный и заваленный трупами Эмбер? И что ощущала Олëна, посыпая тела волшебным порошком? И как обрадовалась появлению Марка, который спрятался при помощи кинжала Бишопа и даже разглядел истинный облик убийцы? И как рисковала, раскапывая дневник на пепелище дома квартирмейстера?       А про пещеры гоблинов, где нашли тело одного из убийц, даже с уликами, а заодно и симпатичного паучка?       А про озлобленную на людей дриаду, на которую кто-то явно воздействовал магией? Которая дала убийце порошок, превративший его в Олëну, но оставивший неизменным меч (то ли не хватило, то ли не подумал?) И как огорчилась дриада, узнав о лжи любимого (который, вообще-то, не лгал!), и с какой охотой сдала его и заветный порошок?       На всë-про всë ушла неделя или чуть меньше. На то, чтобы Олëна смирилась с тем, что убийцей, так крупно подставившим еë, оказался Лорн, старший брат еë лучшего друга из Западной Гавани, и вышла из состояния уныния — ещë два дня. За это время информационная бомба, вброшенная Анелью, подействовала, нанеся непоправимые разрушения версии Торио Клейвен. И выезжала девушка из Порт Ласта уже не таясь. На неë косились, но не столь враждебно, как вначале, и убить не пытались. А друзья, приобретëнные для неë Анелью, обещали помочь — либо на суде, либо позже, если всë получится.       Сэнд был доволен. А Касавир получил наглядный урок. Если бы ему тогда, в истории с Офалой, хватило смелости так отстаивать себя...       Впрочем, тогда бы он не встретил Олëну. И не узнал бы Анель с еë лучшей стороны.       Суд превращался в балаган.       Кто сунул лютню в руки подсудимой? Да, ту самую, выигранную ею.       Многие грешили на певичку из <<Утонувшей фляги>>. Другие — на мелькнувшего в зале Касавира, которому можно было инкриминировать лишь приход Коллума. Певички, кстати, в зале не было, а вот собранные ею улики и свидетели — были. И еë стихотворные строчки, написанные круглым детским почерком. Они были предвзяты, но остроумны, судья Олеф за всë время суда не раз начинал ржать, как простой работяга, и еле успокаивался. Сэр Нивалль явно что-то знал и загадочно улыбался. А Нашер усмехался в усы... — Простите, я не в силах такого вот понять, — пела Олëна. — Зачем крестьян убили? Чтобы потом поднять? Они пришли бы в город, устроили бы бой... Я этим не владею — вам подтвердит любой. И я скажу без страха, хоть испытала шок: мужик дриаду тр*хал за дивный порошок! Он вëл себя, как шлюха, чтоб выглядеть, как я. Видать, со вкусом глухо, и чести... ни фига. Как много в этом деле позорной ерунды! Количества такого не знали все суды! Смотрите и стыдитесь, чтоб позже не забыть. Вот Лорн-телохранитель — ну фу такими быть. А Торио, похоже, и вовсе всë равно, раз глупого младенца засунула в г*но! Теперь вам не отмыться, ни завтра, ни теперь. И не пытайтесь злиться и объявлять... — Дуэль!!! — в бешенстве заорала Торио. — Я вызываю тебя, проклятая девка! А защищать меня будет Лорн! — Ты забыла сказать — убийца, — насмешливо отозвалась Олëна Фарлонг. — Или уже НЕ убийца? Правда глаза колет?       Зрители заулюлюкали. — А по правилам судебного поединка моя подзащитная тоже имеет права выбрать себе защитника, — ласковым голосом добавил Сэнд. — Почему он? Почему не я? — с укором произнëс Касавир, одной рукой приобнимая Олëну. — Ему было очень надо, — ответила та. — Сейчас он этого Лорна разделает, и его примут в монахи.       <<А ещë — ты мне нужен. Живым>>, — прочитал он в еë глазах невысказанное. — <<И неважно, кого из нас двоих ты выберешь. Я уже выбрала>>.       Почудились ему эти слова или нет, но сердце у паладина опять дрогнуло и пропустило удар.       Но как же с ней трудно, с этой нетипично правильной и благородной бардессой, которая манипулирует им без всякой манипуляции. Куда проще с Анелью, весëлой и бесшабашной эгоисткой, которая даже не скрывает своего эгоизма и своих планов на его... скажем так, любовь! Почему он всякий раз, находясь с Олëной, вынужден подбирать слова, чтобы случайно не обидеть? И боится перейти границу, за которой он перестанет быть рыцарем, а станет мужланом? — Я бы заслонилась тобой, если бы... — произнесла она и замолчала, потом продолжила: — Если бы мне был знак от Тюра, например. А так... не смогла...       Эта девушка, понял Касавир, никогда не воспользуется им в своих целях. Не подставит. Не кинет. Она — настоящая.       Понять бы ещë, что он на самом деле чувствует. И к кому из них. Ведь и Анель, по-своему, была честна с ним...       А народ вокруг заорал: Келгар на арене разделал Лорна, как и предсказывала Олëна. Разделал легко и быстро, всего лишь при помощи пары зелий и заранее спетой для него песни. Несмотря на громадный рост противника и состояние боевой ярости, в которое он вогнал себя в битве... — И тебе его не жалко? Вроде бы земляк, — спросил Касавир. — Он был им, когда я в болоте лягушек ловила и травки собирала, — вздохнула Олëна. — Тогда он был неплохим парнем. Если был. Не верю, что он так быстро изменился. Раз убил целую деревню, чтобы подставить меня, которая ему не совсем чужая и получить пару монет от какого-нибудь злодея (не верю, что от Торио, явно кто-то и еë держит на коротком поводке!), то он никогда не был хорошим парнем. Гори он в аду синим пламенем...       На празднике по случаю победы (а если честно — дружеской попойке) вместо Олëны с командой была Анель. — Опять еë на работу вызвали, отчëтность какая-то, — фыркнула певичка. — Тяжела и неказиста?.. — хмыкнула Нишка. — Жизнь подневольного Арфиста, — тут же срифмовала Анель. — А говорила ей, в воры иди... — Да ну, с этими ворами постоянно за ж... голову трястись пришлось бы, как бы на нары не залететь. Но и стражником, как выяснилось, не фонтан. Не хочу быть стражником! — заявила певичка и опрокинула в себя рюмку вина. Кажется, четвëртую. Вино было вкусное и вполне заслуженное, Дункан сумел его приобрести во многом благодаря Анели. Но даже для еë вполне выносливого организма четвëртая рюмка была перебором. — А куда ты хочешь? — поинтересовалась Элани. — Может, в друиды? — Х-чу розовое платье и пирож-нку! — радостно объявила Анель. — Я жи девочка! — Девочка, тебе хватит, — озабоченно вклинился Дункан. — Простите, что вмешиваюсь, но моя... кхм... артистка совершенно не умеет пить. И она это сейчас показала. Касавир, будь другом, отведи еë в комнату и уложи спать... — Почему святоша? — возмутился откровенно пьяный следопыт. — Я б и отвëл... И уложил... — Вот потому и не ты, — резанул старший Фарлонг. — Так уложишь, что потом и не встанет... — Кас, п-нимашь... Они бы могли в лëгкую отмазать Олëну. Но не стали. Хотя там все ихние <<улики>> были таким фуфлом... И меч этот, с которым она просто не могла бегать. И тр-пешники, для чего-то наваленные просто так, ещë и с вонью от тëмного ритуала. Даже Кара учуяла! Можно было меня... нас не гонять. Но нет! Бегай, Олëнушка, спасай себя сама!       Касавир слушал молча. Девушке надо было выговориться. — Ладн, хоть Нивалль человеком оказался. Хоть как-то помог. А этот Нашер! Трус и ма... ни... пулят-р! Это он меня хотел на кроткую цепь... Ой, тьфу, то есть Олëну. Чтоб повязана была. И если б она не выкрутилась, то была бы вродь куклы на верëвочках! Да и теперь... Хрен знает, мож, репутация всë равно подмочена. И он так всегда! Наплетëт интриг, потом удивляется, что сам себя перехитрил! Политик ср... Ненавижу, какая же он сво-о-лочь...       Анель разрыдалась.       И Касавир, гладя еë по голове, думал:       <<Боги, какой же я кретин! Один рост. Одна фигура. Один цвет волос, глаз и кожи. Один голос. И то, что никто и никогда не видел их вместе! И эта песня, сочинëнная и исполненная Олëной в манере Анели! Ну как можно было не замечать очевидного! Вот только какая из них настоящая?>>       И в тоже время он понимал, что ему уже, в общем, без разницы. Всë равно он никуда не убежит от снов с участием рыжей бардессы. Кем бы она ни была — Олëной или Анелью.       Месяц спустя Касавир заглянул в <<гримëрку>> — так с лëгкой руки Олëны называли еë комнату.       Там пахло пудрой, краской, духами, висели цветные платья, лежали штаны и рубахи, и манекен с доспехами смотрелся частью театрального антуража.       Нишка рисовала на лице Олëны веснушки, а Шандра взбивала ей рыжие кудряшки. — Вот бы ещë Элани в порядок привести, — ворчала тифлинг. — Красивая девка, а ходит, как чувырла. — Она друид, — напомнила Шандра. — У них что естественно, то не безобразно. А в волосах, типа, сила. Не дëргайся, — прикрикнула она на Олëну. — Ты же хотела уйти красиво! Вот и будь красивой, а не как друид. Нишка, не трожь эту помаду, давай другую! К этому платью та не идëт! — Тут она увидела Касавира. — Привет, учитель. Смотри, у нас неплохо получается? — Хорошо, — одобрил паладин. — Красиво. Только глаза ей поярче нарисуйте, а то потеряются. Она не волнуется? — спросил он у девчонок, чтобы лишний раз не тревожить певицу. — Спокойна, как голем, — подтвердила Нишка. — Для неë это почти рутина. Выйдет, отпоëт, скажет всем <<пока>> и пойдëт вещи паковать. И Анель <<уедет в Рашемен>>, а мы отправимся в замок... Век бы его не видать!       Такого отношения к Крепости-на-Перекрëстке Касавир пока не мог понять. Зато теперь знал, для чего появилась Анель.       Просто стражница, в свободное время развлекающая народ в таверне, была слишком нелепым явлением даже для Невервинтера. Тут или символ Тюра сними, или кальсоны надень, как говорит Коллум. Вот и придумалась развесëлая Анель, отпочковалась от печальной и лиричной Олëны. Заодно и дядюшке помогла.       Об этом еë преображении знала почти вся команда, кроме Бишопа (не оправдавшего какого-то доверия) и Касавира (из-за его абсолютной честности). Последнее было обидно, честный — не значит <<язык без костей>>. Но эту обиду Касавир довольно быстро простил. О паладинах вообще существует множество нелепых заблуждений. Тем более, как только он понял, его с готовностью приняли в круг посвящëнных. Ещë и зауважали: сам допетрил, без подсказок.       Оставалось загадкой: как Олëна, не особо, в общем-то, меняясь, умудрялась выглядеть совершенно разными людьми? Действительно — талант, даже самородок, как говорит Гробнар.       Поболтав ещë немного с девчонками, Касавир улыбнулся Олëне и вышел.       И та не подвела. Прощальный концерт вышел на славу. И ласковые песни Олëны, чередуемые с бесшабашными творениями, приписываемыми Анели, были там очень даже к месту.       Они ехали плечом к плечу: бардесса и еë рыцарь.       Позади остался Невервинтер и <<Утонувшая фляга>>, которая теперь будет помниться золотой и бесшабашной. И Дункан Фарлонг, который на робкое Олëнино <<Ты зови, если что>> ответил <<Да ладно, когда она успеет. Ты хоть письма пиши! >> — Ты думаешь, этот замок ловушка? — спросил он. — Подстава, — поправила его Олëна. — Такая, что и не снилось. Дали нам его по принципу <<Возьми, Боже, что нам негоже, и в короткий срок сделай из него конфетку>>. Гариус, конечно, мне и живым гадил, но вот эта ситуация с его смертью и исчезновением тела вообще дурно пахнет. И то, что это исходит от <<доброй>> тëтеньки из Лускана — тоже. А из меня правительница — как из сапога чарка, ты же знаешь! И за что мне эта честь? Забрали бы себе и правили спокойно. Хоть тот же Нивалль. Но Нивалля Нашер предпочëл держать ближе к телу, а этот сомнительный подарок сплавил безродной девчонке из деревушки на болоте... Ох, как мне это всë не нравится. И все эти разговоры о моей молодости и перспективности тоже... — Ты поэтому называешь Нашера сволочью? — Не только. Там целое сочетание факторов. За замок-то, по-хорошему, я ему спасибо должна сказать, но замок в сочетанием с тем, что я узнала от Офалы... — Ты была у Офалы? — Ага. В образе Анели. Она мировая баба, хоть и куртизанка. Но верна Нашеру, как собака. Меня-Олëну вот пожалела и попросила Анель передать, чтобы я не особо надрывалась с карьерой. С тобой она любовь крутила изначально, чтобы ты не оказался на месте Арибет! — Упс, — сказал паладин. Новость была оглушительной. — Ну, может, и не только поэтому, но такая цель тоже была. Пока ты был с ней, тебя мучило понимание собственной греховности, и ты не рвался делать карьеру. И Арибет беспрепятственно возглавила орден. Девчонка, физически немногим старше меня, тоже недавно из деревни, наивная... Кому-то это было выгодно, чтобы орден возглавил не взрослый и опытный, а такая вот девочка. Потом ещë тебя спровоцировали на дуэль с одним товарищем и совсем задвинули, а этот товарищ с позором бежал из города. Потом и ты сбежал, как война закончилась, а мог бы и попробовать реабилитироваться... — И это не всë? — спросил Касавир, пока Олëна переводила дыхание. — Не всë. Арибет он хотел приблизить к телу в буквальном смысле. Нравилась она ему. А у неë случилась любовь с Фенвиком. Так что Офала могла и не напрягаться. Просто ей не хватило сил тебя отпустить вовремя. А те, кто пропихивали Арибет, задурили голову еë жениху и устроили в городе чуму! — Дестер Индалейн? Они же с Арибет враждовали! — Это она так думала... Ну вот, значит, казнил Нашер Фенвика, хотя мог и просто выгнать, а Арибет временно <<отстранил>>. Потом вернул бы и занялся приручением. Но еë начали ломать те, кто до этого проталкивали, и получилось то, что получилось. Нашер перехитрил сам себя. И вот теперь... — Олëна глубоко вздохнула. — Теперь он снова плетëт интриги, но уже с моим участием, а кто-то, кому выгодна такая неопытная девчонка в узловой точке, готовит ловушку. Офала это понимает, но сделать ничего не может, не то у неë влияние. И я не могу отступиться. Мне уже поверили, все эти люди, все эти солдаты, крестьяне. Я не смогу их бросить. По крайней мере, пока не победим. Потом я, конечно, попробую найти себе замену.       Касавир не стал с ней спорить, переубеждать. Она, как и Офала, могла оказаться правой. А могла и ошибаться.       В любом случае, он не даст ей сорваться и поддержит. А там... А там будь что будет.       И что-то подсказывало ему: всë ещë у них двоих будет. И будет хорошо.