Руслит: школьная пора

– Вам мат, – гордо улыбнулся Печорин, переставляя черную ладью. – Что ж, неплохо.. очень даже ничего... Молодец, – Максим Максимович пожал руку Грише, принимая поражение. Остальные десятиклассники, что внимательно смотрели за игрой с самого начала, радостно выдохнули. – Как и обещал, я позволю нескольким из вас пользоваться телефонами на контрольной, – обратился ко всему классу учитель. – А заодно, – тут он посмотрел на Печорина, – прощу вам опоздание. Гриша в душе возрадовался, но внешне стойко держал бесстрастное лицо. Утро этого понедельника выдалось довольно необычным. Первым уроком было ОБЖ, поэтому весь класс уже мысленно пребывал в полном безделья и сна уроке. Но не тут-то было. Максим Максимович внезапно решил устроить контрольную. И ведь даже не в тестовом виде! Ученики сразу принялись бунтовать, пытаться выдвигать свои предложения. Ставрогин в шутку попросил разрешения в открытую пользоваться телефоном, на что учитель всерьез задумался и сдался. Он предложил сыграть в шахматы, но противника пожелал выбрать сам. Как раз в этот момент и появился опоздавший Печорин. Максим Максимович сразу на него нацелился. Мало того, что при опазданиях, когда урок ОБЖ первый, учитель заставляет делать серию приседаний и отжиманий, так Гришу ещё и с порога в шахматы играть посадили. Он обречённо ждал своей спортивной участи, но играл очень серьёзно, тая в душе надежду на спасение от упражнений. И итог вышел что надо. Партия, на удивление, заняла не сильно много времени, поэтому Максим Максимович решил устроить контрольную сразу же. Класс получил свои работы. За телефоны взялись Ставрогин, Разумихин и Кирсанов, по человеку на каждый ряд. Понятное дело найденные ответы быстро разлетались. Но возможно кому-то было слишком скучно ждать, пока они дойдут до него, поэтому пришлось брать дело в свои руки. – Эй, какой ответ в пятом? – уж очень громко зашептал Ленский, обращаясь к Кирсанову, который сидел на другом ряду. – Четыре, – таким же сильным шепотом ответил ему Аркаша. – Спасибо! – тут же отозвался Володя. По классу сразу пронеслись смешки, даже учитель улыбнулся и покачал головой. Следить за учениками тот уже не старался, понял, что все напишут прекрасно. Довольные десятиклассники сдали листочки и со спокойной душой отправились на следующий урок. А именно, на геометрию. По классике жанра Чацкий вновь начал спорить с Фамусовым. На этот раз причиной послужила чрезмерная придирчивость учителя к решению. – Вы хотите сказать, что только из-за этой мелочи у меня четверка? – негодовал Саша. – Это не мелочь, а грубая ошибка, – злорадно поправил Павел Афанасьевич. – Я очень сомневаюсь, что слегка измененный порядок решения - грубая ошибка. К тому же, – запальчиво продолжил Чацкий, – административный порядок предусматривает право обжаловать выставленную оценку хоть директору. Фиксированное решение есть, простая придирка тоже... – Успокойся, Александр! – нахмурился Фамусов. – Нет, Павел Афанасьевич, не успокоюсь! Пока вы занижаете мне оценки просто потому, что я вам не нравлюсь, я не отстану. Добьюсь своего... – Ты слишком много говоришь, – раздражённо махнул рукой учитель, но в журнале нехотя нарисовал пятерку. – Садись. Чацкий хотел было ещё высказаться, но все же передумал – заметил краем глаза выставленную оценку. С гордой улыбкой он вернулся к своей парте. Следующие уроки шли без происшествий, самым спокойным образом. Если не считать урока истории, на котором рассеянный и заспанный Раскольников случайно прочитал «Екатерина II» как «Екатерина Одиннадцатая», из-за чего получил словесный нагоняй от Алены Ивановны. В этот день ребята много думали о результатах того самого конкурса, на который готовили сценку. Загадывали будет ли успех, обсуждали, шутили. Но со временем совсем оставили подобные разговоры. Шли дни за днями, а ничего интересного не происходило. Неужто сошло на нет вдохновение несерьёзно относиться к учебе в каком-то там десятом классе, и пришла пора монотонно учиться? Даже привычные перепалки Чацкого и Фамусова прекратились. То ли учитель окончательно смирился с назойливым учеником, то ли Чацкий уже устал. Хотя какое смирение и усталость, если эти двое уже как несколько лет подряд без устали спорят обо всем на свете. В общем, все вело к тому, что вся эта октябрьская скука – затишье перед бурей. Однако одним особо прохладным утром под конец октября события начали набирать обороты. Может и в самом деле пришла пора той самой бури. Ленский столкнулся с Чацким по пути в школу. – Сашка! – они поприветствовали друг друга и неспешно зашагали в сторону школы. – Как думаешь, хотя бы к Хэллоуину случится что-нибудь интересное? – Я думаю да, – уверенно отозвался Чацкий. – А то даже с Павлом Афанасьевичем не поспорить. Но все же перед Хэллоуином должно что-то случиться. Недаром же Петя и Коля такие задумчивые и спокойные. – Это точно, что-то они притихли. Сто процентов готовят грандиозную штуку к празднику! – обрадовался своей догадке Ленский. Ребята были уже совсем рядом со школой. Шли по парковке напротив здания, где были простые деревянные скамейки, которые часто можно встретить у подъездов. – Ой, смотри что там! – воскликнул Володя и подбежал к ближайшей скамейке. Чацкий тенью следовал за другом. Кто бы мог подумать, но бедная скамейка.. горела. На стыке правой опоры и сидения виднелось слабое пламя. Саша тут же присел и заглянул во внутреннюю часть опоры – источник огня. Быстрым движением он смахнул окурок, наспех заталканный в небольшой промежуток между сидением и ножкой. – Источник, конечно, устранен, но что делать с огнем? – серьёзно спросил Чацкий. Ленский же тем временем просто нервно суетился и оглядывался. Тут его осенило и он достал из рюкзака бутылку воды. Саша быстро выхватил ее и попытался вылить воду так, чтобы потушить пламя. Выполнить задумку мешало широкое сидение. Володя наконец перестал стоять столбом и довольно решительно взял и поднял сидушку. Она легко поддалась, видимо, прогорело уже не мало. – Что тут происходит?! – раздался до ужаса знакомый голос, который, признаться честно, никто не хотел слышать именно сейчас. Чацкий вздрогнул и резко развернулся, от чего невольно выплеснул немало воды, благо хотя бы не мимо скамейки. – З-здрасьте, Павел Афанасьевич... – неловко поздоровался Ленский. Фамусов же пропустил приветствие мимо ушей и продолжил играть с Чацким в гляделки. – Скажите мне на милость, что это все значит? – грозно спросил учитель явно подразумевая, что во всем винит незадачливых учеников. – Мы увидели горящую скамейку и стали тушить ее, – спокойно ответил Саша. Ленский утвердительно кивал головой. Фамусов естественно не особо желал верить Чацкому, но оглядев практически потушенную скамейку и полупустую бутылку воды, он всё-таки сжалился. Как-никак к Ленскому у него было гораздо меньше претензий, что сыграло на руку ученикам. – Эх вы, горе пожарники, на урок не опаздайте, – сказал Павел Афанасьевич и удалился. Закончив начатое, Сашка и Володя переглянулись и рассмеялась. – Вот это я понимаю, хорошее начало дня, – заулыбался Ленский. – Однозначно, – кивнул Чацкий. – Вот тебе и конец однообразным школьным дням. Будто бы назло Фамусову Саша и Вова опаздали на первый урок. Бегом поднимаясь на третий этаж, мальчики пытались вспомнить, какой же у них сейчас предмет. Вот только они были куда быстрее, чем их мысли. – Погоди, – резко остановился Чацкий. – У нас информатика... Это на первый этаж. – А... – Ленский явно еле сдерживал смех. – Ну тогда спускаемся, – он задорно пожал плечами и первый побежал вниз. Оказавшись уже у кабинета информатики, опоздавшие услышали подозрительно громкий смех одноклассников. Переглянувшись, они открыли дверь. – О, а мы то думали вы не придёте, – усмехнулся Разумихин, отпивая невесть откуда взявшийся чай. – Мы тут чаи гоняем, восточное гостеприимство, – добавил Кирсанов и демонстративно выпил чаю. – Ну и устроили вы конечно, – в очередной раз рассмеялся Ленский. – Учительница информатики заболела, вот первый урок и отменили, – соизволил нормально объяснить происходящее Онегин, который уже протягивал чашку чая Володе. Выглядело это все действительно забавно и уютно. Ребята расселись максимально близко; на одной парте разложили разные чайные пакетики, сахар, печенье, конфеты и электрический чайник, который, судя по всему, нагло стащили у учительницы, в целом, как и кружки. Единственное оставалось неизменным. Гриша Печорин развалился на трёх стульях с рюкзаком вместо подушки. Многие уже давно подозревали, что в рюкзаке он в самом деле ее носит. Петя Верховенский с Колей Ставрогиным захотели проверить эту догадку именно сегодня и тихо подкрадывались к безмятежно спящему Грише. Ленский тем временем с особым энтузиазмом рассказывал историю со скамейкой, причем в доказательство приводил немного перемазанные в саже руки. Его рассказ прервался на гневном возгласе Печорина, который в мгновение ока оказался без опоры под головой, из-за чего ударился о стул. Верховенский быстро выхватил рюкзак Гриши у Ставрогина и побежал, на ходу открывая его, дабы проверить всеобщую догадку. Каково же было его удивление, когда внутри действительно оказалась подушка. Уж очень недовольный Печорин резво догнал Петра и дал той самой подушкой ему по голове. – Ребят, вы же помните про контрольную на литературе? – после того, как затих смех спросил Чацкий. – Там такие классные произведения были на лето заданы. Чего только "Преступление и наказание" сто́ит, там же герои вылитые Димка с Родей. А старуха-процентщица точно Алена Ивановна. – Родя! – театрально вздохнул Разумихин. – Ты же не собираешься убивать историчку? Вместо ответа Раскольников лишь закатил глаза и отвернулся. – О, а "Горе от ума" тогда совсем про вас с Лёхой и Соней, – вспомнил Дима в ответку Чацкому. – И про Фамусова, – тут же подключился Ленский. – Вот у кого действительно горе от ума, да, Алексашка? – Да ладно тебе, там главный герой такой странный! Прискакал в место, куда его не звали и где его не ждали, огорчился, наговорил всем и вся про всё, хотя я с ним во многом согласен и возможно так же высказал им все что думал, но не суть. Его никто не жаловал, он пристал к девушке со своей влюбленностью, та разумно его отогнала, а он разобиделся и убежал. Карету ему, видите ли! – стал негодовать Чацкий. – Ой, я вообще могу тебе напомнить книгу "Евгений Огнев", – он ехидно заулыбался. – В точности ваша история на балу выпускников девятого класса. Ленский тут же решил возразить: – Я так не думаю. Женя вряд ли бы убил меня на дуэли из-за девушки. – Соглашусь, а ещё я не такой.. ветреный, – вступил в диалог Онегин. Чацкий ухмыльнулся, но промолчал. – А мне очень понравились "Бесы". Мы б с Колей точно возглавили какую-нибудь группу революционеров, – решил высказаться Верховенский. – Как в сценке было. – Главное, чтобы до убийств не доходило, – скептично заметил Кирсанов. – Да ладно тебе, мы не такие злые, – мило улыбнулся Ставрогин. – Кстати, книга "Отцы и дети" похожа персонажами на наших Аркашу и Женю Базарова. Женька то точно нигилист, – усмехнулся Верховенский. – А я и не отрицаю, – ухмыльнулся Базаров. – Как не отрицаешь? Ты же нигилист! – посмеялся Чацкий, на что Базаров только глаза закатил. – О, а я как раз хотел подражать Жене во многих его взглядах, но так же признал свою литературную и романтичную натуру, – воодушевленно заговорил Кирсанов, – кстати, Женя, может тебе тоже любви не хватает для познания своих истинных взглядов на мир? – Мило похлопал глазками Аркаша, слегка прислонившись к Базарову. Тот едва смутившись отвернулся и неуверенно сказал: – Сомневаюсь. – Кстати, Гриша, я думаю, книга "Герой нашего времени" напоминает тебя... – начал Кирсанов, но его прервал Базаров: – Особенно твоей историей с Бэлой, – ухмыльнулся Евгений. – Вообще-то совсем не похоже! – сразу же возразил Гриша, – я никого не просил похищать ее для меня. – Но ты был в сговоре с ее братом, – продолжил наступать Базаров. – Но на этом и без того сомнительные сходства закончились, – угрюмо ответил Печорин. – Возможно, – многозначительно кивнул Евгений. – Тебе бы ещё дуэль с кем-нибудь... – задумчиво сказал Чацкий, но решил не продолжать наткнувшись на злой взгляд Гриши. – Мне кажется в прошлой жизни мы были персонажами этих историй, – напоследок заметил Аркаша. На этом десятиклассники и завершили свою беседу. До конца урока оставались считанные минуты, поэтому они стали быстро убирать следы своего чаепития. Уборка закончилась как раз со звонком. Следующим уроком была литература, на которой ребята писали контрольную по заданным на лето книгам. Никто не сомневался в своей оценке. Под конец урока в кабинет заглянул Фамусов с радостным известием: подготовленная сценка заняла первое место в конкурсе. Правда классный руководитель не сказал, будет ли какой-нибудь приз, но ученики и спрашивать не стали, просто дружно радовались своей победе. Как минимум грамоты то должны выдать. Дальше уроки проходили до ужаса скучно и спокойно. Хотя на перемене перед последним уроком Ставрогин и Верховенский устроили небольшое собрание десятиклассников. – Вы же знаете, что в понедельник Хэллоуин? – начал Петя, – Мы с Колей все это время потихоньку готовились к этому дню. – Да, мы уговорили немало классов прийти в костюмах на уроки, – продолжил Ставрогин, – поэтому и вас просим прийти в каких-нибудь нарядах. – А ещё, мы сегодня закончим расставлять "ловушки" для учителей, так что вряд ли в понедельник будет серьезный учебный день. – Ещё мы бы хотели провести одну довольно масштабную и интересную вещь, поэтому заранее просим прийти немного пораньше. Никто не имел ничего против, даже наоборот, некоторые обрадовались оживлению главного тандема беса и балбеса. – А в чем заключается та вещь? – не смог сдержать любопытства Аркаша. – А об этом в понедельник и узнаете, мы думаем вам понравится, – заинтриговал Пётр. Их беседу прервал звонок. Весь последний урок ученики думали над костюмами для Хэллоуина. Некоторым идеи пришли довольно быстро, а кто-то решил обратиться за помощью к друзьям или к интернету. Идея Пети и Коли воодушивила всех десятиклассников и домой они шли обсуждая грядущий праздник. Благо на подготовку оставались целые выходные. Утро понедельника в школе было похоже на нашествие нечисти. Многие дети действительно пришли в костюмах, а более старшие креативили по полной. Но и наши десятиклассники явно основательно подготовились, у многих были детализированные образы. Соня Фамусова и Таня Ларина пришли в платьях, только первая была в костюме невесты, а вторая – герцогини. Истинным джентльменом нарядился Онегин, а Ленский пришел в виде безумного ученого, даже пробирки где-то раздобыл. Единственный, кто не особо задумывался над костюмом был Печорин. Он просто накинул на себя белую ткань и нацепил солнцезащитные очки поверх. Раскольников на этот день стал вампиром. Разумихин решил превратиться в зомби. Евгений Базаров пришел с нарисованными на руках и одежде костями, даже попросил Аркашу дополнить образ и на лице с помощью грима. Впрочем, благодаря нарисованным чертам, он действительно стал очень похож на скелет. А сам Кирсанов был в образе рыцаря. И ведь нашел где-то шлем! Правда из доспехов это был единственный атрибут. Разве что ещё меч на поясе таскал с собой. Молчалин не полностью обмотался марлей поверх белой одежды и стал мумией. Чацкий же явился в костюме пирата. Отыскал где-то ненастоящий револьвер и саблю, только попугая не хватало. А главные зачинщики сегодняшнего дня – Ставрогин и Верховенский – были бесом и самураем, соответственно. Петя даже хвостик кое-как на макушке завязал и ленту на лоб не забыл. О, и куда же без катаны. Как и договаривались, десятиклассники собрались пораньше. Дружно обсуждая костюмы друг друга, они и не заметили как пропал Верховенский. Вернулся Пётр с четырьмя новыми лицами. Все притихли ожидая объяснений от тандема беса и балбеса. – Для начала представлю вам этих людей, – начал Коля, показывая в сторону новеньких, – с ними вы наверняка где-нибудь виделись или даже знакомы. Девятиклашки – Шатов и Грушницкий. Паренёк в образе утопленника – Иван Шатов – помахал всем с добродушной улыбкой. А вот Грушницкий держался самодовольно, да и к тому же явно чувствовал себя гораздо увереннее в костюме офицера девятнадцатого века. – О, какие люди, это ж Груша, – весело поприветствовал второго Кирсанов. – И тебе привет, Арка, – тут же ответил ему Грушницкий. – Нет, блин, колонна, – не смог сдержать смех Базаров. – Эй ты, Базар, я ж тебе все косточки пересчитаю, реальным скелетом станешь! – пригрозил ему Аркаша. – Нет, блин.. Рынок, – окончательно рассмеялся Базаров. Ставрогин представил оставшихся двоих: – А это одиннадцатиклассники – Болконский и Штольц, оба Андреи. Эти двое создавали впечатление умных, солидных парней, но только по отдельности. Вместе же они были олицетворением фразы "один мозг на двоих". Впрочем, чем-то напоминали тандем беса и балбеса, но более спокойные. В какой-нибудь пафосной истории они сто процентов стали бы названными братьями. – А теперь я расскажу вам, зачем мы всех собрали здесь, – наконец-то объявил Верховенский. – Недавно мы с Колей нашли одну игру и решили провести ее с вами. Заключается она в том, что все вы становитесь и "убийцами", и "жертвами". Вы напишите на бумажках свои имена и фамилии, а затем наугад вытяните другую. На этом листочке и будет имя вашей жертвы. Чтобы совершить, так называемое, убийство вы должны наедине с жертвой порвать листочек с ее именем. Главное, чтобы этого больше никто не видел. Потом вы забираете у убитого имя его жертвы. Это и будет ваша новая цель. Так и проходит игра, заканчивается она, когда остаётся только один человек. И стоит уточнить, что если вам попадается ваше имя во время жеребьевки, то мы все тянем по-новой, а если во время игры, то вы выходите из нее как убитый. Ах да, играть мы можем куда больше одного дня и только на территории школы, а точнее в самом здании. А то будет не так интересно, если вы все подловите друг друга у домов. Есть вопросы? Все задумчиво притихли, переваривая информацию. Первым задал вопрос Болконский: – А как мы поймём кого уже убили и кто вне игры? – О, тут всё просто, я создам беседу и там мы будем отчитываться о "смерти", – ответил Пётр. – Убедительная просьба, ради интереса всей игры не выдавать своих убийц и уже их жертв, если вас убили, – добавил Ставрогин. На это все одобрительно закивали. – Что ж, раз вопросов больше нет, предлагаю писать имена, – сказал Верховенский и вместе с Колей раздал каждому по небольшому прямоугольному листочку. Все быстро справились с поставленной задачей. Все свёрнутые бумажки оказались на одной парте. – Итак, нас всего семнадцать, – стал подводить итоги Ставрогин, перемешивая листочки на парте, пока Петя создавал беседу. – Сегодня понедельник, значит в нашем распоряжении как минимум неделя. Игра обещает быть очень интересной. Ну что ж, выбирайте, друзья мои! Каждый взял себе по одному листочку и проверил. На удивление перетягивать не пришлось, никому не досталось собственное имя. Это несомненно всех порадовало. – Ха-ха, начинаем великий поход по души друг друга! – торжественно объявил Верховенский, хлопнув по столу. В ту же минуту раздался звонок, оповещающий о начале первого урока. Ученики других классов вынуждены были разойтись, а десятиклассники сесть по своим местам. Да начнется Хэллоуин!