***
Вернувшись в комнату, взгляд Джисона сразу падает на кровать, и вся скопившаяся за день усталость даёт о себе знать. Несмотря на огромное желание забить на всё и просто завалиться спать, он неторопливо смывает макияж, моет голову и применяет маску для лица. Уходовые процедуры расслабляют его ещё больше, и спустя время он лежит на кровати, листая твиттер. Это могло бы длиться целую вечность, если бы в его дверь не постучали. — Хо? Ты что здесь делаешь? – удивлённо восклицает он, завидев на пороге своего старшего товарища. — В гости заскочил, ты не против? – вполголоса отвечает он. — Разве ты не должен быть у себя? – игнорируя заданный вопрос спрашивает Хан. — Да, должен, но я договорился с Чанни-хёном, он мне разрешил, – улыбается Ли, проходя в комнату и не дожидаясь приглашения. — Почему решил зайти? – вздыхает младший, закрывая за парнем дверь и глядя как тот по-собственически развалился на его кровати. — Тебе не кажется что ты мне сегодня много вопросов задаёшь? – усмехнулся Минхо, окидывая взглядом Хана с ног до головы. Сейчас он выглядел особенно хорошо, так по-домашнему, уютно и комфортно, с его мокрых волос всё ещё падали маленькие капли воды, а чистое лицо без макияжа было до безумия очаровательным. — Ты пялишься... – смущённо говорит Джисон, не в силах сдвинуться с места под тяжёлым взглядом чарующих глаз. — Да... прости, – он принимает сидячее положение, и только сейчас Хан замечает в его руках знакомую вещь – ноутбук Чана. — Откуда он у тебя? – говорит он, подходя ближе и садясь на свободный край кровати. — Это был единственный способ лишить Чана возможности работать ночью, – улыбается старший, кладя ноутбук на колени, – а если честно, я хотел показать кое-что тебе. — Неужели... свою песню? — Черновик. Я не могу пока назвать это песней. — Почему твой черновик здесь? — Ноутбук Чана-самый надёжный тайник. Ты даже не представляешь, сколько здесь секретов других мемберов: неудачные фото, пьяный фристайл и просто дорожный рэп. Все не выпущенные анвелы, скрытые от чужих глаз. Вот почему Чан так старательно его хранит... — И так просто отдал его тебе? – удивлённо спрашивает Хан. Не то чтобы он не доверяет Минхо, просто зная Чана, это действительно удивляет. — К чему такие вопросы? — Ты не подумай, просто... Чан даже мне его лично в руки не даёт, хотя здесь немало и моих проектов тоже... не похоже на него. — Если ты к тому, что я стащил его без спроса, то нет. Всё легально. — Ладно... на самом деле, – бросает короткий смешок он, – здесь очень много преддебютных песен трирачи. И мои черновики кстати тоже находятся здесь. — В моих руках секреты вселенной, – рычит с улыбкой Ли, поднимая ноутбук над головой. — Ладно, всё, я понял тебя. Ты надолго "погостить" зашёл? – спрашивает Джисон, глядя, как старший ставит ноутбук на стол. — Ну... я расчитывал, что ты не выгонишь меня... – с непривычным для Хо стеснением говорит он. — Не выгоню. — Значит на ночь? — Ты у меня спрашиваешь? — Согласен, глупо, хах, – улыбается он, не скрывая своего ликования, – прости, что-то я сам не свой сегодня. — Ничего, всё нормально. Не в первый раз же, – проводить ночёвки было для них действительно не редким событием, почти каждый раз, когда выдавалось немного свободного времени, они старались провести вместе. Джисон неосознанно подумал, что они действительно близки как никто другой, не считая Феликса с Хёнджином, конечно, но в том случае ситуация была иной, ведь они с Минхо ведь и правда просто друзья. — Ты громко думаешь..., – подмечает Ли, – давай поиграем? — Во что? — Вопросики друг другу личные позадаём. Как на вписках мы играли. Хочу с тобой о чём нибудь глубоком поговорить. Ты же не против? — Хорошая идея. Думаю, это поможет разгрузиться немного. Это была ещё одна интересная сторона Минхо, с ним действительно можно было подолгу разговаривать на серьёзные темы, затрагивать свои личные проблемы и придумывать какие-то необычные способы для их решения. Сам Ли редко заводил такие разговоры первым, это большая редкость, однако иногда его настроение было достаточно... игривым, чтобы заставлять его вести себя странно. Как и в любой подобный период, когда работы действительно много, голова загружается пуще обычного, и странные мысли проскакивают во время важного дела, отвлекая внимание и разрушая в щепки всю концентрацию. — Ты в последние дни поменялся как-то, только мне одному это кажется, м? – спрашивает Минхо, скользя взглядом по лицу Хана, анализируя, стараясь уловить мельчайшие изменения его мимики. — Не знаю, смотря что именно по-твоему во мне поменялось... — Ты стал каким-то слишком общительным, то есть... реально. Для интроверта ты слишком много внимания уделяешь другим людям. Я бы ещё понял, будь это наши мемберы, но это и наш стафф, и другие группы. А я знаю, как ты не любишь всё это, вот почему в таком случае мне непонятно твоё поведение... — Интересное наблюдение, хён... Ты действительно очень внимательный... — Не увиливай от ответа, ты знаешь, что этот способ не действует на меня. Ты должен говорить правду. – он мягко улыбается, расслабленно поводя бровями. Конечно, Джисон знает, что если не захочет ответить честно, Минхо не будет принуждать его к этому, но он сам принял правила этой игры и сейчас намерен выжать из неё максимум, пускай для этого ему сейчас придётся пойти против своих принципов. — Возможно, я хочу немного поменять свой подход к людям и стать более дружелюбным... — Почему? С каких пор тебя стало это заботить? — Ну, не то, чтобы прям заботит... я скорее нахватался этого от Феликса и оно как-то само получается... – задумчиво тянет Джисон, смотря глазами словно сквозь Минхо, на что тот понимающе кивает. — Да, я понимаю. За столько лет, проведённых вместе, мы все понахватали друг от друга всяких привычек, сами иногда того не замечая... – он задумался, вспоминая, как однажды приметил очень милую деталь: их любимый макнэ перенял от лидера привычку обнимать подушку во сне, после чего Лино лично подарил ему мягкую игрушку забавного длинного серого кота, которую Чонин теперь хранит на своей кровати. — Что касается тебя, Минхо... кажется, в последнее время твои вкусы на музыку стали меняться, не так ли? Смена взглядов на жизнь или просто временный прилив особого вайба? — Почём знать, Хани... – не скрывая нервного смешка, тянет он, – что заставило тебя так думать? — Больно романтичным ты стал, не ворчишь почти... Может так влияет на тебя музыка, что ты создаёшь? – Хан потянулся к телефону, смотря на время. 22:41. — Всё может быть, не отрицаю. — Сынмин правду глаголил, что твоя песня о несчастной любви? — Нет... не совсем... тут слушать надо чтобы понять... Я действительно откуда-то нахватался этого... может от Хёнджини, а может это все Чан со своими вечными лекциями о любовных песнях... не знаю. В моей голове сплошная каша, даже думать не хочу. Но и не ясно, с чем связано это поведение. — Ничего необычного. Возможно, мы в чём то хотим равняться на них... — Да... да. А ведь и правда. – Минхо задумался. Действительно, он не раз задумывался о том, что некоторым чертам своих коллег он восхищался, и желал иметь их в своей личности тоже. Та же добродушность и простота Феликса, юмор Сынмина, многозадачность Чана, необъяснимо прекрасная харизма Хван чёрт его бери Хёнджина. Перечислять такие черты можно было до бесконечности. И конечно, Минхо был рад, что не у него одного возникает такое чувство, что нашёлся кто-то, кто может его понять. Он внимательно смотрит на Хана, на его забавно дёргающиеся зрачки, в его голове что-то щёлкает и он кивает, скорее, самому себе. Они ещё какое то время обсуждают то, что их притягивает в других мемберах, спорят о том, кому из них повезло больше всего. На часах тем временем уже почти полночь, свет в комнате выключен, и единственным источником света является лампа, озаряющая пространство бескрайнего космоса на потолке. Тела расслаблены и слова слетают с языка быстрее, чем они успевают их обдумывать. Как говорят: хочешь узнать от человека правду тет-а-тет – задай интересующий вопрос ночью. — Что ж... раз уж у нас сегодня вечер откровений, может расскажешь...? – Джисон с интересом вскидывает брови, внимательно прислушиваясь, – среди мемберов у тебя есть идеал? Хану следовало бы немного подумать, но только он слышит окончание предложения, зацепившись взглядом за горящие зрачки старшего, и язык стал словно не его вовсе. — Опасный вопрос, Ли Минхо, – он пугается собственного тона, дымка перед глазами создаёт впечатление сна. Очень реалистичного, прекрасно приторного сна. — Знаю. Но я хочу услышать ответ, не смотря ни на что, – Минхо готов поклясться, что таким Джисона ранее не видел никогда, вроде перед ним тот же парень с очаровательным щёчками, но сейчас в нём было что-то новое... — Банальщина, по глазам твоим вижу, что ты знаешь, что я скажу... – Ли смотрит выжидающе. Конечно он знает, но очень уж хочет услышать это своими ушами. Здесь и сейчас, – это ты. — Почему я? — Ты очень интересный человек, – эти слова заставили сердце забиться быстрее, а в душе поселилось приятное тепло, – ты можешь казаться суровым на первый взгляд, твоя холодность внешне выглядит временами пугающе, но за этим образом скрыта необычайной глубины душа, и это так впечатляет. — Иу, я просил объяснить почему и в чём я для тебя идеал, а не засыпать меня комплиментами, – бросает, скорее чтобы разрядить обстановку, потому что понимает, что если младший продолжит, то самообладание Минхо треснет по швам окончательно. — Я невольно высказал, чем восхищаюсь в твоей личности... я имел в виду, я хотел бы как ты, притягивать людей своей энергией, тем, что идет отсюда, – его рука сжимает футболку в районе сердца, – а не симпатичной мордашкой. — То есть, моя мордашка не симпатичная? — Хо... Я тут распинаюсь, а ты... — Ладно-ладно... ты прав, извини, перегибаю палку. Мне стало немного неловко, но эй? Мне приятно это слышать, – самая искренняя улыбка Ли, краешками губ, и едва проступающий на щеках румянец. Вау, Джисон смог смутить самого невозмутимого человека в группе, это определённо его самое большое достижение в жизни. После становления айдолом, разумеется. — Да... прости, если заставил чувствовать себя неудобно, понимаю, никому не понравится, что в его душе копаются. — Всё в порядке, правда, – он кладёт руку на колено младшего, передавая этим невесомым касанием ему немного спокойствия. И это, должно быть, срабатывает, потому что дыхание Джисона становится практически беззвучным, – странно всё как-то... — Что? – в глазах его отражаются звёзды, пока мозг пытается сообразить, что пытается сказать старший. — Всё очень странно происходит, не считаешь? – он смотрит на свою руку, что всё ещё покоится на ноге Хана. В любой другой ситуации он бы одёрнул её, переведя всё в шутку в своей привычной манере, но сейчас почему-то хотелось оказаться ближе. Ещё немного ближе. Джисон молчит, сверля взглядом тёмную макушку. — Тебе лучше перестать думать. Моё терпение не железное. — Да, ты прав. — Между нами так и будет царить эта неопределённость? — Я не знаю, что должен сказать... На самом деле, мне действительно проще описать чувства песней, нежели в лицо словами. – он тянется к ноутбуку, располагая его на своих коленях и открывая крышку, – Уже так поздно, а нам завтра рано отправляться в путь, давай я дам тебе послушать эту демку и будем считать, что этим я поставлю черту на всех твоих вопросах. — Думаешь, это сейчас необходимо? — Да... Иначе я как трус сбегу. А бегать я больше не в силах... — А что будет потом? — Решим. Вместе... Хорошо? – Хан кивает. В тишине проходят какие-то мучительно медленные три минуты, пока приятный ушам инструментал с завораживающим мотивом не заполняет комнату. Я так неожиданно влюбился в тебя, малыш, Ничего не могу поделать с этим, почему? Это довольно большая проблема ведь в моей голове Так много мыслей, которые не дают мне спать каждую ночь. Джисон не в силах посмотреть на Минхо. Ему кажется, что если он сделает это, то провалится в пропасть и погрязнет в ней навек. Остатки здравого смысла говорят, что пока не время... Только дурак не поймёт, что Ли прямым текстом говорит о том, в чём никогда не признается вслух ни себе, ни тому, кто сидит рядом с ним. Окружающий нас пейзаж, словно на розовом хромакее Любовь так интуитивна, всё изменилось. Это словно начало типичного романа, но я знаю, что всё намного глубже, Я влюбляюсь в тебя и возлагаю большие надежды. Вопросы у Джисона кончились. Хотел бы он так думать, однако на смену тем что были, пришли новые, ещё больше. Очень много вопросов. А сердце отбивает ритм похлеще сотни bpm, как в его любимых битах. Он моргает часто-часто, а его губы подрагивают. Всё таки, он был прав. Этот парень и в правду удивительный. Они не говорят ни слова, когда Минхо убирает ноутбук, выключает лампу и взбивает подушки, пока Хан терпеливо ждёт, опираясь локтями на подоконник и наблюдая за каждым его движением. Хочется задать ещё пару вопросов, но он сдерживает себя, соблюдая их негласное условие. Ещё не время... И всё же прежде чем провалиться в сон, он ненадолго сдаёт позиции, не в силах сдерживать порыв переполняющих эмоций. Прижимается с объятиями к старшему со спины, слыша нервный вздох, сжимает руки на его груди крепче, чем обычно. Не встречая сопротивления со стороны Минхо, он опаляет горячим дыханием его шею, и шепчет на ухо тихо-тихо. — Спасибо, – и даже сам не знает, за что именно благодарит его, но почему-то считал, что сейчас это было необходимо. Всё так же в гробовой тишине старший кладёт свою руку поверх его сцепленных, чуть сжимает, после чего скидывает их и выпутывается из объятий, устало посмотрев в глаза. Джисон ничего больше не говорит и совсем скоро комната наполняется тихим сопением. За всё следующее утро, пока собирались в аэропорт, они совсем не разговаривали, Минхо свалил практически сразу как проснулся, бросив лишь что-то про помощь Чану. Джисон всеми клеточками тела ощущал напряжение между ними. Да, он абсолютно не понимал поведение старшего, ведь, вроде как, всё достаточно очевидно, и расклад по факту не такой плохой, как он думал. Но должно быть у Ли были какие-то свои тараканы в голове, что заставляли его так сильно нервничать. И младший честно боялся, что это недоразумение пагубно повлияет на их отношения. Нужно было срочно что-то решать, иначе всё могло закончиться плохо. И кажется, Джисон придумал, что можно сделать.***
Прибытие в Японию не заставило себя долго ждать, здесь и предстояло провести время до концерта, закончить личное расписание и насладиться последним концертом в рамках тура. Всего два дня. И Джисон пообещал себе, что до возвращения в Корею он расставит все точки над i. Расселились в отели как всегда по двое. Хан предугадал, что старший захочет на этот раз сменить соседа, поэтому заранее подговорил Чана проигнорировать его просьбу. Жестоко, да, но по-другому было никак. Ли лишь раздражённо шикнул, и почти сразу же уехал вместе с Феликсом выполнять своё расписание. То, что нужно. Пришлось хорошо поуговаривать лидера, чтобы тот отдал ему ноутбук, за который теперь младший отвечает головой. Была ни была. Он делает копию проекта Минхо, достаёт своё оборудование и начинает колдовать. Сидит в гордом одиночестве практически до самого вечера, пропускает ужин, игнорирует сообщения и звонки, полностью погружённый в процесс. Он гордится результатом, потому что теперь этот проект станет ответом и для Минхо тоже. Он не знает чего ожидать, но он готов к любому исходу. И ему кажется, что он полностью готов, когда слышит щелчок ключа и медленно открывающуюся дверь в номер. Джисон сидит спиной к двери, но даже так ощущает тяжёлый взгляд Ли, прожигающий его насквозь. Дверь закрывается так же тихо, а старший стоит на месте. — Почему на звонки не отвечаешь? – холодным тоном спрашивает он. — Хён... — И почему у тебя в руках ноутбук Чана? — Минхо, вчера ты сказал, что мы вместе решим нашу общую проблему, но ты продолжаешь бегать от меня, – он оборачивается, встречаясь глазами с дрожащими значками старшего. Всё таки глаза его говорят совсем другое...– ты говорил, что устал бегать. Так почему делаешь это? — Джисон, всё гораздо сложнее, чем ты думаешь... — Почему? Разве всё не предельно ясно? Я всеми силами пытаюсь понять, твои чувства. Всё было бы куда проще, если бы ты просто сказал мне всё... – Минхо молчит, облокотившись на стену. Хан поджимает губы и тихо выдыхает, — Ладно, скажи прямо, ты хочешь, чтобы я ушёл? Глаза старшего потемнели, а пальцы его нервно сжали край футболки, хотя лицо сохраняло невозмутимый вид. — Нет, – и он наконец в два шага оказывается возле кровати, смотря на Хана сверху вниз, – прости меня за то, что я такой тормоз. — Я не могу злиться на тебя. Ты говорил, что мы решим этот вопрос вместе. Могу я тоже дать свой ответ в твоём стиле? – темноволосый удивлённо восклицает, но в ту же секунду кивает. И наконец Хан показывает своё творение, первому человеку, которому оно и посвящено. Всё это кажется мне знакомым, но всё равно сердце замирает Я не привык к такому, знаю, что будет больно, но так сильно хочу этого Драма начинается без трейлера, Без конца повторяются главные моменты... Джисон тихонько подпевает своим строчкам, смотря прямо в глаза старшего вопреки своему страху, ищет в горящих зрачках напротив те же чувства, что вываливает наружу сам, открывая свою душу самому дорогому человеку. Вместе мы создаём одну романтическую историю, Если будем играть недотрог, то от одной ошибки всё сломается, Осмотрись вокруг и подойди ко мне, Подойди ближе, не играй с огнём... Я люблю тебя, я хочу быть рядом с тобой, хочу обнять тебя. Не знаю, что меня к тебе так тянет, возможно это чувство подняло нас за пределы вселенной. Я, крепко обнимая, скажу, что всегда ждал этого момента И больше не могу сдерживаться, вот-вот взорвусь... Последние строки он произносит особенно чётко, достаточно громко и уверенно, обозначая свои чувства раз и навсегда. Без условностей, без красивых и сложных метафор. Так, как нужно было сделать давным давно. Так сказать, вместо тысячи слов – один уверенный шаг. Хан ломается с этой песней, теперь уже с их общей песней, их общей историей. И Минхо ломается вместе с ним. Он подсаживается на край кровати и заключает младшего в свои объятия, чувствуя, как тот дрожит и как интенсивно бьётся его сердце, готовое разлететься на миллион осколков. И сейчас Ли на сто процентов уверен, что если это случится, он лично соберёт его по кусочкам, залатает все раны, что оставила в его душе эта глупая ситуация, и залюбит этого парня так сильно, как он того заслуживает. — Прости меня, я такой идиот, – Минхо говорит тихо, признавая свою ошибку. — Идиот... Но это не отменяет того факта, что мне очень, очень нравишься. Я не хочу больше этой молчанки. — Её больше не будет, обещаю. Никогда больше не будет, – он прижимает к себе сильнее, больше не намереваясь отпускать его. — Скажи мне это. — М? — Скажи. Мне. Это. Я хочу услышать тебя, прошу, – его голос дрожит, а глаза так преданно смотрят прямо в душу, словно ища в них спасение. И кто Минхо такой, чтобы отказать. Он осторожно убирает волосы с лица парня и произносит достаточно громко. — Я люблю тебя, – преодолевая все свои барьеры, он позволяет себе чуть больше, чем должен, целуя его в уголок губ, так, чтобы Джисон больше ни на мгновение не усомнился в этом. Он легко гладит его по волосам, и позволяет прижаться к себе, чтобы успокоить, мягко пробегая ладонями по спине. Он терпеливо ждёт, пока все негативные эмоции Хана выйдут наружу, позволяет обнимать себя до тех пор, пока дыхание вновь не станет ровным, и не смеет отстраниться первым, пока Джисон сам не делает этого. — Ты как? — Теперь хорошо, правда, – младший улыбается, расслабленно выдыхает и убирает ноутбук обратно на столик, – и что... теперь будет? — Зависит от того, чего именно ты бы хотел, но я думаю, что уже знаю это. — И ты согласен? — Конечно, Джисони.***
Долгожданный день концерта. Парни уже отыграли саундчек. До выхода на сцену осталось пятнадцать минут, пока завершается запуск людей и последние проверки оборудования. В просторной гримёрке шумно, вокалисты распеваются и бесятся вместе с хён-лайном, смеются, всеми силами пытаясь унять волнение. Большие концерты проходят каждый раз как первый, ярко и насыщенно, оставляя ураган эмоций. Наконец по объявлению о выходе через три минуты мемберы стекаются в круг, исполняя старую традицию. — Мы многое сделали для того, чтобы сегодня быть здесь, помните об этом, когда будете выступать. Горите, веселитесь и отдавайте себя так, словно это наше последнее выступление, – подбадривает младших лидер, – вы все огромные молодцы. — Stray kids навсегда, Файтин! – хором произносят парни, вскинув руки наверх и направляются по тёмному коридору на сцену. Час настал. Зал на восемьдесят тысяч человек разгорается светом лайтстиков, а шум, создаваемый толпой слышен даже сквозь наушники. Куда ни глянь – увидишь одно целое: большую и крепкую семью – самое драгоценное сокровище за пять с половиной лет изнуряющей работы. Это невероятное ощущение заставляет улыбаться и чувствовать, что всё это было не зря. Всё, что происходило, происходит и будет происходить – всё это ничтожно, по сравнению с этими чувствами. Они отдают себя полностью, заряжается энергией от толпы и друг от друга, создавая больше приятных воспоминаний. Даже скрывающий свои эмоции Минхо улыбается светлее самой яркой звезды и едва сдерживает себя, чтобы не пустить слезу на фанчанте сольника Limbo, только на сей раз душу греет ещё тот факт, что Джисон, стоящий рядом, тоже принял участие в скандировании данной фразы. Они часто переглядываются на концерте, шепчутся о чём-то между собой. А когда приходит время, выходят вперёд вдвоём, заметив удивление на лицах остальных мемберов. Минхо оценил идею Хана, поэтому посчитал, что его демка заслуживает чего-то большего, решив создать из этого полноценную песню их дуэтом и представить её сейчас. И наверняка это была его лучшая идея. Рядом с любимым парнем, любимыми мемберами и любимыми стэй. Он много думал насчёт того, что произошло, сколько чувств на самом деле вместила в себя эта лёгкая любовная песенка и что ещё предстоит сделать в ближайшем будущем. Но на данный момент всё это так неважно. Исполнение песни взорвало зал безвозвратно, что было на самом деле ожидаемо. И чёрт, как же было сложно в этот момент сдерживаться, чтобы не смотреть на Джисона, но это была мера предосторожности. Очевидно, всё вышло просто идеально. Это стоило того.***
В час ночи все благополучно добрались до отеля, вместе поужинали, обсудили выступление. Прежде чем разойтись по номерам, Чан любезно напомнил всем про то, что они вылетают в одиннадцать, и дабы те не проспали, предупредил, что лично будет обзванивать всех с утра. Хан с Минхо переглянулись, посмеялись и направились в свой номер. — Это было просто волшебно... – мечтательно вздыхает Хан, сразу повалившись на кровать. — Да, даже жалко, что это был последний концерт, я бы не прочь провести на сцене всю жизнь, особенно если ты будешь рядом. — Вау, неужели ты научился разговаривать нормально и не шифроваться? – усмехнулся Хан, на что старший тихонько ударил его в плечо. — Эй, следи за языком, когда разговариваешь со своим хёном! – рычит притворно Минхо, наваливаясь на парня сверху и теперь происходящее было похоже на драку между двумя котятами. — Хватит, Хо, отстань! – он отталкивает темноволосого, пытаясь отдышаться, – иди в душ, дай мне полежать немного, потом я схожу... — А что, мы даже пойдём не вместе? — Вали давай! – смущённо выкрикивает он, легонько пнув старшего ногой в бок. — Ой, да ладно-ладно! – смеётся Ли и уходит. Прошло какое-то время, прежде чем оба закончили с банными процедурами, и наконец можно было расслабиться. Этот день завершился. Джисон валялся в телефоне на кровати, пока Минхо перед зеркалом возился с волосами, высушивая их мощной горячей струёй. — Знаешь, а я рад, что мы всё таки пришли к соглашению... – тихо говорит Джисон, отложив телефон на столик и приняв сидячее положение. — Я тоже. Стоило просто поговорить чуть раньше. Уж извини, что я так ступил... – Минхо встряхивает головой, и отключает фен, убирая его в ящик. — Всё хорошо. Главное, что мы не поссорились. На самом деле, для этого действительно нужно было подождать какое-то время, оно того стоило. — Я даже не представляю, что было бы, если бы мы поссорились, серьёзно. Ты слишком много значишь для меня. – сипло говорит старший, вставая со стула и подходя к Хану ближе, смотря прямо в глаза, – ты единственный, кто понимает меня как никто другой, и я счастлив, что ты у меня есть. — Хён... – Минхо прислоняет палец к его губам, не позволяя ему договорить, смущённо улыбается и садится к нему на колени, крепко обнимая. — Я буду заботиться о тебе и дарить свою любовь должным образом, и больше никогда не буду отмалчиваться. Ты заслуживаешь всего наилучшего одним своим существованием, – шепчет едва слышно, зарываясь носом в шею, чем вызывает у младшего судорожный вздох, тихо усмехается и отстраняется, разглядывая его очаровательное личико. — Знал бы ты, что я чувствую рядом с тобой, с ума бы сошёл... – говорит Джисон, отводя взгляд. — Я чувствую то же самое, Джисони, – Ли аккуратно двумя пальцами берёт его подбородок, залипает на пару секунд и примыкает к его губам в нежном поцелуе. Младший крупно вздрагивает, сжав пальцы на мягкой ткани чужой футболки, словно хватаясь за единственный спасательный круг. Минхо целует сладко, со вкусом, тянуче разливая тепло по телу, заставляя сердце на миг остановиться, пропуская пару ударов, передаёт парню все свои эмоции, разделяет свою бесконечную любовь. А Джисону кажется всё сном. Прекрасным и таким ярким сном. Создаётся впечатление, что Минхо возле него галлюцинация, что исчезнет через мгновение, снова оставив его одного. Но всё слишком реально. Слишком. Старший нехотя отстраняется первым, позволяя Хану отдышаться, улыбается краешками покрасневших губ. Вид такого младшего будит в нём что-то необъяснимое, что заставляет расплываться в лужу, наблюдать и любоваться. Взгляд плывёт, а руки живут своей жизнью, осторожно поглаживая чужую спину под футболкой. — Хо... ты чего? – Джисон ёрзает, распалённый горячими прикосновениями. — Дорогой, позволишь мне небольшую вольность? – спрашивает тихо, чуть задирая край футболки и замирает, не смея прикасаться. — Погоди... ты... хочешь дойти до конца? — Только с твоего разрешения... – и терпеливо ждёт, смотря в глаза с неподдельной любовью. Младший жутко смущён, но сам невероятно этого желает. И решает испытать судьбу. — Хорошо, хён... — Я позабочусь о тебе, родной... – целует в нос, скулы, шею, следов не оставляет, а Джисон шумно дышит, втягивая ноздрями воздух. Минхо футболку с младшего стягивает нетерпеливо, цепляясь взглядом за медовую кожу, пальцами аккуратно проходится, изучающе, словно под лёгким прикосновением пойдут трещины, безвозвратно сломав хрупкое тело. Хан дрожит, поджимает губы, хнычет, румянцем заливается от кончиков ушей до самой груди, руки на чужой талии сжимает сильнее. Ощущений слишком много, но любопытство его не утихает ни на мгновение. Минхо улыбается, глядя на такого разомлевшего парня, что покорно принимал все его прикосновения. Он хочет запечатлеть эту картину, хочет видеть её постоянно, хочет, чтобы младший получал удовольствие от его действий, чтобы срывал свой прекрасный голос от переизбытка ощущений, чтобы он умолял не останавливаться. Ли кладёт свою руку на грудь младшего и с небольшим напором давит, перенося свой вес на него, опрокидывая назад и нависая сверху. Под ним Джисон выглядел просто волшебно: с приоткрытым ртом, из которого вырываются дурманящие голову звуки, с прикрытыми длинными ресницами от удовольствия глазами, с раскрасневшимися щеками и беспорядочно растрёпанными волосами. Всё это было загадочно. И слепой увидит, как сильно парень возбуждён, и старший, между прочим, не меньше его... — Хо... – сипло шепчет он, недовольно и плаксиво, дёргая край футболки старшего. Минхо исполняет его безмолвную просьбу и скидывает ненужную ткань с себя, на что Джисон хищно оскаливается и удивлённо восклицает, прикусив язык. Его зрачки расплылись по всей поверхности радужек, оставляя на их месте две чёрные дыры. Ли губами припадает к телу, кусает несильно, кожу оттягивает, вновь отходит от своих принципов, всё же оставляя несколько следов – там, где никто не увидит, и о которых будут знать лишь они двое. Хан же в отместку, не рассчитывая силы, кусает его за плечо, заставив тихо зашипеть, смотрит невинно, дразняще, губы похабно облизывает, но под взором тёмных глаз сверху вмиг тушуется, опуская голову. Старший пускает лёгкий смешок, поднимает голову за подбородок и легонько прихватывает зубами дёргающийся кадык, а у младшего из глотки вырывается тихий вскрик. Темноволосый быстро избавляет их от остатков одежды, а Джисон же смущённо пытается закрыться, однако Минхо ему этого не позволяет, перехватывает его руки и разводит в стороны, оглаживая их подушечками больших пальцев. А сам внимательно рассматривает. — Ты можешь не пялиться на меня? – щебечет младший, вырывая руки из его хватки, но попыток прикрыться больше не делает. Ли недовольно цокает, но ничего на это не говорит. — Я любуюсь твоей красотой, Джисони, не лишай меня этой возможности, кто знает, когда я ещё ухвачу такой шанс... – Хан красив. До невозможности. Его обаяние сражает наповал, не оставляя ни шанса. Он просто сводит старшего с ума. Уму непостижимо, Джисон рассыпается под Минхо. Темноволосый вновь пленит его губы, сплетает языки в безумном танце, в беспокойно бушующей страсти они горят ярким пламенем. Этот огонь вокруг них отделяет от всего мира, оставляя их в своей вселенной, где царит умиротворение и свобода. Джисон вкушает и так изысканно, аристократично пробует Ли, понимает, что после этих губ к другим прикоснуться не сможет, это станет его вечной зависимостью... Он находится в океане ощущений, волнами захлёстывающими его разум. Сложно поверить, что всё взаправду. Он терпеливо ждёт, пока Минхо с особой осторожностью растягивает его, держится уверенно, иногда жмурится и шипит еле слышно, но старший ни на минуту не перестаёт одаривать его ласками и мягкими поцелуями. Такого сосредоточенного Лино наверное Хан не видел никогда. Он и правда громко думает. — Будь немного тише, прелесть, – шепчет ему на ухо Минхо, в очередной раз попадая пальцами по комочку нервов, отчего Джисон вздрагивает и несдержанно стонет. Кошачий взор карих глаз сверху такой острый, что создаётся впечатление, будто старший лезвием-взглядом режет на куски, отчего тело горит ещё сильнее. Любое прикосновение отдаётся сладкими звуками, в воздухе витает страсть и несокрушимая энергия любви. Хану удаётся сфокусироваться на размытой фигуре старшего, когда тот вынимает пальцы, вытирает взмокший лоб и смотрит на него внимательно, собираясь с мыслями. — Если сомневаешься, прошу, останови меня прямо сейчас... — Ни за что на свете, – Джисон тянет парня на себя, мягко целует и нетерпеливо трётся об него, вызывая шипение сверху. Темноволосый рычит, с силой отрывая его от себя и крепко вжимая в кровать. — Хочу, чтобы ты навсегда запомнил этот момент, – и впивается в его губы, терзая их, снова и снова вырывая землю из под ног и унося его подсознание куда-то в небытие. Каждой клеточкой тела ощущая это безумное пламя, набирающее силу и сжигающее всё вокруг. — Пожалуйста... – хнычет умоляюще младший, чуть морщась из-за болезненного укуса в районе шеи, уже даже не задумываясь о том, будут ли следы или нет. Так плевать сейчас, его мысли заняты одним человеком... Внутри Минхо всю система коротит от такого тона Хана. Он едва может дышать, возносясь к небесам и сгорая вместе с ним. Джисон замер, в ожидании смотря на парня перед собой. Тот не стал церемониться, натянул на себя защиту и подполз ближе, поерошив кудрявые волосы младшего. — Расслабься... – томно шепчет на ухо, устраиваясь между разведённых ног. Хан шумно дышал, зажмурив глаза, а его голос стал ползти вверх, как только Ли начал осторожно входить в него. Он сам не заметил, как с силой сжал в кулаки простынь, что не закрылось от глаз Минхо. — Сильно больно? – он не спешил двигаться, давая младшему привыкнуть, ласкал губами живот, мягко водил руками по бёдрам, делая всё, чтобы парень чувствовал себя комфортно. — Нормально... – кивнул он, рвано выдыхая, – просто... много. Но... не так плохо, как я думал. Темноволосый улыбнулся, ожидая разрешения. Спустя время Джисон привык, уже совсем не ощущая дискомфорта, и попробовал аккуратно толкнуться навстречу, покорно глядя старшему в глаза. Тот принял это за зелёный свет и начал размеренно двигаться, ловя кайф от приглушённых стонов снизу. — Ч-чёрт, Хо-я~ – едва разборчиво проговаривает младший, а у самого каша в голове, настолько ему хорошо. — Уже неформально? Где же твоё уважение, Джисони? – усмехается он, толкнувшись в него чуть грубее, заставив его голос срываться. — Да блять, убавь своё притворное высокомерие хотя бы сейчас, – рычит Хан, шлёпая его по руке, – иначе я больше никогда не назову тебя хёном. — Тебе в любом случае придётся... – Минхо ускоряется, окольцовывает пальцами сочащийся член, надрачивая в такт своим толчкам. Джисон закусывает губы до крови, чтобы не кричать, перемещает руки на сильные плечи старшего, обнимая за шею, сам дрожит и сжимает его внутри, заставляя выть от приятной узости. Надолго с такой стимуляцией Джисона не хватает, он рассыпается в прах стремительно и безвозвратно, царапает плечи старшего ногтями, оставляя светлые полосы, толкается несдержанно навстречу, стремясь угнаться за собственным удовольствием. А Ли умирает медленно от такого Хана, ему не на шутку сносит крышу. Обоих накрывает волной яркого оргазма до звёзд в глазах. До такой степени приятного, что младшему требуется около пяти минут, чтобы восстановить дыхание, пока Минхо любезно убирает беспорядок, который они устроили. И очутившись под мягким одеялом в обнимку, в ночи растворяются три слова из любимых уст, что ласкают слух лучше любой другой новости.***
Утром все плавно стекаются на завтрак, из столовой доносится запах свежих блинов и сладкие фруктовые нотки. Парни читают очередные слухи из твиттера, заливаясь ярким смехом, пока к ним не выходит лидер, с укором смотря на Минхо и Хана, шепчущихся между собой. — Я так полагаю, мне ждать от вас двоих запрос на смену общежитий? – выдаёт он, и все остальные чуть ли не выпадают. А эти двое лишь невозмутимо переглядываются между собой. — О нет, не дай Бог! – смущённо пищит Чонин, закрывая глаза руками, вскакивает из-за стола, уходя куда-то прочь – подышать. А остальные тихо смеются, поздравляя этих влюблённых придурков и предвкушая очередной сумасшедший день. Ещё один день...