И будет смерть космосу.

Если бы понятий «расстояния» и «противоположность» не было бы в мире, мы смогли бы встретиться вновь? Если Бог и есть в этих тусклых тенях и бликах света, в ярком огне и в проточной воде, то стал бы он так издеваться над собственными детьми? Опускается в раздумья древнее и проклятое Божество, склоняя свой лик ближе к звёздам. У него много имён, фамилий, отчеств, прозвищ громких, но его всегда любимым оставалось одно — Илай Кларк. Близкая к нему звезда очень часто наблюдает за удивительной культурой крохотных людей, рассказывая о них интересные и увлекательные факты, подслушивая смешные и красивые клички. — Мне больше всего запомнился священник, что был изгнан из-за связи с дьяволом, он так похож на тебя. Но дьяволов в самом деле не существует в их измерении, почему они так поступают с ним, мучая, и, убивая последнюю светлую надежду? Тоскливо поглядывает глубокими ярко-жёлтыми глазами звезда. Она давно привыкла к смерти, к боли, к катастрофам на планетах. Как один день наблюдаешь за процветающей цивилизацией, а после за безжизненной пустыней. Миллиарды лет прожила, а смотрит всё с такими же чувствами: то прелестное восхищение, то радости хищение. Её свет излучает бесконечное тепло, но не настолько оно мило и добро. Эта ласка — признак, что скоро кто-то погибнет или что-то растворится в своём небытии. Глупые люди называют эту звезду Солнцем, но тьме не нравится это прозвище. Кларку нравится видеть, как молчаливое Солнце наконец-то раскрывается и рассказывает о том, как провело время, когда при других Божествах смиренно молчит. Доверие нужно завоёвывать, а лучший способ — это вопросы. Илай интересуется тем, что если она дала ему такое милое имя и фамилию, взяв в прототип несчастного священника, то какое себе возьмёт. Так сказать — фишка в их отношения. — Я видел прекрасного и талантливого бальзамировщика. Перед ним все люди равны, кропотливо относится как к знати, как и к бедным. Представляешь, у них есть даже статусы по финансовому положению, что влияет на отношение к тебе в обществе! Молвит это Солнце, прикладывая ладони к щекам, вновь смотря на такую уникальную планету как Земля. На самом деле у неё другое название, но звезда старается так приблизиться к ним, что повторяет эти неблагозвучные слова. Её красота притягивает, но при коммуникации у Солнца между другими покровителями стоит будто невидимая стена из страха и беспокойства. У других огромные и зоркие глаза, будто ищут новый повод для обсуждения её инфантильности и молчаливости, когда у Кларка отсутствует зрение и он не ищет этого. Он может ощущать эмоции звезды запоминая определенные потоки от её излучаемого тепла, вдыхая присутствие милое. — Почти как у нас, только мы не гоняемся за блестящими вещами. Скажи, как зовут такого человека? — Эзоп Карл, Илай! Красиво, правда? — .. Я могу так к тебе обращаться, если позволишь, Светлость? Мне тоже этот смертный напоминает тебя. — Конечно! На щеках Эзопа появился будто лёгкий румянец, что скажется невыносимой жарой для жителей планеты Земли. Но Илаю нет до этого дела, он мягко улыбается единственными более светлыми фрагментами в своей тьме самой яркой звезде, что живёт в его недавно покинувших чувствах. Страдают и плачут не только смертные, но и незнающие погибели покровители. — Илай, знай, мне не нравится называть тебя тьмой даже после изгнания из звёзд. Если ты другой, то куда более человечный, нежели они. — Человечный? — Более добрый, милосердный, справедливый. Я выучил новые слова! — Тогда побудь моим мастером на сегодня. Он проводит целые десятки лет в одиночестве, а до этого тысячелетия. Жаль, что у Божеств нет смерти, их кончина — безграничные мучения в пустоте. Илай вынужден быть создателем новых планет, спутников, звёзд и комет. Из покрова его мглы выглядывают очаровательные мордочки молодых космических тел, молчаливо покидающие его навсегда, пока они не встретят смерть. Кларку не нравится, когда кто-то сравнивает его с людьми. Только Эзопу это дозволено, ведь он единственный из собрания, кто посещает его, нарушая высший приказ. Его раздражает, как человечество считает, что после смерти пустота и ничего. Отчасти они правы, так и есть, но их душа и видение лишь переходит в эту пустоту для переселения в иной сосуд. Богов много, но тот, кто всех создал, давно исчез из виду. Или тщательно его скрывают, так как Кларк возглавлял это расследование по поиску Всевышнего. Когда свет Илая, ещё не познавшего тьму, охватило видение подсказки, где истинный Создатель, то тут же ухватился за попытки поиска, не обращая внимания на свои обязанности. Звезда должна медленно, но верно уничтожить творение мглы и отправить его вновь в пустоту. Всё должно умереть и оказаться в отчаянии невидимости, утопая в воспоминаниях. Он же не желает больше убивать, а наконец-то уметь управлять жизнью и сделать её счастливее, насыщеннее, а рождению позволить видеть и смерть, если она ею очарована. Нарушение Священного закона привело к обрамлению должности и понижения до низшей тьмы. К ним не подходят и не общаются, они должны оставаться всегда в одиночестве и выполнять свои обязанности. Инкубатор и воспитатель, важный элемент при проведении новых душ во Вселенную, и очень грязная, кропотливая работа. — Всё, что будет создано тобою, никогда не будет забыто в моём мире. Не отворачивайся. — Мой милый Эзоп, это прелестно, что ты стараешься составить мне компанию, но ты ведь понимаешь, что я обречён? Ты даже прикоснуться ко мне не можешь, а уж тем более не должен видеть меня. — Алчность в их ликах на советах — самое отвратительное, что я видел. На тебя даже без той ослепляющей улыбки и белоснежных ресниц до сих пор смотреть в радость. Ты и сейчас можешь показывать свою мимику, хоть и более слабо. Но я всё обязательно замечу. За меня не волнуйся, это моё обещание. — Ты всегда действуешь только своим принципам. Но я тебя не считаю за это странным. Меня наоборот это привлекало в тебе, но сейчас..я не желаю, чтобы ты страдал из-за меня. — Если меня и раскроют, то обещаю, я сразу же брошусь в твои объятия. Сингулярность темноты и света порождает огромный взрыв, что уничтожает ближайшие звезды, планеты, а некоторым Божествам разорвёт сосуды и они отправятся в пустоту. Только никогда не возродятся, а будут также мучаться, пока кто-нибудь их не вытащит. Не тронутые могут быть спасены, а изгнанные нет. — Это самоубийство, Эзоп, самоубийство. Ты должен прожить ещё долго, обязательно кто-нибудь заменит такого пророка как я. Ты видел много раз смерти, даже мёртвые более симпатичные тебе, нежели живые, ведь они счастливые, обрели наконец-то покой. Я тоже отчасти мёртв, но живу, пока ты рядом. И страдаю. Сильно. Пока Кларк сиял до изгнания, он всё больше влюблялся в Эзопа, каждый раз смотря на него с восхищённым взглядом. Его манила эта стойкость в своих действиях, принципы, но не позволяла сблизиться его закрытость и малость слов в беседе. Узнав от ближайших болтливых комет о его тревоге при зрительном контакте, Илай завязал себе глаза солнечной повязкой. Он был похож на Сатурн с ней, но Карлу и правда стало куда уютнее общаться. Он не странный, а необычный, а этим и любим холодному сердцу Илая. Эзопу нравится стремления Кларка к своим целям, своей интуиции и храбрости. Но немного, он всё же корит его за безумие в прошлом, что привело к таким последствиям. Что в тот день перед инцидентом не обнял его в последний раз. Их любовь проклята, а следовательно уродлива. Божества любят долго и искренне, чем смертные существа. Их связывают не только чувства, но и общие частицы, что когда-то в прошлой жизни были рядом друг с другом. Эти судьбы давно переплетены тугим узлом, которым не разорвать. Скоро все мучения прекратятся, ведь терпение у Солнца заканчивается. Новое управление без старого создателя давит и царапает привычный темп Эзопа, выводя из себя. За эти столетия он смог сформировать собственную тактику по укреплению своих владений и сил, ради всего одного момента. Илай же старался выпускать больше новых одушевлённых существ, заботливо провожая их, наставляя на путь истинный, отдавая их всё чаще Карлу. Он доверяет ему и знает, что они познают предсмертное тепло во всём своём блаженстве, как он и мечтал. Сегодня у всех небесных тел будет бал в космосе, поэтому каждый представитель мира творений обязан прийти на него. Кроме тьмы. Но и тут Солнце скрасит этот день. — Я не желаю быть Божеством, если не смогу любоваться тобою. Я хочу быть обычным человеком или птицей, покорителем новых мест. Но без колебаний касаться тебя, Илай. — Мы растворимся в пустоте навсегда, но я всё равно буду рядом с твою душою, оберегая от бед и проклятий. Я буду твоей тенью, а ты моим Солнцем. Свет осторожно прикасается к плотной тьме, утопая почти в ней, когда мгла растворяется в бесконечной яркости момента. Температура повышается и понижается, нарушаются привычные законы мироздания. Кажется, у тьмы наконец-то появляются те небесного цвета глаза с искрой в разноцветной радужке, а у звезды ангельский облик. Они друг на друга влияют положительно, но теперь суждены умереть. Перед смертью видны чёткие силуэты друг друга. Данное воссоединение приведёт к погибели всего, что было порождено в этом мире, но обязательно и скоро возродится. Падет Высшая власть, сменится создатель. Это момент, ради которого они жили и скрывали свои отношения. Пророк мягко прикасается к чужим губам. Они наполнены трогательным теплом, нежностью и умиротворением, он ощущает истому в этих касаниях. Умирать больше страшно. Эзоп чувствует холод его шеи и губ, но быстро согревает их, успокаивая, что всё будет хорошо. Что это правильно стереть Вселенную, где нет равноправия и чувств. Кларк прижимает к себе умирающую звезду, видя вокруг искры. Обнимает возлюбленного, притягивает к себе, стараясь отгородить от всего стороннего мира. Не позволить пустоте навредить ему. Илай возьмёт удар на себя. Рассыпаясь на мгновения счастья и горя, Вселенная медленно уходит в небытие вслед за ними. Это естественный процесс, когда контроль и баланс нарушается. Нет боли, лишь печаль, что вновь пройдут столетия по поиску друг друга. Я буду с тобою даже во тьме и в свете. Мы обязательно встретимся в следующей жизни.