******************
Маат оказался удивительно приятным членом экипажа. И крайне полезным. Ровно через сутки главный среди биологов, некий Владимир, достал капитана своими придирками до такой степени, что его убить хотелось. Маат, наблюдавший эти сутки за «пассажирами» и остальным экипажем, незамедлительно приступил к своим обязанностям. Он ловко перевел внимание Владимира на себя и увлек к себе в каюту «обсудить его замечания по работе экипажа». Вначале Станислав возмутился этим «предательством», но спустя час случайно проходя мимо каюты психолога услышал надрывные рыдания Владимира, что его никто не любит и потрясший психику Станислава вопрос Маата: — Скажите, ваша мать же не кормила вас грудью? Станислав тут же ретировался подальше от каюты. Главным образом, чтобы сохранить свое психическое здоровье! Больше Владимир проблем никому не доставлял и смотрел на Маата с огромной благодарностью. Большую часть времени ученый теперь посвящал подготовке к будущей работе на Степянке, гонял своих аспирантов, и ученых было почти не видно и не слышно. Кроме Полины, которая старалась сбежать от своих коллег при каждом удобном и неудобном случае. Как-то незаметно она влилась в компанию Теда и Дениса, пила чай вместе с командой и подолгу беседовала с Маатом, как о людях, так и о животных с их психологическими особенностями. Альфианин сумел построить отношения со всеми, даже с Михалычем. Пил и ел вместе со всеми и никого не напрягал его симбиот на его же тарелке. Единственным, кто старался держаться от ксеноса подальше… был Дэн. В чем-то Станислав его понимал. Не любил он психологов…*********************
На планете они были уже неделю и Стас за это время много чего успел. Даже чуть с Венькой, лучшим другом с детства, не поссорился всерьез. А все из-за неучтенного киборга. Но в то же время смирился с рыжиной навигатора. Хороший же парень… а капитан у него раньше тварь последняя была. Было и еще одно положительное обстоятельство – ученые наконец практически съехали с корабля. Без Владимира даже дышалось легче. И вот в один из вечеров, когда на корабле осталась только команда да Полина, уцарившееся спокойствие было нарушено. Маат подошел к Дэну, сел рядом с ним на диван и протянул ему ладонь: — Дэн, дай мне пожалуйста твою руку. Денис молча смотрел на альфианина. — Зачем? – негромко спросил он. — Я не причиню вреда – спокойно, убежденно и как-то мягко сказал Маат. Дэн нехотя посмотрел на протянутую ладонь, а потом все же протянул свою. Маат взял его за руку, и… задрал рукав растянутого старого свитера почти до локтя. Полина, что как и капитан, смотрела на парочку, охнула. — Господи! Дэн! – потрясенно воскликнул Вениамин. — Дэнька! – подключилась Полина, выскакивая из-за стола и бросаясь к парням. Дэн выдернул руку, поспешно опуская рукав, и отодвигаясь от Маата. — Дэн, откуда это?! – сердито сдвинул брови капитан, со стуком ставя кружку на стол. Рыжий как-то разом будто сжался на диване, не подымая головы и ни на кого не смотря. — Ничего, – прошелестел ответ безликим голосом. — Кровавые раны ничего?! – прошипел Стас, нависая над ним. — Стас! – предупреждающе одернул его Венька. – Денис, пойдем в медотсек… — Это пройдет. Не надо беспокоится, – рыжий не пошевелился, нагнув голову. — Дэнька, тебе же больно, – присоединилась к уговорам Полина, погладив его по дрогнувшему плечу. — Тебе не надо бояться, Дэн, – тихо сказал Маат. – Что такое рабство они знают. Команду, что собралась вокруг, поразил всеобщий столбняк. — Что? – едва выговорил общий вопрос капитан, потемнев лицом. — Дэн был рабом, – повторил Маат. – Я полагаю, у пиратов на корабле. По крайней мере последние пять лет. Может, больше. Дэн быстро взглянул на него из-под упавших на лицо длинных волос, и вновь опустил. — У него посттравматический синдром. Проблемы с доверием. Панические атаки. Тяжело переносит прикосновения. Его били и пытали. Вот от чего большинство шрамов. — А эти? – севшим голосом спросил Вениамин, с жалостью смотря на навигатора. — Он привязывает себя, – сухо сказал Маат. – Боится, что причинит кому-то вред. У него кошмары, когда он себя не помнит. Заставляет себя просыпаться каждые три часа, но это не помогает. — Твою же мать! – не выдержал Станислав. – Денис, какого черта?! Ты мог сказать! — Вы бы не взяли меня, – голос Дэна едва был слышен. – Не волнуйтесь, я не доставлю вам проблем. — Дэн, «Черная Звезда» был пиратским кораблем и тебя бы с него искали? Ты поэтому был готов на все, лишь бы улететь с Нового Бобруйска? – уточнил Маат. – Понимаю. — Не понимаешь. — Ты не веришь людям. Ты никому не веришь. И боишься. Боишься, что кто-то может узнать что с тобой было в прошлом. Что было на «Черной звезде» и кто ты. Денис затравлено и почти с ненавистью смотрел на Маата. Губы его сжались в плотную белую линию и лицо посерело. Как-то сразу стало ясно – альфианин угадал до последнего своего слова-предположения. —... Чтобы не было там, это не повторится здесь. Нам не надо знать, что с тобой там было. Что ты сделал плохое, лишь бы выбраться. Даже если кого-то убил, – продолжил Маат. — Да даже если ты сотню положил, мне плевать, Дэн! – горячно воскликнул Тед, плюхаясь на подлокотник кресла, и сжимая ладонями тонкие окаменевшие плечи. – Ты наш друг! — И мы одна команда, – подытожил его слова альфианин. – Мы все хотим тебе помочь. — Вы не можете, – упрямо сказал рыжий. Вид у парня был такой, что будь рядом с ним бластер, он бы сам себя застрелил. Стас в этом не сомневался. А поймав взгляд парня на кобуру на поясе комбеза, отшатнулся и отошел к стене, неверяще покачав головой. Нет, только не на его корабле! Этот рыжий будет жить! — Ты не можешь спать, – заметил Маат. – Веревки и ремни не помогут. Ты должен перебороть страх. Как говорят люди, посмотреть страху в лицо. Чего ты боишься? Что ты причинишь кому-то вред? Или что МЫ? В пультогостиной встала тишина. — Честно, Дэн. — Я не знаю. Не… Дэна вдруг затрясло. На бледном лице проступило растерянное, непонимающее выражение, будто парень сам не понимал, что с ним происходит. — Я… я не… — Так! Все! Хватит! – Вениамин подскочил к нему. – Все-все! Успокойся! Пойдем со мной! Перевяжу тебя, успокоишься… всего один укольчик успокоительного. Ну-ну, все будет хорошо! Вениамин увел спотыкающегося навигатора. Все, кто остался в пультогостиной, молчали, переваривая все произошедшее. Слов ни у кого не находилось. Маат молчал, переводя взгляд с одного члена экипажа на другого. — Как давно ты знаешь? – глухо спросил капитан альфианина. — Я собирал информацию с первого дня, – спокойно ответил тот. – Но целиком картина сложилась только недавно. Ему нужна помощь. Всех нас. Само по себе это не пройдет. — Дэнька был рабом? Наш Дэнька?! – трагично спросила Полина, которая казалось думала только о том. — Чертовы ублюдки! Убил бы всех этих пиратов! – взорвался Тед, ударив кулаком по стене. — Ты сказал, он нас боится, – проговорил капитан. – Но я спокойно говорил с ним вчера. Он даже спросил, стоит ли ему перекраситься, чтобы… раз уж я не люблю рыжих. — И был спокоен? – уточнил Маат. – Станислав Федотович, в экстремальной ситуации человеческая психика подчиняется бессознательным инстинктам. Выживают те, кто не допускает срыва. Кто контролирует себя каждую секунду. Один неосторожный шаг, действие, слово и ты мертв. Он жил в постоянном напряжении долгие годы. Разве это можно отпустить за один день? За две недели? Поверить, что люди не притворяются друзьями, а правда готовы принять его? Защитить? Помочь? Я удивлен, что все кончилось сейчас без… истерики. Все подавлено молчали. — Что же нам делать? – тихо спросила Полина. Маат встал, прошелся по пультогостиной. Задумчиво постоял, молча смотря в иллюминатор, за которым наступал закат на Степянке. — Лекарства не помогут, – наконец сказал он. – Лучше без них. Только в самом крайнем случае. Прежде всего мы должны заставить его отпустить напряжение. Свой страх. Чтобы просто спать. И я предлагаю следующее…************************
Вениамин Игнатьевич не обманул. Система Дэна распознала лекарство. Действительно, сильное успокоительное… только доза была превышена. Не критично, для организма киборга, по крайней мере органической его части, но… с телом что-то творилось. Он не мог его контролировать. И это пугало сильнее всего. Команды не помогали, его по-прежнему трясло, а после укола его вдруг повело. Медотсек будто перевернулся перед глазами, вспыхнули красные строчки предупреждения системы, а затем… наступила темнота. Казалось, прошла секунда. Он просто на миг закрыл глаза. Теперь он лежал. На койке. Под одеялом. Руки до локтей покрывала пленка биопластыря, стягивая кожу. К утру регенерация ран будет завершена на 60%. Вот только дышать было трудно, а горло перехватил спазм страха. Его обнимала рука. А в плечо, щекоча волосами, уткнулась чья-то макушка. В тиши каюты – его каюты, – мерно сопела во сне… Полина. Дэн выдохнул. Полина. Объект не опасен. Он опасливо повернул голову, смотря на нее. Что она здесь делает?! Он же… опасен! — Полина, – выдохнули губы ее имя. — Эм-м? – сонно пробормотала девушка. – … еще минуточку, мамуль… — Полина, – он вновь позвал ее с тихим отчаяньем. — А? – Полина сморщила нос и наконец сонно протерла глаза кулачком руки, которой его обнимала. – Дэнька? — Полли, тебе надо уйти, – тихо сказал Дэн. В груди тоскливо сжалось сердце. — Почему? — Пожалуйста, Полина… — Ты меня боишься? – наивно. Дэн закрыл глаза. Боится ли он ее?! Нет! Только не ее! Уж точно не ее... Альфианина надо было убить. — Дэнька, ты правда меня боишься? – расстроено. И шмыганье носом. — Ответ отрицательный, – устало-обреченно признал он. Полли хихикнула. — Чего? Ты как учитель математики… у-у, зануда был! Чуть что, «ответ отрицательный, Родионова! Садитесь, два!». Помолчала. — Ты меня не боишься, – тихо сказал он. Неужели альфианин ничего им не сказал? — Ты как старший братец, – вдруг сказала Полина, сонно зевая. – Даже лучше… я бы очень хотела… хр-р… Дэн повернул голову и увидел, что Полина вновь, доверчиво прижавшись щекой к его плечу, спит, сопя носом. Будто он не опасная тварь, не проклятая железка, годная только для одного… Дэн отвернулся, уставился в стенку стеклянным взглядом и до самого утра приказал себе не смыкать глаз. Почему она его не боялась?!************************
Днем люди и проклятый альфианин сделали вид, что ничего не произошло. — Станислав Федотович, – Дэн, ожидая всего, подошел к капитану. Тот спокойно посмотрел на него, держа в руках кружку с кофе. — Ты в порядке? Дэн всмотрелся в лицо капитана, бездумно прикусывая внутри губу. — Да, – тихо ответил, напряженно замерев. — Хорошо. Сегодня ты и Тед свободны. Лису погоняйте, в самом деле… – отпустил его Станислав, вновь берясь за планшет с очередной книгой. — Станислав Федотович… я не доставлю вам неприятностей. — Денис, успокойся. Я не намерен метать громы и молнии только потому, что ты мне не веришь. Тон капитана и система говорили, что на самом деле капитан этим фактом недоволен. Процент неправды превышал 65%. Недовольство людей всегда кончалось плохо. Если капитан не знает, что он и есть киборг… лучше просто уйти. С Тедом было проще. — Ой, да забей ты на это! Пошли, постреляем! Это было даже облегчением сбежать с корабля и заняться шоарской лисой. Инструкция к ней была очень интересной. Люди реагировали на зачитанные пункты с плохо скрытыми смешками. Никто не проявлял угрозы. Даже Маат. То ли из-за того, что никто не проявлял агрессии, то ли из-за вчерашнего укола успокоительного, но Дэн чувствовал себя странно. Человек бы сказал, что он устал и у него слабость, но киборг? Все было как всегда. И в то же время нет. Стало тоскливо. Не показывать. Не выдавать себя. День растянулся в вечность и Дэн был тихо рад, когда после ужина можно было сбежать в свою каюту. Сказав, что устал и хочет спать. Вот только… — Эй! Дэнька, к тебе можно? В каюту заглянул Тед с подушкой подмышкой. — Тед? — Я у тебя посплю сегодня. Чей-то стрёмно, – непонятно сказал пилот. Дэн с возрастающим непониманием проводил его взглядом. Тед подошел к его койке, и носком берца ударил под днищу. Послышался щелчок и нижняя планка койки встала горизонтально, увеличивая спальное место на треть. — Узковато, но сойдет, – хмыкнул Тед, по-хозяйски бросая подушку на постель. — Тед? – спросил Дэн, подымая бровь. — Ты не против, если я у тебя переночую? Дэн молча посмотрел на койку. Почему-то затошнило. «Подавить тошноту? Да/нет?» «Да». — Нет, – глухо ответил он. Приказ капитана? Не оставлять его одного? Или… Маат? — Ну и ладненько! Спасибо, друг! Дэн рад не был. Уйти из каюты и переспать на диване в пультогостиной вряд ли позволят. Маша уже доложила, что капитан приказал на ночь блокировать выход из корабля. От гостей-геологов… Но Тед… система не идентифицировала его как угрозу. Внутри все натянуло струной. Пилот не опасен. Не опасен. Не опасен. — Я буду спать на полу, – севшим голосом сказал Дэн. — Еще чего! – возмутился Тед. – Давай, ложись, мелкий! Ты что, меня боишься?! Дэн посмотрел в пол. — Нет, – соврал он. И еще тише: — Себя. Тед всунул руки в карманы пижамных штанов, склонив голову. — А я темноты. До сих пор сплю со светом. Как вспомню… особенно ночью вот проснешься, а перед глазами тьма. Аж пот прошибает. Что я все ж того, ослеп тогда после этих пиратов. Если хочешь, давай я лягу на пол? — Не надо, – Дэн покачал головой. – Тед, зачем ты? Здесь? — Дэнька… – Тед запустил пятерню в свои кудри, взлохматив их еще больше. – Вот все же ты мелкий совсем… как братан младший. Совсем, как Лика! — Лика? — Ага, сестра моя… мелочь! – фыркнул пилот. — Тед, зачем? Пилот посерьезнел. — Дэн, послушай, а ты бы меня бросил? Если бы я ночами спать не мог? Спазм в горле не давал говорить, Дэн просто смотрел на него. — Я тебя не брошу, слышишь? Процент правды 98%. Дэн с трудом отвел взгляд, сдаваясь. — Я тебя не трону, друг. Процент правды 98%. — Тед, свяжи меня… руки. И ноги. Пожалуйста. Тед потерял дар речи. Шагнул вперед и сжал в объятьях крупно вздрогнувшего Дэна. — Ничего не будет, поверь… я тебя знаю… не нужно этого, брат… давай-ка, ложись, я рядом буду. Дэну хотелось заорать, что он не понимает! Не понимает ничего! Что он опасен!! Но вместо этого затрясло, как накануне и он не понимал как, но уже лежал на койке, вцепившись пальцами до синевы в костяшках в ткань подушки. А Тед лег рядом, за спиной, и ладонь его неуклюже гладила волосы. — Все хорошо, мелкий… я рядом. Рядом! Хотелось взвыть в голос, заорать, но Дэн зубами вцепился в свою ладонь, зажмурился от острой рези в глазах… по щекам потекло. Что? Что… что с ним?! Дэн плакал впервые за семь лет жизни.************************
Для нормального функционирования системы, тело киборга должно «спать» установленные три часа. Вот только заснуть даже по прямому приказу процессора Дэн не смог. В голове нарастала боль, мутило, он то будто проваливался в темноту, то резко из оного вырываясь и распахивая глаза, таращась в сумрак каюты. Сердце стучало, как если бы хотелось вырваться из груди. Страшно… Первые лучи солнца принесли облегчение. Ночь кончилась.************************
Вошедшего в каюту Вениамина Игнатьевича Дэн принял со смирением. Он уже понял, что команда не оставит его в покое, с маниакальным упорством подвергая себя риску. — Мои руки в порядке, – все же сказал он, надеясь на не понять что. — Знаю, ты хорошо восстанавливаешься, – благодушно сказал доктор, укладывая подушку и одеяло на койку. – Ты давай, ложись, Дэн. Сегодня я с тобой побуду. — Не надо. Вениамин Игнатьевич… я не хочу… причинить вам вред. — Ты причинил вред Полине? Молчание. — А Теду? Дэн смотрит в пол. — Мальчик, все будет хорошо… отпусти прошлое. Я знаю, оно бывает ужасным. — Нет, не знаете. Не знаете, – с прорвавшейся болью возразил Дэн. – Когда ты не человек! Он осекся, с ужасом отворачиваясь. Вениамин сел рядом на койку. — В общем-то знаю, – очень тихо сказал он. – Знаешь, Дэн… именно это я постоянно слышал в детстве. Как меня только не называли… ублюдком. Уродом. Пробирочником. Тварью инопланетной. Процент правды 98%. Дэн посмотрел на доктора. — Почему? Вы же… человек? — А потому… не всем везет с родителями. Моя мать умерла, а мой отец решил, что в этом виноват я. Он меня ненавидел. Я не понимал почему. Смерть матери я не помнил, мне было всего пять лет тогда. Только знал, что наверно я сделал что-то очень плохое и поэтому виноват. Ругань, ненависть… и голод. Я постоянно хотел есть. В детском саду он запрещал мне есть… разве что хлеб, или можно было пить соки-чай… сладкий чай с хлебом это была радость. Все видели, что я голодный, но отец врал всем, что я на специальных питательных уколах. Диета у меня, я не голодный, просто так выгляжу. Я, конечно, потихоньку крал. И боялся, что он узнает. Правда…96%. Дэн ничего не понимал. В голове не укладывалось, как человек может голодать? Киборг – да, он от этого не умрет. Он может в три раза дольше прожить без еды, чем просто человек. Дэн однажды неделю провел в карцере без еды и воды. И казалось, что лучше бы хозяин его избил. Но человек?! —… а потом в школе… я украл ланч-бокс Стаса. Я съел почти все, когда Стас нашел меня за углом школы. И знаешь, что он сделал? Я испугался, что он всем скажет, что я вор… думал, ударит, заорет… а он… он протянул мне шоколадный батончик. Представляешь? Дэн потрясенно смотрел на доктора. Он не мог в это поверить, но система говорила иное. Здесь и сейчас ему не врали. Значит, не только с киборгами так?! — Да… Стас хороший друг. У него семья была другой. Настоящей. Его любили. Мать доктор, отец военный. Он им рассказал про меня. И его мать, можешь себе представить, Дэн? Стала давать Стасу для меня ланч-бонкс. Мне было так стыдно, но когда хочешь есть… печенья я прятал в карманы. Такое было, порционное в серебристой упаковке… вот его отец нашел. Он выдрал кабель, скрутил его и… избил, приказав не орать. Раньше он меня не бил, и я был так напуган, что… больно было ужасно, будто он кожу с меня снимает каждым ударом. Я забился в угол между шкафом и стеной, закрыл голову руками, а он… вытащил за волосы… и бил, бил… я не знаю, как не забил до смерти. Это было за день до каникул, поэтому в школе никто не узнал. Я неделю провалялся в своей комнате. Сил хватало пробраться по стенке до туалета и там напиться воды. И вот тогда, в восемь лет, я впервые подумал, что если я не человек, как говорит отец, я могу уйти. Чтобы не мешать. Не злить. Убежать, Дэн. Просто убежать. Что и сделал однажды ночью. Прятался в лесополосе рядом с речкой. Там старики любили ловить рыбу. Один подарил мне удочку, рассказывал как ловить рыбу да жарить на костре по старинке. Пьяница он был последний, даже не подумал, почему мальчишка восьми лет до ночи на реке. Почему как не придет на утренний клев, а я там уже… Голос Вениамина прервался. Доктор потер глаза пальцами. — А потом меня нашел Стас. И его отец. Тот искал меня, потому как Стасик сказал, что один тогда меня искать будет. Я как увидел его отца, офицера… в форме, высокий… лицо застывшее. Сердце в пятки. А он меня за руку. Домой едем, только и сказал… я рванулся. Кажется, кричал, что лучше умру. Кусался… я не человек! Оставьте меня! Я ничего вам не сделал… а он меня в руки и потащил к флаеру. Засунул, Стас рядом, в меня вцепился. Я рыдал, как… отпустите да отпустите. Доктор смолк. — И… что? – тихо, едва слышно спросил Дэн. — А ничего. Лето я у них прожил. Мать Стаса, святая женщина… на пальцах, по атласу анатомии объяснила мне, что тело у меня совершенно точно человеческое. И кровь такая же и все остальное… на работу водила, рассказала, что такое сканер. Просканировала. Мой отец… просто врал. Просто хотел сделать мне больно. Прав его на меня лишили. Хотели в приют отправить, но тут объявилась какая-то дальняя тетка. Удивительная была женщина… Да и родители Стаса думали меня забрать к себе. В общем, все устроилось. Только знаешь, Дэн… как тяжело было забыть прошлое? Я года потом боялся встретить его. Все оглядывался. Понимаешь? Дэн понимал. — Так… знаешь, что? Мне нужен чай. Очень-очень крепкий и сладкий! И пусть Стас что хочет говорит про семь кусков сахара! А ты? — Я тоже, – тихо сказал Дэн. Почему-то стало легче. Но заснуть он опять не смог. Все думал… как?************************
— Маша, сколько он не спит? – спросил капитан. Экипаж молча наблюдал, как капитан нарезает круги по пультогостиной. — Изверги! Третью ночь глаз не сомкнул, бедняжка, – Маша скорбно поджала губы и наставила прозрачный палец на Маата: – Все ты, противный! — Та-ак… – протянул капитан. – Может, хватит?! Эксперимента этого! Он уже днем отрубается! — Технически он не спит гораздо дольше, – педантично поправил Маат. Задумался, что-то прикидывая. – По моим выкладкам, этой ночью должен быть криз. Рубикон. Поэтому эта ночь ваша. — А почему не твоя? – удивился капитан. – Ты же психолог! — Зато вы капитан, – убежденно заявил Маат. – Вы для Дэна намного более значимая фигура. — Почему? – настороженно уточнил Стас. Маат внимательно посмотрел на него и предельно серьезно пояснил: — Потому что вы в его сознании.... на месте родителя. Стас хватанул ртом воздух. — Я?! – хрипло каркнул он. Тед и Вениамин синхронно закашлялись. Полина затаила дыхание, вжавшись в спинку дивана. В ее сознании Станислав Федотович был идеалом отца… и Дэна она в этом понимала. — Да с чего ты взял?! – возмутился Станислав. Маат пожал плечами, и примирительно улыбнулся. — Главное, как вы к нему относитесь, верно? — Я… никак к нему не отношусь! – отчеканил Стас, и раздраженно вышел прочь. Ему надо пройтись. Нет, ну надо такое сказать! Олухи! Психолог, на его голову! Не надо было покупать корабль! Не надо было никуда лететь! И нанимать никого не надо было!! О чем он думал… Да еще этот рыжий!************************
Капитан вошел в каюту молча. Бросил на пол спальный мешок, подушку и, не глядя на Дэна, улегся. — Все. Спим. Утром поговорим. — Станислав Федотович… — Дэн, ложись спать. И без глупостей у меня! — Стани…. Стас не выдержал, резко встав, он навис над сидящим Дэном, уставив руки в бока. — Ты за кого меня принимаешь? – почти прорычал он. – За пирата?! За тварь последнюю?! Лицо Дэна застыло, утратив краски. Будто не человек, кукла перед ним… — Капитан… — Запомни, раз и навсегда… космодесант своих не бросает! Ты! Член! Моей! Команды! Я любого пристрелю за тебя. За Теда! За Веньку! Понял?! Станислав судорожно сжимал кулаки, пытаясь совладать с собой. Дэн низко угнул голову. — Вы меня убьете… На грани слуха. — Что? – Станислав нахмурился, не уверенный что расслышал правильно. Дэн встал, мертво посмотрел и механически шагнул к стене, прижимаясь к ней спиной. — Пристрелите меня. Пожалуйста. Капитан остолбенел. — Ты в своем уме… Дэн? — Вы не знаете… не знаете… – голос парня на себя похож не был. — Пожалуйста… только не надо… не надо мусоросжигателя. Стас отшатнулся. Все резко встало на свои места. Киборг перед ним ломано, будто у него ноги отказали, сполз на пол, и сжался, уткнувшись головой в колени. — Не надо… не надо… пристрелите… пожалуйста… Станислав почувствовал, что сходит с ума… — Пристрели меня… … окровавленный парень на земле, с оторванной рукой и ногами, с кровавой пеной на губах, тянет к нему дрожащую последнюю руку. — … старшой… прошу… В углу каюты сидит скорчившись рыжий парень. Станислав, не помня себя, бросается к дверям каюты. Но дверь закрыта. — Маат!! – орет он. И тут же: – Маша!! Открой дверь! — Не могу, милый… сбой программы, – разносится над головой. Стас хватает ртом воздух, стукаясь лбом о закрытую дверь. Выдыхает. Выйдет – убьет. И рыжего. И Маата… психолог чертов! Он стоит у дверей, медленно приходя в себя. — Не трясись, – глухо. Рыжий как сидел в углу, так и сидит. И только плечи вздрагивают. — Убейте… прошу… не надо. Стас разворачивается, устало закрывает глаза и сползает на пол, садясь у заблокированных произволом психолога дверей. — Вот выйду и убью, – обещает он. – Только ремень возьму… и как вдарю! И тебе! И психолуху этому!! Слышал?! Психолух хренов! — Да, капитан, я слышал, – издевательски согласно сказал голос Маата из компа на руке. — Убью, – пообещал Стас, окончательно успокаиваясь. Если бы киборг хотел его убить, то давно бы убил. Не убил. Сколько возможностей спустил! А вот он… если того требовала необходимость он никогда не медлил на войне. Стреляй, потом разберешься… аккурат после того парня-космодесантника. — Дурак ты, рыжий, – тихо сказал. – Да я все твои шрамы видел, спасибо Веньке… и как и от чего каждый… и каждый раз думал, как я бы… этого… садиста… крюк под ребра… кости… как его звали? А? В углу дрогнули. — Макс Уайтер… мой хозяин… я не хочу… в мусоросжигатель – едва слышно, сломлено. — Все. Закрыли тему, – посмотрел на парня, вздохнул. Венька-Венька… «Ну, найдешь ты его… рад будешь?» Не рад. — Дэнька, прекращай. Кого он обманывает? Встал, подошел, и присел на корточки перед парнем. У рыжего оборвалось дыхание, когда он положил руку на вихрастый загривок. — Мальчишка… – устало сказал Станислав. – Я тебе, что сказал? Космодесант своих не бросает… ты мой. Слышишь? Провел рукой по волосам. Судорога по телу. Вздохнул и потянул за плечи к себе, заключая в объятия. И черт знает сколько простоял на одном колене, укачивая в руках захлебывающего от немых слез Дениса… Потом поднял несопротивляющегося Дэна и довел до койки, заставил лечь. — Я буду рядом. Спи… сынок. И рыжий наконец провалился в сон.***********************
Год спустя… — Эй, Дэн… давай приклеим завтра тапочки Маата к полу? Э? – заговорчески шепчет Тед. — Я все слышал, – мрачно сообщает альфианец, который спускается вслед за ними с трапа, направляясь в увольнительную по городу. Дэн улыбается. — Тед! Не учи младших плохому! – доносится строгий голос капитана. – Маат! За старшего! Что б десять были на борту! Полина хихикает под возмущенным взглядом Маата. — Я не учу мелких плохому! – громко возражает Тед. – Да, навигатор? Маат многозначительно показывает ему кулак. Ну что поделать? Должен кто-то отыгрывать роль навигатора официально?