Ближе к сердцу

      Серое небо, затянутое облаками, спрятало от глаз солнце — осень завладела природой. Лёгкий холодный ветерок юрко нырнул за ворот тонкого пальтишка, заставил зябко передернуть плечами и выдохнуть облачко пара. Определенно, он скоро заболеет.       Кэйа вздохнул ещё раз и свернул с тротуара в ближайшее кафе. Покупка кофе, конечно, не самая лучшая профилактика, но и он не образцовый экземпляр в делах здоровья. Не до того, по крайней мере, сейчас.       Размеренный шаг и мутные мысли, не позволяющие взгляду сфокусироваться на чем-то одном, привели Альбериха к берегу моря. В это время года многим хочется отсидеться дома, переждать слякотную и промозглую пору, а потом вернуться к жизни в зимней сказке, когда землю укроет снежная пелена.       На пляже ни души, но синевласый знал, что стоит ступить на серый песок, и он больше не будет один. Плеск подтвердил мысли, а жаждущий взгляд пронзил тело. Кэйа улыбнулся в воротник и взглянул на море из-под длинных ресниц. Рыжая макушка уже возвышалась над водой, а серо-синий блестящий хвост нетерпеливо рассекал воздух, похлопывая по водной глади. — Здравствуй, Аякс.       Сизый хвост взметнулся и с брызгами ушел под воду, поднимая песок вихрями. Кэйа протянул руку и зарылся пальцами во влажные волосы цвета ржавчины. Русал прильнул к ладони, перехватывая у запястья своими холодными руками, утягивая на щёку. Котёнок, ей богу.       В ответ на просящий взгляд Альберих сел на песок чуть дальше от воды и расстегнул пальто. Аякс подполз ближе. Если бы не глубокие темные глаза, его можно было бы принять за мраморную статую — бледная кожа покрывала стройный, испещренный шрамами торс, а на уровне бёдер в нее плавно врезалась тусклая чешуя, резко контрастируя цветом. Движения хвоста завораживали своей необычностью и естественностью.       Наконец подобравшись ближе, русал робко, как в первый раз, протянул руки, будто спрашивая разрешения. Снова.       Мягко улыбнувшись, Кэйа опёрся одной рукой в песок позади себя, а пальцы другой вновь впутал в подсохшие волосы, опуская голову рыжего на собственную грудь. К самому сердцу. Аякс это очень любил.       Устроившись поудобнее, русал обнял синеволосого и закрыл глаза, растворяясь в чужом сердцебиении, его звуке и ощущении кожей.       Как же судьба свела их, таких разных и таких похожих? Совершенно случайно. То была середина августа, когда солнце уже не пекло так сильно, а по вечерам в воздух просачивалась осенняя свежесть. В тот день Кэйа почему-то пошел на старый пляж — посмотреть ли на последствия минувшей бури, созерцать ли морской горизонт, он уже не помнил, — и стал свидетелем, не много, не мало, чуда. Среди выброшенных на песок камней и щепок, в горе мусора, запутавшись в сетке и пластике, определенно билось что-то живое и крупное. Большой сверкнувший хвост, что был замечен на мгновение, заставил думать, что дельфин. Но когда Альберих снял верхние тяжёлые слои мусора, взгляду предстало совсем иное. Два синих глаза впились в душу, настороженно и напряжённо. Определенно они были человеческими, даже слишком… Однако стоило протянуть руку, и воздух прорезал звонкий, дрожащий рык. Очевидно, существо боялось близкого контакта с незнакомцем, но им обоим было ясно, что в таком состоянии, так ещё и без воды, морское чудо не протянет. Тогда у Кэйи точно не было чёткого понимания того, что же движет его действиями — он видел только чью-то жизнь, бьющуюся в попытках освободиться. И даже человеческий торс в сочетании с рыбьим хвостом нисколько его не смущал, а совсем наоборот, очаровывал.       Но на протянутую руку вновь ответили рыком, а увидев, что человек не собирается останавливаться, русал опасливо дёрнулся назад, понял, что не сможет сбежать, и… Укусил.       Кожу на запястье пронзили острые клыки, стала сочиться кровь, а Кэйа положения не изменил. Он будто не чувствовал боли, как и агрессии в чужом порыве. Русал не собирался ранить, рассчитывал лишь отпугнуть, а в итоге…       Стыдливо пряча взгляд, как провинившийся питомец, зализал укус, позволил себе помочь, а после молча уткнулся лбом в ключицы, извиняясь. Как во сне Альберих опустил ладонь на пушистый затылок, запутал пальцы в волосах, можно сказать, приласкал, принимая извинения. Укус, хоть и не был глубоким, оставил после себя напоминание в виде треугольных отметин. Аякс стыдился всякий раз, а Кэйа дорожил, с теплом вспоминал, когда не имел возможности увидеться.       Аякс громко вздохнул над ухом, возвращая из воспоминаний в реальность, и уткнулся в шею, щекоча дыханием пульсирующую артерию. Ничто не мешало ему в один момент впиться в нее клыками, Кэйа даже моргнуть не успеет, да и сопротивляться не будет наверняка, но русал только умиротворенно прикрыл глаза. Ему было хорошо с этим человеком, и этого человека он бы не отпустил даже на тот свет.       Альберих мягко улыбнулся и сомкнул руки на голой спине, осторожно ложась на песок и утягивая рыжего за собой. Чайльд дышал размеренно, изредка подергивая плавником или перепончатым ушком, а вот его сердца, биения жизни в нём, Кэйа уловить не мог. Его словно не было вовсе, но парень знал, что это не так. — «Медленное… тихо…» — расплывчато отвечал ранее на этот вопрос Аякс. И правда, под водой стук в ушах от напряжения хищникам ни к чему. Не то, что хрупким людям.       Шло время, день клонился к вечеру, и уже порядком продрогший, но безмерно счастливый Кэйа обещал русалу встретиться завтра. Аякс кивнул и неожиданно приблизился, лизнув край губ Альбериха напоследок. Совершенно точно, это была их далеко не последняя встреча. И грядущая зима не будет в силах разлучить их, потому что какими бы не были холода, тепло живых сердец всегда обогреет тебя и дорогого тебе.