fluffy

Вова удивленно смотрит на коробку, перевязанную яркой атласной лентой. В голове рождается много вопросов, и Приморский поднимает глаза на Петербург, не понимая, в честь чего внезапный подарок. Романов загадочно улыбается. - Увидел недавно на одном сайте, решил, что вам пойдет, Владимир. Володя выдает короткое «а», но ясней не становится. По мнению Вовы, ему может подойти только косплей-костюм Венти или кигуруми Пикачу. Александр Петрович хитро сверкает стеклами очков и указывает в сторону спальни. - Не желаете примерить сейчас? Володя хлопает глазками. Почему именно сейчас? Петербург хочет посмотреть, насколько сильно Вова оценил обновку в его гардероб? - Хорошо.. Вова послушно кивает и с коробкой в руках направляется в другую комнату. Все равно переодевается при Александре Петровиче как-то некомфортно, хотя, казалось бы, что он там не видел. Щеки алеют от мысли, что Романов в свободное время может подумать о Володе, даже просто рассматривая одежду на сайтах. Это на самом деле трогательно, и Вова тянет за край ленточки с глупой улыбкой, пытаясь унять громко стучащее сердце. В следующую секунду его выражение лица меняется с легкого смущения до полного шока. В коробке, несмотря на отсутствие на ней каких-либо знаков и намеков, лежит костюм. И если Володя хотел почувствовать себя персонажем аниме, то это оказалась Май Сакурадзима - потому что подаренная одежда была выполнена в образе зайки. Ободок с длинными темными ушками, брюки и рубашка с помпоном, кожаная портупея, черные перчатки. Володе хочется поблагодарить все на свете, что меховой хвостик пришит сразу к штанам, а не является частью интимной металлической игрушки. Вова нервно сглатывает, неловко доставая содержимое. Ошибки быть не может, поскольку размер точно его. Зеркало во весь рост напротив Володи отражает его озадаченное личико. Чтобы привыкнуть и принять образ, Вова надевает на волосы ободок. Напоминает Владивосток, правда, не сексуального молодого человека в откровенном костюме, а скорее загнанного зайчишку, пойманного в сети. Но мягкие ушки ему, на удивление, идут. Вова даже выдыхает, стараясь спокойно принять свое положение. Он снимает свою одежду, аккуратно вешает на позолоченное кресло и сдергивает обруч с головы, чтобы следом натянуть на себя водолазку. Светлые брюки выгодно подчеркивают тонкую талию Володи, и этот кремовый цвет отчетливо контрастирует с темными помпонами. Приморский криво улыбается самому себе, поддерживая самообладание. В будние он привык носить большие худи или цветастые футболки, а на собрания одеваться максимально официально и сдержанно. Костюм зайчика ни в одну крайность не попадает, поэтому Вова чувствует рассеянное стеснение. С портупей уже проблемы. Вова, конечно, видел до когда-то это украшение, но ни разу не надевал и даже подумать не мог, что наденет. Володя хмурится и вытягивает губы, разгадывая тайну, как правильно застегнуть ремешки, но только спустя минуты изворотливости наконец-то попытка заканчивается удачно. Перчатки Володя натягивает в последнюю очередь и, выдохнув, смотрит на себя в зеркало в окончательном виде. Ну, не так уж и плохо. Но сам факт того, что костюм ему подарил именно Александр Петрович, добавляет очков смущения и нервозности. Сейчас бы для храбрости милкиса бахнуть, и вроде ничего. Что вообще за фантазии у Питера? Володю уже связывали, закрывали глаза, просили скидывать нюдсы, как будет время. Но Владивосток и сам не против был, вообще-то. Ему доставляло удовольствие видеть сердечки на отправленных фотографиях эротического содержания, нравилось Александру Петровичу подчиняться, нравилось получать поцелуи за примерное поведение и послушание. Ах, каким страстным, оказывается, способен быть Романов, который днем мог в строгом костюмчке спокойно с ним разговаривать, а вечером вдалбливать в кровать, жадно целуя. По коже бегут мурашки. Что теперь? Надо уверенной походкой заявиться к Питеру, чтобы он полюбовался, а потом разложил Вову где-нибудь на столе под пристальным взглядом Невы? Приморский кусает губы. Нет, он вернется в гостиную спокойно, как будто его ничего не смутило, абсолютно. Да, именно так, словно Вова вообще 24/7 ходит с хвостиком и ушками, но вот что-то на собрании пока не решился в таком виде появиться, увы. Вова тоскливо оглядывает только что снятую одежду, закрывает за собой дверь и идет прямиком к Питеру. Заходит он в гостиную плотно зажмурив глаза, в последний момент отметая свои планы показать мужество. - Прекрасно выглядите. Володя открывает глаза, замечая, как вальяжно на диване расположился Александр Петрович. Он оглядывает Вову сверху до низу, подробно изучая. Словно стилист, что приценивается, точно ли подошел клиенту выбранный им наряд. Но, кажется, Приморскому действительно подходит новое облачение, поэтому он расслабляется и продвигается к Саше ближе. Зайчонок сам идет в лапы к хищнику. - Можете повернуться? Александр Петрович улыбается уверенной, властной улыбкой, после которой у Вовы уже немножко ноги подкашиваются. В такие моменты он готов сделать что угодно, что попросит его Романов, поэтому Вова поворачивается, показывая пушистый хвостик. Как все это неловко. Питер издает невнятный звук, похожий на удовлетворенное мычание. Вова мысленно молится Нанами, чтобы Питер, пока Приморский не видит, не сделал фотографию для обоев на телефон. С него станется. - Как вам образ? Нравится? Вова снова оборачивается к Романову, нервно теребя руки. - Немного.. непривычно. Еще бы. Саша одними глазами довольно кивает. - Хочется любоваться вами вечность, но на вечер другие планы. У Володи в горле екает. На языке застывает вопрос, какие же, но озвучивать его не приходится - Питер пальцем подзывает Вову к себе, сокращая расстояние. - Скажите, вы освоили те языковые практики, которые я давал вам как домашнее задание? Владивосток смотрит почти жалобно - с мольбой о том, чтобы Романов больше не мучил его двусмысленностями. По французскому он почти не занимался - все силы пускал в укрепление познаний в японском. きょうわるいうさぎだった、ごめんね〜 - Я.. не все выучил, извините. Саша выгибает тонкую бровь. Непонятно, устроил его ответ или нет. - Тогда, может, поработаете сейчас? Володя замечает, как Александр Петрович взглядом показывает ему опустится. И зайчик, повинуясь, садится на ковер, меняя положение. Питер смотрит пристально, изучающе. Будто ни разу не ебал до этого Вову, честное слово. Рука Романова медленно поднимается и касается губ, оглаживает подбородок. Володя невольно приоткрывает рот от этих действий, ощущая, как в животе все напрягается. Александр Петрович - искусный игрок, и в соблазнении равных ему нет. Большим пальцем Саша надавливает на нижнюю губу. - Покажите, на что способны. Вова знает, что делать. Взгляд падает на туго обтянутую тканью конкретную часть тела, а во рту почему-то становится горячо. Завороженный Владивосток тянется к ремню, расстегивая его судорожными движениями. На виски совсем немного давит обруч, но если Питеру так больше нравится, то убирать его Володя не будет. Вова снимает верхнюю одежду Романова вместе с бельем, не зная, куда деть скопившуюся слюну. Возбужденный член лежит в руке так приятно и правильно, что хочется моментально, в эту же секунду, ощутить его в себе. Володя, хоть и обладает аналогичным строением, почему-то всегда имеет трудности в том, как начать действовать правильно. Оправдывается тем, что себе не сосет. Но тут уже дело практики, с какой тоже дела обстоят так себе. Сложно практиковаться эффективно, если объект ласк находится за 9 тысяч километров. С долей неуклюжести Вова обхватывает ртом головку, потихоньку привыкая к горячей плоти. Старается зубы спрятать, чтобы не вызывать боли и дискомфорта. Старания оцениваются - Питер нежно гладит Вову по волосам, их маленько растрепывая. Член скользит за щеку, доходит до горла. Во весь рост заглотить Володя не может - Питер для таких манипуляций обладает внушительным размером. Даже неловко, что когда Александр Петрович сосет ему, то вбирает полностью, основательно. Но и здесь, вообще-то, можно оправдаться тем, что Владивосток еще город молодой. Поглаживания по голове внезапно сменяются мягкой, но уверенной хваткой - Саша направляет голову Володи так, как нужно ему, наращивая темп. Вова покорно ртом насаживается именно с той скоростью, с какой Питеру будет особенно хорошо. В последний момент, когда Вова заглатывает особенно глубоко, Саша аккуратно отстраняется и изливается Приморскому прямо на новую одежду и портупею. Хотя, можно подумать, такие костюмы сделаны не для того, чтобы их пачкали. Володя тяжело вдыхает, вбирая недостающий кислород. Перед взором все плывет, ровно как и в рассудке. Ободок съезжает, и у зайки оказывается перекошено одно ухо. Стоит чуть придти в себя, как Вову внезапно поднимают на ноги. Голова еще кружится, но все невзгоды улетучиваются, стоит Саше припасть к губам Володи с жарким, требовательным поцелуем. Он изучает рот Приморского в мельчайших подробностях, сводит с ума. Володя даже ответить толком не может, он просто стоит в руках Романова как кукла. И отрывается от Вовы Саша так же неожиданно, меняя позиции. Володя в момент оказывается прижат к дивану. Питер возвышается над ним, пытаясь насладиться видом растрепанного зайчика - покрасневшего и податливого. - Мне нужно почаще выбирать тебе образы. Вова не против. Он сам вновь тянется к губам Саши, и Питер не выражает сопротивления. Рука Романова скользит вниз и стягивает с Вовы штаны, оставляя его лишь в тоненькой водолазке и портупее. Вставшие соски красноречиво говорят о состоянии Вовы, и он послушно разводит ноги, даже несмотря на то, что Питер не успевает увлажнить пальцы смазкой. Желании скорее почувствовать Питер внутри затмевает весь здравый смысл. Первый палец, проникая внутрь, заставляет Вову издать болезненное шипение и невольно дернуться в сторону от неприятных ощущений. Володя знает, что надо чуть-чуть потерпеть, прежде чем станет приятно, но рефлексы никуда не деваются. Заглушает болезненную заполненность новый поцелуй от Питера - награда за стойкость и терпение. Второй палец проникает более легко, и Вова начинается двигаться сам, чтобы побыстрее приступить к полноценному процессу. Когда Романов орудует внутри Владивостока тремя, для Вовы все становится проще. Он тихо шепчет, что готов достаточно, и Питер с кивком осторожно приподнимает Володю за бедра, медленно входя внутрь. Есть разница между тонкими пальцами Александр Петровича и его членом, поэтому Володя прикусывает щеку, стараясь не издавать страшных звуков. Во рту член кажется не таким большим, но лишь потому, что Вова действует ртом сам. В основном. Питер проникает внутрь неторопливо, хотя Вова видит, что сдерживается он с трудом. Володя не против, если когда-нибудь Романов возьмет его резко, со всем напором, но сегодня он к такому не готов. Поэтому Саша погружается по-ювелирному аккуратно, увеличивая напор с ненавязчиво. Медленные толчки сменяются размашистыми, резкими, и складка меж бровей Саши постепенно разглаживается. Вова обхватывает тело Саши, дыша ему в шею. Так приятно - осознавать, что тебя трахает один из любимейших городов страны. И член у него идеальной формы, подходит для Володи просто замечательно. Вова негромко постанывает, когда Саша достигает нужной точки внутри. Будто весь мир вздрагивает вместе с Володей, заставляя Приморского вцепиться Питеру в спину. Возможно, после такого у Александра Петровича останутся красные следы, но сейчас это никого не заботит. В ушах звенит, когда Вова, наконец, изливается себе на живот, а Питер кончает следом, внутрь. В рот, значит, Володе не кончили - пожалели, а вот туда - нормально, сойдёт. К счастью, живут они не в мире омегавераса, ха-ха. Володя лежит некоторое время в исступлении, не реагируя ни на что. Даже заглушить оргазм еще одним поцелуем от Александра Петровича не хочется - Вова измотан. Его уже не смущает, что он развалился на диване в неглиже, и что Питер его продолжает участливо разглядывать, поправив очки на переносице. - В следующий раз подберу тебе что-то новое, - говорит Саша, улыбаясь. - Оригинальней. Вова согласно кивает, стягивая с головы ободок с ушками. Остается надеяться, что Петербург не оденет его в императорский камзол или в бальное платье.