Выше только в Небытие

В воздухе пахнет гарью, что оседает в горле и скребет его, заставляя морщиться и кашлять. Небо алое, словно залитое кровью, а горький металлический запах ее в вальсе с копотью доводит до тошноты. Бушует пламя, уносящее с собой души павших в войне бессмертных. Вики уже не стоит на ногах и не пытается встать. В себе ее держит лишь желание увидеть его в последний раз. И Уокер изо всех сил хватается за тонкие ниточки сознания, одна за одной растворяющиеся в ее руках словно дым. Крылья переломаны, голоса позвать на помощь нет. Кто был слаб, тех уже перебили, а выжившие празднуют победу над Всадниками Апокалипсиса и оплакивают ушедших. Вики слышит хруст шагов, приглушенные голоса, но это все кажется таким далеким и ненастоящим на фоне ауры приближающейся агонии. К черту все: и желание жить, и упреки матери в неблагоразумии, и надежды на хороший исход. На смену закату цивилизации пришел ее новый рассвет, и теперь ничего не будет как прежде. Мир расцветет словно лилии под лучами утреннего солнца, родятся новые бессмертные, которые не будут знать, что такое война, и лишь увидят ее на страницах истории. Придет новая власть, которая восстановит баланс добра и зла и будет создавать новые миры, как когда-то это прежде делал Создатель. Все это будет, как было и тысячи лет назад, когда власть пришла в руки ангелов. И одиннадцать лет назад — когда Вики и Мальбонте возглавили Совет. Мир будет, и новая жизнь будет, да только Вики уже никогда не стать частью новой эры. Собрав по крупицам последние силы, Уокер поднимается на четвереньки, пытаясь сфокусироваться, но зрение рисует расплывчатые пятна. Белый шум душит. Волосы слиплись, в крови, ребра раздроблены, мышцы едва могут удержать положение тела. Хочется пить, смочить горло, чтобы пепел, осевший на его стенках и очернивший легкие, позволил хоть немного вздохнуть. — Вики! Ангела обдает жаром Преисподней, отчего последний кислород сгорает в легких. Два ярко-красных алмаза загораются, когда Люцифер нависает над ней. Крепкие руки приподнимают Уокер, но когда ей не удается устоять даже долю секунды, прижимают к груди. — Отойди от нее! Голос низкий, глубокий, теплый и грубый одновременно. Далекий, едва уловимый ухом, но звенящий громче всех в ее голове. В любой другой момент Мальбонте убил бы Люцифера за одну только лишнюю мысль о Вики, но сегодня, здесь и сейчас, он настолько сдержан, несмотря на сильную дрожь в руках, зажатое в тиски сердце, истерзанную душу. Сдержан, потому что любой вспышкой может причинить ей боль. — Вики! Я здесь! Я здесь… Мальбонте осторожно обнимает Вики, приняв ее из рук нового Сатаны, и вместе с ней опускается на колени. Он не чувствует Уокер: энергия настолько слаба, что не откликается за зов Мальбонте; глаза ангела полузакрыты; сердце едва бьется, а руки холодные. Он никогда не был так слаб. Смог уничтожить последнего Всадника и закрыть ворота в их мир. Но Мальбонте никогда еще не чувствовал себя таким ничтожеством перед Небытием. И даже несмотря на то, что Всадник, несущий мгновенную погибель, отныне мертв, он успел забрать с собой его Вики. Убирая с лица Уокер волосы, размазывая кровь и второй рукой поддерживая ее тело, содрогающееся в танце с агонией, Мальбонте закусывает губу и опускает голову. Убить Всадников оказалось недостаточно, чтобы наконец обрести покой. Все десять лет, вынашивая план уничтожения своего второго прародителя, Мальбонте не верил в любовь и не понимал, почему присутствие Вики так приятно ему. Ее мягкие руки, теплый взгляд, глупые обиды. Ему хотелось ощутить на себе ее присутствие, вымаливать прощение, даже если в бессмысленной бытовой ссоре Уокер оказывалась неправа. Мальбонте не верил, что тьма, — а он и есть ее воплощение, — способна впустить в его черную душу любовь. Это странное слово, незнакомое ему, ведь еще в детстве он лишился родителей — той частички, которая могла остановить его, не допустить превращение мальчишки в беспощадного монстра. Слезы жгут глаза. Мальбонте разучился плакать еще в детстве, когда его второй осколок, его демоническую сущность наполнял еще большей тьмой Шепфамалум. Издевался, избивал до полусмерти, вырывал крылья и душу. Но благодаря Вики он словно родился заново и прожил свою счастливую жизнь, пусть и обремененную желанием отомстить за всю боль. Пусть и не осознавая, что впускает в душу то добро, которое у него отняли и заперли в башне. Вики так много хотелось ему сказать: все, что было упущено за последние несколько месяцев редких встреч и страха потерять друг друга. Признаться в любви, чтобы Мальбонте в очередной раз убедился, что даже его холодность и показательное равнодушие не смогли стать преградой ее чувствам. Рассказать о планах на будущее и вновь поймать на себе растерянный, мальчишеский взгляд на слова о ребенке. Мальбонте ждет, что Вики откроет глаза и посмеется над ним, нарочно выводя его слезы. Но она вдруг замирает, испустив последний вздох, и тело ее теряет упругость. Страх. Мальбонте сковывает страх, и это в разы больше того, что он испытывал, слыша зов Шепфамалума. Он больше не способен его контролировать, не в силах сдерживаться. Его крик словно гром грохотом разносится по округе. Она не успела. Насладиться им, выговориться, признаться. Мальбонте с особым трепетом прижимает бездыханное тело Вики к себе, безмолвно плача и запрокинув голову, смотря на кроваво-красное небо. Он не успел сказать главное: держал это в себе, потому что не верил, что это правда и что он действительно способен на такое — любить. А оказалось, что любовь — это высшая мера. Любить — значит быть сильне всего зла этого мира. Если бы только любовь была выше смерти.